Сияет ледяная вспышка. Грудная клетка разрывается знакомой болью, и горячая кровь выплескивается мне в глотку изнутри. Где-то на задворках разума пробегает мысль: когда она вообще успела воткнуть в меня меч. Плоть пульсирует, пытаясь срастись вокруг клинка, но не может. Ее лицо совсем рядом, и я смотрю в ее глаза, красные, как Мара, и холодные как лёд.
- Спрашиваю ещё раз, - говорит она отрешённо. - Что ты чувствуешь?
Я молчу. Здесь нет правильного ответа. Я перепробовал всё - гнев, боль, ярость, отчаяние, отвращение, безразличие. Всё не то. И я молчу.
Она кривит губы. Поднимает руку, нажимает на рукоятку - и вонзает меч глубже, проворачивая его. В глазах темнеет, тело конвульсивно дергается, я мысленно усмехаюсь - глупец. Я-то думал, что больнее уже не будет.
- Хорошо, - ее приглушенный голос доносится откуда-то издалека. - Рассмотрим это с другой стороны.
Мои веки опускаются сами, и наступает темнота и тишина, которую нарушает только звенящий в ушах пульс - почему мое сердце еще бьётся? - и кровь, капающая на гулкий мраморный пол. Цзинлю не слышно. Каким-то образом она перемещается совершенно бесшумно - до того, как вынимает меч. Я смутно надеюсь, что она не будет заставлять меня держать глаза открытыми, как это было в предыдущий раз.
Этого не происходит. Вообще ничего не происходит. Просто в какой-то момент гравитация изменяет направление, и теперь я пригвожден не к стене, а к полу, а наставница стоит надо мной, опираясь обеими руками на меч. Не хочет же она, чтобы я и ее клинок стали единым целым -
меч трескается, распадаясь на ледяные осколки. Они не разлетаются в стороны, нет - каждый из них достигает цели. Большинство в груди, один обжигает плечо, третий застрял в шее - странно, но он не помешает мне говорить и дышать, вот только если бы кровь не лилась изо рта, было бы совсем удобно, и я чувствую, как она постепенно запекается у меня на подбородке. В глазах мелькают вспышки, я не успеваю их считать.
- Итак, - уже слыша голос Цзинлю, я могу представить выражение ее лица. Оно не менялось. Оно никогда не меняется. - Что ты видишь?
- Ничего, - я выдавливаю из себя несколько звуков. Это правда, но наставница недовольна.
- Подумай ещё раз.
Я слышу тихий свист ледяного ветра и понимаю, что сейчас будет.
Сотни ледяных клинков падают сверху, превращая мое тело в кровавое месиво. Жизнь покидает меня. Но этот миг небытия - этот миг, который должен стать моим последним, который уже десятки раз должен был стать моим последним - тянется мучительно долго. Перед моими невидящими глазами закручивается спираль, пляшут какие-то вспышки, постепенно приобретающие форму... чего? Мир исчезает. А потом - судорожный вздох, кислород насильно прорывается в мои лёгкие, жизнь возвращается ко мне, и сквозь кровавую дымку я вижу лицо Цзинлю совсем рядом с моим, когда она спрашивает меня:
- Что ты видел?
- Огни, - хриплю я и закрываю глаза. Я не жду, что этот ответ её устроит. Но в следующий миг я слышу по голосу, как наставница улыбается.
- Кажется, ты начинаешь понимать.
Раны очищаются, затягиваются, но кровь никуда не исчезает. То, что осталось от моей одежды, давно насквозь пропиталось ею, да и одежда Цзинлю кажется мне красной. Мое тело ощущается чужим для меня, как будто бы я и не нахожусь в нем вовсе.
- Что же, - клинок снова появляется в руках Цзинлю. - Удачное начало. И тебе еще многое предстоит узнать. Я убью тебя ещё раз.
И меч вонзается там, где секунду назад затянулся рубец.