Проснулся он довольно поздно, благо сегодня уже никуда бежать не надо. Потянувшись и зевнув, Арсений, щурясь, глянул в сторону окна, за которым было достаточно светло. От ночных страхов не осталось и следа; теперь вчерашние попытки сбежать от неведомо чего казались глупыми и даже постыдными. Как хорошо, что его никто не застал за этим. Ступая босыми ногами по деревянным ступенькам, он спустился на первый этаж, где обнаружил маму готовящей суп. Она мягко улыбнулась:

— Доброе утро. Подожди немного, борщ будет готов через пару минут.

— Хорошо, — Арсений сонно кивнул и направился в ванную, чтобы умыться.

После этого, зайдя в гостиную, он плюхнулся на диван, сразу морщась от звука сминаемой бумаги. Привстав, юноша достал газету, судя по всему, оставленную здесь отцом, который недавно ушёл на работу. Арсений уже хотел откинуть её в сторону, но взгляд резко зацепился за белый заголовок на красном фоне «A missing person» («пропал человек»). Статья под ним гласила о том, что четыре дня назад пятидесятилетняя женщина ушла на рынок, где её видели несколько свидетелей, но домой так и не вернулась. Не было ни тела, ни улик, ни причин, по которым она могла бы сбежать от дочери и внуков, вместе с которыми жила. Поначалу родственники пытались найти её своими силами, потому что город маленький – далеко уйти она не могла, но после известия о смерти Иды занервничали и обратились к шерифу. Такие пропажи происходили в городе и раньше, причём совсем недавно, поэтому полиция сразу же взялась за дело. Ниже были оставлены особые приметы и домашний номер телефона, по которому семья просила позвонить, если кто-то что-то знает. Это странно. Странно, что в таком маленьком городке, где все друг друга знают и обычно ничего интересного не происходит, сначала пропала женщина, а потом убили Иду. Может, это орудует один и тот же маньяк?

— Сень, суп готов.

— Иду, — Попов отложил газету на диван и поднялся с места, возвращаясь на кухню.

Весь обед он был молчаливым и думал лишь о прочитанной в газете статье. Очень хотелось разобраться в том, что происходит. Узнать, наконец, кто стоит за всем этим, да и проследить за тем, чтобы убийцу Иды наказали по всей строгости закона. Почему кто-то вообще решил, что имеет право похищать или убивать людей? Хотелось побольше узнать о тех, других пропажах, но шериф явно не стал бы делиться информацией с простым мальчишкой. Голову посетила неожиданная идея. Арсений громко положил ложку в полупустую тарелку и вскочил с места, уносясь на второй этаж:

— Мне пора!

* * *

Он спешно шагал по тротуару, который, кажется, вот-вот начнёт плавиться. На улице стояла невыносимая духота, и Арсений даже жалел, что вышел из дома в самый разгар дня. Липкое от пота тело ощущалось очень неприятно, а тёмную макушку припекало. На улице было немноголюдно: видимо, все попрятались по тенькам и навесам. У проезжающих машин были настежь открыты окна, потому что ни один человек не хотел внутри них свариться заживо. Дойдя до киоска, Арсений распахнул дверь, которая отозвалась лёгким звоном колокольчика, и, зайдя внутрь, сразу остановился у вентилятора, возвышающегося на столе-кассе. В крохотном киоске, доверху заваленном различными журналами, газетами и книгами, едва помещались три человека. Пока продавец – щуплый темнокожий мужчина лет пятидесяти, который постоянно щурился через маленькие очки в роговой оправе, надетые на большой нос, – обслуживал другого посетителя, Арсений, не отходя от места, куда вентилятор дул сильнее всего, разглядывал лежащие на столе кроссворды, книги рецептов и маленькие детские книжки со множеством рисунков. Как только вновь прозвенел дверной колокольчик и они остались одни, продавец повернулся к юноше.

— You came to get the magazines? They've just brought us the latest release of "Jackie." (Ты за журналами? Нам как раз недавно привезли из Британии свежий выпуск «Jackie»).

— No, no, I need newspapers. Do you have local releases for the last month (Нет-нет, я за газетами. У вас остались местные газеты за предыдущий месяц)?

— Hm (Хм), — мужчина ненадолго задумался, теребя маленькую седую бородку, — they must be somewhere, let me take a look. (Где-то должны быть, сейчас посмотрю).

Он наклонился и стал рыться в одной из стоящих на полу коробок, в которую была кучей скинута вся ненужная макулатура.

— You need them for collages, right? I'd advise you to take one of those, there're more pictures here, and the print is brighter. (Тебе это для коллажей, да? Советую взять что-нибудь из журналов, там и картинок больше, и печать ярче).

— No, no, I need the news ones (Нет-нет, мне нужны именно новостные газеты).

— Well, you know better (Ну, как знаешь), — мужчина пожал плечами, после чего выудил небольшую стопку. — Those are the releases since the nines of June (Вот номера с девятого июня).

Попов достал из кармана кошелёк:

— How much would they cost (Сколько с меня)?

Мужчина лишь отмахнулся, бечёвкой перевязывая стопку газет на манер подарочной коробки, чтобы те не разлетелись, пока юноша будет их нести:

— You can take 'em for free. I don't really need them, and you'd better go buy ice cream with these money (Да бери так. Они всё равно мне не нужны, а ты на эти деньги лучше купи себе мороженое).

— Thanks (Спасибо), — юноша убрал бумажник обратно в карман и, попрощавшись и взяв стопку газет, вышел обратно на жаркую улицу.

Хотелось поскорее добраться до дома, засесть где-нибудь на первом этаже, до куда из окон не могли добраться обжигающие солнечные лучи. Уже направляясь спешным шагом в сторону дома, он внезапно остановился на самом углу улицы и обернулся. Рядом стояла деревянная доска, покрытая разнообразными бумажными объявлениями. Можно глянуть, не написано ли здесь что-нибудь про пропажу людей. Подойдя ближе, он начал внимательно изучать все приклеенные к доске листочки. Продажа свежих ягод, скидки в «Diner» для семей, в которых больше трёх детей, реклама навороченных электробигуди. Всё не то. Он настолько погрузился в чтение, что только в последний момент заметил, как какой-то человек, резко вывернув из-за угла, врезался в него. Газеты полетели на пол; Арсений едва успел удержаться на ногах, схватившись за талию человека, который сам чуть не упал. Им оказался Серёжа, который несколько секунд виновато смотрел на него, а затем, отстранившись, наклонился, чтобы поднять с асфальта упавшую стопку и свои рассыпавшиеся цветы. На нём были светлые джинсы, красная футболка с принтом пальмового пляжа и надписью «Florida», а на руке висела джинсовая куртка с кучей разноцветных нашивок.

— Прости, я тебя не заметил.

— Ничего страшного.

Арсений кинулся помогать ему, подбирая с земли неизвестные белые цветы, которые напоминали лилии. Серёжа, подняв газеты, с удивлением взглянул на дату выпуска:

— Зачем тебе старые газеты?

— Да так, неважно, — Арсений, протянув руку, забрал стопку и в свою очередь вернул букет, который Серёжа тут же начал поправлять, приводя лепестки в наиболее приличный вид.

— Если это затем, о чём я думаю, то советую даже не начинать. Полиция сама прекрасно разберётся, а ты можешь поставить себя под угрозу, если что-то раскопаешь, а маньяк об этом узнает. Да и к тому же зачем париться из-за того, что к тебе вообще никак не относится? Это работа шерифа.

— Я буду максимально осторожен и не полезу туда, куда не надо. Я хочу узнать больше, вот и всё.

Парень вздохнул, разглядывая букет, который стал выглядеть хуже, чем до столкновения:

— Тогда тем более зачем? Лучше сходи сегодня с нами на встречу одноклассников, развейся. Заодно познакомишься со всеми. Это точно лучше, чем сидеть, зарывшись в бумажки.

— Ладно, я подумаю. Где и во сколько?

— В восемь на школьном стадионе, — парень развернулся, желая было уйти, как остановился, что-то вспомнив, и вернулся обратно к Арсению. Порывшись в кармане, выудил оттуда кулон, который они нашли тем вечером. — Да, кстати. Может, ты заберёшь? У меня теперь с ним плохие ассоциации, не хочу, чтобы этот кулон находился рядом.

Арсений, кивнув, свободной рукой убрал кулон в карман.

— Всё, мне надо бежать. Пока.

* * *

Оказавшись у себя на чердаке, Попов сразу же опустил дверцу, ведущую к лестнице, и, кинув стопку газет на стол, стал развязывать бечёвку. Его комната была маленькой, но в то же время уютной. Яркий солнечный свет проникал через большое окно, на котором не было штор. Рядом с ним вдоль левой стены стояли стол из светлого дуба, на котором была небольшая лампа, и платяной шкаф. Рядом с ним находился спуск на первый этаж, позади которого валялись пустые и не очень коробки, оставшиеся после переезда. Около правой стены, под скатом крыши, на полу лежал матрас со скомканным постельным бельём, который временно заменял кровать, а рядом с ним стояла маленькая тумбочка с торшером. Все стены были выкрашены в белый, а на полу лежал светлый паркет. Арсений, схватив первую газету, стал читать всё подряд. Наткнувшись на статью в память о двух детях, которые в один злополучный день четыре года назад ушли гулять, но так и не вернулись, обвёл её маркером, а после, вооружившись ножницами, стал аккуратно её вырезать, стараясь не задеть текст. Он сам не до конца понимал, что пытается найти. Для начала стоило узнать все на этот момент известные детали, а потом придумывать что-то дальнейшее. Только он сложил вырезки ещё пары статей стопкой, а остальные газеты вместе с обрезками скомкал и отправил в стоящую рядом с кроватью коробку, как дверца в полу приоткрылась и за ней показалась голова мамы.

— Я слышала, как ты вернулся. Ты же за весь день вообще ничего не ел. Вот, держи, — женщина поставила на пол рядом с крышкой тарелку, заполненную нарезанными фруктами.

— Спасибо, — Арсений тепло улыбнулся ей и, когда дверца закрылась, переставил тарелку на рабочий стол, сразу взяв из неё кусок яблока.

Вернувшись к вырезкам статей, Арсений понял, что их надо развесить где-нибудь на стене. Если говорить честно, он не знал зачем, но раз так делают во всех детективах, значит надо. Над столом вешать нельзя – заметят родители, над кроватью не хочется. Единственным местом оставалась пустая стена напротив окна; родители обычно не заходили, а заглядывали к нему с лестницы – на ту стену точно не станут смотреть. Удобно. Перенеся со стола всё необходимое, он приступил к делу. Очень скоро стена стала украшена прикреплёнными на канцелярские кнопки листочками, на которых висели бумажки с его собственными записями, между которыми одна к другой вели нити зелёного цвета (потому что красные нитки были у мамы, она наверняка будет спрашивать, зачем ему), а на одну из кнопок был намотан кулон. Выглядело почти как в детективных фильмах. Когда юноша возвращался к столу за маркером, чтобы подчеркнуть все особо важные места, его взгляд случайно упал на лежавшие на столешнице наручные часы. Почти полвосьмого. Спохватившись, он начал спешно собираться. Времени было мало, а этот стадион ещё нужно найти. Там будут все будущие одноклассники – нужно хорошо выглядеть.

* * *

Уже на улице, на ходу поправляя ворот светло-бирюзовой рубашки поло с вышитой на кармане птичкой, Арсений надеялся, что у него хорошо лежит чёлка. Незаметно выбраться из дома получилось легко: хоть двери бы запирали, раз посадили его под домашний арест. Он торопился, не слишком обращая внимание на всё вокруг, из-за чего даже едва не попал под колёса чьей-то машины, но вовремя успел выскочить на тротуар. Замедлил шаг Попов, лишь когда на горизонте показалась громадина стадиона. Войдя в высокие ворота, юноша оглянулся по сторонам: какая-то группа парней, среди которых многие были без футболок, играли в американский футбол на поле, поделённом на двадцать равных секторов; стайки подростков разрозненно сидели на трибунах, а некоторые и вовсе – на полу. Он старался отыскать глазами "своих" парней, но попытки прервала смуглая девушка, которая, подойдя ближе, лучезарно улыбнулась:

— Hi, you must be the newcomer (Привет, ты новенький)?

Арсений заметил, что на расстоянии от неё стояла небольшая группа девушек, человек пять, и о чём-то перешёптывалась, постоянно стреляя в него глазками.

— Hello, yes (Привет, да).

Девушка улыбнулась шире и сделала пару шагов к нему.

— Want me to introduce you to the others and show you everything around here (Хочешь познакомлю с остальными и покажу тут всё)?

Она уже было потянулась, чтобы взять его под руку, как Попов почувствовал на своём плече крепкую широкую ладонь. Развернувшись полубоком, чтобы и уйти от девичьего прикосновения, и узнать, кто это, он увидел Антона.

— No need for that, he's with us (Не надо, он с нами).

Девушка тихо хмыкнула и, утратив к нему всякий интерес, вернулась к подругам. Когда юноша полностью повернулся к нему, Антон жестом попросил его следовать за собой, по дороге рассказывая:

— Она постоянно ссорится со своим парнем, поэтому, чтобы заставить его ревновать, уже не в первый раз ищет кого-то красивого.

Арсений, абсолютно упустив всё остальное, надеялся, что кончики его ушей не покраснели. Антон что, только что назвал его красивым?

— Этот план звучит глупо.

На нём сегодня была жёлтая свободная футболка с ярким принтом и оранжевые штаны, а на плечи накинута джинсовка с разноцветными нашивками, которая была заметно ему коротка. На шее тихо позвякивали украшения, а пальцы были полностью унизаны разнообразными перстнями с цветными камушками. Он хмыкнул:

— Иди объясни это ей.

Парень привёл его к противоположному краю трибун, где на втором ряду сидел Дима, ногами оперевшись на спинку нижнего сидения. Он пододвинулся, перекладывая на другую сторону скомканную красную футболку вместе с чёрной повязкой, которую Серёжа обычно носил как браслет. Парни сели рядом, и Арсений, откинувшись на спинку, взял протянутую мужчиной пластинку жвачки, раскрыв которую, сразу положил в рот.

— Привет. А где Серёжа и Оксана?

— Оксану родители не отпустили, а Серёжа во-о-он там, — Антон, унизанным кольцами пальцем, указал на одного из игроков, в котором Арсений, закрывшись ладонью от светящего прямо в глаза закатного солнца, узнал Серёжу.

Тот, ловко поймав летящий в его сторону мяч, понёсся через всё поле к воротам противника. Он был абсолютно без верха, и Попов даже ненадолго засмотрелся на крепкое и подтянутое загорелое тело. Сильные мышцы перекатывались под взмокшей кожей, что со стороны выглядело очень и очень красиво. Арсений, как только понял, что смотрит слишком долго, слегка смутился и перевёл взгляд на сидящего со сложенными на груди руками Диму, который наблюдал за игрой на поле. Как только Серёжа снова завладел мячом, намеренно согнув одну руку так, чтобы были заметны бицепсы, мужчина хмыкнул:

— Красуется, — и, пока команда на поле праздновала гол, повернулся к Антону, а после указал куда-то на противоположную трибуну, — видишь вон там, в светло-зелёном платье? Серёжка днём с ней на свидание сходил, а теперь пытается впечатлить.

Арсений в последний момент прикусил язык, чтобы не брякнуть «у него получается».

— А ты, Поз, не завидуй. Тебе уже поздно на школьниц заглядываться, — Антон посильнее запахнул куртку, поскольку ему было немного прохладно, из-за того что они сидели в тени, хотя Попов не понимал, как тот ещё не вспотел.

— Эй, я школу всего год назад окончил.

— Вот видишь, какой ты старый? Уже в самую пору заводить ворчащую жену, которая будет носить бигуди и устраивать скандалы из-за того, что ты задержался на работе, и кучу детей, которые будут постоянно орать и виснуть на тебе.

— Ой, да ну тебя, — мужчина отмахнулся от него и стал дальше смотреть на поле, активно делая вид, будто Антона не существует.

Арсений, которому наблюдать за игрой было неинтересно, потому что в спорте он почти ничего не понимал, развернулся всем корпусом, наткнувшись на обращённый на него взгляд Антона, которому тоже был неинтересен футбол. Парень изучающе разглядывал его лицо, отчего Арсений на мгновение смутился под напором наглых орехово-зелёных глаз, постарался заговорить о чём-то отвлечённом.

— Почему ты назвал Диму «Поз»?

— Это сокращение от фамилии «Позов». Мы все придумали друг другу прикольные сокращения. Оксана — «Окс», потому что фамилия «Суркова» никак не уменьшается, я «Шаст» от «Шастун». Серёжке ничего интересного придумать не получилось, поэтому он так и остался Серёгой Матвиенко, — Антон ненадолго задумался, а после кивнул сам себе, — ты тогда будешь «Арс», мне кажется, классно звучит.

Попов солнечно улыбнулся:

— Я не против.

Антон улыбнулся ему в ответ и, закинув ногу на ногу, стал разглядывать других подростков, видимо, в поисках своих знакомых. В какой-то момент, заприметив кого-то в углу стадиона, он поставил обе ноги на землю.

— Любишь сказки?

Арсений немного растерялся от такого внезапного вопроса, но, чуть подумав, кивнул:

— Люблю.

— Тогда пошли, — парень встал с места и, взяв его за запястье, потянул в куда-то в сторону.

Юноша покорно пошёл за ним. Спустя пару минут они оказались возле компании из двенадцати человек, которая устроилась в самом углу стадиона полукругом. Для полной картины не хватало только костра посередине. Несколько девушек подвинулись, образовывая для них свободное место. Шаст уселся в позу лотоса и потянул к себе неуверенно замявшегося юношу, который всё же сел рядом, подтянув колени к груди. Девушка, которая находилась на противоположной стороне круга, на пару с сидящим рядом парнем приковывала к себе внимание необычной одеждой. На ней было расписанное синими серыми и чёрными узорами, тёмно-оранжевое широкое поло с кисточками на краях и тёмная, расшитая цветами юбка. Чёрные длинные волосы, красиво сочетающиеся со смуглой, почти рыжей кожей, были собраны в две косы, а лоб перетянут тесёмкой, на которой сбоку висело сизое перо и несколько бусин. Парень с длинными чёрными волосами, расслабленно устроившийся рядом, был одет в тёмную, расшитую красными цветами рубаху и ковбойские джинсы. Немного присмотревшись к ним, Арсений заметил, что их лица очень похожи. Это, скорее всего, были близнецы или точно родственники. Девушка приветливо улыбнулась и протянула ему руку для рукопожатия:

— You're the new here? My name's Alita, and this (Ты новенький? Меня зовут Алита, а это), — она указала на парня рядом с собой, — is my brother Arenk, we're Indian (мой брат Арэнк, мы индейцы).

Попов пожал протянутую руку, которая оказалась сухой и тонкой. Арэнк ограничился тем, что помахал ему в знак приветствия, чтобы не тянуться.

— Nice to meet you, my name's Arseniy (Приятно познакомиться, меня зовут Арсений).

Антон, вытянув длинные ноги в центр круга, чтобы было удобнее, повернулся к нему.

— Is your English level high enough to understand a fairytale? If you need it, I can translate everything for you (У тебя достаточный уровень английского, чтобы понимать сказку? Если что, я могу тебе всё переводить).

— That's not a "fairytale," that's a legend that really took place in the past. It was passed down by ancestors from generation to generation (Это не сказка, это происходившая взаправду легенда, которую передавали мои предки из поколения в поколение).

Поймав на себе укоризненный взгляд девушки, Шастун поднял руки в сдающемся жесте. Попов, развернувшись к парню, едва не столкнулся с ним лбами из-за того, что сидели они слишком близко друг к другу. Глядя в орехово-зелёные глаза, он ответил:

— Я хорошо знаю базу, но в ска... легенде могу понимать не всё.

Шаст кивнул:

— Значит, буду переводить.

— So, everyone's ready, I take it (Итак, все готовы)? — Арэнк, наконец подав голос, который оказался глубоким и чарующим, обвёл взглядом всех присутствующих.

Алита, прочистив горло, начала свой рассказ негромким и проникновенным голосом:

— Once upon a time, so many moons ago that it's impossible to count (Когда-то давно, так много лун назад, что уже и не сосчитать)...

Антон наклонился к нему, чуть сгорбившись, и положил голову парню на плечо, опаляя щёку тёплым дыханием.

— ... Жил на свете воинственный индеец по имени Диас. Он уже был не молод: длинные тёмные косы испещрили седые прожилки, а всё лицо покрылось мелкими морщинками. Поговаривают, он был так силён, что стоило правой рукой махнуть — замедлялись резвые горные речки, а рыба в них выскакивала на берег и ложилась в ноги рыбакам. Стоило левой махнуть — пригибались кронами к земле деревья, а непокорные дикие кони становились ласковыми, поджимали передние ноги, покорно опускаясь перед Диасом.

Девушка замолчала, и в рассказ вступил Арэнк, слова которого Антон тут же стал переводить:

— Жил Диас в степи, в маленькой деревушке на безжизненной равнине, куда не желали соваться даже кочующие племена — так она была мертва и опасна. Жить там было тяжело – не было ни скота, ни растительности, с которой можно было собрать плоды, ни быстрых речек или озёр. Поля высыхали, рыба уплывала в оживлённые места. В деревушке свой век доживали лишь исхудалые старики да малые дети, которые сразу рождались больными и не всегда доживали до своего пятого лета. Диас, как самый крепкий из них, был вождём. Сколько ни молил он богов, сколько ни пытался нагнать скот, выловить рыбу, чтобы прокормить своих соплеменников – всё было тщетно.

Арсений краем уха слушал речь в оригинале, но не понимал в ней большинства слов. Алита вновь взяла управление в свои руки:

— Но однажды всё стало совсем плохо. В знойное лето пришли в эти земли испанские конкистадоры. Захотелось им подчинить себе до того неподвластную никому пустыню, возвести на ней большой город. «Это место славное, – говорил их предводитель – крепкий и умный испанец, – но не нравится мне та деревушка. Она своими мелкими крышами и дымом костров портит вид на горы». Пришёл туда конкистадор вместе с тремя своими лучшими бойцами, ведя за собой караван коров, коней и овец, конца и края которого не было видно.

— Возложив на стол мешочек золотых, он сказал: «Вижу я, Диас, что дела у тебя совсем плохи. Твои люди иссыхают на глазах, доедая последнюю корку хлеба; дома ветшают, а то и вовсе разваливаются, продуваемые ветрами со всех четырёх сторон. Да и ты, вождь, уже не так силён и крепок, как раньше. Отдай нам эти земли, и мы дадим вам кров в новом городе, который возведём здесь; будем кормить до отвала, и никто больше не будет знать нужды». Ответил ему Диас: «Здесь вырос мой отец, его отец и ещё мириады отцов до этого. Что нам ваше золото да скот? Что оно по сравнению с памятью, с душами предков, которые смотрят на нас с облаков? Не можем мы предать их. Раз боги решили, что мы должны сгинуть здесь с голода, – так тому и быть». Ушёл конкистадор ни с чем.

— Долгое время пытался он смириться с этой мыслью, заложил первый камень городской стены подальше от племени. Но каждый раз, когда он поворачивал голову в сторону запада, туда, где дымили костры и ютились крохотные домики, внутри него росло негодование. Однажды, глубокой ночью, он созвал десяток тысяч лучших бойцов и приказал им готовиться. Раним утром, когда только занялся рассвет, они пошли в сторону деревни. Всю ту ночь Диас не смыкал глаз. Встав с первыми лучами, он вышел на крыльцо и в последний раз оглядел любимое поселение, чувствуя, что больше его увидеть не доведётся. Направился Диас навстречу войску, прихватив с собой лишь один топор, которым обычно колол хворост на растопку.

— Схлестнулись они в яростной схватке прямо между юным, подрастающим городом и дряхлой, увядающей деревней. Бились три дня и три ночи: один бывалый воин против тысяч других, молодых. Бой был ужасен, опасен и жесток. По сей день камни в тех местах помнят кровь, что лилась на них: её не в силах смыть даже проливные дожди.

— Диас ловко уворачивался от ударов и стрел, выходил из яростнейших стычек без царапин. Но один лишь меч, меч того самого испанца-конкистадора, выточенный святым камнем, закалённый шаманом другого племени, смог его ранить. Лезвие рассекло лицо наискось от брови до подбородка. Диас крепко сжал руку в кулак и попытался нанести ответный удар, но острый меч снова и снова пронзал его тело. И упал он навзничь, и не стало Диаса.

— Конкистадор, обрадованный своей победой, сразу повёл войско в деревню. Больше не было у них защитника, не было твёрдого плеча, за которым можно было укрыться, как за щитом. Те старики, кто мог ещё держать в руках оружие, похватали вилы и топоры, ринулись на захватчиков, желая защитить свой дом и отомстить за Диаса. Уже не молили они богов о том, чтобы выжить; хотели лишь, чтоб уцелели дети. Накинулись воины на них со всей жестокостью. Убивали долго, мучительно, смеялись и издевались напоследок, ибо знали: стариков больше никто не защитит. И, когда остался лишь один, беззубый, седобородый и сгорбленный, пытающийся отползти назад, дальше от мучителей, случилось чудо. Солнце вдруг стало ярким-ярким, какого не бывало даже в самый безоблачный летний день, и на войско упала огромная тень, закрывшая всё живое.

— Оглянулись они и увидели Диаса, живого и здорового. Он был не таким, каким его запомнили захватчики: иссиня-чёрные косы, длинные настолько, что их концы терялись где-то в горизонте, обрамляли помолодевшее лицо с огромным шрамом, идущим от брови до подбородка. Воин встал так, что собой закрывал солнце, а свечение, кажется, исходило от его головы. И побросали захватчики оружие, и бросились бежать: вперёд, в пустыню, лишь бы гигант их не достал. Когда не осталось и одной фигуры, облачённой в латы, он поднял плачущего старика с земли, отнёс домой, где ждали маленькие внуки. Сказал им Диас: «Долго я умолял богов, чтобы они даровали нам спасение, чтобы наполнили реки рыбой, пустыню – цветами и зверями. Было всё тщетно. Когда я умер, я встретился с ними лицом к лицу и взмолился: «Не нужно мне полей, не нужно рыб. Лишь сделайте так, чтобы старики мои да дети малые живы остались». Тогда послали меня боги обратно на землю, сказали: «Ты их единственное спасение, Диас». Так и оказался я здесь».

— Дети кинулись его обнимать и целовать, но бравый воин отстранился и сказал строго: «Не нужно мне благодарностей ваших. Пообещайте, что пронесёте историю об этом через века», и, пройдя пару шагов прочь от деревни, рассыпался волнами, стал глубоким озером, которое потомки назвали «Диас». Тогда зацвела пустыня, вернулись рыба да скот. А на месте того поселения теперь стоит резервация Лон Пайн.