Tarnished

Сокджин оглядел пустую гостиную и вздохнул. Юнги, Хосок и Намджун ушли рано утром работать в студию Бигхит и, похоже, не скоро вернутся домой. Младшие ушли обедать, и Сокджин, к их большому разочарованию, отказался присоединиться к ним. За последний месяц у них не было времени пойти куда-нибудь вместе, чтобы повеселиться, и остальные участники сходили из-за этого с ума. Когда они пригласили его присоединиться, он оглядел общежитие и решил, что будет лучше остаться и устроить уборку. Его мать всегда проповедовала: «Чистый дом – чистый разум».

Недовольный взгляд Чонгука напомнил ему о ссоре, которая произошла между ними в дни дебюта. Хотя назвать это ссорой было бы преувеличением, это были подростковые гормоны Чонгука, заставлявшие его злиться на все подряд. Джин вздрогнул, вспомнив причину - их преподавателя танцев уволили, и младший обвинил в этом его.

Все собрались в зале для практик, и Джин закатил глаза, когда Ми Чон У вошел в комнату, улыбаясь им. Он не мог понять, почему остальные так любят преподавателя танцев, но предположил, что это потому, что мальчики были слишком наивны (для их же блага). Они, казалось, никогда не замечали, как пристальный взгляд мужчины задерживался слишком долго на макнэ, и как он наслаждался, показывая пятнадцатилетнему мальчику, как двигаться, положив руки на его молодые бедра, направляя их.

Чон У был их преподавателем уже около месяца, и все участники наслаждались его стилем преподавания. Он был гораздо добрее, чем его предшественники. Он хвалил ребят, когда они хорошо справлялись, и давал конструктивную критику, когда ошибались. Сокджин по достоинству оценил это в самом начале – это были приятные перемены (от привычного нагоняя, который они обычно получали), но потом похвала мужчины в адрес самого юного из них стала пугающей.

Джин покачал головой, чистя унитаз, не желая больше думать о прошлом. Он услышал, как внизу открылась дверь, и решил, что кто-то из друзей вернулся. Он подумал, не спуститься ли навстречу, но решил остаться. Он почти закончил с уборкой, и если бы Джин только знал, что случится, то отвлекся бы на звуки внизу.

— Чонгук, — Сокджин перевел взгляд туда, где стоял макнэ и преподаватель. — Я хотел бы поговорить с тобой после тренировки, у тебя есть время?

— Да, конечно, хен, — охотно согласился Чонгук, явно не обеспокоенный почти хищным блеском в глазах мужчины.

Сокджин видел, как глаза Чон У скользили по телу юноши, когда тот уходил. Он ни за что не оставит его наедине с Чонгуком. Пока они танцевали, Джин решил, что после тренировки он попросит у преподавателя о помощи, надеясь отвлечь его от младшего.

Час спустя он подошел к мужчине, пока остальные одевались. Он заметил нахмуренные брови Чонгука, когда заговорил с преподавателем.

— Хен, у меня небольшие проблемы с переходом. Я хотел спросить, не мог бы ты мне помочь? — Джин улыбнулся Чон У, несмотря на желание сделать что угодно, кроме этого.

— Завтра у нас снова тренировка, тогда я тебе покажу.

Сокджин видел, как глаза мужчины метнулись к Чонгуку, который, казалось, не был уверен, уходить ли ему с остальными или остаться.

— Я знаю, но завтра мы должны перейти к следующим песням. Было бы лучше, если бы я занялся этим сегодня, не так ли?

Он мысленно обрадовался, когда мужчина кивнул в знак согласия и сказал Чонгуку, чтобы тот шел домой, что они поговорят завтра.

Сокджин, наконец, через пару минут закончил с уборкой и направился вниз, чтобы поприветствовать того, кто вернулся домой, но был встречен молчанием, входя в гостиную. Может быть, тот, кто пришел, просто лег спать. Джин шел на кухню, когда увидел следы в коридоре, и вздохнул. Парни знали, что лучше не входить по дому в ботинках. Он повернулся, чтобы взять швабру, когда его встретил крупный мужчина с лицом, которое он никогда не забудет.

— Привет, Сокджинни, — промурлыкал Чон У, подходя ближе, — помнишь меня?

Джин вел себя так, будто ему действительно нужна была помощь, но он мог сказать, что Чон У знал, что на самом деле происходит, и Джин решил прекратить этот цирк.

— Я знаю, кто ты, — прошипел юноша. Его гнев скрывал тот факт, что он был немного напуган этой очной ставкой.

Чон У только усмехнулся.

— И кто же я?

— Долбанный педофил, — Сокджин шагнул ближе к более крупному мужчине, ухмылка которого наконец-то слетела с губ. — Я хорошо вижу это , и я не позволю тебе причинить вред Чонгуку.

— О, неужели?

Чон У подходил к нему, заставляя Джина отступать с каждым его шагом. Его прежняя уверенность исчезала.

— Он хочет этого, разве не так? Ты же видел, как охотно он согласился встретиться со мной сегодня. Он, очевидно, шлюха.

— Он так о тебе не думает! Он уважает тебя, потому что ты хороший танцор, ничего больше, а ты пользуешься его наивностью!

Чон У внезапно толкнул Сокджина к зеркальной стене, гнев окрасил его лицо. Он схватил юношу за запястья, прижав руки над головой, когда Джин попытался оттолкнуть его.

— Знаешь что, — задумчиво произнес он, скользя взглядом по чужому телу, — ты сделаешь это вместо него. Ты довольно симпатичный.

Голова Сокджина откинулась сторону от удара, и он попятился, испугавшись человека перед ним. Он не успел уйти далеко. Мужчина последовал за ним, сильно ударив его в живот, а затем еще раз в лицо. Удар был достаточно сильный, чтобы сбить его с ног. Чон У перевернул его на спину ногой, прежде чем встать на колени, нанося удар за ударом по лицу, пока у Джина не посыпались звезды перед глазами. Он почувствовал, как руки сомкнулись вокруг его горла, и молился, чтобы остальные мемберы поскорее вернулись в общежитие.

Сокджин словно окаменел. Он лежал под мужчиной, пока тот толкался в него снова и снова. Он слышал кряхтенье Чон У, перекрывающее стук в ушах. Он не мог ничего сделать, кроме как смотреть на свое заплаканное лицо в зеркале, когда преподаватель толкался в него. Джин подумал, что должен закричать, может быть, кто-нибудь услышит его и придет на помощь, но он словно потерял дар речи.

Внезапно тяжесть сверху исчезла, и кто-то перевернул его, заставляя столкнуться лицом к лицу с одним из их менеджеров. Он смутно сознавал, что кто-то уводит Чжон У, но был слишком не в себе. Менеджер молча помог ему подняться и вымыл его. По дороге домой он спросил Сокджина что тот собирается делать, хочет ли он выдвинуть обвинение или сохранить случившееся в тайне.

— Никто не узнает, — произнес Джин, как только обрел голос, съежившись от того, как хрипло он звучал. — Никто не узнает, но я никогда не хочу видеть его снова. Я не хочу, чтобы он когда-либо работал с подростками.

— Конечно, — заверил менеджер, собираясь в утешение положить руку ему на плечо, но остановился, когда Сокджин вздрогнул, — мы разберемся с этим так, как ты захочешь.

Чонгук был доволен их маленькой прогулкой. Вместе с Чимином и Тэхёном он позвонил хенам в студию, и, к их удивлению, они согласились присоединиться к ним. Они не заходили в какие-то особенные места, но это и не было их целью. Мемберы просто хотели провести некоторое время вместе, не будучи в общежитии или студии в кои-то веки. Они все были огорчены, что Сокджин - хен не присоединился к ним, но все равно пытались повеселиться.

Чонгук чувствовал себя немного неловко. Он был довольно груб с Сокджином, когда тот отклонил их предложение, и даже не попрощался с ним перед уходом. Чонгуку был двадцать один год, но временами он все еще вел себя, как подросток.

— У нас выходной, — объявил Намджун за завтраком.

— Что? Почему? — Чонгук не мог не огорчиться, он любил танцевать.

— Чон У заболел, — сказал Намджун, накладывая себе омлет.

— Оу, — младший надулся, — вчера он выглядел нормально.

— Сокджин тоже болен, — сказал Юнги внешне равнодушно, — должно быть, это грипп.

Они вернулись в одной машине, Чимин сел на колени к Хосоку. Это было небезопасно, но мальчики не хотели снова тратить деньги на такси, когда у них была машина. Они добрались до общежития целыми и невредимыми и поклялись не рассказывать Сокджину об их рассадке во время дороги. Все шестеро ввалились в лифт, и Чонгук почувствовал беспокойство. Что-то было не так. Но что именно?

Он получили ответ, когда открыл дверь и увидел мужчину, склонившегося над едва находящимся в сознании Сокджином. Хосок и Намджун быстро подбежали и стащили человека со своего хена. Чонгук и Юнги бросились к Джину. Он кашлял, но дышал. Чонгук помог ему сесть, чтобы набрать больше воздуха в легкие. Он нахмурился, увидев кровь, идущую из порезов на лице и губах.

— Чон У?

В следующий понедельник они отправились в Бигхит на танцевальную практику, но по прибытии их отвели в один из конференц-залов. Чонгук был в замешательстве, но ничего не сказал. Менеджер сообщил им, что Чон У был уволен, и что ему не разрешено раскрывать причину.

Они решили в любом случае попрактиковаться. Хосок и Чимин знали хореографию достаточно хорошо, чтобы научить остальных. Чонгук был расстроен. Чон У был отличным преподавателем, и он собирался научить его некоторым дополнительным движениям, чтобы он мог произвести впечатление на остальных ребят, но теперь этого не произойдет. Он взглянул на Сокджина, который лишил его дополнительной репетиции в прошлую пятницу.

Может быть, это он его уволил. Он был единственным, кому не нравился преподаватель. Он был тем, кто получал больше всего критики. Вероятно, Соджин воспользовался влиянием своего отца и уволил Чон У. Да, это было так.

Чонгук злился на Джина целую неделю, пока к ним не пришёл новый преподаватель танцев - очень красивая женщина, которая отвлекла Чонгука от мыслей о прошлом преподавателе.

Услышав слова Тэхена, Чонгук поднял глаза и внимательно посмотрел на мужчину. Теперь он был толще, волосы длиннее, но это несомненно был Чон У.

Внезапно мужчина начал кричать, безуспешно пытаясь вырваться из рук Намджуна и Хосока.

— Это он виноват! Он разрушил мою жизнь! Если бы он только держал свой грязный маленький рот на замке!

— О чем он говорит? — пробормотал Чонгук себе под нос, сосредоточившись на Джине, который дернулся от яростных слов мужчины.

Чон У, должно быть, услышал его, потому что в следующий момент он засмеялся.

— Оу, он не сказал тебе, как хорошо он взял член, предназначенный для тебя?

Чонгук почувствовал, как мир вокруг него остановился и ускорился одновременно. Приехала полиция и забрала их бывшего преподавателя. Следующий час был потрачен на допрос, а в случае Сокджина на осмотр у врача. Все были не в себе, отчасти из-за того, что видели, как их друг – нет! — брат был ранен, а отчасти из-за откровения.

Они не хотели в это верить, но это имело смысл, когда они думали о случившемся — странные взгляды, которыми этот человек одаривал Чонгука несколько лет назад, и затяжные прикосновения…Чонгук вздрогнул, размышляя об этом сейчас. В то время он не понимал, никто из них не понимал, кроме Сокджина.

Он наблюдал, как медик похлопал хена по спине, помогая встать. Чонгук подошел к нему и помог подняться по лестнице в спальню. Джин не проронил ни слова, кроме как за разговором с полицией, и Чонгук беспокоился.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он, присаживаясь на кровать рядом со старшим.

— Больно, но медик сказал, что все мои раны поверхностны, — он потрогал свою распухшую щеку и вздрогнул, — мне повезло.

Какое-то время они сидели в тишине. Обычно это было уютное молчание, но сейчас она душила.

— Ты слышал, что он сказал, — это был не вопрос, но младший в любом случае кивнул. — Я никогда не хотел, чтобы ты узнал.

Чонгук сглотнул.

— Так это правда?

— Да. В тот день, когда он хотел, чтобы ты остался после тренировки, я вмешался, потому что знал, что он гребаный педофил, и не мог оставить его наедине с тобой. Я собирался угрожать ему, но он был сильнее, и... — Сокджин остановился, его дыхание сбилось, — я не мог, не мог…

Внезапно он вскочил с кровати, побежал в ванную и бросился к унитазу. Чонгук последовал за ним и успокаивающе растирал спину хена. Он чувствовал тепло, исходящее от чужого тела, и то, как дрожали руки Джина, беспокоило его. Старший прислонился к унитазу, когда его наконец-то перестало тошнить.

— Я хочу принять душ, — сказал он через некоторое время.

Чонгук посмотрел на его все еще трясущиеся руки и покачал головой.

— Мы должны подождать, когда ты немного успокоишься, ты дрожишь.

— Пожалуйста, — голос Джина был слабым, но пронизанный эмоциями, — я чувствую его руки на себе, я чувствую себя грязным.

Чонгук понял и молча помог ему снять одежду. Он хотел оставить его одного, но увидев, как неуверенно Сокджин стоит на ногах, быстро разделся. Джин начал мыть голову, но внезапно, казалось, силы покинули его, и он просто стоял под струей воды. Чонгук быстро взял инициативу на себя, и когда они наконец-то закончили, одел старшего в самую мягкую одежду, какую только смог найти, и уложил в постель. Он уже собирался уходить, когда тихий голос Сокджина остановил его.

— Останься, пожалуйста.

— Я всегда буду рядом, — сказал Чонгук, забираясь на кровать старшего и обнимая его.