В трактире негромко играла музыка, его завсегдатаи уже расходились; кто-то успел уснуть, облокотившись на барную стойку — было уже глубоко за полночь. Тусклый свет, излучаемый свечами и закопченной потолочной лампой, загадочно и чудно мерцал, навевая мрачную, несколько мистическую атмосферу. В самом углу, в отдалении от всех источников шума и мельтешения, изолированно ото всех сидел мужчина. Его огарок свечи уже догорал, соседствуя с несколькими сожженными — воск покрывал деревянную столешницу. Рядом стояли бутылка вина и наполненный красным бокал — однако, нетронутые — вино едва-едва пригубили, сделав глоток или два. Ужин — стейк слабой прожарки, овощи на гриле и кусок хлеба — уже давно остыли.

           Мужчина, так и не притронувшийся к пище, казалось, и не замечал ничего вокруг — он был задумчив и сосредоточен. Его рука с зажатым в ней острым карандашом быстро скользила по бумаге, оставляя уверенные, длинные росчерки угольного цвета. Рука была тверда — карандашом он орудовал почти так же искусно, как и мечом. Закончив, мужчина задумчиво откинулся на спинку стула, глядя на исчерченный лист бумаги.

           - Господин, я принесла Вам ещё свечу, - прервал размышления осторожный, высокий женский голос.

           Мечник, не отрывая взгляда от бумаги, рассеянно кивнул.

           - Вы совсем не притронулись к пище, господин. Разогреть её для Вас? - так же осторожно спросил голос.

           Мужчина, отрываясь от раздумий, раздраженно посмотрел на того, кто его отвлек. Официантка. Ещё совсем юная, на вид лет семнадцати — смотрит на него завороженно и немного испуганно.

           Этот образ напомнил ему другую юную, завороженную и испуганную девушку. В горле пересохло. Волна жара прошла по телу, останавливаясь там, где давно поселилась тоска по ней, и там, откуда она брала начало.

           Мечник сделал глоток вина и снова медленно поднял взгляд на официантку, щурясь. Хорошенькая. Глаза как блюдца. Ловит крохи его внимания, словно это подаяние, и смущенно сминает в руках свой фартук.

           - Да, разогрей, - низким голосом приказал он, провожая её тяжелым взглядом.

           Сделав ещё один глоток, он закрыл глаза и облокотил голову на руку. Сердце щемило. Эль… Мысли снова возвращались к тому дню — ох, этот поцелуй!.. Он растерзал бы девчонку, не дожидаясь исполнения своего обещания о дуэли с ней, не помешай им тогда сам Господь бог. Растерзал и собрал бы заново…

           Мысленно он уже видел это — вот он страстно целует её дрожащую шею, пока она в сладкой неге шепчет его имя… Вот его руки властно скользят по её талии — он бы сорвал с неё топ - так, чтобы ткань затрещала по швам, пока он сдирает его через голову. Она бы испугалась, попросила остановиться — но он бы не слушал, упиваясь её страхом и одновременно её желанием. Страсть и страх — вот, что он хочет видеть на её прекрасном лице. Следом полетел бы лифчик – и он впился бы губами, а через мгновение и зубами в её оголенную грудь, одной рукой удерживая девушку и с силой прижимая к себе, другой — жадно вцепившись пальцами в нежную, чувствительную кожу, сжимая… Если она думала, что он будет нежен — она ошибалась. Нежным пусть будет её мальчишка, а он - Михоук — будет испепеляющим. Ох, как она бы стонала! Почти плача, от боли и дикого вожделения. Умоляя его… Умоляя остановиться? Нет, его не обманешь - умоляя продолжить! И он великодушно согласился бы - рука заскользила бы ниже, спускаясь туда, где её давно ждут… Не в силах более себя сдерживать, он поднял бы девушку в воздух — так, чтобы ногами она обхватила бы его за спину — и прижал бы к стене, до этого успев освободить её от ненужной одежды. Он так неистово вошёл бы в неё, с такой силой, чтобы каждой клеточкой тела она дрожала, боясь его яростной страсти, и каждой клеточкой тела наслаждалась!.. Он держал бы её за бедра, так сильно вжимая пальцы, что, без сомнений, остались бы синяки, и, не отрываясь взглядом от её испуганных глаз, вдалбливал бы её в стену...

           - Желаете чего-то ещё, господин? - прервала мысли мужчины официантка, поставив на стол разогретую еду.

           Михоук со злостью воззрился на неё, отвлеченный от сладких, порочных фантазий.

           - Ничего! - рявкнул он, заставив девушку вздрогнуть, - Пока, - смягчился, сощурив глаза.

           - Хорошо, господин. Зовите, если понадоблюсь — я полностью к вашим услугам, - кротко выдавила она и, ужасно покраснев, убежала прочь.

           Мечник мрачно ухмыльнулся, глядя, как уносится девчушка. Вероятно, фантазирующая о нём точно так же, как фантазировал сейчас о другой он сам. Похотливые мысли лезли в его голову. Возбуждённый, он подумал, что, может, и реализует сегодня что-то из её фантазий. Или из его.

           Взгляд снова упал на исчерченные листы бумаги.

           Эль…

           Мужчина хотел продолжить прокручивать в голове сладостные мысли о ней, но, вместо этого, внезапно вспомнил её недавнее сражение с людьми из Барок воркс. Он тогда наблюдал за ней со стороны, незримый, так как просто не мог оставить её, не удостоверившись, что она в порядке. Как только он узнал, что Соломенные шляпы одолели Крокодайла, Михоук, без промедлений, тут же покинул Алабасту. Он не мог больше следовать за кораблем мугивар — нет, он решил, что с него хватит. Недавняя встреча с Эль и их поцелуй — всё это, на самом деле, заставило его насторожиться. Ещё никогда он не был так близок к тому, чтобы потерять голову от кого-бы то ни было, не считая его первую, болезненную влюбленность. Он и правда почти потерял голову от девчонки… Хватит с него — хватит наблюдать за ней! Только грешная страсть, никаких эмоций! Никакой привязанности. Не позволительно... Теперь он бежит от неё, как от огня. Испуганный своими собственными чувствами. Но разве от них можно убежать? От неё — можно. От них — нет.

           И, всё же, он вспомнил, как она была хороша в том сражении. Она схлестнулась со второй по силе женщиной Барок Воркс – Михоук не знал её имени, знал только, что она партнерша главного подручного Крокодайла. Темноволосая, кудрявая женщина, обладающая силой дьявольского фрукта, позволяющего преобразовывать любую часть ее тела в смертоносные шипы. Идеальная соперница для Эль, лучше и нарочно не придумаешь! Увидев, как девчонки мугивары (Эль и рыжеволосая) столкнулись ней, Михоук мысленно возликовал, предвкушая красивую игру. Шипы против шипов – дьявольский фрукт против способностей человеческого тела. В победе Эль он, почему-то, не сомневался.

           - О, блин, серьёзно? – разочарованно протянула Эль, когда агент Барок Воркс преградила им путь, - Тебе не кажется, что это сексизм – почему женщины обязательно должны сражаться с женщинами?!

           - Эль, ты же справишься, да? – неловко улыбаясь, произнесла Нами, пятясь, - Я тогда пойду…

           - Да, иди, я скоро догоню…

           - Никуда ты не пойдешь, девчонка! – вышагивая с ноги на ногу, преградила им путь опасная противница, - Я убью вас быстро, если не будете сопротивляться, так что сдайтесь сразу…

           Эль презрительно фыркнула. Нами, не подавая виду, что боится, встала ей за спину, сжимая в руках, на всякий случай, свой погодный посох.

           - Ладно; раз так, и ты сойдешь! – задиристо проговорила Эль, снимая с пояса булавы, - Нами, это моя битва, прошу, оставайся сзади, хорошо?

           - Да вопросов нет! – с готовностью отозвалась та.

           - Думаешь, справишься со мной? – презрительно вскинула бровь темноволосая, ставя руки на талию.

           - Я понимаю, что мы – девчонки, мы любим потрепаться, но давай начинать бой, хорошо? – немного раздраженно попросила Эль, раскручивая булавы, - Ненавижу ждать.

           И, не дав сопернице возможности ответить, она молниеносно бросилась на неё с ударами.

           Её противница была сильна. Умудренная опытом, изучившая и освоившая способности своего дьявольского фрукта вдоль и поперек. Она нападала, но, даже ускоряясь, почти не успевала наносить удары быстрой девчонке. Эль резко бросалась на неё с атаками и так же резко и быстро отступала – ну, точно - лисица! Пропустила несколько летящих в неё шипов - темно-алые струйки крови стекали с её щеки, левого плеча и предплечья; один шип застрял в правом бедре. Закусив губу, Эль, вскрикнув, резко вытащила его, морщась от боли - оттуда засочилась алая жидкость. Наскоро вытерев непрошенные слёзы, девушка с ещё большим остервенением бросилась на женщину, будто от исхода этого боя зависела её жизнь. Руки были скользкими от крови, а правая нога не хотела двигаться - но Эль, стиснув зубы, с упрямством и злостью заставляла себя снова и снова нападать, не давая времени темноволосой на её смертоносные атаки. "Лучшая защита - нападение". Яростные выпады Эль часто били в цель – соперница, не ожидавшая такой настойчивости, в растерянности едва успевала их блокировать. На что ей дьявольский фрукт, когда она даже достать бешеную девчонку толком не может - слишком резвая! Сумасшедшая...

           Наконец, кудрявая женщина выдохлась, не привыкшая к такому дикому темпу – темпу безумной девчонки. Эль же будто придали сил адреналин, страх и боль – раскрасневшаяся, окровавленная, она тяжело дышала, но демонически улыбалась. Глаза горели огнём. Губы подрагивали.

           - Кто ты такая?.. – в попытке отдышаться, улучив минутку разговором, спросила её противница, облокачиваясь руками на колени и морщась от боли в грудной клетке.

           - Я знаю, чего ты добиваешься, - сощурилась Эль, - но, так и быть, отдыхай. Я тоже отдохну. Перед смертью не надышишься – так говорят?.. Сразу скажу - я не убийца.

Восстанавливая сбившееся дыхание, Эль повесила булавы на пояс. Достала из кармана бинт и перевязала бедро на подобии жгута, выше раны; при этом не отрывая взгляда от темноволосой, пристально следя, чтобы она не дернулась. Закончив, она вытащила биту и с мрачным удовольствием прокрутила её запястьем.

           Соколиный глаз, с гордостью улыбаясь, наблюдал из своего укрытия, внимательно ловя каждое слово.

           - Знаешь, почему я в итоге побеждаю?

          В ответ противница презрительно хмыкнула, пробормотав «Ты просто проворнее, вот и всё, маленькая дрянь!».

           - Потому, - продолжила Эль, не обращая на неё внимание, - что, по большей части, фруктовики – слабаки! Сильнейшие пираты этого мира не были и не являются фруктовиками – Гол Д Роджер – король пиратов! Шанкс красноволосый, один из ёнко! Дракуль Михоук, - тут голос Эль немного дрогнул, - сильнейший мечник в мире! Что, нужны ещё примеры? Даже мои лучшие друзья – те, которые надирают сейчас задницы твоим товарищам – двое самых отчаянных, сильных бойцов – они, в итоге, побеждают таких, как вы, не имея силы фрукта. А, знаешь, почему?

Эль подошла к противнице и с насмешкой поставила свою железную биту с торчащими из неё шипами на землю.

- Потому, что наша сила даётся нам потом и кровью. Тренировками, изнурительными настолько, что, в конце концов, тело отказывается тебя слушаться. Это не просто физическая сила, это, в первую очередь, сила духа. Упрямство. Упорство. Это – горящий изнутри огонь! Мы занимаемся саморазрушением, работая над собой на пределе сил – чтобы хоть чуть-чуть сравниться по силе с вами – фруктовиками. Которым, по сути, ничего не надо делать – только съесть этот фрукт… Конечно, речь идёт не о всех фруктовиках, надо отдать должное. Но, разве это честно? Иметь такую силу… - зачарованно, немигающим взглядом Эль посмотрела на прочные, ядовитые шипы, до сих пор торчащие из тела женщины.

- Ты – больная! – бросила ей в ответ темноволосая, пятясь назад.

Эль хмыкнула и задумчиво продолжила:

- У нас есть преимущество – вы, по факту, без способностей фрукта – ничто. По большей части. Выведи вас из зоны комфорта, найди слабое место – и вы беспомощны, словно младенцы. Нас же попробуй сломать – мы сами себя ломаем каждый день, чтобы этого не сделал кто-то другой.

Противница хотела глубоко вдохнуть и закашлялась, ловя ртом воздух. Эль бросила ей бутылку воды; женщина со злостью отмахнулась от неё – гордыня не позволяла принять помощь от врага.

- С раннего детства я училась драться, - снова заговорила Эль отсутствующим голосом, - Чтобы уметь защищать себя. Потому что, кто, если не я? Такая это непозволительная роскошь – полагаться на защиту других. У меня была мечта, была цель, и, чтобы воплотить это в жизнь, я должна была уметь дать отпор врагу. Я всю жизнь училась этому, и, что ты думаешь?..

- То, что ты достала болтать, сучка! – сплюнула агент Барок Воркс, выпрямилась в полный рост, но тут же снова закашлялась – её легкие горели огнем.

- Ты сама спросила – кто я! – в раздражении воскликнула Эль, поднимая биту и наставляя её прямо у лица женщины, - Так слушай!

           Темноволосая в ярости скривила лицо, но промолчала.

           - Я всю жизнь училась драться, - повторила Эль, - Придумывала себе опасное оружие, чтобы быть хоть немного сильнее! Но стоило мне выйти в море – и я поняла, насколько я, оказывается, слаба! Мне ясно дали это понять. Отрезвили витающую в облаках девчонку. И за это я безмерно благодарна этому человеку…

Михоук вздрогнул, осознав, о ком идёт речь.

- Его слова заставляют меня становится сильнее каждый гребанный день. Вставать по утрам, несмотря на боль в мышцах, и продолжать борьбу, даже через слезы. И, знаешь – мне чертовски понравилось быть лучше! Но это тяжело.

- Заткнись уже, - прохрипела женщина.

           - Вам, фруктовикам, слишком легко всё дается. А нам приходится жилы рвать, чтобы быть теми, кто мы есть.

           - Так найди себе сильный фрукт и сожри его, закомплексованная сучка! Вместо того, чтобы ныть! – заорала в сердцах темноволосая, всё еще ощущая боль в грудной клетке от слишком быстрого темпа сражения.

           Эль рассмеялась – легко и чисто – её невероятно позабавило это предложение.

           - Мне это не нужно, - улыбнулась она, замахиваясь, - Фруктовики – слабаки.

И, глубоко вздохнул, со своей мрачной демонической улыбкой-оскалом, девушка нанесла мощный, сокрушительный удар.

           Противница попыталась защититься – но она уже заранее проиграла этот бой - слишком устала.

           Окровавленная, обессиленная, оглушенная. Она опустилась на землю – сначала на колени, потом завалилась на бок, и, наконец, упала на спину.

            - Ты спрашивала – кто я? – Эль подошла к ней и осторожно, не сгибая правую ногу, села на корточки рядом с кудрявой головой, - У каждого известного пирата есть какое-то ёмкое прозвище… Хм… - на мгновение она задумалась, - Я – Железная Эль. Да, пусть будет так… С тобой всё будет хорошо, – участливо добавила она, голосом, лишенным злобы или злорадства, - это - не смертельный удар. Просто сегодня я была сильнее тебя. Потому, что для меня неимоверно важно быть сильнее, как бы больно и тяжело это не давалось. У меня нет другого выбора. Слабые погибают. Слабые подчиняются.

           Эль встала и огляделась в поиске подруги. Нами уже подходила к ней, когда она закончила беседу с соперницей.

           - Афигеть! Эль, я даже не думала… - начала она, но Эль, улыбаясь, остановила её:

- Дай мне, пожалуйста, что-то, чем можно перевязать плечо – шип, похоже, не хило резанул, а я уже израсходовала бинт…

«Ты - железная лисица. Железная лисица Эль…» - подумал Соколиный глаз, растерянно переваривая всё, что сейчас видел и слышал. Сердце щемило даже сильнее, чем тогда, когда они стояли лицом к лицу и разговаривали - перед тем, как он её поцеловал.

Закрыв глаза и в замешательстве потирая переносицу, он прислонился к стене, за которой прятался, и глубоко, отрывисто вздохнул. «Надо уплывать!» - в отчаянье подумал он.

***

Этот бой, эти слова… Они произвели неизгладимое впечатление на мечника. И сегодня Михоук снова, сам того не желая, мысленно возвратился к их поцелую и к этому бою, проигрывая его в голове, будто пересматривая пленку. Вспоминал всё, что говорила Эль. Он уже долго думает об этом, с того самого дня. Ведь она говорила его словами. Она раскрывала рот, но говорил он – маленький мальчик внутри него. Он прочувствовал каждое слово, произнесенное ей – ведь он всё это проживал. Он смотрел на вещи абсолютно так же, через ту же призму, что и она. Нет никаких сомнений, она – его. Первым мотивом Михоука, его мечтой – была месть; какой же мотив, интересно, двигал девчонкой?..

«Она не съест дьявольский фрукт, даже принеси ей его на блюдечке – это не интересно. Это больше не её уровень. Она упрямая; выбирает покорять море на своих условиях, но не покориться морской воде…» - с гордостью думал он, узнавая себя.

Каждое её слово невероятным образом отдавалось в его теле, проникало под кожу, в его мозг, в его сердце; отпечатывалось на душе. В ней он видел себя – свою юную версию; и ему вдруг стало страшно – впервые в его голове возникла мысль, ударившая его, будто обухом - как же он сможет расстаться с ней?..

Это было больно для него - проникаться к человеку не просто страстью и желанием, а глубокой, искренней привязанностью, порождаемой восхищением и общностью натур. Больно потому, что, на самом деле, он даже не знает её - а, вдруг, всё, что он себе надумал, всё, что он в ней видит — это снова лишь самообман? Так уже было. Додумывание характера и натуры человека, которого по-настоящему не знаешь - а узнаешь, так разочаруешься... Чёрт возьми, всё это уже было! Хватит.

«Вырви росток этого чувства из груди! Переспи с ней и оставь! Без сожалений!» - в сердцах подумал мечник, сжимая кулаки и стискивая зубы – не часто его одолевали эмоции.

Почти залпом осушив бокал красного (Какое кощунство! Хотя и вино весьма посредственное – но это, определенно, лучшее, что можно найти в этой дыре), Михоук тут же наполнил бокал снова. Теряться в вине, глуша эмоции – как на него похоже! Мужчина мрачно хмыкнул – он всегда не гнушался самоиронии, видя картину такой, какая она есть – если дело касалось его самого.

После второго бокала он ощутил, как алкоголь ударил в голову – что-то рановато… Ах, да - виноват пустой желудок! Бережно переложив листы бумаги в сторону, мужчина наконец-то притянул к себе тарелку. Еда остыла. Снова.

- Мисс! – позвал он глухо, отбрасывая вилку и нож.

- Да, господин? – девушка появилась так резво, что даже странно.

- Разогрей! Мой ужин снова остыл, - приказал Михоук, устало откидываясь на спинку кресла.

Девушка кивнула и погрузила тарелки на поднос.

- Элис, господин, - тихо промолвила она, смущенно поправляя волосы, - Моё имя. Элис.

- Элис, говоришь? – развеселился Михоук, наклонив голову и облокотившись на подлокотник. Цинично разглядывая девушку, он отчетливо подумал, что сегодня один в постель не ляжет. Только думать будет о другой Элис…

- Когда у тебя заканчивается смена, Элис? – пытливо спросил он.

Девушка, неимоверно покраснев, стыдливо опустила глаза.

- Через час, - почти шепотом произнесла она, дыша глубоко и часто, - Через час закрываемся.

- Значит, я здесь до закрытия, - подытожил мужчина, пристально наблюдая, как девушка, донельзя смущенная, трясущимися руками уносит поднос.

В скором времени официантка снова принесла ему горячий ужин – и, наконец-то, он приступил к еде. Девушка на секунду задержалась у его стола, в надежде – но мечник не проронил больше ни слова, даже не удостоив её взглядом.

           Его снова одолели тяжелые мысли. Лишь выглушив бутылку вина, тревога в его сердце улеглась.

«Чёрт, я же собирался не делать так больше! – с раздражением подумал он, ощущая чувство вины, - эта девчонка уже в который раз заставляет меня выпивать по бутылке за вечер…».

Да, теперь на смену тревоге пришло чувство вины. Оно гложило мечника даже не за вино, а за что-то другое. За украденный поцелуй. За то, что могло бы быть в том переулке – и, видит Господь, не случилось только потому, что им помешали.

«Она – такая беззащитная передо мной, - с болью подумал он, - А я воспользовался ею… Я страшил её ублюдками, кто в похоти мог бы взять её силой — и чуть не поступил так сам. Но, чёрт возьми, мне совсем не жаль!»

           Да, он выглушил бутылку. Но именно сейчас, как бы это смешно не звучало, он был трезв, как никогда. Внезапная ясность ума накрыла его так сильно, что от осознания стало тягостно.

           Михоук задумчиво посмотрел на исчерченные листы. Затем взял чистый лист бумаги, карандаш, и начал писать.

***

           Закончив, мечник перечитал написанное, и, хмурясь, откинулся на спинку кресла.

           - Господин… Мы уже закрываемся… - прервал его высокий, нежный голос.

           Михоук невидящим взглядом посмотрел на девушку, на секунду пытаясь осознать, чего она от него хочет. Придя в себя, он кивнул и торопливо собрал разбросанные по столу листы бумаги.

           Встав из-за стола, он неуверенно помедлил.

           - Спальни в той стороне, господин, - неверно расценив его заминку, дико смущаясь, пробормотала девушка и показала в сторону лестницы, огибающей бар.

Ах, да, он же снял здесь комнату на сегодня…

- Почему ты хочешь со мной пойти? – задумчиво спросил Михоук, глядя ей в её голубые глаза-плошки. От опьянения не было и следа – его разум был чист.

Девушка отвела свои, не выдержав пронзительного желтого взгляда.

- Вы… Господин, вы – не такой, как обычные мужчины. Я таких, как вы, еще не встречала… Я сразу вас заприметила, едва вы ступили на порог нашего трактира… От вас веет опасностью, ночью… Любовью… - бедная девушка так стушевалась, что мечнику стало её жалко.

«Эль никогда – ни разу! – не назвала меня на «вы», - невольно сравнил их мужчина, - Она, видно, думает, что, если она называет меня на «ты», то тем показывает, что мы – равны. А холодное «вы» разделяет – оно вселяет неуверенность, образует пропасть. «Ты» – близкий друг, «ты» – равный. «Вы» – далекий, холодный. Стоящий выше. Ох, маленькая, храбрая девочка – я рад, что ты никогда не называла меня на «вы»…»

Губы Михоука тронула тень нежной, ласковой улыбки.

Девушка, в волнении переминаясь с ноги на ногу, расцвела, приняв улыбку на свой счет.

- Элис… - растерянно начал Михоук.

«Сколько бы я не представлял другую, занимаясь сексом с ней – той Элис ей не стать!» – обреченно подумал он.

Странно. Ему больше не хотелось сегодня ничего – только погрузится в сон. И только её – настоящую Элис, а не подделку, обращающуюся к нему «господин». Хотя раньше его это заводило…

«Эль посмеялась бы над этим обращением – и напрочь отказалась бы меня так называть! Безнаказанная девчонка...» - со смешком подумал Михоук, во второй раз за вечер представляя её забавное живое лицо, будто разговаривая с ней наяву.

«Чёрт, как же я попал… Идеализирующий дурак!»

- Прости, Элис, - печально покачал головой мечник, на мгновение приподняв девушке подбородок и с раскаянием заглядывая ей в глаза, - Прости, ты – не она.

И, отвернувшись, он ушел.

***

           С событий в Алабасте прошло почти два месяца. Соколиный глаз всё это время отвлекал себя всем, чем только мог – лишь бы занять чем-то голову и тело. Он со злостью уничтожил пиратские корабли зарвавшихся ублюдков, посмевших преградить ему путь в море - убил часть людей Дофламинго – ну и чёрт с ним! Донкихоту будет наплевать – а мирные жители одного из островов, которых терроризировали несколько лет, вздохнут спокойно. С радостью зацепился за слух об оборзевших дозорных – с особой яростью он выследил и убил их отряд, тайно промышляющий отловом рыболюдей. Они сколачивали нехилую выручку с продажи, в частности, русалок на архипелаге Сабаоди – но, самое гнусное, что работорговля даже не запрещена законом! Куда катиться этот мир… Как можно жить в нем, не марая руки в крови?

Наконец, выпустив пар, Михоук решил взять курс на Вотер Севен. Он не знал, побывали ли там уже мугивары или нет, и в душе боялся опоздать. Но его опасения были напрасны – когда он прибыл, на острове и слыхом не слышали о пиратах Соломенной шляпы.

«Что-то они задерживаются…» - думал мечник, шагая по живописной улочке речного города.

Он сделал то, зачем явился на остров – теперь можно и уплывать. Но, чёрт возьми, так не хочется…

«Может остаться, пока они не появятся? Всего на несколько дней. Мне бы только одним глазом увидеть её, и я тут же отчалю!» - засомневался Михоук.

Сегодня утром ему позвонили – вызывают в штаб Дозора. Новое собрание шичибукаев? Очень настаивали на его прибытии – видимо, не отвертеться. Предъявят за истребление отряда солдат? Да нет, ни разу ещё не предъявляли. Зато он хотел бы им предъявить – пусть Мировое правительство и торгует людьми, дозорные до такого уровня ещё не опускались… Хотя, чему он удивляется – гнилая человеческая природа и жажда наживы везде своё возьмёт. Поэтому, черт побери, он и ненавидел дозор – прикрываются властью, ублюдки, и делают, что вздумается! Он, Михоук, был пиратом и гордился этим – пираты, хотя бы, не лицемерят, называя себя порядком и законом – пираты сразу говорят, что они – не хорошие. Они – убийцы и воры. И чести в этих словах больше, чем в белоснежной форме дозорного.

Вызывают через неделю. Чтобы ему доплыть из Вотер Севен, понадобится дня три-четыре, при попутном ветре. Значит, в запасе есть максимум три дня.

Успокоившись на этом, мужчина свернул по направлению к гостинице.

Ровно на третий день Михоук, сидящий на своём балконе с кофе и утренней газетой, услышал, что в порт прибыл пиратский корабль.

«Мугивары! - заколотилось в груди, - Ну, наконец-то!».

Собрав вещи, он, надвинув шляпу на глаза, направился к причалу.

Увидеть Эль он смог только вечером – весь день девчонка где-то пропадала. Зато теперь, воспользовавшись темнотой, он мог подойти к кораблю ближе, оставаясь незамеченным. Притаившись в тени деревьев, растущих совсем рядом с местом, где пришвартовались Соломенные, он удобно расположился – так, чтобы не видели его, но видел он. На корабле было шумно – кто-то громко разговаривал, разносились резкие крики, а также звуки ударов – Михоук узнал этот знакомый до боли, отложенный в подкорке звук – металл вступает в яростную схватку с металлом. Эль тренируется с Ророноа. Пока мечник ждал, не надеясь особо на удачу увидеть девчонку ещё раз, на землю окончательно опустилась мгла. Но ночь сегодня была особенно ясной – тучи не омрачали небо, и звёзды сияли ярко. Луна была почти полной. На песке догорали угли костра, разведенного недавно кем-то из мугивар. Несколько часов он слушал песню звона металла и неразборчивые разговоры; наконец, всё стихло.

Сидя на песке, прислонившись спиной к стволу дерева, Михоук закрыл глаза. Ночь такая тихая и мирная! Ему ещё плыть сегодня – но, благо, море спокойно - штиль позволит ему выспаться. Увидит ли он Эль, или это ожидание в пустую? Даже если не увидит – ну, и ладно… Он издалека видел её, когда она возвращалась на корабль; слышал её голос и её смех; ощущал, что она рядом – даже это далекое присутствие – уже дорогого стоит.

 Прошла ещё пара часов. Уставший мечник уже собирался уходить, как внезапно заметил какое-то движение. Что-то белое резко спрыгнуло с корабля и направилось к воде. Кто-то вышел из тени - лунный свет выхватил хрупкую женскую фигуру в широкой белой футболке на голое тело, обнажающую стройные ноги.

«Эль!..» - не поверил глазам Михоук.

Его усталости как не бывало. Взволнованно вскочив на ноги, он напряг глаза, прогоняя недавнюю сонливость. Сердце бешено колотилось в груди.

Эль подошла к костру, кинула в него пару сухих веток и присела на колени, раздувая всё ещё тлеющие угли. Благодарно приняв дар, огонь весело разгорелся – языки пламени вспыхнули и затрещали, осветив силуэт девушки. Её улыбчивое, умиротворенное лицо казалось чем-то сказочным в этом магическом свете.

Погрев руки несколько минут у костра, Эль встала и пошла к воде. Мечник со странным чувством теплоты наблюдал, как она, улыбаясь, зашла в теплую, спокойную воду, и, вдохнув полной грудью солёный морской воздух, с разбегу бросилась в объятия темных волн. Как была, в футболке — белая ткань пузырилась в воде, иногда частично обнажая для тайного наблюдателя хрупкое тело.

Океан нежно покачивал её, лелеял свою гостью — волны ласково плескались, играючи набрасываясь на неё и убегая, боясь навредить. Эль иногда смеялась — она действительно наслаждалась водой - то замирала на ней, лежа на спине, убаюкиваемая; то вновь бросалась плыть, точно русалка. Михоук не знал, сколько прошло времени — оно, казалось, остановилось для них — когда, накупавшись, Эль поплыла к берегу. Не желая покидать гостеприимную обитель моря, она легла на песок у берега, омываемая, точно скульптура на носу корабля. Приподнявшись на локтях, девушка воззрилась на звёздное небо, и, зачарованная этой красотой, тихонько стала что-то напевать себе под нос.

Тонкая, мокрая ткань футболки прилипла к её телу, будто вторая кожа — мужчина слишком явственно и отчетливо видел все очертания её груди. Взволнованный возбуждением, мечник сглотнул. Момент был настолько чистый, что ему даже стало на секунду неловко — будто он украл её не очевидную наготу. Увидь он её такой несколько месяцев назад, он бы вышел из своего укрытия и бесцеремонно насладился бы её телом, подарив океану порочные воспоминания об этой ночи. Но не теперь — теперь он хотел не только её тело — он хотел её душу.

«Интересно, о чем она размышляет, глядя на эти звёзды?».

Михоук в моменте подумал, что она даже не подозревает, что настоящая красота сейчас вовсе не на небе. Озаряемая сиянием небесных светил, Эль выглядела такой, какой мечник ещё никогда её не видел — спокойной, умиротворённой, счастливой. На её душе был покой, какого никогда не бывало на душе самого Михоука — но, сейчас, именно сейчас, он почувствовал, что тоже способен ощущать те же покой и умиротворение. Сломанный много лет назад и ожесточившийся, циничный, холодный пессимист, по прихоти убивающий тех, кого не считал за людей — он давно утратил привилегию душевного равновесия и покоя. Но, почему тогда сейчас ему так тепло и спокойно? Мечник забыл, как ощущается надежда — но именно её он испытывал.

Эль, тем временем, полностью легла на спину, наполовину погрузившись в воду, и протянула руки к небу — будто пыталась схватить звёзды. Руки стали изящно танцевать в воздухе — она продолжала напевать что-то себе под нос.

«Такая она забавная...» - сладко защемило сердце мужчины. Его губы тронула легкая улыбка.

Внезапно на мирном ночном небе что-то поменялось - яркой вспышкой сверкнула падающая звезда.

- Ух ты!.. - громко воскликнула Эль, взволнованно приподнимаясь, - Желание! - смешно выкрикнула она, вспомнив, что в таких случаях принято загадывать то, что на сердце.

Девушка замолчала — видимо, шептала что-то, что могла услышать лишь падающая звезда.

Михоук тоже на секунду оторвался от созерцания девчонки и посмотрел на небо.

«Хочу её…» - неожиданно для себя подумал он об Эль, провожая взглядом яркий след звезды, летящей в океан.

У него уже не было сил корить себя за загаданное под внезапным порывом желание — мечник сдался.

«После штаба дозора поплыву за ней — вызову её на бой. Я возьму её, она мне нужна — ждать дольше выше моих сил!» - твёрдо решил он.

Природа, будто почувствовав эту ледяную, непоколебимую решимость, послала на побережье порыв холодного ветра. Эль, озябнув, встала, отжала волосы и полы футболки и быстро ушла к кораблю, спеша в тепло своей постели.

Как только она удалилась, ветер снова стих.

Михоук мрачно усмехнулся. Само мироздание против них — ха! Ну и плевать, никто не помешает ему забрать своё — никто не встанет на пути между ним и его целью. Между ним и ею.

Выйдя из своего укрытия, мечник подошел к берегу — туда, где несколько минут назад сидела девушка. На песке ещё оставался её след — но, в то же мгновение, его смыла ревностно защищающая свою любимицу волна.

Мужчина присел на корточки и потрогал воду — теплая. Поддавшись внезапному порыву, он разделся и погрузился в океан — как же приятно! Он уже не помнил, когда последний раз окунался в море — всё как-то не до этого. Всё как-то не до жизни. Насладиться моментом, остановить побег от себя, притормозить вечную гонку — никогда раньше он этого не делал. Но, чёрт возьми, как же это, оказывается, приятно! Михоук почувствовал себя иначе — свободнее. Легче. Счастливее?.. Впервые за много лет он действительно вдохнул полной грудью — и, на мгновение, загребая теплую воду, он ощутил себя как в детстве — до смерти отца. Ребенком он любил плавать; они жили почти у воды. Михоук на несколько секунд ощутил себя свободным от всего — от сожалений, от боли, от одиночества, от крови на руках — будто, погрузившись в святые воды, был заново крещен — и все его грехи были смыты. Конечно, это не так. Ему ещё за многое расплачиваться. Но это мгновение, позволившее на некоторое время ощутить легкость и свободу, он запомнит на всю жизнь. И будет вечно благодарен за это той, которая подарила ему этот момент прозрения и короткого счастья. Настоящей Элис.

 Его Эль.