До самого вечера Эрика сидела возле двери, дергаясь каждый раз, когда, как ей казалось, мимо нее проползало насекомое. Она панически боялась их, и ничего не могла с этим сделать; даже крысы, проснувшиеся к вечеру, не так пугали. Но больший ужас пришел с наступлением ночи. По приказу Герцога к Моргенштерн не пускали никого, ей не давали ни еды, ни воды; оставаясь наедине со своими страхами, девушка вдруг услышала стон. Поначалу ей это показалось, но прислушавшись, осознала, что находится тут не одна. Поднявшись, блондинка прошла на середину комнаты и замерла, напрягая слух. Тишина. Может показалось?.. Нет. Стон. Слабый стон доносился откуда-то... снизу. Осторожно присев на корточки, она заставила себя заглянуть в щель. Темнота. От той неизведанной темноты, таившей в себе смрад крови и гнили, по спине пробежал мороз. Хотелось уйти, убежать... спрятаться. Порывшись в карманах, летчица нашла спичечный коробок, дрожащими пальцами чиркнула одной спичкой. В темном помещении заплясали кривые тени от слабого огонька. Оглядевшись, Эрика наклонилась, держа спичку так, чтобы не обжечься и осветить, пытаясь высмотреть что-то в подвале, как внезапно в щели в полу появился глаз, с ужасом, болью и мольбой смотрящий на нее. Заорав от ужаса, Моргенштерн отскочила, плюхнувшись на задницу, выронив спичку. Та, упав на пол, потухла, и тут же дом снова погрузился во тьму, наполнившись стонами сидящих в подвале. Сколько людей было закрыто в том подвале, было неизвестно, и девушка не хотела знать этого, но к своему страху, понимала, кто те, запретные внизу. Она отползала назад, не сводя взгляда с того места, где на нее смотрел глаз, пока не прижалась спиной к двери, зажав рот ладонями.
Дверь открылась, и в командирский пункт, как всегда без стука вошел Штуббе, найдя Курта собирающимся на ужин.
- А я к тебе, - рассмеялся одноглазый, садясь на стул, при этом не стесняясь положив обе ноги на стол, перекрестив щиколотки.
- Ноги убери, ловелас одноглазый, и так наследил порядочно! - бросил Герцог и строгим взглядом посмотрел на товарища, завязывая галстук.
- Да от куда ж я знал, что эта истеричка в драку бросится?! - громко сказал одноглазый, наигранно всплеснув руками, расширив уцелевший глаз.
- А, что ты думал, что они к тебе обе в кровать прыгнут?! - возмутился Курт, не скрывая своего раздражения, стоя у небольшого зеркала на стене, повернувшись в полоборота, смотря на майора.
- Ладно-ладно, просчитался немного, бывает, - отмахнулся тот, зевнув, - Что думаешь делать-то?.. Кстати, радистка просила замолвить словечко за свою подружку, - сказал Рихард, рассмеявшись.
- Я и не сомневался. А ты, небось, уже и воспользоваться этим успел? - хмыкнул полковник.
- Пока не время, - на секунду лицо одноглазого стало серьезным, покачав головой, он о чем-то задумался, а потом вопросительно глянул на товарища, - Так, что думаешь делать? Кстати, ты про спор-то помнишь? Ведь если ты её расстреляешь, считай, что ты приобретешь в моём лице не только друга, но и вечную занозу в заднице, которая будет ходить и напоминать тебе, о твоем проигрыше, - сказал Штуббе, приложив ладонь к груди, и расплылся в мерзенькой улыбке.
- Да вот хрен тебе. Я воспользуюсь этой ситуацией и заставлю её лечь ко мне в кровать. А ты, герой любовник не добитый, перестанешь вякать в мою сторону, - резко и с лёгким раздражением сказал Курт, проходя мимо, двигаясь к двери.
- Вот и посмотрим, - соскочив со стула, майор пошел за полковником, - Но для начала... - догнав Герцога, злорадно прочеканил, - Выиграй спор.
На рассвете, когда солнце только-только начало заниматься на горизонте, когда горы упирались вершинами в черное небо, усеянное звездами, начавшими гаснуть, караульные заметили идущих со стороны леса. Их было пятеро, один из которых шел позади всех, прихрамывая. Они шли медленно, и как только им крикнули, подняли руки вверх.
- Свои! - хриплый, почти не слышимый голос донесся до солдат, в котором те узнали подполковника Хартманна.
Удивленные рядовые кинулись навстречу, обнаружив весь экипаж "Королевского тигра"; все были живы, ранены, но живы; уставшие, голодные, покрытые грязью и пылью, но живые, - надежда угасла с того момента, как связь с "Кеннингом" была потеряна, но теперь встречавшие улыбались, помогая tigergruppe идти, расспрашивая о том, что же случилось. Отвечая сухими фразами, те уже не шли сами, а еле перебирали ногами, доверившись помогавшим. Отведя экипаж прямиком в госпиталь, рядовые побежали немедленно докладывать обо всем полковнику.
Солнце было уже высоко, когда Алекс вышел из госпиталя. Он был не ранен, если не считать царапины и порезы от осколков, можно было бы сослаться на выдуманное недомогание, чтобы выспаться, но видеть недовольное лицо Вигмана каждую минуту, не было особого желания, тем более больничная еда была еще более отвратительная, чем в современной больнице. Дойдя до столовой, подполковник увидел Штуббе, сидящего за столом, о чем-то беседовавшего со своим экипажем; странно, что полковника еще нет - Курт обычно один из первых приходит на завтрак. Взяв тарелку с кашей, подполковник нашел свободное место и только сел, как к нему подбежала Мария-Елена. Бросив напряженный взгляд на одноглазого, хищно скалящегося ей, девушка напустила на себя важный вид, а потом тихо проговорила:
- Нам надо поговорить. Это срочно! - она это сказала так, что не оставалось сомнений, что то, что хотела передать радистка, было очень важным.
- Пошли, - поднявшись из-за стола, Хартманн прошел мимо майора, покосившись на того, предчувствуя уже неладное.
Как только они с шатенкой вышли из столовой, девушка рассказала, что случилось за то время, пока Алекса не было: и про домогательства одноглазого, и про то, что Эрика ввязалась в драку со Штуббе, а еще то, что ее заперли в доме на отшибе.
- К ней никого не пускают, - закончила Айзенбах, поежившись, - Я хотела поговорить с Эрикой, но... Там охрана. Говорят, что ее расстреляют, - не выдержав своих эмоций, она взяла друга за рукав кителя, смотря ему в глаза, - Это правда? Ее расстреляют? - голос дрожал, став тихим.
- Я не знаю, - не оправившись от пережитого в Мелсвике, Хартманн просто не знал, что ответить, ошарашенный новостями.
Просто сойти с ума... Хотелось просто сойти с ума. Слушая всю ночь шебуршение и стоны, Моргенштерн к утру хотела только одного - сойти с ума, лишь бы не слышать сидящих в подвале. Она уже не плакала, слез не было, только вздрагивала, потеряв счет времени. И в какой-то момент ей начало казаться, что кто-то зовет ее. Новая волна страха окатила ее с головой, но прислушавшись, девушка поняла, что ее действительно кто-то зовет. Поднявшись, она не сразу разобрала, кто именно называет ее имя.
- Эрика, - приглушенный голос раздавался в одном из заколоченных окон.
Осторожно приблизившись к нему, блондинка вздрогнула, когда мимо пробежал таракан.
- Эрика?
- Я... я тут, - слабо отозвалась она, - Кто..? Алекс?! - узнав голос, улыбнулась, чувствуя, как глаза защипало от появляющихся слез, но теперь слез радости, - Ты жив?
- Жив, - шикнул Хартманн, - Тише. Никто не должен знать, что я приходил к тебе. Какого хрена ты поперла на одноглазого?
- Он домогался до Марии-Елены, - фыркнула летчица, вытерев ладонями глаза, убирая слезы, - Я не могла просто стоять в стороне, - шмыгнув носом, передернула плечами, - Алекс?
- Что? - недовольство друга так и чувствовалось.
- Ты тут? - от этого по сути глупого вопроса, Эрика улыбнулась.
- Нет, я на другом конце света, - покачав головой, подполковник убедился, что его никто не заметил.
- Алекс, - снова позвала девушка, - Герцог сказал, что меня ждет расстрел, - и только Хартманн хотел ответить, как она продолжила, - Но он сказал, что... Ну, короче, я должна переспать с ним, и тогда меня освободят, - поморщив нос, ощутила в горле горечь.
- Ну так переспи с ним, - недолго думая ответил парень, - Он тебя не расстреляет, - говоря это, надеялся, что слова прозвучали уверенно, чтобы подруга приняла единственное верное решение.
Молчание.
- Эрика? - позвал Алекс.
- Он знает про татуировки, - промямлила та, - Я не знаю, как он узнал, но... А если он меня расстреляет? - по голосу было понятно, что девушка сейчас расплачется.
- Тогда я ему сам мозги все вышибу! - прошипел Хартманн, но тут он услышал, как за досками раздался тихий смех, летчица улыбалась, вытирая слезы, - Мне надо вернуть свой "Тигр", - выдохнул через нос, парень.
- Я хочу поговорить с Герцогом, - набралась смелости Моргенштерн.
- Зови конвой, пусть они ведут тебя к нему, - посоветовал подполковник, а потом добавил, - Я сейчас к нему, подожди несколько минут, потом говори конвою... Никто не должен знать, что я говорил с тобой.
- Поняла, - кивнула Эрика, - Алекс. Он скинул в подвал людей.
- Это скоро все закончится, - на прощание сказал ей друг, - Потерпи еще немного.
Подходя к командирскому пункту, Хартманн сбавил шаг, заметив, как возле дома стоят Герцог и Штуббе. Судя по тому, как они дружелюбно разговаривают, одноглазому сошло с рук его деяние. Спрятавшись за бронеавтомобиль, стоявший у колодца, Алекс прикинул, что вполне вероятно, что Курт был в курсе всего происходящего. Нет, что-то тут не складывается... Полковник не тот человек, что будет действовать исподтишка, а вот одноглазый... Дождавшись, пока майор уйдет, а Герцог зайдет к себе, подполковник пошел по улице, намереваясь поговорить с полковником.
- Курт! - распахнув дверь, начал Хартманн, застав полковника у стола, - Какого хрена, Курт?!
Сохраняя спокойствие, Герцог сел за стол, сняв фуражку.
- Я жду доклад насчет Мелсвика, - как ни в чем не бывало сказал он, будто бы Алекс не пропадал вовсе.
Такая реакция возмутила Хартманна, дойдя до полковника, парень со злости стукнул по столешнице кулаком, а потом, опираясь о нее двумя руками, подался вперед, смотря Курту в глаза.
- Операция провалена! - чуть ли не по слогам проговорил подполковник, - Русских оказалось чуть ли не в два раза больше, чем был доклад разведки. И там был Ставарин, - вот это Алекс выделил с особым энтузиазмом, так как было поручено не только зачистить город от иванов, но и схватить живого командира "красных", - И у него было подкрепление, - только сейчас пыл стал утихать; сев на стул, подполковник продолжил, - Мы их сильно потрепали, но потеряли "Тигр". Надо его вернуть, причем срочно. У меня есть пара задумок, как его отбить...
- Да? - раздался хриплый голос Курта, и парень услышал легкую заинтересованность, - И какие же?
Выждав паузу, такую, чтобы немного понервировать Герцога, Хартманн ухмыльнулся:
- Но для начала надо, чтобы ты выпустил белобрысую, - заметив, как сверкнули недобро глаза полковника, парень добавил, - Сейчас она единственный лучший пилот "Ме-262".
- Нет, - покачал головой мужчина, - Она напала на офицера и будет под арестом...
- Отправим два "Тигра" с поддержкой панцергренадеров, - продолжал Алекс, будто бы не слыша полковника, - И нам нужна поддержка с воздуха. Потери будут незначительны, так как противовоздушной обороны нет, и они не ожидают, что мы нападем так быстро. А там твой любимый друг Ставарин, - улыбка на лице стала ехидной.
- Возьмешь под свою ответственность двоих пилотов...
- Зачем мне два пилота, с которыми я не работал? - перебил Курта Хартманн, фыркнув, - Мне нужен "262й" с его 30 мм противотанковыми пушками! - продолжал "давить" парень, - На нем только она умеет летать...
Видя, как Герцога одолели сомнения, Хартманн еле заметно улыбнулся, он не сомневался в том, что Курт согласится на его доводы, но в этот момент в дверь постучали. Переведя взгляд на дверь, полковник рявкнул, разрешая войти. Вошедшим оказался солдат, охранявший особу, про которую уже заходила речь, а именно Моргенштерн. Доложив о том, что летчица хочет поговорить с полковником, рядовой получил разрешение привести ее.
- Обговорим детали позже, - кивнул Курт Алексу, когда тот поднялся со стула.
- Хорошо, но мне нужно время, чтобы подготовить "Тигр" предателя, - Хартманн задумчиво посмотрел перед собой, а потом повернул голову к Герцогу, - Выступим послезавтра.
Получив вместо ответа короткий кивок, парень поспешил уйти, так как понимал, что пока ему не стоит пересекаться с Эрикой, и тем более нужно было поговорить со своим экипажем, чтобы предупредить их о том, что планировалось.
Теперь же летчица молча шла рядом с двумя солдатами, и не думая о том, чтобы сбежать. Прислушавшись к словам Алекса, она думала лишь о том, как согласиться на предложение Герцога: мужчина нравился ей, но то, как он поступил себя с ней, переходило ее нормы. И вот на подходе к дому полковника, блондинка подняла голову, часто задышав, будто бы ее вели уже на смерть.
- Ты подумала над моим предложением? - спросил Курт, когда летчица уже стояла перед ним, отложив в сторону карты и рапорт разведки, который он уже читал ранее, но нужно было убедиться в том, почему никто не заметил подкрепления со стороны русских.
- Да, - выдавив из себя ответ, Эрика поморщила нос.
- Ты хорошо провела эту ночь? - улыбнулся полковник, криво ухмыльнувшись.
- Замечательно, - еще тише ответила блондинка, передернув плечами, вспомнив о людях в подвале.
- И каков же твой ответ? - изогнув вопросительно бровь, мужчина заметил, как дрожали руки летчицы.
Покосившись на стоявших у дверей солдат, что привели ее сюда, Моргенштерн перевела взгляд на сидящего за столом, кивнув:
- Я согласна.
- Я не сомневался в твоем правильном ответе, Эрика, - взяв карту, Курт пробежался взглядом по отмеченным точкам, отмеченным на бумаге, говоря при этом, - Иди. Приведи себя в порядок, поешь... Вечером придешь.
Почему-то от той манеры, с которой к ней обращался мужчина, летчица скривилась, дернув верхней губой. Как же хотелось сказать что-нибудь этому напыщенному козлу, чтобы поставить его на место; но девушка напомнила себе о том, где находится, и о том, что это будет только один вечер... ночь... один раз.
- Слушаюсь! - рявкнула она, и от ее звонкого голоса, заставившего оторваться полковника от созерцания карты, стоявшие позади рядовые выпрямились.
Не спрашивая разрешения идти, Моргенштерн развернулась на месте и, подойдя к двери, толкнула ее, выходя. Но в чем-то Герцог был прав: она должна поесть и помыться, после этого ужасного дома, вся ее одежда пропахла запахом крови, впитав ее, а еще неизвестно, может в волосах запутались тараканы... Представив это, блондинка передернула плечами, после чего остановилась и встряхнула волосы, надеясь, что таким образом таракашки упадут на землю.