Ойкава Тоору сладко улыбается и щурит карие глаза. Девчонка, стоящая напротив него — вся такая милая, правильная, опрятно одетая. Вылитый ангелочек, да только взгляд мрачный такой.

Знакомый.

Младшая сестренка Аики-чан, определенно, лапочка. Этим она совершенно отличается от брата, все воспринимают ее за ангелочка. Ойкава знает, он выпытал у Такеру все, что тот помнил в мельчайших подробностях.

Сэнго Кио — староста класса, отличница, любимица учителей и в целом все отзываются о ней как о дружелюбном и милом существе. Хотя, конечно, ее брата, который иногда приходил забирать со школы свою драгоценную имото, определенно побаивались, шепотом называя Кио «ангелочком». И Ойкава, наверное, согласился бы с этим.

Если бы это оказалось правдой.

При первом взгляде на Кио-чан в голове невольно всплыло: «У Аики-чан такая до ужаса милая сестренка».

А потом Тоору замечает взгляд. Взгляд маленькой ядовитой сучки.

Ойкава не может не ухмыльнуться с этого, ну честное слово. Куда этому ребенку до него? Еще расти и расти.

— Значит, это ты тот придурок, что лезет к моему брату, — у нее смешные по-детски пухленькие щеки и взгляд, которым можно убивать. Кто-то из одноклассников, видимо, окликает ее и девчонка меняется на глазах в мгновение ока. Девочка-ангелочек оборачивается к подругам с ласковой улыбкой, машет им, мол, «идите без меня, все в порядке», а потом вновь оборачивается к нему.

«Маленькая гадюка», — не может не восхититься Ойкава.

— Ну почему же сразу придурок, Кио-чан, — капризно тянет Ойкава, а после вновь весело (не менее ядовито) усмехается. — Я очень умный, между прочим.

Кио-чан неопределенно хмыкает.

— Был бы умным, не лез бы к моему брату.

Ойкава тактично игнорирует ее слова, весело улыбается, спрашивая:

— А ты, выходит, близка с Аикой-чан?

Сэнго Кио мрачно щурится, осуждающе поджимает губы.

— Не называй его так, вы с ним даже не лучшие друзья, — игнорирует она его вопрос. Ойкава насмешливо фыркает.

— О, поверь, я как раз над этим работаю. Не можешь ли ты помочь мне в этом?

Кио-чан смотрит на него, как на придурка. Видимо, это у них семейная черта.

— Я не собираюсь продавать брата.

Сказала, как отрезала.

Ойкава театрально вздыхает, а после, хитро улыбаясь, достает из сумки шоколадку. Удовольствие, конечно, дорогое, но цель оправдывает средства, как говорится.

У Кио-чан загораются глаза, но она старается не показывать вида.

— Я же сказала, — скрипит зубами девочка, — что не собираюсь продавать брата.

«Дети», — мысленно вздыхает Ойкава и достает еще две шоколадки.

Кио забавно поджимает губы, неотрывно смотрит на плитки молочного шоколада и сглатывает.

Как хорошо, что Такеру знал о слабостях своей старосты. Определенно, нужно будет потом отблагодарить племянника. Может игрушку ему какую купить? Или сводить куда? Если память ему не изменяет, Такеру вроде в парк хотел.

Да, нужно будет после сходить с ним в парк.

Ойкава не любил оставаться в долгу.

— Сними кофту, — мрачно проворчала Кио. Ойкава недоуменно-вопросительно изогнул бровь. Сэнго-младшая требовательно протянула ладошку, всем своим видом показывая, что без шоколада она говорить не продолжит.

Ойкава вновь мысленно вздыхает, но шоколад отдает.

— Сними кофту, — вновь повторяет девчонка, всем своим видом излучая довольство. Как все же шоколад меняет людей, а.

Ойкава решил повиноваться и снял с себя спортивную кофту, оставшись в одной футболке с короткими рукавами.

Кио оценивающе его оглядела.

— Закатай рукав, — потребовала она. Ойкава все больше и больше не понимал, чего она добивается, но все же решил довериться и выполнил то, что сказала девочка.

Кио задумчиво оглядела его руку, а после кивнула.

— Брат будет в восторге. Надень майку или что-то подобное, он обязан это увидеть, — сказала она и зашуршала оберткой шоколада.

Ойкава едва не поперхнулся.

Она… она только что выдала ему фетиш Аики-чан?

— Подожди-подожди, а твоему брату нравятся парни? — С живым любопытством спросил он. Кио глянула на него, поморщившись, но ответила:

— Ему оба пола нравятся, — сдала она Аику-чан. — Если что, я не вру. Шоколад качественный, было бы низко соврать тебе.

Ойкава кое-как удержался, чтобы не пошутить про рост. Все же Кио, как по сравнению с ним самим, так и с братом (а Аика-чан был выше Тоору), буквально являлась кнопкой. Вредной и смешной кнопкой, да.

Но он ограничивается благодарным кивком, а потом спрашивает:

— Можешь еще что-нибудь рассказать?

Кио показательно фыркает и молчит. Ойкава закатывает глаза и достает уже четвертую по счету шоколадку.

Девчонка довольно выхватывает ее, а после говорит:

— Брат обожает тактильность. Он выглядит букой, но обнимашки обожает. По крайней мере со мной. Тебя он может ударить, — честно предупредила она, выглядя при этом, как самый счастливый ребенок на свете.

Ойкава весело улыбнулся.

— Приятно иметь с тобой дело, Кио-чан, — говорит он и сестренка Аики-чан вскидывает голову с явным желаем возмутиться, что она не давала права так себя называть, но Тоору не дает ей издать и звука, — Чуть не забыл, это тебе за молчание, — и достает пятую шоколадку.

Кио молча смотрит на это какое-то время, а после расплывается в идентичной улыбке. Наверное, со стороны они выглядят весьма дружелюбно, отстраненно мелькает в мыслях Ойкавы, но он тут же выкидывает это из головы.

— Мне тоже приятно иметь с тобой дело, шоколадный контрабандист.

Ойкава весело фыркает.

И они пожимают руки.

--

Итак, Ойкава определенно подготовился. Право слово, он посмотрел довольно весомое количество яойного аниме, а после еще сидел за чтением гейской порнухи. Так что да, он был готов к воплощению плана в жизнь. В конце концов, ему даже пришлось связаться с сестренкой Аики-чан, что было небывалым подвигом и риском.

Ведь Ойкава не был глупым и прекрасно понимал, что если бы милейший Аика-чан застал бы его за подкупом драгоценной имото, то Тоору определенно бы влетело. Ойкава не обманывался, Ойкава предпочитал являться реалистом с легким отголоском оптимиста.

Наверное.

К слову, думал ли Ойкава хоть какой-то извилиной своего гениального мозга, чем может обернуться его не менее гениальный план?

О, конечно же нет.

Да, он пришел в майке на тренировку, но не учел один очень-очень немаловажный фактор. Тоже на букву «ф», кстати.

Фан-клуб.

Конечно же, конечно же очаровательные представительницы женского пола не могли не обратить легкое изменение в его тренировочной форме.

Конечно же.

И Ойкава как-то подзабыл, что Аика-чан волейболом не интересуется. А значит на тренировки команды смотреть он не приходит. А значит руки Ойкавы он не увидит.

Какого хрена Ойкава забыл об этой важной детали?

Он устало привалился к стене безлюдного школьного коридора.

Тренировка и фанатки несколько вымотали его, но нужно было набраться сил и зайти на огонек к Аике-чан.

Но под каким предлогом?

Он же не может заявиться в спортивной форме, просто потому что? Нет, это конечно было бы в его духе, но тут не та ситуация и рисковать откровенно не хотелось.

Аика-чан ему действительно нравился.

Ойкава не совсем понимал, как это вообще получилось и могло случиться, но что-то его зацепило. И если поначалу он относился к своим чувствам, как к шутке, то сейчас ему не смешно. Вот совсем.

Потому что Тоору, видимо, втрескался по самые помидоры.

И упасть в грязь лицом ему совершенно точно не хотелось, но вся суть заключалась в том, что в ситуации с Сэнго Аикой Тоору буквально шел по невероятно-тонкому канату, внизу которого находилась чертова трясина.

И наверное Ойкава и дальше бы предавался мрачным мыслям, если бы не услышал чертовски знакомый голос.

— Опять ты, — отчетливо услышал он недовольное фырканье и поднял глаза. И удивленно уставился на недавнюю знакомую.

— А ты тут откуда?

Кио-чан закатила глаза. В руках она держала огромную корзинку, доверху набитую ягодами.

— Брату в клубе помогаю, — проговорила она, а после задумчиво окинула его взглядом. — Видимо, действительно послушал меня, — даже несколько удивленно пробормотала она себе под нос, а после спросила: — Что, пошел моего брата кадрить, шоколадный контрабандист?

Ойкава тихо рассмеялся.

— Не то что бы, скорее думаю, как это сделать, — честно ответил он.

Кио задумчиво прищурилась, а после, с таким видом, будто делает ему огромное одолжение, сказала:

— Помоги корзину донести. Она тяжелая, я слабая, а у тебя руки накачаны, — и видя внезапное озарение в глазах Ойкавы, мотнула головой. — Будешь должен шоколад.

Ойкава рассмеялся.

— Без проблем, — ответил он младшей Сэнго, а после резво встал, взяв корзинку из рук девочки. Та действительно оказалась весьма увесистой, но не настолько, чтобы доставить Тоору проблем. — Пошли? — Улыбнулся Ойкава, все еще не веря своей удаче.

Черт, ему определенно повезло.

Кио молча направилась в нужную сторону с гордым и независимым видом.

Ойкава не мог не усмехнуться с этого.

Такой смешной ребенок, право слово.

Тоору бодро шагал за имото его любовного интереса. Интересно, стоит ли сразу переходить на флирт? Наверное, лучше повременить немного, а потом выставлять это в виде шуток.

Да, звучит довольно хорошо.

Они доходят до двери кулинарного клуба и Кио кидает на него предупреждающий взгляд, но молчит. Ойкава давит в себе желание усмехнуться, кое-как сдерживаясь.

Кио глубоко вдыхает, а после резко открывает дверь, громко произнеся:

— Нии-сан, я вернулась!

Сэнго Аика, сидящий на стуле задом-наперед и облокотившись об его спинку, вяло махнул рукой, держа при этом сигарету в зубах.

Ойкаву он либо не заметил, либо предпочел игнорировать. Но скорее всего первое, потому что Кио-чан явно умела перетягивать внимание на себя.

— Нии-сан, что я говорила тебе о курении на кухне? — Хмуро спросила она и Аика-чан молча убрал сигарету. Ойкава даже слегка удивился такому послушанию, но от комментариев решил воздержаться.

К слову, с последней их встречи Сэнго Аика ничуть не изменился. Разве что, выглядеть стал еще более устало, и все.

Все та же гулька, все та же бандана, все тот же смешной фартук с мартышками…

Ойкаве, честно говоря, было бы интересно поглядеть на Аику-чан с распущенными волосами, но он подозревал, что он подобного зрелища его сердце просто-напросто не выдержит и проломит ребра.

А ему этого не хотелось.

И хотелось одновременно, ладно.

— Ну и чего ты там стоишь? — Обратилась к нему Кио-чан и Ойкава моргнул.

Оу. Кажется, он действительно застыл, разглядывая Аику-чан. Возможно его влюбленность даже на еще более худшей стадии, чем он думал изначально.

Не то чтобы Ойкава против, да.

Он бодро зашел в помещение клуба и приветственно махнул ладонью.

— Привет-привет, Аика-чан, давно не виделись, — весело улыбнулся Тоору. Не дожидаясь ответа, он спросил у Кио: — Куда корзину ставить?

— На тот стол, — указала девочка на нужный и Ойкава кивнул, без промедлений поставил корзину на поверхность, а после тряхнул кистью.

И только после этого обернулся, сгорая от любопытства и желания увидеть реакцию старшего братишки Кио.

А реакция, определенно, была.

Если поначалу Аика-чан хотел что-то ответить на его приветствие (Тоору был уверен, что это было бы: «Не называй меня так, а то на фарш пущу»), то потом он буквально завис.

И молча пялился на его, Ойкавы, руки.

«Да, черт возьми!» — Мысленно воскликнул он. Кио-чан действительно не соврала. Не то чтобы он сомневался в ней, но… Легкое недоверие все же было, да.

Но сейчас он убедился, что слова девчушки оказались правдой.

Аика-чан какое-то время молча пожирал его руки взглядом, и Ойкаве даже показалось, что его радужка стала темнее, хотя, казалось бы, куда больше.

А затем Сэнго Аика резко поднялся со стула и стремительным шагом направился к выходу.

— Ты куда? — Недоуменно спросила Кио-чан, невольно озвучив и вопрос Тоору тоже.

— Покурить, раз тут нельзя, — с мрачным видом ответил Аика-чан (и Ойкава едва не поплыл от его тихого хриплого голоса) и скрылся в коридоре.

— Похоже, — после нескольких минут полного молчания, задумчиво начала Кио, — похоже, ты сломал мне брата.

Ойкава не мог с ней не согласиться.

Можно ли было считать это успехом?

Определенно.