Итак, Альбедо точно не ожидал, что еще откроет глаза. Он шел на более чем осознанный поступок, ведомый чем-то странным — он, все-таки, не до конца человек и многие вещи ему были непонятны. Эмоции, например. И даже если Альбедо понимал, что идти на смерть — это явно не верх логики, отчего то ему казалось, что так будет правильно.

Умереть рядом с Кэйей.

То, что точно было неправильно, так это то, что после смерти (он точно умер, Альбедо ощущал этот холод, пробирающий до самых костей, даже если это длилось всего мгновение, прежде чем сознание покинуло его) он открыл глаза.

Что.

(Тарталья на его месте выразился бы куда более грубо, но Альбедо — не Тарталья, и даже если он знает все эти некультурные словечки, использовать их он не собирался, в отличие от все того же Аякса).

Это кажется чем-то смешным до того момента, пока Альбедо не осознает, что вообще происходит и где он.

Теперь его зовут Сасори и он живет в деревне песка — Сунагакуре. Деревня жары, песчаных бурь, ядов и марионеток. Казалось, будто он оказался в пустыне Сумеру, просто несколько измененной.

Что ж, Альбедо всегда хотел посетить ее, да вот все никак не удавалось.

Видимо, сама судьба.

Это было неплохое место для исследований.

Его новому телу было пятнадцать. Ночами ему снятся сны-воспоминания, доставшиеся от прошлого хозяина тела и это заставляет Альбедо задуматься. Человек, в теле которого он оказался (что само по себе было неплохой причиной для исследований), являлся гением своего дела. Альбедо даже стало жаль, что не сможет поговорить с ним — это, определенно, был бы интересный диалог.

У Сасори (как звали того, чье тело Альбедо занял) не было родителей, зато была бабушка и огромная пропасть непонимания как с ней, так и с остальной деревней. Все было плохо настолько, что Сасори даже намеревался покинуть деревню, и покинул бы — у него было все для этого. Знания, навыки, информация и, самое главное, стремление изучать новое и двигаться к цели. Он бы ушел. Да только случилось то, что случилось, и теперь вместо Сасори был Альбедо — а Альбедо никуда в ближайшем будущем уходить не собирался.

Пока что, по крайней мере.

Он закапывается в мастерской Сасори и изучает-изучает-изучает. Было бы уместно сказать, что он потрошил собственные мозги и это, в принципе, не было далеко от правды.

Альбедо ведет тихий образ жизни — и старейшины (включая теперь уже его бабку, Чие), едва ли не источают недоверие и, кажется, шок. Смотрят с подозрением, когда в редкие моменты Альбедо проходит мимо них, но ничего не говорят, кажется, боясь спугнуть столь редкое затишье.

После столь долгого времени взаимоотношений, что были схожи с пляской на раскаленных лезвиях, подобное затишье было подозрительным. Словно Альбедо что-то замечал и он видел весь этот ворох подозрений в их взглядах, но ничего не говорил.

Пусть думают, что хотят.

Потому что на самом деле, единственным его замыслом просто было жить.

И, конечно же, изучать.

# #

Этому телу едва исполнилось пятнадцать лет, когда Альбедо попадает в него. Он сидит в мастерской, никуда не выпускает свое маленькое безумие ученого и старается ни с кем не пересекаться. Проходит три года и, в общем-то, особо ничего не меняется. Альбедо все также не контактирует с родственниками этого тела, разве что только с Чие, но на этом, как бы, все.

Он возится с марионетками и ядами, продолжает дело предыдущего владельца тела, что оказывается весьма увлекательным. Разве что, Альбедо исключает эксперименты на людях — моральные устои, которые были вбиты в него совместными усилиями Алисы и Кэйи (и, возможно, Тартальей, но у Аякса у самого проблемы с этими устоями, так что Альбедо не уверен в этом), попросту этого не позволяли.

Альбедо привык изучать что-то новое. И пока он изучал яды и лекарства, марионеток, пока ему было интересно, переключать внимание на что-то другое он не собирался. Может, это и вовсе остатки личности Сасори?

Насколько сильной была его любовь к марионеткам, что осталась теплиться в этом теле даже после ухода самого Сасори?

Альбедо создает протезы на благо деревни и не понимает, зачем он это делает. Он привык делать что-то ради места, где он жил. Если Альбедо мог, то почему бы и не сделать?

Он не хочет думать над этим.

# #

Альбедо исполняется двадцать, когда он наконец начинает больше разговаривать с Чие. Он не хочет вылезать из мастерской — уютной и нелюдимой, это чем-то напоминает ему Драконий Хребет с его полным уединением, но…

Но Альбедо готов признать, что порой ему становится скучно. И, возможно, одиноко. Он скучает по Сахарозе и Тиммею, скучает по Кэйе и Аяксу, скучает по малышке Кли. Ему жаль, что он не смог должным образом позаботиться о Кли, однако совсем не жалеет, что отправился вслед за Кэйей.

Может, именно скука заставила его общаться с Чие, Альбедо не уверен.

Но на контакт с ней он идет куда более охотно, чем раньше.

# #

Альбедо двадцать три и о нем практически забывают, настолько давно он не показывался в деревне. Сам же Альбедо об этом даже не задумывается — однажды в его голову пришла мысль, что физически теперь он человек. Не гомункул даже, и это чуть не сломало его.

Альбедо старается не думать об этом. Потому что человеком себя не ощущает — гомункул, ошибка природы, он кто угодно, но не человек.

В двадцать три года он все-таки выходит на свет, потому что у него рождается племянник и Чие настояла, чтобы Альбедо все же показался.

Наверное, он сделал это не зря, потому что мать новорожденного малыша (Гаары) умирает и человеческое-не человеческое сердце Альбедо, отчего-то, сжимается, когда он смотрит на младенца и двух детей постарше.

Альбедо вновь вспоминает Кли.

Ему двадцать три года, когда он внезапно решает заботиться о трех малышах.

# #

Альбедо двадцать восемь лет и он ни разу не пожалел о своем решении. Потому что детям действительно нужна была забота — собственный отец положил на них огромный болт, а самого младшего, Гаару, и вовсе пытался убить. Для подобного он даже Яшамару использовал и, конечно же, ни к чему хорошему подобное не привело.

На Альбедо Раса повлиять не мог никак — во первых, он являлся внуком старейшины, а во вторых, был сам себе на уме. С ним проще было не ссориться, а то кто знает, Раса более чем мог не проснуться. Умереть, поперхнувшись едой.

Несчастный случай.

Альбедо возится с детьми и ему это нравится. Чие, кажется, тоже в восторге — она не может не радоваться, что нелюдимый внук начал проявлять хоть какую-то активность. Даже если это возня с детьми Казекаге, пусть.

По крайней мере выходит на свет и на том спасибо.

С Темари Альбедо обычно разговаривает на разные темы. Дает разные советы по ведению боя, но на этом, в общем-то, все. У них нет как таковых тем для разговоров, однако с ее младшими братьями — более чем. Канкуро им восхищается до беспамятства и Альбедо решает взять ребенка под свое крыло, вспоминая Тиммея. Канкуро схватывает на лету и едва ли не горит этим делом — Альбедо прекрасно видит, как радостно светятся глаза ребенка, пока Альбедо учит его, как создавать марионетки, ловушки внутри них и прочее прочее…

С Гаарой же он просто сидит. Ребенок прижимается к нему и молчит. Гаара, в общем-то, не особо разговорчивый. Его называют чудовищем, но, по скромному мнению Альбедо, даже несмотря на Однохвостого внутри ребенка, тот в разы человечнее, чем сам Альбедо.

Но он об этом не говорит.

Лишь продолжает дарить молчаливую поддержку и приобнимает одной рукой.

Пятилетнему Гааре это было нужнее, чем что-либо.

# #

Альбедо тридцать, когда жизнь решает подшутить над ним — в Суну приходят два путешественника и это ломает привычный уклад жизни. Конечно, до этого путешественники тоже были, но ни один из них не был выходцем из Конохи (у Суны были определенные терки с этой деревней, Сасори и Чие также недолюбливали их, из-за того, что сделал Белый Клык), и уж тем более ни один из них не был Кэйей.

Альбедо не может не узнать его, даже если цвет волос и глаз изменился, даже если физически это был другой человек — это все еще был Кэйа. Манера речи, походка, жесты, взгляд — все это просто кричало о том, что перед ним Кэйа.

И Альбедо замирает, не в силах пошевелиться — замирает и Кэйа, стоящий напротив. У Альбедо за спиной троица его вроде-как-племянников, что не понимали его реакции, у Кэйи за плечом — высокий парень, явно Учиха, тоже не понимающий реакции того, за кем следует.

Альбедо дергает уголком губ.

Кэйа фыркает.

— Я думал, что больше не увижу тебя, — произносит Кэйа с теплотой в голосе, а у парня, стоящего рядом с ним, во взгляде что-то меняется — и без того темные глаза будто бы становятся еще более темными. — И, серьезно, красный?

— Кто бы говорил, — лениво тянет Альбедо — манеру речи он невольно перенял у Сасори, сам не поняв, в какой именно момент это произошло. — Я, по крайней мере, не поседел.

Кэйа снова фыркает.

— Наш безумный авангард тоже здесь? — Спрашивает Альбедо и Кэйа кивает.

Альбедо дергает уголком губ.

Альбедо тридцать, когда он наконец чувствует себя дома.

# #

А потом Кэйа знакомит Альбедо с Дейдарой, и Альбедо просто не может не вспоминать Кли.

И его сердце, кажется, тает.

Малыш Дейдара смотрит на него горящими глазами, но не такими, как у Кли, потому что во взгляде Дея была странная странная эмоция, и если бы Альбедо разбирался в людях лучше, он бы понял, что мальчишка по уши в него влюбился.

Но, к счастью или сожалению, Альбедо не понял.

(Он поймет, конечно, но лет через пять, когда Дейдара, слушая советы Шисуи по “завоеванию парня взрослее тебя”, все же откроет Альбедо глаза).