Дорога домой была тихой.

Хэнк не хотел доставать Коннора вопросами, а Коннор не хотел расстраивать Хэнка, поэтому в машине была тишина. Первым её прервал Хэнк.

— Эй, Коннор.

Андроид оживился, повернув голову.

— Знаешь, раз такое дерьмо случилось, и ты напуган, — вздохнул Хэнк, наблюдая за дорогой, глубоко задумавшись, — ты можешь поговорить со мной. Я не собираюсь никому рассказывать.

— Как бы это ни было полезно, — начал Коннор после короткой паузы, — я определил ранее, что если я разделю с вами степень моего ущерба, вы, вероятно, рассердитесь на меня.

— Что? Господи, Коннор, нет, с чего бы мне сердиться на тебя? — нахмурился Хэнк и быстро взглянул на андроида.

— Я не смог защитить себя, когда это было необходимо, — объяснил Коннор, начиная снова ощущать то неприятное чувство внутри, — я виноват в том, что произошло. Я думал, что вас это сильно разозлит.

На улице лил дождь, но в машине было тихо.

— Коннор, ты, черт возьми, сейчас шутишь?

— Это не так.

— Думаешь, я разозлюсь на тебя за то, что тебя изнасиловали?

Коннор напрягся, его уровень стресса подскочил. Ему не понравилось это слово. Оно очеловечило все события. Оно делало его более настоящим. Он не хотел чувствовать себя человечно сейчас. Он хотел ничего не чувствовать.

— Я предположил…

— Нет, нет, бля, нет, не начинай. Коннор. Я бы никогда не стал винить тебя в этом дерьме, понял?

— Да, но…

— И ты ни в чем не виноват.

— ...

— Коннор, блять, послушай меня. Ты не виноват. Это не твоя вина. Никогда не говори, никогда не думай, что это твоя вина.

— Я где-то ошибся. Где-то выбрал неправильный вариант, вот почему это произошло, — ответил Коннор, заметив колебания в голосе.

Он устремил взгляд вниз, слегка нахмурив брови.

— Коннор, послушай меня, это не твоя вина.

— Если бы я не поднялся наверх один…

— Коннор.

— Если бы я смог дотянуться до своего пистолета…

— Коннор.

— Если бы я ликвидировал себя до того, как он…

— Коннор, не говори так! Не смей так говорить!

Коннор был тих, встревожен и погружен в свои мысли. Самоликвидация. Конечно, самоликвидация было бы легче, чем это.

— Коннор, если ты когда-нибудь почувствуешь себя дерьмово, если будешь думать, что виноват, ты, блять, поговоришь со мной, ладно? Я серьезно. Это долбаный приказ. Ты никогда не убьешь себя.

— Я...Я хочу поговорить, — тихо произнес Коннор.

Глаза Хэнка смотрели вперед, хотя он едва ли был сосредоточен на дороге.

— Тогда давай поговорим.

— Я чувствую то, чего не понимаю, — начал андроид, — вещи, которые я раньше не испытывал так сильно. Страх. Стыд.

— Стыд?

— Меня тошнит, — продолжил он, — я чувствую себя грязным.

— В тебе нет ничего грязного.

— Я чувствую себя грязным внутри. Я чувствую себя грязным настолько, что не могу очиститься.

— Черт возьми, Коннор... — произнес Хэнк, подавляя свои дальнейшие слова. Он продолжил слушать.

— Я чувствую... беспокойство, — продолжил Коннор, — происходят вещи, которые я не понимаю. Иногда дыхание становится слишком быстрым, или мой пульс. Временами я начинаю плакать.

— Это нормально.

— Я не совсем уверен, что это так, — пробормотал Коннор , погруженный в свои мысли.

— Так и есть, Коннор. Это нормально. Бояться — это нормально, паниковать — это нормально.

— Паниковать?

— Ты, блять, задыхался за своим столом, Коннор. Для меня это выглядело как паника.

— Детектив Рид использовал некоторые... слова, — вспомнил Коннор, его уровень стресса повышался.

Миленький.

— Боже, какой мудак, он заставляет кровь в моих жилах закипать. Даже не слушай его.

Коннору было трудно что-либо сказать с этим словом в голове.

Миленький.

Может быть, он должен поговорить об этом.

— То, как Гэвин назвал меня, — начал он, его голос задрожал, — миленьким.

— Похоже, тебе это не очень понравилось.

— Я был бы признателен, если бы меня так никогда не называли.

— Запомнил.

— Преступник... — Коннор замолчал, понимая, что не знает имени этого человека. Он не хотел знать.

— Он...довольно часто использовал это слово, чтобы описать меня. Я бы предпочел не слышать его снова.

Хэнк нахмурился.

— Итак, когда Гэвин назвал тебя...

— Да, это было...не оптимально.

— Черт, Коннор, ты должен был рассказать мне об этом, я бы поставил его на место.

— Чтобы сохранить ваши дисциплинарные записи чистыми, было бы полезно, если бы вы оставили детектива Рида в покое.

— Это никогда не случится, — Хэнк усмехнулся, как будто это было смешно.

Некоторое время в воздухе висела тишина. Коннору так много хотелось сказать, но он не знал, как подобрать слова.

— И... Я чувствую себя потерянно, — это все, что он смог сказать.

— Почему?

— Я не знаю, как с этим справиться.

Хэнк заехал на подъездную дорожку и припарковал машину. Коннор расстегнул ремень безопасности и грациозно вышел. У него было слишком много мыслей, чтобы думать ясно прямо сейчас, и он никогда не был в таком положении раньше. Он был напуган. Он постоянно был напуган. Есть для этого состояния подходящее слово?

— Эй. Иди сюда.

Коннор вырвался из потока мыслей, взглянув на Хэнка.

— Иди ко мне.

Коннор подошел к нему. Андерсон осторожно поднял руки, показывая, что его намерения невинны. Он не собирался навредить андроиду. Это был маленький жест, но он значил для Коннора все. Осторожно, Хэнк обнял Коннора, нежно погладив его волосы. Это было так приятно. Коннор, казалось, не мог подобрать слова для этого момента, никакие слова не казались достаточно удачными, чтобы выразить свою благодарность. Ему это было нужно. Ему нужен был Хэнк, ему нужен был отец, ему нужен был комфорт.

— Ты будешь в порядке, сынок.

— Я буду в порядке.

— Ты будешь в порядке.

Коннор чувствовал, что эмоции переполняют его. Это не было на него похоже, это было не нормально. Было ли это отклонением? Он очнулся от своих мыслей вырвавшимся всхлипом. Он совершенно потерян и снова плачет.

— Эй, эй, все в порядке, — утешал Хэнк, потирая ему спину, — все хорошо.

— Я хочу, чтобы это прекратилось, — тихо всхлипнул Коннор в плечо лейтенанта, — я хочу, чтобы это прекратилось, я не могу с этим справиться.

— Ты можешь справиться. Ты так чертовски хорошо справляешься с вещами, Коннор. И с этим ты тоже справишься. Я не заставлю тебя пройти через это в одиночку.

— Я...я не должен так себя чувствовать!

— Но ты чувствуешь.

      Коннор сделал паузу, несколько минут размышляя над этими словами, позволяя слезам свободно падать. Он не должен чувствовать себя таким образом, но это происходит. Что теперь? Как он должен был справляться с эмоциями, для которых не был создан?

— Давай уберемся подальше от дождя, хорошо? — пробормотал Хэнк, направляя их внутрь.

По его мнению, это было болезненно комично. Он не заботился о ком-то, столь невинном, уже много лет. Коннор был почти ребенком. Почти его ребенком. Было одновременно горько-сладко от того, что им пришлось сблизиться из-за печальных событий.

Хэнк закрыл дверь, опустив андроида на диван. Коннор дрожал.

— Горячий душ?

— Я... думаю, я просто переоденусь. Может, вечером, — тихо ответил андроид.

Утренний душ был странным. Как только Коннор разделся, то почувствовал себя незащищенно. Слишком незащищенно. Ощущение, словно его отвратительное тело выставили напоказ.

Он не хотел снова испытывать эти странные ощущения.

— Хорошо, но я приготовлю кофе. Ты чертовски холодный, — настоял Хэнк, повернувшись спиной, чтобы направиться на кухню.

— Лейтенант?

— Да? — небрежно спросил Хэнк, положив руку на стену и оглядываясь.

— Тот напиток, который вы сделали для меня во вторник…

— Горячий шоколад?

— Возможно…

— Хочешь горячего шоколада?

— ...это было бы оптимально.

— Ладно, остановимся на горячем шоколаде, — усмехнулся Хэнк, направляясь на кухню.

Коннор осторожно встал, все еще шатаясь на ногах. Стресс заставлял его чувствовать себя неуклюжим в последнее время. Коннор внимательно следил за своими движениями. Он зашел в комнату Хэнка и открыл шкаф с отсеком своей одежды. Вещей было не так много, так как одежду Коннора почти никогда не нужно было стирать или менять, но Хэнк настаивал на том, чтобы подарить ему несколько нарядов, кроме его типичного костюма. Коннор должен был признать, что пижама была удобной. Если бы это считалось социально приемлемым, он, вероятно, оставил бы пижаму в качестве своей основной одежды.

Осторожно сняв пиджак, он аккуратно сложил его и положил в корзину Хэнка. Его не нужно было стирать, но стоило высушить. Он продолжил снимать оставшуюся одежду. Снова становилось неудобно. Он быстро взглянул в зеркало, признавая, что ему не нравится то, что он видит. У него никогда не было собственного мнения о себе или о своем теле, но теперь его тошнило от того, что он видит. Это было тело, в которое проникли. Это было тело, которое истекало кровью. Это тело было изнасиловано.

Это отвратительно! Отвратительно!

Он слегка покачал головой, игнорируя мысли, когда переодевался в свежую пижаму. Он чувствовал себя нормально. Он будет чувствовать себя нормально, если будет прикрыт.

Оставайся прикрытым.

— Коннор? У тебя все в порядке? — спросил Хэнк, заглядывая в спальню.

Коннор нахмурился, его глаза аналитически сосредоточились на своем теле в зеркале.

— Коннор?

— Извините, все хорошо. Я на мгновение отвлекся.

— Ладно, — скептично произнес Хэнк, — в любом случае, тащи свою задницу обратно в гостиную.

Коннор кивнул, переводя взгляд и следуя за Хэнком обратно на диван.

— Хорошо, устраивайся поудобнее.

Коннор вопросительно склонил голову, сидя на диване.

— Ложись.

Коннор последовал инструкциям, уложив ноги на диван и подпирая спину подушками позади него.

— Оставайся так, — настоял Хэнк, быстро уходя.

Коннор не двигался, с любопытством ожидая.

— Бам! Только что из сушилки, — хвастался Хэнк, накрывая Коннора одеялом. Ощущение тепла и легкости мгновенно захлестнуло его. Тепло всегда дарило ему чувство безопасности. От холода он чувствовал себя несчастным. Холод возвращал его к мрачным мыслям. Тепло — это Хэнк. Тепло — это дом.

— Сумо! — крикнул Хэнк, потянувшись к ногам Коннора, прежде чем остановиться и взглянуть на андроида, приподняв бровь, прося его разрешения коснуться.

Коннор слегка кивнул.

— Сумо! — повторил Хэнк, похлопывая колени Коннора.

Забегая в комнату, собака прыгнула на диван и

положила голову на колени Коннора, пачкая его слюнями. Андроид невольно улыбнулся, потянувшись, чтобы почесать ее. Сумо всегда приносил утешение. Коннор любил собак.

— И последний штрих, — заявил Хэнк, вручая ему горячий шоколад с тремя маленькими зефирками, плавающими в кружке.

Хэнк действительно изо всех сил старался для него.

— Просто расслабься, хорошо? Устраивайся поудобнее. Хочешь, чтобы я ушел?

— Нет! — поспешно воскликнул Коннор, слегка удивив Хэнка, — нет, нет, останьтесь.

— Хорошо, я никуда не денусь.

— Спасибо.

— Эй, Коннор?

— Да, лейтенант?

— Ты будешь в порядке.

— Благодарю вас, лейтенант.

— Не стоит благодарностей.