Утром Арсений проснулся от тихого шума, а открыв глаза и осмотревшись, понял, что это отвалилось несколько кнопок на его доске с расследованием. Сонно поднявшись с постели и подойдя к стене, он поднял упавшие на пол листки и прикрепил их обратно. Сердце резко кольнуло острой иглой вины. Он должен что-то делать, а не развлекаться с Антоном, совсем позабыв о расследовании. Но ведь даже у шерифа не было никаких зацепок; что вообще может сделать неопытный мальчишка? Взгляд упал на кулон, который, чуть покачиваясь, хотя окно было закрыто, висел на одной из кнопок. В последнее время происходило много всего, чему не было внятного объяснения. Может, этот кулон проклят? Арсений не смог сдержать смешок от абсурдности своего предположения. Какая глупость. Но, возможно, он является какой-нибудь зацепкой. Идея пришла в голову моментально. Нужно сходить в индейскую резервацию к близнецам. Они хорошо разбираются в культуре – может, подскажут, что он означает. Быстро отвязав чёрную нитку и уже собравшись надеть кулон, юноша застыл. А если и вправду проклят? Он замялся, разглядывая сизое перо, чуть подумав, осторожно сложил и сунул в карман штанов, которые планировал сегодня надеть. Так будет спокойнее. Сидя на кухне за столом рядом с читающим газету отцом и пьющей кофе мамой, с аппетитом поедая жёлтые хлопья, плавающие в тёплом молоке, он пытался составить в голове примерный маршрут. Резервация, которая по словам местных с каждым годом разрасталась всё больше, находилась недалеко от города. Идти вдоль шоссе выйдет минут пятнадцать, потом ещё немного по просёлочной дорожке. Вроде, по словам ребят, индейцы были довольно дружелюбными и с удовольствием общались с теми, кто хотел побольше узнать об их культуре, значит, выгнать его не должны. Мысли внезапно прервал женский голос:

— Арсюш, мы тут с папой поговорить хотели... — она переглянулась с мужчиной, отхлёбывая немного кофе со сливками из маленькой чашки. — У тебя уже девочка появилась? Это с ней ты постоянно гуляешь?

Попов от неожиданности подавился молоком и удивлённо вытаращился на маму. Никогда разговоров о девочках не заходило, а тут такое. Самые кончики ушей едва заметно заалели от воспоминаний, а сердце забилось быстрее.

— Нет, я с ребятами гуляю.

— А как же Оксана? Она же тоже в вашей компании, да?

— Мам, мы с ней просто друзья.

— Ну ты присмотрись к ней. Вы хорошо ладите; она девочка хорошая, добрая.

— Обязательно, — Попов фыркнул.

— Я понимаю, ты уже взрослеешь и начинаешь интересоваться девушками, — было заметно, что ей обо всём этом говорить точно так же неловко, как юноше это слушать, — и из-за этого могут начать появляться... разные мысли и идеи. У тебя бушуют гормоны, да и девочкам может быть интересно попробовать что-то новое...

— Мам!

Весь аппетит мигом пропал. Арсений поправил волосы, стараясь скрыть уши, выдающие его с потрохами. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что их сын вчера целовал парня на диване в гостиной, на заднем дворе, в коридоре перед выходом и почти что в зале кинотеатра? Отец, до этого лишь слушавший их разговор, сложил газету пополам и опустил на стол, поправляя на носу маленькие очки для чтения.

— Сынок, ты там будь аккуратнее, если что. У меня зарплата небольшая, на нашу семью едва хватает. Ещё одного ребёнка мы точно обеспечить не сможем.

— Пап! — Попов с широкими глазами вскочил с места, обуреваемый эмоциями. Протяжно выдохнул через нос, стараясь успокоиться. — Никакого ребёнка не будет. Честно.

— Вот и славно, — отец вновь взял газету в руки.

— Мне пора, — юноша пулей вылетел из комнаты, оставив на столе недоеденный завтрак.

* * *

По дороге в сторону резервации он обдумывал утренний разговор с родителями. Яркое солнце припекало, и Арсений очень жалел, что не взял с собой шляпу. По трассе, вдоль которой он шёл, изредка проезжали машины: кто в город, кто из города. Ну, получается, не соврал: ребёнка действительно не будет. До этого у него даже мысли не было о том, чтобы переспать с Антоном. Да, парень ему очень нравился, и он ему тоже, но для такого ещё слишком рано. Они плохо знают друг друга; непонятно, встречаются ли вообще. С одной стороны, они целовались, а с другой – никто не предлагал начать отношения. А как вообще выглядят отношения двух парней? Кто кому должен дарить цветы? Кто из них должен звать на свидания? Кто должен проявлять инициативу? По сути, он первым заварил эту кашу, первым поцеловал. Выходит, это он теперь главный? Он должен дарить подарки, говорить: «Дорогой, держи деньги на салон красоты», приобнимать за талию, когда они стоят рядом, и платить за свидания в ресторане? Если так подумать, то из них двоих более доминантный скорее Антон – выходит, он должен делать всё это? А как тогда происходит в отношениях двух девушек? Или они вообще не могут в них вступить, потому что никто не может первой предложить начать встречаться? Хотя нет, не время думать о девушках: тут бы с парнями сначала разобраться. Вопросов много – надо будет у Шаста, когда они при встрече останутся одни, поспрашивать обо всём этом: он точно лучше знает. На горизонте уже появились очертания маленького городка, чьи крохотные крыши почти сливались с горами на фоне. Песчаная дорога, испещрённая следами шин, из-за ночного дождя размокла, но на солнце грязь успела затвердеть, из-за чего идти по ней было довольно удобно. Только сейчас в голову пришла мысль, что он не знает, куда идти и о чём расспрашивать близнецов. Когда до поселения оставалось совсем ничего, из распахнутой двери ближайшего домика выглянула взрослая, лет сорока, женщина в национальном платье и окинула пришельца подозрительным взглядом, жестом подзывая к себе.

— Hello. Who do you need (Здравствуй. Ты к кому)?

— The twins, Arenk and Alita. They said that I can visit them anytime (К близнецам, Арэнку и Алите. Они говорили, что в гости можно придти в любое время).

Женщина вздохнула, а потом, подхватив свою плетёную корзину, накрытую крышкой, спустилась по бетонным ступенькам с крыльца, босыми ногами ступая по голой земле.

— Oh, it's not a good time, I'm afraid. But anyway, follow me, I'll lead the way (Ох, и не вовремя ты, конечно. Пошли, провожу).

Он послушно пошёл вслед за ней, разглядывая бежевые, будто картонные, домики. Они стояли в хаотичном порядке, а протоптанные тропинки выглядели, как запутавшиеся нитки клубка. Все двери были открыты нараспашку, видимо, потому что все друг друга знали и понимали, что никто не станет заходить туда в отсутствие хозяев. На улочках не было ни души, а из домов не раздавалось ни звука, и, если б Арсений на подходе не видел стоящие в ряд пикапы — точно решил бы, что эта женщина живёт здесь одна. Она выглядела не слишком дружелюбной, поэтому Попов не решался её о чём-то расспрашивать, а лишь безмолвно плёлся рядом. Когда до нужного дома осталось совсем немного, юноша услышал странные звуки, раздающиеся где-то спереди, за домами. Складывалось ощущение, будто кто-то с силой бил по бубну. Женщина остановилась у дома и, поставив тяжёлую корзину, смуглой рукой отодвинула штору из бусин, заглянула внутрь. Громким голосом, чтобы её точно услышали, она произнесла пару фраз на незнакомом юноше языке, а получив ответ, кивнула и, бросив взгляд на гостя, молча ушла в сторону, откуда были слышны странные звуки. Из дома тут же вылетела девушка со сложной причёской, заплетённой лишь на половину.

— Oh, Arseniy, I'm glad to see you here. Come on in (Ой, Арсений, я рада, что ты пришёл. Заходи).

Он проследовал за Алитой в домик, не забыв разуться и оставить тапки в одном ряду с хозяйской обувью. Внутри жилище выглядело гораздо интереснее, чем снаружи: всюду лежали расписные ковры, с потолка свисали светильники в разноцветных стеклянных плафонах, а стены были увешаны картинами с лошадьми, индейцами и ковбоями, небольшими вышивками или расписными тарелками. По сравнению с улицей дом казался всплеском ярких красок. Какого-либо разделения на комнаты здесь не было (видимо, чтобы сэкономить и так небольшое пространство), поэтому Арсений сразу увидел, как на кровати, застеленной красным пледом с зигзагообразной вышивкой, сидел Арэнк, который, склонившись над железным тазом, перочинным ножиком стругал брусок, из-за чего опилки падали прямиком в металлический таз. Он поднял взгляд на Попова и дружелюбно улыбнулся.

— Hello (Привет).

Алита встала к зеркалу и, взяв деревянную расчёску, продолжила расчёсывать густые, слегка вьющиеся волосы:

— Sorry, need to finish it. Do you need anything or just wanted to pay a visit (Прости, мне закончить надо. Ты к нам по делу или просто так)?

— Just wanted to catch up. And, by the way (Да просто пообщаться захотелось. И, кстати), — он порылся в кармане, доставая кулон, — my friend gave me that pendant as a gift, I'm curious whether it has any meaning or not. It just looks so... old (мне тут друг подвеску подарил, интересно значит ли она что-то. Просто она выглядит достаточно старой).

Парень, отвлёкшись от своего занятия, поднялся с места и подошёл ближе к Арсению. С интересом взял кулон и покрутил в руках, разглядывая и показывая сестре, которая тоже подошла ближе, параллельно начиная заплетать косу.

— To be honest, I've never seen anything quite like this (Я, если честно, таких ещё не видела).

Парень провёл подушечкой пальца по надписи на деревянном бруске:

— Probably just some trinket. There're some engravings in our language, but they seem to be just a mix of letters (Наверно, простая безделушка. Тут есть надписи на нашем языке, но они звучат бредово, как набор букв), — он вернул подвеску владельцу. — You can wear it just for beauty, it's gonna suit you (Можешь спокойно носить для красоты, тебе пойдёт).

— Ah, thanks (А, спасибо), — Попов сложил толстую чёрную нить и сунул кулон в карман.

Девушка вернулась к зеркалу, а Арэнк кивнул на стену, увешанную разноцветными холстами, где преобладали оттенки коричневого.

— Have you seen our paintings yet (Ты уже видел наши картины)? — когда тот отрицательно покачал головой, парень подвёл Арсения ближе. — Take a look, then (Tогда смотри).

Попов окинул взглядом несколько картин. На первой бежал огромный табун лошадей, трудно просматриваемый за пылью, которую они поднимали. На второй был изображён мужчина в возрасте, который, стараясь закрыться руками, пытался спастись от полчища насекомых, напоминающих огромную неразборчивую чёрную массу.

— This is the shaman from the legend. He was very wise and strong, and one day he accidentally found out that the youngsters from his tribe stole a golden web from the lands where the golden spiders lived, coveting its brilliance. When the spiders came to him to demand this web, he did not rat anyone out. Then a horde of spiders, which covered the sky with itself, fell on the tribe, and devoured everyone, and those youngsters disappeared without a trace. (Это шаман из легенды. Он был очень мудрым и сильным и однажды случайно узнал, что юные ребята, его соплеменники, украли с земель, где жили золотые пауки, золотую паутину, позарившись на её блеск. Когда пауки пришли к нему требовать эту паутину, он никого не выдал. Тогда на племя обрушилось полчище, которое собой закрыло небо и сожрали всех до единого, а те юные ребята бесследно исчезли).

— And this one (А это)?

Он, поразглядывав рисунок с маленькой девочкой с соломенной куклой, указал на большой холст, где на берегу озера посреди леса двое людей, в которых Попов сразу узнал колонизаторов, держали за руки мужчину, рвавшегося к воде, на поверхности которой лежала девушка, чья смуглая кожа уже побледнела и приобрела синеватый оттенок.

— The man, who's held, was the best archer in the tribe, was considered the most invincible, because he had special arrows that chased the enemies themselves and hit so on the spot every time that no one survived. He had only one weakness – his beloved woman (Мужчина, которого держат, был лучшим лучником в племени, считался самым непобедимым, потому что имел особенные стрелы, которые сами преследовали врагов и каждый раз попадали так чётко, что человек не выживал. Была у него лишь одна слабость – его любимая женщина), — голос близнеца приобрёл завораживающие нотки, которые звучали как тогда, на стадионе. — The neighboring tribe was jealous of their strength, so one night its trinesmen stole that girl. The archer quickly agreed to give the arrows in exchange for her, but during the exchange they suddenly grabbed him, took away the arrows, and drowned the girl. And then, after putting him on his knees, they shot his arrow in his forehead and sent him to the bottom as well (Соседнее племя жутко завидовало их силе, поэтому однажды ночью выкрали ту девушку. Лучник быстро согласился отдать стрелы в обмен на неё, но во время обмена его резко схватили, стрелы отобрали, а девушку утопили. А потом, поставив его на колени, выпустили его же стрелу в лоб и отправили на дно).

— That one (Это)? — он указал на небольшое панно, на котором женщина в возрасте склонилась над ручейком, бегущим между горных камней.

— All the people in her tribe were dying because there had been no rains for a long time and a drought had begun. The shaman told them that they needed a sacrifice and with his help, the spirits chose her only daughter. She was sent to the highest mountain to the gods to be given water in exchange for her. But, after that, instead of the promised rain, a river flowed to the village, which at first seemed quite ordinary, but after trying the water, it turned out that it was the tears of that girl were flowing (В её общине давно не было дождей и началась засуха, из-за чего все люди находились при смерти. Шаман рассказал, что им нужно жертвоприношение и с его помощью духи избрали её единственную дочь, которую отправили на самую высокую гору к богам, чтобы в обмен на неё подарили воду. В итоге к деревне вместо обещанного дождя потекла река, которая поначалу казалась совсем обычной, но, попробовав воду, оказалось, что текут слёзы той девушки).

По спине Арсения пробежали мурашки. Рассказчик указал на соседнюю картину, на которой женщина бежала сквозь лес, держа в руке цветок, ярко светящийся жёлтым.

— She accidentally wandered into the sacred forest, from where she, by mistake, took a flower. When the Gods came to her, wanting to return the flower, she didn't want to return it and tried to escape, but they caught her and forced her to work in this forest for eternity, caring for flowers (Она случайно забрела в священный лес, откуда по незнанию взяла цветок. Когда Боги пришли к ней, желая вернуть цветок, она не захотела его возвращать и попыталась сбежать, но её нагнали и заставили вечность трудиться в этом лесу, ухаживая за цветами).

— Ypu're going to scare everyone away (Ты нам так всех распугаешь), — девушка, завязывая одну из многочисленных кос красной ленточкой, подошла ближе. — Not all of our legends are that violent. By the way, Ars, have you seen our horses yet (На самом деле у нас не все легенды такие кровожадные. Кстати, Арс, а ты уже видел наших коней)?

Не успел он ответить отрицательно, как Арэнк, насторожившись, окликнул сестру, а потом взглядом показал на дверь и сделал большие, страшные глаза.

— Ah, yes (А, точно), — она спохватилась, делая вид, будто только что ни с кем не переглядывалась, — I completely forgot that they're... erm... washing them in the stable. We'll visit 'em later (я совсем забыла, что сейчас на конюшне... эм... моют лошадей. Сходим потом).

— It's okay (Ничего), — он быстро сложил два и два. Идея появилось моментально, — and... could you tell me where is the restroom (а... не подскажете, где здесь туалет)?

Алита облегчённо вздохнула, радуясь, что он не стал настаивать:

— Behind the house. Straight ahead and to the right (За домом. Прямо и направо).

Арсений кивнул, но, как только вышел и прошёл в нужном направлении мимо одного из немногих окон, резко пригнулся и свернул в противоположную сторону. Звук бубна до сих пор раздавался довольно отчётливо, поэтому, бегом направившись к нему, он очень скоро вышел к последнему дому, дальше которого была лишь каменистая равнина. Осторожно выглянув из-за угла, юноша на несколько долгих мгновений потерял дар речи: посреди поля горел огромный костёр, вокруг которого столпилась куча народа, среди которых, на удивление, были только взрослые. Совсем рядом с костром, игнорируя людей вокруг, стоял высокий мужчина, приглядевшись к которому, Попов заметил огромный шрам на лице. Больше поразило не это: мужчина со шрамом, последний раз стукнув по бубну рукой, отложил его и достал из плетёной корзины белоснежную курицу, которая заметно сопротивлялась, и прямо на глазах у толпы лёгким движением свернул ей шею. Раздвинув перья, он ногтями расцарапал ей горло и, окунув два пальца в ещё горячую кровь, стал рисовать на своём лице странные узоры, развернувшись к костру. Арсения затошнило, поэтому он отвёл взгляд, прижавшись к стене дома, и постарался перевести дыхание. Что, чёрт возьми, здесь происходит?

* * *

Шёл из поселения он уже под вечер. Незаметно (и очень поспешно) вернувшись к близнецам, он пообедал вместе с ними, делая вид, что совершенно ничего не произошло, а потом, когда на улицах стали слышны людские голоса, которые, судя по всему, возвращались с того страшного ритуала, его всё же отвели на конюшню, да ещё и позволили прокатиться на лошади, правда, вместе с Арэнком, который управлял поводьями и страховал. Солнце начинало клониться к закату, а на трассе, по обочине которой он шёл, не было ни единой машины, что было немного странно, ведь обычно эта дорога пользовалась неплохим спросом. На удивление, он начал уставать уже на полпути, чего по дороге сюда не было, а из-за мыслей, роящихся в голове, казалось, что идёт он уже довольно долго. Арсений резко остановился, как только почувствовал, что в обувь начал набираться песок, которого точно не могло быть на обочине. Он опустил взгляд себе под ноги, а после начал резко оглядываться по сторонам. Не было видно ни дороги, ни маячащих теней города. Последние лучи солнца выглядывали из-за далёких гор, подсвечивая бескрайнюю равнину, на которой даже не было привычных скоплений камней или кустов. Лишь пустота. Прямо перед ним в метрах десяти стояла индейская палатка, которая буквально светилась изнутри, мерцая жёлтым светом. Ноги онемели, заставляя остаться на месте и заворожённо смотреть на неё. Очень скоро дверца приподнялась и из неё вышел высокий мужчина. Из-за того, что закатное солнце находилось прямо позади него, лицо разглядеть было невозможно; ясно лишь, что он был одет в национальную одежду. Незнакомец встал на небольшом отдалении от палатки и посмотрел прямо на Арсения, отчего по коже мгновенно пробежали мурашки. Он медленно возвёл руки к небу, и как только они оказались будто бы касающимися самого края заходящего солнечного диска, Попов почувствовал под ступнями шевеление, будто земля трескалась и ходила ходуном. Он с трудом оторвался от индейца, стоящего неподвижно, опустил взгляд. Увиденное заставило закричать и подскочить: абсолютно вся поверхность земли была покрыта глубокими засушливыми трещинами, а из ближайших тянулись руки. Скрюченные, потемневшие от времени руки с пигментными пятнами. Голос мгновенно пропал; он не мог больше ни закричать, ни что-то сказать. Первобытный инстинкт в голове набатом бил: «Бежать, бежать, бежать». И он побежал. Обломанные ногти царапали щиколотки, пытались ухватиться за молодое тело и утянуть его к себе, в царство мёртвых. Преследовали его, цеплялись с каждым шагом и не собирались отставать. Никакой дороги не было видно, поэтому он бездумно бежал вперёд, не глядя под ноги, потому что знал, что именно там увидит. Лишь бы убежать. Лишь бы убежать.

* * *

Пришёл в себя он только когда услышал стук в дверь, сидя в самом углу гостиной в кресле в полной темноте. Тело мелко подрагивало от перенесённого ужаса. Поднявшись, Арсений оглянулся на маленькие часы на столике. Двенадцать часов ночи. Но он же чётко помнил, как уходил из индейской резервации не позже восьми. Со стороны родительской спальни послышался отцовский всхрап. Протерев лицо руками, он прошёл к двери и открыл замок не с первого раза из-за дрожащих рук. На пороге стоял Антон. Он, весь растрёпанный, в растянутой и выцветшей тёмно-серой футболке, которая сползала с одного плеча, выглядел очень встревоженным. Только парень хотел что-то спросить, как Попов приложил указательный палец к его губам, едва слышно шепнул:

— Тише, родители спят. Пошли.

Оказавшись в комнате на чердаке, Арсений плотно закрыл дверцу и плюхнулся на матрас. Шастун, уже сидящий на краю постели, взял его руки в свои, шёпотом спросил:

— Всё в порядке? Ты, когда звонил, звучал очень испуганным.

— Нет. Ничего не в порядке, — он не помнил, как звонил. Он вообще не помнил последние четыре часа.

Кратко пересказав случившееся, юноша уткнулся лбом ему в плечо, цепляясь за пальцы, на которых сейчас не было колец.

— Может, ты просто перенапрягся..? — Антон осторожно притянул его ближе к себе и обнял, понимая, как глупо звучит его предположение.

— Ты сам подумай, не много ли странностей творится вокруг нас? — он прикрыл глаза, сильнее вжимаясь в парня и цепляясь за его футболку. — Убийство Иды, тело которой так и не нашли, а убийца волшебным образом испарился; "солнечный удар" Оксаны, тот грохот на первом этаже, а теперь... это. Это всё слишком странно. Может, и вправду какая-то мистика?

— Я понимаю, это очень сложно принять, но Иду убил настоящий человек. Очень жестокий и кровожадный, но человек, — он погладил юношу по спине, стараясь успокоить и показать, что он рядом. — Прошу, не превращайся в одного из участников тех ТВ-шоу про инопланетян.

— Не буду. Но... пообещай не смеяться над тем, что я сейчас скажу, ладно?

— И не собирался.

Он вздохнул, собираясь с мыслями, а потом выпалил на одном дыхании:

— Мне кажется, здесь замешан мужик со шрамом. Из легенды, — почувствовав, что парень хочет что-то ответить, Арсений стиснул предплечье. — Сначала дослушай. Мы его видели в день убийства Иды, в горах и вчера перед кино, а теперь он проводит кровавый ритуал. Он точно нас преследует. И у него шрам точно такой же, как у Диаса из легенды.

Антон громко выдохнул ему в плечо:

— Арс. Тебе нужно отдохнуть. Давай ты сейчас ляжешь спать, а потом, завтра, мы всё как следует обсудим и уже тогда пойдём охотиться на твоих шрамированных индейцев. Идёт?

Шастун отстранился, придерживая его за плечи и заглядывая в глаза, которые выглядели стеклянными в отблесках лунного света, проникающего через окно. Арсений кивнул, понимая, что другого варианта нет, потупил взгляд, а потом едва слышно попросил:

— Можешь остаться со мной?

— Конечно.

Антон поцеловал его в висок, а потом, помогая улечься, устроился рядом и накрыл его пледом. Арсений тут же придвинулся к нему, стараясь уместиться на своей половине подушки, а парень обнял его поперёк талии, другой рукой погладив по голове.

— Доброй ночи.