Яков схватился за голову и с ощутимым нажимом помассировал корни волос, медленно и протяжно выдыхая.

      — Я не могу в это поверить… — из сухого горла вышел почти беззвучный шепот (в столовой всё равно никого не было), а невидящий взгляд уставился на лаковое покрытие стола.

      Цепочка произошедших событий получилась до комичности случайной: Яков, как обычно, проник в кабинет Вагнера за бланками разрешений на посещение подвала, и по привычке, без какой-либо осознанной мысли или надежды, дернул ручку запертого шкафчика под столом. Поэтому, когда пальцы с легкостью потянули его на себя и раздался плавный звук движения, он растерялся и мгновенно одёрнул руку — в те секунды напряженного ступора Яков был убежден, что это ловушка — и только затем осторожно выдохнул и заглянул внутрь.

      Он невесомо провёл кончиками пальцев по лежавшей сверху папке, присматриваясь, и лишь тогда решился взять ее в руки и открыть. Глаза распахнулись так широко, что защипало от сухости, когда внутри оказалось досье Немо — точнее, Вальтера — но не поддельное, а настоящее. В котором указана фамилия Шмидт, а в графе «отец» — имя генерала.

      Время расплылось и потеряло свои очертания за ту бесконечную минуту, что он таращился на бумагу, впитывая через зрение и отпечатывая на подкорке каждую деталь: немного поплывшую букву «В», текстуру старой бумаги и подавленный взгляд Немо (Вальтера?) на фотографии.

      Грудную клетку сдавило от удушья, напоминая, что пора бы снова начать дышать. Вдруг спохватившись, Яков быстро вернул всё на место и выбежал из кабинета, едва не забыв про свои бланки.

      И вот теперь он здесь, и, если бы не буквально фотографически запечатленный в памяти документ, Яков бы до сих пор сомневался в увиденном. Новая информация подсветила и соединила вместе другие наблюдения и прошлые подозрения: поддельный приказ о расстреле, внешнее сходство со Шмидтом, тот факт, что Вагнер оставил его в казарме и прятал от генерала. Теперь эта догадка казалась очевидной, хоть и не менее шокирующей. Перемолов это всё в голове достаточное количество раз и осознав, что это действительно не шутка, ловушка или галлюцинация, Яков пришел к тому, что у него проблемы.

      «Он же не захочет мне отомстить, как только получит власть?.. — вопрос остался без ответа, но, словно камень, брошенный на дно реки, поднял из глубины души мутную тревогу. — Хорошо, что я узнал это сейчас, а не когда стало слишком поздно».

      «Но если Немо — сын генерала, то почему Вагнер пытается использовать его? Он не боится последствий?» — подумал Яков, рассматривая, как металлическое покрытие револьвера блестит на солнечном свету.

      Хлопок двери до содрогания резко вырвал его из размышлений. Он повернул голову на звук, крепче сжимая оружие.

      В проходе стоял Немо. Яков свёл брови и с шумным выдохом отвернулся. Перчатки неприятно липли к вспотевшим ладоням.

      «Понятия не имею, как с ним теперь разговаривать».

      — Я зашел сюда просто за водой! — вздёрнув подбородок, Немо поднял голос и даже стиснул кулак, точно готовился к битве.

      «И с каких пор он стал таким защищающимся?»

      — А я запрещаю тебе пить?

      Немо нахмурился, но всё же примирительно опустил голову.

      — Не нужно так косо на меня смотреть.

      «Да он меня обвиняет!»

      Яков взял паузу, чтобы глубоко вздохнуть, сдерживая желание ответить колкостью.

      — Ты отвлёк меня от важных размышлений, — с гладким, подчеркнутым спокойствием, словно объясняя что-то ребёнку, он медленно провел ладонью по воздуху.

      — И каких же?

      Уголок губ сам дёрнулся в злой усмешке, а с языка почти слетело: «Тебя это не касается», но голос разума зажал слова комом в горле. Немо больше не пешка в этой игре, и к этому стоит привыкнуть поскорее.

      — Неважно… — после ощутимой паузы сумел ответить Яков. — Это личное.

      — Вот как… Ну, раз ты не хочешь ничего говорить, не буду тебе мешать, — выдавив неловкую улыбку, что покоробила Якова своим лицемерием, Немо скрылся на кухне.

      Оставшись наедине, он испустил тяжелый вздох, но то ли воздух в жаркий обед слишком горячий, чтобы освежать, то ли ситуация была слишком тяжелой, чтобы одним вздохом можно было снять с себя напряжение.

      «Однако, получается, всё это время он говорил мне правду».

      Старая картина в голове рушилась со звонким треском, но Яков не винил себя: откуда ему было знать, что этот подозрительный шпион Вагнера окажется сыном генерала собственной персоной? Шмидт вообще не упоминал о наличии у себя детей.

      «Важно то, что, заручившись его помощью, мы действительно можем выбраться отсюда».

      Коротко выдохнув, он поднял глаза к потолку. Тревога бряцала и царапала где-то в груди, сдавливая виски осознанием ответственности.

      «Наладить отношения» — проще сказать, чем сделать, особенно, когда умение социализироваться никогда не было ни твоей сильной стороной, ни каким-либо приоритетом, а текущее положение дел можно назвать в лучшем случае натянутым.

      «Ладно, Немо не выглядит сложным человеком. От меня всего лишь требуется проявлять внимание и дружелюбие. В этом нет ничего невыполнимого».

      Весь оставшийся день Яков пытался изменить свое поведение: разговаривал мягче, больше улыбался, шутил и с интересом наблюдал, как Немо вытягивал лицо, недоумённо моргал и на секунду замирал, каждый раз, когда Яков нарушал паттерн своих обычных действий. Однако результата почти не было. Казалось, его поведение больше смущало, чем располагало к себе.

      Лежа ночью на кровати и глядя в серо-голубой потолок под сопения и храп остальных парней, он думал, что так дело не пойдет.

      Нужно действовать решительнее.

***

      Мысли бесцельно ворошились в голове, мешая уснуть. Немо давно заметил за собой эту особенность: когда появляются новые загадки, мозг не может успокоиться, раз за разом прокручивая информацию, даже когда она вместо того, чтобы разложиться по полочкам, продолжает вариться в голове неясным туманным облаком.

      Сегодня его озадачил Яков. Не то чтобы Немо когда-нибудь его понимал, просто в один момент смирился с таким поведением и старался как можно меньше забивать голову вещами, несвязанными с расследованием. И у него почти получалось.

      До нынешнего дня, когда Яков начал вести себя разительно иначе: сначала предложил помочь с готовкой, несколько раз сам начинал разговор (раньше Немо не всегда даже удосуживали ответом), потом сел рядом на ужине и, шутя, заставлял есть с его руки и улыбался — много, глядя в глаза, и ослепительно настолько же, насколько и подозрительно, потому что у Немо не находилось ни единого объяснения ни столь резкой перемене в Якове, ни своей реакции в виде ноющего окаменения всего тела, которое давало знать о себе даже часами после непрекращающимся, почти что тошнотворным волнением. Всё это было слишком паранормальным, чтобы просто игнорировать происходящее и как ни в чём не бывало продолжать заниматься своими делами.

      Вдохнув побольше воздуха, Немо открыл глаза и мгновенно оцепенел, потому что первое, что он увидел — абсолютно черные глаза, которые смотрели на него с пронизывающей до костей проницательностью, прибивая к кровати, пока мысли захлестнула паника:

      «Это галлюцинация? Сонный паралич? Меня сейчас убьют?!»

      Он открыл рот в порыве позвать на помощь, но к губам тут же прижали холодный палец, а над головой раздалось тихое и мелодичное:

      — Чшш… Не надо так пугаться, это всего лишь я.

      Вниз по телу разлилась ломящая слабость, когда Немо осмотрелся и осознал, что это действительно просто Яков, который сидел на его кровати и, похоже, пытался похитить его душу своим взглядом.

      — Извини… — сглотнув вязкий ком и кое-как заставив мышцы рук двигаться, он убрал с покрытого испариной лба прилипшую челку. — Я подумал, мне снится кошмар.

      Яков расстроено поджал губы и отвёл взгляд.

      — Я настолько тебе не нравлюсь, что ты считаешь меня кошмаром?..

      Этот вопрос — последнее, что Немо ожидал услышать от него — перемешал и до того спутанные мысли и наполнил неожиданным сожалением за свои слова.

      — Я… Д-да… Нет… Просто ты напугал меня, — последняя работающая частичка разума подтолкнула его завершить неуклюжий ответ сменой темы: — А чего ты хотел?

      Яков проигнорировал вопрос и задал свой:

      — Почему ты не спишь?

      — Не спится… А что такое?

      — Я бы хотел помочь тебе, — Яков вновь посмотрел на него, от чего дыхание мгновенно перехватило и захотелось стыдливо отвести взгляд, но тот словно приклеился к бледному лицу, на котором рассеялось голубоватое свечение луны, что добавляло его виду ещё большей мистичности — в самом деле неудивительно, что сначала Немо спутал его с призраком.

      — С чем?

      Прикрыв веки, Яков выдохнул с подчеркнутой усталостью, и в тот миг Немо наконец-то со вздрогом отпустило оцепенение, и он смог рвано глотнуть воздух, который своей духотой словно поцарапал пересушенное горло.

      — Помочь тебе уснуть.

      «Зачем? Я опять ничего не понимаю».

      — Боюсь, после такого потрясения я не скоро усну, — лицо Якова погрустнело, от чего Немо положил руку на его запястье то ли в порыве вины, то ли в желании удостовериться, что происходящее в самом деле не сон. — У тебя что-то случилось?

      — Нет…

      Яков нахмурился ещё сильнее, а сердце оглушительно колотилось, каждым стуком обозначая, что времени что-то придумать всё меньше, пока шум разогнанной крови отдавался в ушах, вызывая легкое головокружение.

      К счастью, Яков прервал тишину первым:

      — Пошли за мной.

      — Куда?

      — На кухню. Я приготовлю тебе чай. С ромашкой он помогает быстрее уснуть.

      «Да что происходит?..» — внутренне взвыв, Немо прикусил внутреннюю сторону щеки, снова убеждая себя, что всё это реально.

      — Хорошо… — разомкнув пересохшие и слипшиеся губы, прошептал он, и сам удивился собственной беспрекословной покорности, но что-то сжимало изнутри, запрещая портить такой особенный по его ощущениям момент.

      Они в самом деле отправились на кухню. Глядя, как Яков привстает на носочки и достает с верхней полки пакетик с травами, как с сосредоточенным видом насыпает их в чайник, как с аристократической изящностью разливает чай по кружкам и как затем садится, элегантно закинув ногу на ногу, и просто… пьет свой чай, Немо не понимал, как избавиться от переворачивающего органы волнения. Картина перед глазами, несмотря на свою четкость и детальность, до сих пор казалась сном.

      — Чего ты стесняешься? Если ты боишься, что чай отравлен, мы можем поменяться кружками, — Яков разговаривал так безмятежно, словно в этой ситуации не было совершенно ничего необычного.

      — Пожалуйста… Скажи, что происходит…

      Встретившись взглядом, он почувствовал, как ему стало стыдно за свои слова.

      — Это с тобой что-то происходит, — пробубнил он. — Хватит на меня так пялиться.

      Немо поджал губы в искреннем порыве возмущения — как будто всё это не его вина! — но решил сделать ещё одну попытку объяснить:

      — Я не понимаю, с чего ты вдруг решил напоить меня чаем… Раньше ты так не делал…

      — Мне просто надоело слушать, как ты ворочаешься, и смотреть на твое обеспокоенное лицо.

      — Почему ты на меня вообще смотришь?

      Яков немного помолчал, а затем хитро улыбнулся, зажмурившись:

      — Может, мне нравится наблюдать, как ты мирно спишь.

      Жар прокатился по телу Немо до кончиков пальцев, а дыхание сбилось и стало поверхностным и учащённым, нисколько не ощущающимся проникающимся в грудь. Он сел и влажными ладонями крепко обхватил чашку, пряча в ней ощутимо горячее лицо, признавая то, что ему решительно нечего на это ответить, более того — он до сих пор не знает, как реагировать на подобное чем-то, кроме немого смущения.

      — Нравится? — промурлыкал Яков, и Немо даже сначала не понял, что тот имел в виду чай — сам он едва чувствовал его вкус, отдавая все силы на сохранение самообладания, поэтому ответил встречным вопросом:

      — Ты пьешь его от бессонницы?

      — Мне не особо помогает.

      — Вот как… Спасибо, что угостил.

      Яков улыбнулся и положил чашку на стол.

      — Тогда спокойной ночи?

      — Спокойной ночи… — выдавил из себя Немо, всё-таки утыкаясь взглядом в пол, потому что смотреть на него было всё ещё неловко.

***

      После обеда следующего дня Немо поймал Якова в коридоре, схватил за руку и отвёл на склад. Выслушивая недолгий, но крайней сомнительный рассказ о некой «тайной комнате в кабинете Вагнера», он внимательно изучал его лицо в поисках признаков лжи, теребил рукав униформы и иногда коротко вздыхал, демонстрируя скептический настрой без слов.

      — Поэтому мне нужна твоя помощь. Это может стать зацепкой для раскрытия преступления!

      — А ты точно уверен, что она существует? — Яков всё-таки не удержался.

      — Да!

      Он нахмурился и отвёл взгляд. Яков не верил и чувствовал себя ущемлённым собственным здравым смыслом, который запрещал портить отношения с Немо.

      «Но, всё-таки, раз он не вражеский шпион, вряд ли это ловушка… Я обещал помогать с расследованием и должен воспользоваться этой возможностью».

      — Ну так что? — вопросительно выгнув бровь, не скрывая нетерпеливой прямоты, спросил Немо.

      — Я помогу тебе, — из-за внутреннего сомнения голос прозвучал тягуче. Поймав на лице Немо удивление и радость — как предсказуемо, — он улыбнулся и уже уверенно продолжил:

      — Если ты хорошо меня попросишь.

      Улыбка Немо померкла так же быстро, как и появилась.

      — И что ты имеешь в виду?

      — Кто знает.

      — Кажется, ты сам предложил мне свою помощь в расследовании. Ты говорил, оно тебе интересно.

      — Не факт, что эта комната с ним связана, — с победной улыбкой парировал он.

      — Мы этого не узнаем, пока не проверим.

      Яков молчал, с весельем наблюдая, как губы Немо сжимаются в тонкую линию, как между бровей пролегают морщины, а на скулах играют желваки, и думал, что это выглядит как угодно: забавно, может, даже мило, но никак не грозно. Вдруг тот громким вдохом набрал в грудь воздух, прикрыл глаза и расслабил лицо, обретая вид истинного смирения.

      — Хорошо… Помощь такого знающего и умного человека, как ты, будет незаменима. Поэтому, Яков, пожалуйста, помоги мне.

      В груди вспыхнуло тепло и искры волнительной радости бисером рассыпались вплоть до кончиков пальцев. Он сам не заметил, как на лицо наползла улыбка.

      — Так и быть, я тебе помогу.

***

      В первую очередь они отправились на второй этаж, и, пока Яков занимался исследованием стены, Немо следил за лестницей.

      Он со скукой разглядывал деревянные ступеньки, изредка бросая взгляды на Якова и, видя то, с каким сосредоточенным лицом тот осматривает каждую щель, как проводит пальцами по стене, иногда постукивая, иногда пытаясь уловить запах, слегка улыбнулся: приятно смотреть, как кто-то полностью отдает себя делу.

      «Хорошо, что я всё-таки попросил его помочь. Несмотря на его заносчивость, сомневаюсь, что продвинулся бы так далеко, не будь Яков на моей стороне».

      — Не глазей на меня, а следи за лестницей, — не отрываясь от дела, приглушённо бросил Яков.

      «М-да, стоило только подумать о нём что-то хорошее, как он начинает вести себя, как обычно. Хотя, когда я похвалил его, он выглядел… счастливым».

      Поддавшись внутреннему чутью, Немо решил проверить туманную догадку:

      — Мне просто нравится смотреть, как ты работаешь. Ты хороший детектив, Яков.

      Где-то на секунду тот замер, потерянно уставившись в стену, словно искал подвох, перед тем как повернуться лицом и спокойно сказать:

      — Я знаю, но я не смогу нормально сосредоточиться, если ты не будешь охранять лестницу.

      «Это работает! Он звучит почти не высокомерно».

      — Хорошо.

      Немо повернулся к лестнице и задумался: Яков действительно изменил отношение, причём только к нему, и было бы здорово, если бы это не произошло настолько резко и без повода, будто кто-то щёлкнул переключатель, что вызывало граничащее с неловкостью недоумение и зыбкое чувство упущения, будто произошел важный момент, который он не уловил. Очередная загадка. Как будто у Немо и без этого нет над чем ломать голову. И всё-таки с того ночного чаепития эти мысли не прекращали возвращаться вновь и вновь и бессвязно крутиться в голове, никак не образуясь в складную логическую цепочку, а лишь разгоняя волнение.

      Но вместе с тем его будоражило предвкушение выгоды: дружба с Яковом может открыть путь ко всем ответам, и, возможно, даже поможет выпутаться из интриг Вагнера.

      Это было столько восхитительно, сколько и подозрительно, будто ему предлагают сказочную скидку, на которую хочется кинуться в ту же минуту, но голос разума напоминает об известной поговорке: «Бесплатный сыр — только в мышеловке».

      Немо незаметно косился на Якова, словно хотел поймать его на чём-то, что сорвет завесу тайны. Например, тот хочет его убить, пока Немо потерял бдительность.

      Но нет. Яков всё ещё просто проверял камин, и он почувствовал себя глупо из-за своих несерьезных, но бредовых догадок.

      «Может, это из-за того, что я спас его на разведке?.. В целом, я относился к нему достаточно хорошо, чтобы завоевать его доверие. Возможно, он наконец-то это понял».

      И всё же что-то в этом объяснении было не так.

      С другой стороны, Немо бы солгал, сказав, что ему ни капли не льстит особенное отношение, хоть он и не понимает его природу.

      «Если уделять ему внимание, он становится даже приятным», — Немо непроизвольно взглянул на Якова, но сразу одёрнул себя, вспоминая про лестницу.

      «Как бы то ни было, пока у меня есть такой шанс, стоит пользоваться возможностью сблизиться с ним».

      После завершения исследования они спустились проверить план казармы. Едва Немо развернул его в своих руках и начал вглядываться в черные линии, как Яков задумчиво хмыкнул, сощурившись:

      — Стой. Кажется… план не совсем верный.

      — Что?.. — он бегло оглядел бумагу, но ничего не заметил. — Где именно?

      — А ты хочешь, чтобы я просто сказал тебе правильный ответ? — с легкой улыбкой Яков плавно повернулся к нему лицом, и что-то в его взгляде: проницательном, глубоком и немного игривом — зажгло в груди искру недовольства.

      «Я сам с этим справлюсь».

      Немо уткнулся лицом в план, но это не мешало ему ощущать зуд покалывающих мурашек под кожей от пристального, впившегося в него взгляда, из-за чего внимание ускользало и концентрировалось на утяжеленном дыхании, когда каждая секунда казалась бесконечно долгой.

      «Глупости! Я должен сконцентрироваться», — он напряг глаза и крепче сжал бумагу, глубоко вдыхая сухой жаркий воздух, который камнем застрял в гортани в тот момент, когда на плечо легла рука Якова, а рядом с ухом раздалось:

      — Что такое?

      — Ты мне мешаешь! — Немо встрепенулся с такой неожиданной силой, что Яков, удивлённо моргнув, одёрнул руку, оставив горячее ощущение прикосновения.

      — И чем же я тебе мешаю?

      — Ты… эм, — он прикусил пересушенную губу, пытаясь образовать разбросанные, словно обломки после взрыва или пожара, мысли в складное предложение, — хватит на меня так смотреть! Я не могу сосредоточиться из-за этого.

      Несколько секунд Яков смотрел на него как на дурака, перед тем как отвести глаза и усмехнуться:

      — Серьезно? Тебе мешает мой взгляд? Это оправдание такое… — губы растянулись в широкой улыбке, словно Яков пытался сдержать смешок, — глупое… — посмотрев на Немо еще несколько секунд, тот задумчиво промычал. — У тебя красное лицо. Возможно, ты заболел или… — Яков понизил голос и заговорщически прошептал: — тебя отравили.

      — Хватит издеваться надо мной!

      — Я не издеваюсь. Просто не понимаю, почему ты такой взвинченный.

      — Я тоже тебя не понимаю в последнее время, — честно выпалил Немо и впился взглядом во вмиг заволновавшегося Якова.

      — Мхм… — тот резко нахмурился и отвёл взгляд. — О чём ты?

      — Ты стал… — мысли закрутились с тройной силой, пока Немо пытался придумать слово, которым не навлечет на себя гнев, — д-добрее.

      И боялся не зря: Яков сразу же достал оружие и нацепил злую улыбку, что больше напоминала оскал.

      — А тебя это не устраивает?

      — Устраивает, — Немо постарался сказать это настолько мягко, насколько мог.

      — Ну вот, — Яков спрятал револьвер, но всё ещё выглядел недовольным. — Давай лучше разберёмся с тем, кто тебя отравил. Я уверен, это дело рук Оливера.

      — Постой-постой… Давай вернёмся к плану, а потом я схожу к врачу.

      — У нас нет врачей. Тех, у кого проблемы со здоровьем, отправляют в главный штаб.

      — Почему?

      — Таков устав.

      — Но разве не было бы разумнее иметь врачей здесь, чтобы к ним можно было обратиться в случае мелких проблем?

      Яков с досадой хмыкнул.

      — Ты же знаешь, что мне нельзя обсуждать с тобой такие вещи.

      — Но ты уже нарушил указ командира сотрудничеством со мной.

      — Вот именно. Я рискую ради тебя, Немо, а ты вместо того, чтобы быть благодарным и набраться терпения, только досаждаешь мне своими вопросами.

      Он молчал, чувствуя, что этими словами Яков просто отмахнулся от вопроса, но в то же время был совершенно прав, и Немо осталось нечего ответить, кроме неохотного:

      — Я тебя понял…

      Яков улыбнулся и в полшага приблизился, наклоняясь и заглядывая через плечо.

      — Ну так что, сказать тебе правильный ответ? — висящая маска защекотала шею, а Немо вновь охватило странное оцепенение.

      — Постой! Я разберусь сам… Только отойди от меня.

      — Какой ты стеснительный, — с иронией, но без издёвки протянул Яков, но всё-таки отошёл, отвернулся и начал разглядывать дверь в подвал, поддев пальцами колодку. Немо наконец смог сосредоточиться и почти сразу заметил отличие.

      — Я понял! — воскликнул он, сразу после чего раздался звон колодки о прутья, а затем в несколько шагов Яков снова оказался рядом. — Кухня неправильно изображена.

      — Верно, — мурлычущая интонация заставила внутренне встрепенуться, напрягая и выпрямляя спину, по которой пробежали ощутимые мурашки: Яков правда доволен им или просто издевается? — И что же нам делать дальше?

      — Найти настоящий план казармы? — сглотнув вязкий ком, выдавил из себя Немо.

      — Ты слишком торопишься. Давай сначала осмотрим кухню.

      — Угу.

      — Не расстраивайся, — с широкой улыбкой он накрыл теплой ладонью запястье Немо. — Из тебя получается неплохой помощник.

      — Спасибо… — на выдохе одними губами произнёс он и растерянно смотрел, как Яков с такой же улыбкой медленно убрал руку и пошел в сторону кухни.

      «Понятия не имею, что с ним происходит… И что происходит со мной?..»

      Мотнув головой, Немо стряхнул с себя наваждение и поспешил вслед, пока Яков не обратил внимания на его задержку.

      Вопреки ожиданиям, исследование кухни не дало никаких плодов, и Яков снова с любезной улыбкой свалил дальнейшие поиски на него, чему Немо на этот раз даже не удивился и вздохнул скорее напоказ перед тем, как начать обход казармы.

***

      — Если ты хочешь со мной погулять, это не подходящее время, — сказал Яков, когда они миновали тренировочную площадку. — Или ты думаешь, что кто-то закопал настоящий план в лесу?

      Не успел Немо найти что ответить, как им встретилась Дорис.

      — Омен!.. — поправив юбку, воскликнула она. — Я бы хотела ещё раз поблагодарить тебя…

      — За что? — растерянно переспросил он.

      — За… — Дорис глянула на Якова позади и, стушевавшись, перевела тему: — Я так рада, что ты оказался именно в нашем лагере, — она зажмурилась, сложив ладони вместе — типичное проявление ее радости. — Ты замечательный.

      — Хе-хе, не стоит.

      — Я пойду тогда. У меня сегодня столько дел.

      Она развернулась и убежала, помахав Немо с улыбкой. Эта случайная и оборванная встреча вернула его в реальность, где всё ещё существуют люди, что дарят спокойствие.

      — И чему ты так радуешься?

      — А я разве радуюсь?

      Вместо ответа Яков отвернулся в сторону, размазывая задумчивый взгляд по деревьям.

      — Ты же в курсе, что интрижки между солдатами запрещены уставом?

      — Не выдумывай, — Немо устало вздохнул, удерживая себя от того, чтобы не закатить глаза. — Дорис хорошая девушка, и я был рад подбодрить ее. Ничего большего.

      — Может быть, ты просто не умеешь отличать дружеские жесты от романтических.

      «Это кто из нас не умеет!» — чуть не выпалил он, на секунду поперхнувшись воздухом. В голове тут же всплыли воспоминания о том, как Яков поймал его с дневником в кастелянной. Те слова, касания, взгляд… Ещё никто и никогда не ставил его в настолько неловкое положение.

      «Лучше об этом не вспоминать», — прикусив губу, он решил снова задвинуть это происшествие в дальний ящик сознания к другим вещам, которые до сих пор окутаны неизвестностью, но пока не настолько важны, чтобы стать приоритетом для осмысления. Странное поведение Якова беспокоило его в последнее время с тревожащей частотой и силой, но Немо напоминал себе, что расследование и тайны мира сейчас важнее всего, хотя внутри всё равно продолжало зудеть и коробить.

      — Ладно… Давай вернёмся к поиску плана.

      — Тебе нечего возразить? Даже не хочешь попросить, чтобы я не рассказывал командиру? — слова Якова были очевидной шуткой, но он не удержался от соблазна ответить:

      — Тогда я расскажу, как ты предлагал мне сбежать вместе.

      Восхитительная смесь удивления и почти неловкой потерянности на лице Якова абсолютно точно стоила того, и Немо растянул губы в удовлетворённой улыбке, вглядываясь и пытаясь сохранить в памяти это выражение.

      — Кхм… — он уперся рукой в бок и нахмурился. — Это было не всерьёз.

      — А жаль.

      — Что это значит? — Яков вскинул брови и округлил губы, но Немо не дал времени сказать больше и, взяв его под локоть, направился на площадку.

      — Всё, пошли в казарму. Я вдруг понял, где именно нам нужно искать план.

      — Не надо меня тащить, — возмущённо, но без агрессии пожаловался Яков.

      — Ты сам предложил мне вести.

      — Ты слишком пользуешься своим положением, — недовольно и совсем тихо, так, что Немо бы и не услышал, не будь сейчас настолько близко, пробормотал тот.

      — Каким положением?

      Судя по тому, как Яков вмиг помрачнел и дёрнул головой в сторону, словно отворачиваясь, а затем бросил тихое, но резкое: «Неважно, пошли», вопрос попал точно в цель, и Немо застыл, охваченный этой мыслью и искрящимся предвкушением наконец узнать хоть что-то.

      Он смерил Якова внимательным взглядом и потянулся пальцем к открытой, обрамленной лишь волосами, щеке.

      — Что ты делаешь?! — содрогнувшись всем телом, тот, словно кот, отскочил назад, насколько позволяла рука Немо, что всё ещё сжимала его предплечье.

      — Проверяю, насколько далеко заходит моё «положение», — промурлыкал он, щурясь от поглаживающего изнутри ощущения восстановленной справедливости.

      — Определённо не настолько далеко!— огрызнулся Яков.

      Его возмущение вызывало шаловливую радость, а не раздражение. Поиск плана всё ещё висел над головой восклицательным знаком, но Немо не хотел останавливаться.

      — Мне нравится смотреть, как ты дуешься.

      — Ты слишком наглеешь, Немо, — Яков свёл брови в выражении уже настоящей злости и достал из кобуры револьвер. — Не забывай, что я всегда вооружен и не побрезгую воспользоваться этим, — он покачал стволом, — для самозащиты.

      — Не горячись, — Немо устало выдохнул жаркий воздух. — Я же не нападаю на тебя, а просто веселюсь.

      — Давай сначала найдем план, а потом веселись, сколько хочешь.

      — С тобой? — усмехнувшись уголком губы, спросил он.

      Несколько секунд Яков, открыв рот в немом изумлении, смотрел не просто в глаза — в душу, заставляя Немо, несмотря на духоту, ощутить холодок под кожей, перед тем, как отвести взгляд:

      — У меня есть дела…

      — С каких пор ты так серьезно отвечаешь на мои шутки? — лишь теперь он смог нормально вдохнуть.

      — С тех самых, когда ты начал так шутить.

      Немо задумался. Действительно, странное поведение Якова влияет на него, заставляет вести себя так же странно в ответ. Такие разительные перемены что в себе, что в Якове начали настораживать его с двойной силой.

      «Ладно, плевать… Нужно найти план».

      Недолго подумав, Немо решил отвести его в архив: самое подходящее место для подобных документов.

      Яков его выбор никак не комментировал, следуя с легкой улыбкой, которая для Немо была сродни символу на неизвестном языке, и, сколько бы он ни вглядывался, не мог понять ее природу, а прямой вопрос казался неприятным признанием того, что сколько бы времени они ни провели вместе, Яков остаётся для него тёмной загадкой, как и всё остальное в этой казарме.

      — Вот и настоящий план, — Немо несильно встряхнул пыль с бумаги, и в носу мгновенно засвербело, но он сдержал чих, вместо этого почти ткнув планом Якову в грудь.

      — Раньше этой коробки здесь не было, — с заметным разочарованием тот покачал головой, и теперь Немо подумал: не могла ли та улыбка быть радостным предвкушением его поражения?

      — Обидно, что его нашел именно я?

      — Мы нашли его вместе, — нахмурившись, уточнил Яков. — Не приписывай себе все заслуги.

      — Да неужели?

      — Открывай план, Немо.

      В ходе долгих обсуждений они пришли к тому, что нужно достать ключ от подвала. Немо предложил попросить его у Оливера, на что Яков взъелся сильнее обычного, чем напросился на вопрос, который уже давно вертелся на языке:

      — Почему ты так не доверяешь Оливеру? Он предавал тебя в прошлом?

      — В точку.

      — Расскажешь поподробнее?

      — Нет, — твёрдо ответил он. — Сейчас это не имеет значения. Запомни только одно: Оливеру нельзя доверять.

      Немо тихо выдохнул, думая с какой стороны подступиться.

      «Вряд ли нам снова удастся об этом поговорить. Нужно воспользоваться этим моментом».

      — Из-за этого случая ты перестал доверять людям?

      Яков нахмурился и отвёл взгляд.

      — Можно и так сказать.

      — Похоже, это действительно было что-то серьезное.

      — Почему мы всё ещё разговариваем об этом? — с нескрываемым раздражением цыкнул Яков.

      — Ну… Я рад узнать о тебе побольше, — на лицо наползла неловкая улыбка.

      — Я тоже был бы рад узнать о тебе побольше, — пассивно-агрессивный тон и саркастическая усмешка не давали надежд на положительный смысл этих слов.

      — У меня амнезия. Будь у меня воспоминания, я бы рассказал о себе. Если тебе это интересно.

      — Ну, вот когда вспомнишь, тогда и пытайся поговорить по душам, — уперев руку в бок, своим тоном Яков словно обозначил между ними ощутимую стену, и это от стало немного грустно: теперь недавние мысли об изменениях казались далёкими и иллюзорными, как мираж.

      — Я не думаю, что это что-то изменит. Мне кажется, дело не в простом недоверии.

      — Какая проницательность! — вздёрнув уголок губы, воскликнул Яков.

      — Тебе обязательно всегда быть таким язвительным? — даже без повышения тона в голосе чувствовалась злость. — Неужели ты правда думаешь, что поступаешь правильно, отвергая любые попытки проявить к тебе заботу или внимание?

      — Мне не нужны такие забота и внимание, — Яков заговорил неожиданно беспристрастно. — По крайней мере, в той форме, в которой это делаешь ты. Ты правда считаешь, что мне приятны твои наглые расспросы о личном? На самом деле, я думаю, ты лишь прикрываешься «заботой», пытаясь выудить запретную информацию из моих слов.

      Даже зная, что это лишь несправедливое обвинение, Немо не мог отделаться от неприятного, словно грязь на теле, чувства вины.

      — Это не так. Я хочу узнать тебя получше, а прошлое мне кажется лучшим способом это сделать.

      — В любом случае, я не хочу об этом говорить.

      Немо молча смотрел на него, в ожидании повисшего в воздухе продолжения.

      — Не смотри на меня так. Разве ты не должен уважать мои решения? Если ты не знал, забота проявляется именно так.

      — Я тебя понял… — выпустив весь воздух из груди, а вместе с ним и запал злости, который всё равно оставил горький, словно пепел, осадок досады на дне легких, он перевёл тему: — Тогда, получается, у нас нет другого выбора…

      — Не строй из себя праведника, Немо, — с издевкой протянул Яков. — Воровство давно стало твоей плохой привычкой.

      — Это вынужденная мера! К тому же ты сам это поддерживаешь, но я ведь тебя за это не осуждаю.

      Яков медленно повернул голову в сторону, скользя задумчивым взглядом по архиву, чтобы в один момент метнуть его в Немо, и усмехнуться уголком губы, заметив, как вздрогнули его плечи.

      — Не осуждаешь, значит?

      — Не осуждаю, — уставившись в пол, ответил Немо. — Но было бы здорово, если бы ты перестал меня пугать.

      Словно поддавшись внезапному веселью, Яков шагнул ближе и, по-птичьи склонив голову, глубоко и тягуче спросил:

      — А я тебя пугаю?

      Немо сморщился, уже жалея о своих словах, что, судя по вспыхнувшей искре во взгляде Якова, только сильнее его воодушевило.

      — Иногда ты ведешь себя непредсказуемо.

      — Непредсказуемо… — полушепотом повторил он, будто пробуя слово на вкус, чтобы следом растянуть губы в улыбке, которую никак иначе, как хищной, не назовёшь. — Если ты ведешь себя непредсказуемо, никто не может просчитать твои действия и загнать в ловушку.

      — Ты правда в это веришь?..

      — Во что?

      — В то, что все вокруг твои враги и замышляют что-то плохое.

      — Что значит «правда веришь»? — насупившись, Яков вмиг растерял всю грозность и выглядел забавно, как капризный ребёнок. — Ты ничего не знаешь, поэтому такой наивный.

      — И чего же такого я не знаю? — с протяжным подскоком голоса, в котором, пожалуй, слишком ярко ощущалась провокация, спросил Немо.

      — Пока что я не могу тебе это сказать. Чтоб ты знал, я до сих пор тебе не доверяю.

      Немо пожевал губы несколько секунд перед тем, как ответить:

      — Я тебя понял, не горячись… Я верю, что у тебя есть причины вести себя так.

      — Почему ты снова переводишь на эту тему? — прошипел Яков.

      — Возможно, потому что твоя загадочность вызывает интерес.

      Яков хмыкнул и с подозрительным прищуром уставился на него. Спустя пару мгновений молчания он глянул в сторону и провел рукой по воздуху:

      — Давай вернёмся к тому, как украсть ключ у Оливера.

      — А у тебя есть план?

      — Есть у меня одна идея…

***

      За этими словами следовала максимально неловкая и казусная сценка, наигранность и карикатурность которой мог не заметить только человек вроде Оливера, и, лишь когда это закончилось, Немо тяжело выдохнул и поспешил на место встречи, надеясь, что цель оправдала средства, и Яков успешно выполнил свою часть.

      — Я придумал отличный план, согласись?

      Немо уставился на него пустым, неверящим взглядом, но, судя по непомеркшей улыбке Якова, тот ничего не заметил и был правда в этом уверен.

      «Это было ужасно, но зато мы вроде как достали ключ… Нужно сказать ему то, что он хочет услышать».

      — Мы добились нужного результата, — непроизвольно глянув в сторону, уклончиво ответил он.

      — Конечно, и всё благодаря мне, — на секунду отблеск лучей подсветил белые волосы ярко-желтым бликом, производя впечатление, словно каким-то чудом Яков засветился от самодовольства. Тот выудил ключ из кармана жилетки и элегантным движением кисти тряхнул его — металл зазвенел, сливаясь с шелестом ветра. — Ключей у Оливера много, я едва успел найти тот, что нам нужен.

      — Ты молодец, — увидев, как Яков улыбнулся от этих слов, Немо сам немного порадовался.

      — Как ни странно, мы с тобой хорошо поработали, — в его голосе даже не звучало издёвки. — Теперь осталось дождаться ночи и спуститься в подвал.

      — Надеюсь, всё пройдёт гладко.

      На этом они разошлись и приступили к своим обязанностям.

***

      Уже после отбоя Немо нашёл Якова в архиве.

      — Готов? Идём?

      — Куда ты так спешишь? — Яков флегматично повернул голову на звук и окинул его немного усталым, но изучающим взглядом.

      — Разве нам не надо торопиться?

      — Фактически у нас есть время до самого утра. Или тебе так не терпится всё узнать? — его голос, тягучий и совсем слегка елейный, смычком проходился где-то то ли по нервам, то ли по струнам души, потому что таким он его ещё не слышал.

      Поэтому Немо бесшумно набрал больше воздуха через нос и, преодолев желание недовольно скрестить руки на груди, посмотрел ему в лицо: слабый оранжевый свет рассеялся по коже, не освещая глаза, которые, как и всегда, казались непроницаемо черными и заглядывающими в самую душу. Ощущение, что сейчас Яков действительно другой, усилилось, и он спросил напрямую:

      — Что-то случилось?

      — Что ты имеешь в виду? — Яков настороженно прищурился, но не съязвил, как обычно.

      — Ты ведешь себя по-другому.

      — В каком смысле?

      — Раньше ты не хотел общаться со мной не по делу.

      — Хм… — тот отвёл взгляд в угол, создавая смешанные ощущения: хотелось бы надеяться, что замечание его смутило, но Немо больше верил в то, что тот собирается приврать. — Просто ночью ты кажешься не таким подозрительным, как это бывает по утрам.

      «Я явно переоценил его, когда подумал, что могу услышать что-то другое».

      Глубоко вздохнув, Немо заставил себя найти слова для ответа:

      — Ты хочешь поговорить о том, что я подозрительный?

      — Об этом бессмысленно говорить. Всё равно ты ничего не знаешь.

      Немо приоткрыл рот и хлопнул глазами несколько раз, прокручивая в голове и проверяя услышанное на реальность.

      «Вау…»

      — Раньше ты так не думал… Я рад, что ты начал хоть немного мне доверять, — потерянно улыбнувшись, Немо постарался глазами передать теплоту.

      От взгляда, которым окатил его Яков в ответ, кожу почти физически закололо крохотными иглами холода, будто иней топился о тело, и ледяная вода стекала по нему вниз.

      — Ты не понимаешь, — тихо, но утвердительно сказал тот, отводя глаза.

      — Потому что ты ничего не рассказываешь, — Немо пытался сохранять самообладание, но организм словно начал жить своей жизнью, вынуждая ладони потеть, а язык — неметь и липнуть к нёбу. Ещё с середины дня на задворках сознания бился вопрос «Что со мной происходит?», но он не обращал на него внимание, и, видимо, зря, потому что теперь беспокойство напомнило о себе дрожью и колотящимся сердцем. — Раз уж мы всё равно собираемся нарушить правила, почему бы тебе не рассказать мне о мире?

      — Всему свое время. Обещаю, что однажды расскажу тебе об этом.

      — А о себе? — такой смелый вопрос слетел с губ лишь потому, что Немо чувствовал, что сможет задать его только сейчас и что, вероятно, Яков связан с его странным самочувствием.

      Тот смотрел на него несколько секунд, подняв брови и не выражая ничего кроме удивления и задумчивости.

      — А зачем тебе эта информация?

      — Ну… Ты, эм… интересная личность.

      Лицо Якова разгладилось, но взгляд не потеплел.

      — Пока что я не настолько тебе доверяю. Однако, возможно, в будущем… всё получится.

      От волнения Немо непроизвольно засунул руки в карманы и нащупал там шероховатый фантик.

      «Точно. Конфета всё ещё у меня».

      — Любишь сладкое? — он со странным удовольствием наблюдал, как Яков удивляется такой неожиданной сменой темы.

      — К чему этот вопрос?

      — Хотел предложить конфету.

      — Давай.

      Яков протянул ладонь, и, когда Немо осторожно вложил туда сладость, преподнёс ее к лицу, понюхал фантик и покрутил перед глазами, затем развернул, рассмотрел содержимое и спрятал в карман.

      «Он правда думает, что она отравлена?..» — Немо стиснул зубы, сдерживая вопрос, зная, что он наверняка покажется Якову подозрительным, несмотря на всю абсурдность такого предположения.

      — Получил от Дорис?

      — Да.

Спустя несколько секунд тишины Немо переспросил:

      — Ты не будешь?

      — Позже. Сначала я должен ее проверить.

      — Понятно…

      — Зачем ты дал ее мне? — Яков посмотрел прямо в глаза, и Немо впился ногтями в ладонь и затаил дыхание на полувдохе, осознавая, что его до сих пор прошивает мурашками через всё тело, каждый раз, когда тот так на него смотрит. — Хочешь добиться моего расположения?

      — Возможно, — язык еле отклеился от нёба, и Немо смог сглотнуть вязкий ком и ответить. Яков повернул голову и задумался на несколько секунд, перед тем как усмехнуться:

      — Если так, тебе стоит стараться получше.

      — Вот видишь: ничего тебе не нравится, — с наигранным недовольством вздохнул Немо. — Может, нам пора уже спуститься в подвал?

      Беззлобно хмыкнув, Яков выключил настольную лампу, и из темноты вместе с шарканьем шагов прозвучало:

      — Пошли.

***

      Спустившись в подвал и миновав пост с охранником и настойчивого заключенного, они наконец оказались у нужной двери. На кодовый замок Яков, который весь путь отмахивался от его вопросов, лишь вальяжно махнул рукой и с легкой, почти издевательской улыбкой сказал разбираться самому.

      «Он не воспринимает меня всерьез», — эта мысль подстегнула спрятанную гордость, поэтому он, вздёрнув подбородок и расправив плечи, уверенно шагнул к двери.

      «Я справлюсь».

      Загадка оказалась действительно несложной: ещё на настоящем плане казармы он заметил шифр, а в стене неподалеку нашел к нему ключ.

      Победный щелчок открытой двери, заставил гордо поднять голову и улыбнуться.

      — Ну что?

      — А ты умнее, чем я думал, — улыбка на лице Якова выглядела до того неживой, что казалась нарисованной. — Наверное, мне стоит больше за тобой наблюдать.

      — Наблюдай, если тебе это так нравится, — парировал Немо, ступая на винтовую лестницу.

      — Стоило взять фонарик. Из-за твоей непредусмотрительности нам придётся подниматься в темноте.

      Замечание пролетело мимо ушей, из-за того, что сознание захватила совсем другая мысль:

      — Стоп, ты действительно наблюдаешь за мной?

      — Конечно.

      Незамедлительный и абсолютно невозмутимый ответ ввёл в ступор.

      — Эм… И как часто ты это делаешь?

      — Всегда.

      От этих слов от загривка до конца спины пробежались мурашки. Рвано вдохнув побольше воздуха, Немо сглотнул, пытаясь подавить ком нервозности, и спросил:

      — И не жалко тебе тратить на это свое время?

      — Я делаю это ради своей безопасности.

      «Он безумец…»

      — Должно быть, это ужасно скучно… — скрывая слабость голоса, сказал Немо.

      — Хм… Меня хватает испанский стыд, когда я слушаю твои подкаты к Дорис.

      — Какие ещё подкаты?.. Ничего такого не было!

      Хитрый смех разлился по помещению, отскакивая от стен, создавая эхо и щекоча нервы.

      — Не горячись, я просто пошутил. Я помню, как ты говорил Руф, что не хочешь отношений.

      — Прекрати! — волна возмущения захлестнула его, перехватывая дыхание. — Это жутко!

      По темноте прокатилась ещё одна волна смеха. Они почти подошли к двери.

      — Разве это не мило с моей стороны, что я всегда рядом?

      — Это было бы мило, если бы ты был рядом в другом смысле!

      Осознав, что именно он сказал, Немо поджал губы в тонкую линию, будто это могло бы вернуть сказанное назад, но неловкость продлилась меньше мгновения, потому что Яков молча толкнул дверь в тайную комнату.

      — Вау… — оказавшись внутри, он ощутил, как гордость мёдом стекает по горлу. — А я говорил, что она существует.

      — Хм, и вправду.

      — И это всё? — Немо чувствовал, что ему нужна компенсация за все вздохи, недоверчивые взгляды и скептичные уточнения.

      — А ты хочешь, чтобы я похвалил тебя? — с издевательской улыбкой спросил Яков.

      — Было бы неплохо хотя бы иногда слышать от тебя что-то приятное, — не без упрёка ответил он.

      Тот задумался, затем положил руку на плечо и улыбнулся:

      — Молодец, Немо.

      Тело прошило судорогой от стойкого, густого и тяжелого, точно запах горелого пластика, ощущения фальшивости в каждой нотке елейного голоса.

      «Он издевается!»

      — Но, если серьезно, ты и правда хорошо постарался, — тихо продолжил Яков, заставляя встрепенуться и напрячь слух. — Благодаря тебе мы обнаружили комнату, о которой не знал даже я. Надеюсь, ты этим доволен, потому что нам больше некогда тратить время на разговоры.

      Немо промолчал в отупении, а Яков надел маску и направился к книжному шкафу. Он осмотрелся: углы были покрыты густой, почти белой паутиной, стена была обклеена газетными вырезками непонятного содержания, потрепанная пыльная одежда висела на вешалке в углу, а рядом с ней — фотография какой-то женщины. Немо осторожно снял ее, ещё раз всмотревшись в незнакомое лицо, и, подойдя к увлеченному старыми записями Якову, несильно дёрнул его за рукав, привлекая внимание.

      — Яков, ты ее знаешь?

      Слегка повернув голову, тот, сосредоточенно прищурившись, рассматривал фотографию, чтобы потом расслабить глаза и ответить:

      — Нет. Я вижу её впервые.

      — Тогда что ты о ней думаешь?

      Яков обвёл его лицо пустым взглядом и спросил:

      — А что ты хочешь от меня услышать?

      — Что угодно.

      — Она явно старше и симпатичнее тебя… Почему ты хмуришься? Расстроен, что сравнение идёт не в твою пользу? — улыбка в этих словах чувствовалась даже сквозь маску.

      — Я не понимаю, зачем нас сравнивать. Особенно по внешности.

      — А чего ещё ты ожидал? — подняв брови, спросил Яков. — Даже дедукция не делает меня ясновидцем, способным по одной фотографии рассказать всё о человеке.

      — А раньше ты говорил, что у меня лицо шпиона.

      — Хм… — Яков отвёл взгляд в нетипичном для него выражении неудобства и думал несколько секунд прежде чем ответить: — Тебе стоит воспринимать это как комплимент. Я имел в виду, что для солдата ты выглядишь слишком мило.

      Лицо свело в скованной улыбке от резкой неловкости.

      — Спасибо… — на выдохе неуверенно произнёс Немо.

      Но эти мысли недолго занимали его: в шкафчиках Немо нашел «Методы воспитания идеального солдата» и «Дневник наблюдения за подопытными» и погрузился в тяжелое чтение.

***

      — Тебе здесь понравилось? — прозвучало словно из-под толщи воды, и Немо заторможено оглянулся и моргнул несколько раз, пытаясь снять наваждение и напомнить себе, что они всё ещё в тайной комнате.

      — Я… даже не знаю, что сказать, — приглушённо ответил он. — Это всё так странно… Эти эксперименты, эти записи.

      — Мне интересно, почему эти документы находятся здесь?

      Немо вмиг вцепился в Якова взглядом, нутром чувствуя от него ответы.

      — А ты знаешь, чья эта комната?

      — Она принадлежит Фридеманну Шмидту.

      — Ты ведь что-то знаешь об этих экспериментах, верно?

      — Нет, — подчеркнуто твердая интонация остановила поток сомнений, но лишь на секунду.

      — Но ты правда что-то знаешь!

      — Хватит! — сквозь зубы процедил Яков и пальцами сжал рукав другой руки. — Пойдем отсюда.

      — Яков. Ты обещал помочь.

      — Помню. Я уже обещал, что расскажу тебе обо всём, но позже.

      — Хорошо… — подавляя разочарование, ответил Немо.

      Лицо Якова заметно смягчилось, затем тот повернулся обратно к шкафчикам и начал в них рыться.

       Захотелось спросить: «Что ты ищешь?», но Немо промолчал, заметив, что движения рук не такие выверенные и осторожные, как обычно, а, наоборот, хаотичные и немного резкие, а взгляд потерянный, напряженный, бегающий туда-сюда — совсем не такой, каким Немо видел его во время работы. Не такой, каким он в принципе видел его когда-либо.

      Неозвученные догадки витали в воздухе, наполняя его особенной тяжестью, которая сдавливала рёбра, горло и виски. Немо так настойчиво задавал вопросы, но сейчас ответы пугали его. Казалось, тело вот-вот пробьет дрожь, пытаясь изгнать эти мысли, отвергнуть правду и сохранить веру в хорошее.

      Яков с подавленным видом повернулся к нему.

      — Ты закончил? — получилось тише, чем Немо ожидал.

      — Да. Пошли.

      Когда они вышли из подвала, Немо посмотрел худой фигуре вслед и поймал себя на мысли, что не хочет оставаться сейчас один, или не хочет оставлять Якова одного — нюансы не так важны, ведь он уже окликнул его:

      — Постой… — тот замер и с тяжелым, словно налитым напряжением, выражением лица плавно повернулся. — Эм… Не хочешь выпить чаю?