Только когда он почти вернулся в школу, Сатору замечает, что что-то не так. Пока это небольшая проблема, но он чувствует, что его контроль над Бесконечностью ослабевает, а такого не случалось с тех пор, как он освоил технику.
Возможно, бой просто отнял у него больше сил, чем он ожидал, такая вероятность всегда есть, но это было проклятие относительно низкого уровня, почти не стоившее его усилий, и это вызывает беспокойство.
Однако вместо того, чтобы пойти к Секо, как, возможно, следовало бы, ноги сами несут его в комнату Сугуру.
Тот еще не вернулся, отправившись на свое задание, но Сатору все равно растянулся на его кровати. Он предпочитает эту комнату своей, в основном потому, что здесь витает запах Сугуру, и это заставляет Сатору чувствовать себя как дома, чего никогда не могла сделать его собственная комната, и он думает, что просто подождет друга здесь.
Как только тот вернется, они смогут разобраться, что за чертовщина происходит с его техникой, потому что Сугуру всегда предлагает умные идеи, так что Сатору будет в надежных руках.
С этой идеей он решает немного вздремнуть, пока ждет возвращения Сугуру, и у него даже нет времени закончить мысль, прежде чем он отключается без задних ног.
***
— Эй, Сатору, — Сугуру будит его, тыча в плечо, и Сатору со стоном отталкивает руку.
— Отстань, — ворчит он, уткнувшись лицом в подушку, и едва сдерживает улыбку, когда слышит раздраженный вздох товарища.
— Что ты здесь делаешь? — хочет знать Сугуру, хотя Сатору думает, что это более чем очевидно.
— Дремлю, — отвечает он, наконец поворачивая голову ровно настолько, чтобы взглянуть на хозяина комнаты. — Ты что, тупица?
— Ты самый грубый парень, которого я когда-либо встречал, — Сугуру язвит в ответ, однако на его лице появляется хмурое выражение, когда он садится на корточки рядом с кроватью. — У тебя полностью отключена Бесконечность. Неужели проклятие так сильно тебя вымотало?
— Хм? — Сатору что-то бормочет, потому что, конечно, у него активирована Бесконечность, в последнее время она всегда активна, за исключением времени с Сугуру.
— Твои глаза, — поясняет Сугуру и указывает на собственные. — Они блестят не как обычно. И ты всегда просыпаешься уже с работающей техникой.
Это правда: Бесконечность, как правило, всегда включена, даже когда он спит, поэтому глаза Сатору постоянно сияют этим жутким светом. Он пытается активировать технику сейчас, потому что, если Сугуру говорит, что она не активна, значит, так и есть, но ничего не получается.
— Что не так? — немедленно спрашивает Сугуру, конечно же, замечая, как Сатору слегка хмурится.
— Я не могу ее активировать, — бормочет Сатору, приподнимаясь на кровати и скрещивая ноги. — Ничего… ничего нет.
— Что значит «ничего нет»? — Сугуру просит разъяснений, и Сатору замечает беспокойство на его лице, то же волнение, что гложет его самого.
— Во мне нет проклятой энергии. Я не могу активировать свою технику, — шепчет он, шок от этого факта почти лишает его дара речи. — Этого не может быть! Где моя… Сугуру, я ничего не могу сделать!
— Ладно, ладно, успокойся, — говорит Сугуру, успокаивающе кладя руку ему на колено. — Давай сходим к Секо. Ты ведь мог использовать проклятую энергию, когда боролся с проклятием, верно? Может, это как-то повлияло на тебя, что-то вроде пост-эффекта. Мы разберемся с этим.
Его голос звучит спокойно и собранно, но Сатору близок к панике. Он ничто без своих техник, потому что в таком случае он не может быть сильнейшим магом, и даже его Шесть Глаз бесполезны, если он не может использовать их для активации сил.
— Сугуру, у меня нет способностей, что еще тут выяснять? — Сатору срывается, потому что без техник ему здесь оставаться не позволят, как и Сугуру не захочет, чтобы он был рядом.
Он никто без своих сил.
— Мы должны выяснить, надолго ли это, — спокойно отвечает Сугуру, как будто беспокоиться не о чем. — Так что идем к Секо прямо сейчас.
Он стаскивает Сатору с кровати и выводит из комнаты, даже не останавливаясь, чтобы выслушать жалобы, и не успевает Сатору опомниться, как они уже стоят перед Секо.
— Что случилось? — Секо растягивает слова, оглядывая их с головы до ног, явно проверяя на наличие каких-либо травм.
— Сатору не может использовать свои техники. Будто, по ощущениям, в нем нет проклятой энергии.
— Ммм, — бормочет Секо, кладя руку на плечо Сатору, и тот понимает, что что-то происходит, когда ее глаза расширяются. — О боже, тебя отравили, — произносит она, подходя ближе, выражение сосредоточенности на ее лице становится еще выразительнее.
— Это навсегда? — спрашивает Сугуру, когда Сатору не может найти в себе сил спросить об этом. А что, если это так? Что, если это лишает его возможности снова использовать проклятую энергию, и с этого момента он бесполезен и бессилен, и его существование больше не имеет смысла?
— Нет, — наконец говорит Секо, и Сатору испытывает такое облегчение, что у него почти подгибаются колени. — Яд действует крайне медленно. Полагаю, потребовалось время, прежде чем он проявился?
— Я изгнал проклятие несколько часов назад, — говорит Сатору, глядя на часы в ее комнате, и Секо кивает.
— Он медленно действует, и, держу пари, еще медленнее распадается. Он все еще воздействует на твою энергию, и полагаю, будет активен до завтрашнего полудня. А потом, вероятно, потребуется столько же времени, может быть, чуть больше, чтобы его действие прекратилось. Это означает, что ты будешь выведен из строя еще как минимум два-три дня.
— Так долго? — шепчет Сатору, потому что это слишком долго. К тому моменту Сугуру устанет от него и больше не захочет, чтобы он был рядом, а Сатору не знает, как ему вообще удалось заставить Сугуру остаться с ним, так что у него нет шансов сделать это снова.
— А ты не можешь его исцелить? — спрашивает Сугуру, и Сатору холодеет, когда слышит его.
Это уже началось: Сугуру хочет, чтобы Секо вылечила его, чтобы существование Сатору рядом с ним обрело смысл. Это вполне логично.
— Я не могу. Я едва его распознаю. Нам просто нужно подождать, пока все пройдет само собой, — извиняющимся тоном говорит Секо, и пока Сугуру только кивает, Сатору чувствует, как весь его мир рушится вокруг него.
— Но это точно пройдет, верно? — Сатору не может удержаться от вопроса и резко выдыхает, когда Секо без колебаний кивает.
— Да.
— Хорошо, тогда мы просто подождем. У тебя, само собой, будет перерыв, пока действие не закончится, и Яга обещал мне несколько выходных, так что наши графики совпадают, правда? — спрашивает Сугуру с легкой улыбкой на лице, и Сатору задается вопросом, что тот делает.
Сатору хорош только своими способностями и ничем больше, так почему Сугуру вообще хочет проводить с ним время? Ну, его способности и...
— По крайней мере, я все еще симпатичный, верно? — Сатору предпринимает отчаянную попытку оправдать тот факт, что он вообще сейчас здесь. Помимо способностей, людей всегда привлекала его внешность. Он вполне может продержаться на этом в течение нескольких дней.
— Если будешь держать рот на замке, то может быть, — небрежно говорит Сугуру, проверяя время на телефоне. — Яга должен быть где-то поблизости, нам лучше поговорить с ним, чтобы он знал, что происходит.
Для Сугуру это был просто необдуманный ответ, но для Сатору это было равносильно смертельному удару.
Он не сможет оставаться рядом с Сугуру в таком состоянии, в отчаянии понимает Сатору, и, должно быть, что-то отражается на его лице, потому что Секо обеспокоенно подходит ближе.
— Годжо, ты в порядке? — спрашивает она, и это также возвращает внимание Сугуру к нему, что хуже всего, потому что Сатору нечем удержать его.
— Все прекрасно, — коротко отвечает он, потому что, возможно, если он не будет много говорить, Сугуру не устанет от него окончательно.
Может быть, к концу следующих нескольких дней у Сатору останется хоть что-то, что можно спасти.
— Думаю, я просто… отосплюсь, — шепчет он, заставляя себя говорить тише и короткими фразами, и уходит, не оглядываясь.
Он верит, что Сугуру все объяснит Яге, и через несколько дней, возможно, Сатору сможет вернуться к нему, но прямо сейчас у него нет никаких оснований оставаться.
Он ожидает, что предстоящие дни будут довольно тягостными, но если Сугуру все еще захочет разговаривать с ним в конце всего этого, значит, оно того стоило.
***
Не проходит и двенадцати часов, как Сугуру заходит в его комнату, а это значит, что побег бессмыслен.
— Сатору, ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает он, как только оказывается внутри, даже не дожидаясь, пока Сатору ответит на его стук, и Сатору поддается ребяческому желанию спрятаться под одеялом.
— Тебе нужно еще раз увидеть Секо? — интересуется Сугуру, когда ему не отвечают, и Сатору высовывает из-под одеяла макушку, чтобы тот мог видеть, как он отрицательно качает головой.
— Хорошо, — в голосе Сугуру слышится облегчение, и Сатору чувствует, как горят его глаза.
Конечно, он будет рад, ведь если ситуация не ухудшается, значит, Сатору скоро вернет себе смысл существования, и тогда Сугуру больше не придется притворяться, что он нравится ему по какой-то иной причине.
Сатору ожидает, что после этого Сугуру уйдет, потому что самое важное уже прояснили, но вместо этого Сугуру садится на его кровать.
— В чем тогда дело? — спрашивает он, словно ему очевидно, что происходит что-то еще. Сатору считал, что знает друга как свои пять пальцев, но никогда не думал, что тот будет жестоко испытывать его.
— Ни в чем, — коротко отвечает он, помня, что нужно говорить не слишком много, но, похоже, его ответ не совсем тот, которого ожидал Сугуру, потому что он стаскивает с него одеяло.
Только когда Сатору оказывается под его испытующим взглядом, он говорит снова: — Что-то должно быть. У нас выпало несколько выходных в одно и то же время, и ты не занимаешь все мое пространство, как обычно. Так что происходит? Потеря энергии каким-то образом вредит тебе?
— Нет.
— Тебе от этого некомфортно? — спрашивает Сугуру, и губы Сатору горько кривятся. Это не ему некомфортно в данный момент.
— Тебе не нужно возиться со мной, — наконец говорит Сатору, когда друг продолжает выжидающе смотреть на него, и ответ, кажется, застает того врасплох.
— О чем ты говоришь? — выдыхает Сугуру, как только к нему возвращается дар речи, и Сатору знает, что ему не удастся вернуть одеяло, но это не значит, что он должен смотреть Сугуру в лицо, подтверждая то, что он и так знает.
— Сейчас у меня нет способностей. Ты не обязан... Все нормально, — произносит Сатору, несмотря на то, что его глаза пылают, и он задается вопросом, почему Вселенная была так жестока, подарив ему Сугуру, если он снова может так легко ускользнуть от него.
— Ты уже говорил это, — размышляет Сугуру. — Но какая разница? Ты же все равно можешь посмотреть со мной фильм даже без своей проклятой энергии, верно?
— Это не… я не... — начинает Сатору, но не знает, как закончить мысль.
Сугуру терпеливо ждет, и Сатору думает, что, возможно, он сможет это сделать. Если он сядет рядом с Сугуру и будет держать рот на замке, может быть, все получится.
— Конечно, — наконец отвечает он, и его тут же отталкивают в сторону, когда Сугуру забирается на кровать с ноутбуком наготове, как будто он знал, что одержит верх над Сатору.
Он без колебаний включает поставленный на загрузку фильм, хотя Сатору все еще пытается усесться так, чтобы, как он надеется, не слишком напоминать Сугуру о своем существовании. Он старается держать дистанцию между ними, чтобы лишний раз не напоминать Сугуру, что он вообще здесь, и это работает в течение пяти минут, прежде чем Сугуру ставит фильм на паузу и поворачивается к нему.
— Ладно, выкладывай. Что-то происходит, и мне не нужны никакие оправдания.
Сугуру звучит сердито, и Сатору сжимается в комок, непривыкший, чтобы с ним так разговаривали, и неуверенный, что теперь делать. Если он заговорит, Сугуру отвернется от него, потому что даже внешность тогда не сможет ему помочь, а если промолчит, то Сугуру еще больше разозлится.
Ситуация безвыходная, и от паники у Сатору перехватывает дыхание.
— Эй, дыши, — поспешно говорит Сугуру, как только замечает это, и тянется к Сатору, что только заставляет того отпрянуть.
Это, в свою очередь, вынуждает Сугуру замереть.
— Сатору? — произносит он. В его голосе слышатся растерянность вперемешку с обидой, и Сатору хочется плакать.
— Я в порядке, — коротко отвечает он, радуясь, что его немногословность скрыла то, как он на самом деле задыхается, но, конечно, Сугуру не так-то легко убедить.
— Ты не в порядке, что-то происходит. Может, расскажешь, что тебя так напугало?
Голос Сугуру успокаивает и действует как бальзам на душу, но Сатору знает, что если заговорит, то потеряет это навсегда. Может быть, Сугуру еще не понял, что он ничего не стоит, и Сатору не хочет быть тем, кто укажет ему на это, но он не думает, что есть способ обойти тему, учитывая, как Сугуру продолжает смотреть на него.
— Я без сил, — наконец выдыхает Сатору, — а значит, бесполезен. И даже моя внешность не может этого скрыть, потому что я не умею держать свой гребаный рот закрытым!
— Сатору...
— Секо сказала, что, вероятно, понадобится всего три дня, но этого времени тебе будет достаточно, чтобы понять, насколько бесполезно мое существование в таком виде, и ты бросишь меня, и не будет иметь значения, верну я силу или нет, потому что тебе уже будет плевать, — выпаливает он, чувствуя, что его грудь вот-вот разорвется надвое от одного представления такого исхода.
Сугуру повернется к нему спиной и уйдет, не оглядываясь, и тогда Сатору снова останется совсем один, и все потому, что он ни черта не стоит будучи обычным человеком.
Ему действительно следовало послушаться свою семью и вообще никогда сюда не приезжать.
— Я ничто, — наконец говорит Сатору, забивая последний гвоздь в крышку собственного гроба, и прячет руки под одеяло, чтобы скрыть, как сильно они дрожат.
Сатору ожидает, что Сугуру встанет и уйдет, или, может быть, рассмеется и скажет, что он чертовски прав во всем, что только что сказал, поэтому он замирает на месте, когда Сугуру заключает его в объятия.
— Ты все еще Сатору, — шепчет Сугуру, и по его голосу можно подумать, будто он вот-вот заплачет, что не может быть правдой.
— Это не так, — возражает Сатору, хотя сам не уверен, почему. Он не хочет, чтобы Сугуру отвернулся от него, но, похоже, не может перестать говорить. — У меня нет сил, что делает меня никем.
— Ты ошибаешься. Это может быть правдой для Годжо — величайшего мага из ныне живущих, но это не ты, верно? По крайней мере, не только. Ты также Сатору — неуклюжий подросток, который очень дорог мне. Я забочусь о тебе, Сатору, а не о том, что ты умеешь делать или как выглядишь. Для меня это неважно, разве ты не понимаешь?
То, что Сугуру говорит ему, не имеет смысла, поэтому Сатору молчит. Он в любом случае не знает, что ответить.
— Сатору, — говорит Сугуру, отстраняясь, и Сатору остается только растерянно моргать, когда он обхватывает его щеки ладонями. — Ты мой Сатору. Мне не важны твои способности, мне важен человек, который за ними стоит. И он все еще здесь, не так ли?
— Но я не… Зачем тебе это? Моих сил больше нет, и ты сам сказал, что даже моя внешность не сможет компенсировать этого, если я не буду держать рот на замке, а больше у меня ничего нет. Так почему ты все еще здесь?
Это не то, что он хотел сказать, потому что нет такой Вселенной, где Сатору хотел бы указать Сугуру на свои недостатки, но он ничего не может с собой поделать.
Вся эта ситуация не имеет никакого смысла.
— Я не... Сатору, я не это имел в виду! Я просто дразнил тебя. Черт, я думал, это очевидно. Ты самый красивый, когда болтаешь со мной без умолку, потому что тогда ты становишься таким взволнованным, что почти сияешь. Я хочу, чтобы ты никогда не замолкал.
На лице Сугуру нет и намека на ложь, и он не из тех, кто стал бы обманывать Сатору таким способом, но тому все равно трудно в это поверить.
— Я хорош только своими техниками, — снова шепчет он. — Если я не могу их использовать, тогда я должен быть красивым. Это единственное, что у меня есть.
— Я чертовски презираю твою семью, просто чтобы ты знал, — выпаливает Сугуру, и это почти заставляет Сатору рассмеяться. — Я расскажу, что делает моего Сатору самим собой: он любит Дигимонов (аниме 1999–2007 годов), он самый непунктуальный человек в мире, он состоит из сладостей больше, чем из воды, он ненавидит зару соба, но все равно ест, потому что я люблю ее, он держит меня за волосы, когда меня тошнит после поглощения проклятия, у него болит голова после слишком долгого использования Шести Глаз, и ему нравится, когда я трогаю его волосы. Изменилось ли что-нибудь из этого после того, как ты потерял свои силы?
Сатору может только моргать, глядя на него, поэтому Сугуру осторожно трясет его.
— Что-нибудь изменилось, Сатору? — снова спрашивает он, и Сатору наконец удается покачать головой.
— Нет.
— Тогда все, что ты сейчас сказал, не имеет никакого смысла, потому что мой Сатору все еще здесь, — говорит ему Сугуру с предельной убежденностью в голосе, и, к смущению Сатору, он чувствует, как на глаза наворачиваются слезы.
— Я твой? — спрашивает он, потому что, несмотря на то, что Сугуру только что сказал, это стало для него неожиданностью.
Он никогда не смел надеяться, но, судя по тому, как слегка краснеют щеки Сугуру, ему может повезти.
— Если ты этого хочешь, то да, — дрожащим голосом отвечает Сугуру. — Я всегда хотел, чтобы ты был моим.
— Почему?
— Потому что я люблю тебя, — так просто говорит Сугуру, как будто это не переворачивает весь мир Сатору с ног на голову, и Сатору не задумываясь бросается ему в объятия.
— Я правда хочу быть твоим, — выдыхает он, — если ты хочешь быть моим.
— Сатору, глупый, — говорит Сугуру и слегка поглаживает его шею, вынуждая таять в объятиях. — Конечно, хочу. Я думал, мои слова ясно дали это понять.
— Ты правда не против, что я… такой?
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, потому что для меня ты такой же, как и всегда, — отвечает Сугуру, и Сатору утыкается лицом ему в плечо. — Кроме того, — тихо добавляет он, — это лишь временно. Очень скоро все станет прежним, и это мне останется гадать, зачем я тебе.
— Меня не волнует, насколько ты силен, — говорит Сатору и понимает, что попал в ловушку Сугуру, как только слова слетают с его губ.
— Тогда почему меня должно волновать, насколько ты силен? — парирует он, и Сатору позволяет себе слегка улыбнуться.
— Понятия не имею, — признается он, и Сугуру целует его в макушку.
— Вот именно.
Это заставляет Сатору смеяться, потому что Сугуру звучит так устало, но на этот раз он понимает, что это не потому, что Сугуру устал от него.
— Фильм еще в силе? — решается спросить он через мгновение, и Сугуру вздыхает.
— Если ты пообещаешь продолжить свою бессмысленную болтовню во время просмотра, как обычно, то да. В противном случае нам придется снова серьезно поговорить.
— Нет проблем, я могу болтать без остановки, — быстро отвечает Сатору, и ему становится тепло на душе, когда он понимает, что Сугуру был раздражен тем фактом, что он молчал ранее.
— Тогда у нас все будет прекрасно, — говорит Сугуру, и Сатору осмеливается поверить ему.