Арсений крупно вздрогнул, тряхнув головой. Его вырвала из мыслей капля дождя, упавшая на внешний подоконник неприлично громко для сложившейся тишины. Чёрные тучи было почти не разглядеть за окном, и, хотя обычно рассвет начинался довольно рано, они закрыли собой небо настолько, что ночь ещё продолжалась. Попов посильнее закутался в одеяло, подгибая под себя ноги. Было ощущение, что до этого он спал и только теперь проснулся от ужасного кошмара, но лежащие на столе очки, из которых по пути домой вывалились кусочки стёкол, намекали о том, что всё произошедшее было на самом деле. Кажется, он сходил с ума. Та ужасающая картина до сих пор стояла перед глазами. Тело пробрала дрожь, поэтому он, поднявшись с матраса и посильнее закутавшись в плед, бесшумно спустился вниз, чтобы заварить себе ещё чая. Родители в комнате спали, потому что просидели с ним часа два после того, как сына привезла полицейская машина, и успокоились, только когда тот окончательно пришёл в себя. Охрана не поверила в его спутанный рассказ, но полицию всё же вызвала. Заспанный шериф хоть прямо и не говорил о том, что думает, был очень скептичен, но, помня о том, что во время прошлого убийства тела тоже не осталось, принял всё во внимание и, в очередной раз спросив: «А он точно не мог просто с кем-то подраться и уйти?», развёз их компанию по домам, потому что о продолжении веселья уже не было речи. Поднимая со столешницы кружку с кипятком, он крупно вздрогнул, услышав в глубине дома трель телефонного звонка. Выругавшись, поставил чай обратно и вытер расплескавшуюся воду, направился в сторону гостиной. Устало плюхнулся на диван, придвинув к себе телефон, поднял трубку.

— Алло?

— Арс, — Серёжа звучал запыхавшимся и очень напуганным. Он, когда только услышал о произошедшем, ни слову не поверил, но разговор с шерифом заставил прийти в себя и полностью протрезветь. — Ничего не спрашивай – нет времени объяснять. Встретимся на нашем месте через десять минут, я уже тут рядом. Я узнал, что на самом деле случилось с Димой.

Не успел он ответить, как Матвиенко повесил трубку. Оставив на диване плед, он спешно натянул на себя первую попавшуюся одежду и выскочил из дома, только на улице поняв, что стоило бы взять зонт. Он был взбудоражен и напряжён, тело била мелкая дрожь то ли от ночного холода и дождя, то ли от напряжения. Быстрым шагом направляясь в сторону церкви, за которой находилось дерево, он не мог думать ни о чём. По плечам били тяжёлые холодные капли, совсем не свойственные приятному летнему дождю, а ветер застревал в растрёпанных волосах. Уже на подходе к нужному месту вдоль позвоночника пробежали мелкие мурашки. Арсений заметил впереди высокую фигуру, но, приглядевшись, успокоился, как только понял, что это Антон. Русые кудри свисали на лицо, одежда промокла и прилипла к телу.

— Серёжа тебе тоже позвонил?

Попов кивнул, садясь на один из верхних скользких камней под деревом, чтобы хоть немного скрыться от косых капель под раскидистой кроной, которая, впрочем, несильно спасала. Было странно, что Матвиенко здесь до сих пор нет.

— Как Оксана?

Антон опустился рядом с ним, с ногами забираясь на камень ниже, видимо, ничуть не боясь промокнуть.

— Плохо. Была сильная истерика, родители сказали оставить её в покое и запретили нам приближаться к их дому.

— Ясно. А ты сам как?

— Паршиво, — парень виском опёрся о его колено, тяжело выдохнув, — уже слёзы закончились. Мне Димка как старший брат был, из всей нашей компании мы с ним лучше всех общались. Не могу поверить, что вот так, в одно мгновение, его не стало.

— Прекрасно тебя понимаю, — Арсений вздохнул, взглядом упираясь прямо перед собой.

Прошло минут десять, а может, и все тридцать: он не засекал. Никого так и не появилось. Дождь продолжал равнодушно стучать по веткам и листьям дерева, часто попадая и на них.

— Да где он там?

— Смотри, — Антон, внезапно подобравшись, указал рукой вперёд.

Переведя туда взгляд, Попов увидел небольшой предмет, похожий на тряпку, который сильные порывы ледяного ветра несли прямо в их сторону. Вскочив на ноги и едва не поскользнувшись на камне, Антон вытянул длинную руку вперёд и не без усилий поймал ткань. Когда он опустился рядом, Попов увидел, насколько он бледный.

— Ты чего?

Шаст молча протянул ему тряпку, которая вблизи оказалась чёрным платком с мелким белым рисунком, который был весь в грязных коричневых пятнах. Капли дождя попадали на него, размывая, и, переведя взгляд на свою руку, Попов с ужасом понял, что от коричневых пятен стекают красные ручейки.

— Арс, это платок Серёжи. Он его почти никогда не снимает, даже спит с ним, — медленно подтянув колени к груди, Шастун обнял их длинными руками, уткнувшись в успевшие промокнуть штаны. Голос звучал приглушённо. — Он... Он тоже..?

Сказать то ужасное слово не поворачивался язык. Арсений сначала хотел возразить, но, крепко сжав платок в руке, осознал, что он прав. Других вариантов не было. Хотелось надеяться, что Серёжа куда-то отошёл или опаздывал, но он уже должен был быть здесь и вряд ли бы ушёл, не дождавшись их. Парень всхлипнул, а Попов осторожно положил руку ему на спину, не зная, что ответить. Глаза защипало от подступающих слёз.

— Кто, блять, за всем этим стоит? Почему именно мы? Мы же ничего не сделали. Мы ещё дети, которые явно не заслужили того, чтобы их убивали. Ни Ида, ни Дима, ни, — новый всхлип, — Серёжа. Этот ублюдок за всё ответит.

Арсений выслушал его, положил платок рядом с собой, придавив его камешком поменьше, чтобы не улетел.

— Сейчас не время снова поднимать эту тему, но, — наверно, высказывать свою безумную мысль сейчас неуместно, но эта фраза сорвалась с губ сама собой, — мне кажется, в этом виноват тот индеец со шрамом. Либо он, либо какие-то мистические силы: другого варианта у меня нет. Он единственный всё время был где-то рядом.

— Мистика – это бред. Думаешь, это он всех убил? — парень поднял на него взгляд. Слёзы, стекающие по щекам, перемешивались с каплями дождя.

— Либо он что-то знает.

— И что нам делать?

— Пойдём к нему, выведем на разговор.

Антон с истеричной улыбкой фыркнул:

— И он нам во всём признается?

— Хотя бы поймём, имеет он к этому отношение или нет. Нас двое – он вряд ли станет нападать. А если что-то узнаем – сразу побежим к шерифу.

Шаст тыльной стороной ладони стёр с щёк следы слёз, а потом протянул эту же руку, чтобы Попов помог ему подняться.

— Звучит бредово, но пошли.

* * *

В резервации было пусто и тихо, на узких улочках не было ни души, а все двери и занавешенные окна – закрыты. Лишь в одном крохотном, ничем не отличающемся от других домике на самой окраине из маленьких окон лился слабый жёлтый свет от лампы. Перед дверью, оперевшись на косяк и сложив руки на груди, стоял мужчина, в котором Арсений сразу же узнал того самого, со шрамом. Что-то невидимое мгновенно потянуло к нему. Антон, непонимающе взглянув сначала на Арсения, а потом на индейца, настороженно направился вслед за юношей.

— I waited for you (Я вас ждал).

Арсений враждебно взглянул на него, впрочем, не решаясь что-то предпринять. Было странно, что он сам вот так просто решил с ними поговорить. Внутри бурлила злость и тупая боль. Непричастный не стал бы их ждать с таким видом, будто знает обо всём, а для причастного мужчина выглядел чересчур спокойным.

— You... it was you who did this, right (Ты... Это сделал ты, да)?

Антон крепко схватил его за руку, прерывая попытку кинуться к индейцу. Тот взглянул на них совершенно спокойно и, отодвинув шторку из разноцветных бусин, жестом пригласил в дом.

— Come on in, I'll tell you everything (Пойдём, всё расскажу).

Арсений оглянулся на Шаста, который слабо кивнул, положив руку ему на плечо в знак поддержки. Хотелось надеяться, что внутри не было западни. Арсений драться не умел: ему отец всю жизнь твердил, что в споре побеждать нужно головой, а не кулаками, поэтому в случае чего придётся бежать. Они, не разуваясь, прошли в небольшое помещение, где все стены и даже потолок были завешаны тканями с этническими узорами. В углу стояла узкая кровать, с одной стороны комнаты находилась кухня, а с другой – дубовый стол, над которым висела голова медведя, рядом с которой на полке в стеллаже стояло несколько жутких причудливых масок и огромный бубен, тот самый, который мужчина использовал во время ритуала.

— Come in, take a seat. I'll make us some tea (Проходите, садитесь. Я пока чай заварю).

Арсений одновременно с Антоном опустился на застеленную плотным покрывалом кровать. Видимо, мужчина ещё не ложился. Значит, не спал. Значит, мог быть рядом со школой. Значит, мог убить Диму. Вблизи мужчина оказался почти одного с ними роста, но телосложения – гораздо крепче. Юноша напряжённо наблюдал за тем, как индеец достал три глиняных кружки без ручек с верхней полки, налил в них кипяток, в котором плавали маленькие травинки, а потом принёс им, поставив две чашки на табуретку перед кроватью, а сам опустился на такую же, подтянув её от стола.

— So, let's have a talk. My name's Viho, I'm the shaman of this tribe. I thought that you'd understand what's going on much earlier. When they said me the other day, that the white brunette came, I thought that you came for me (Итак, давайте поговорим. Меня зовут Вихо, я шаман в этом племени. Я думал, что вы гораздо раньше поймёте, что к чему. Когда мне день назад сообщили, что пришёл белый брюнет, я сразу подумал, что ко мне).

— And why didn't you approach yourself (А почему сами не подошли)?

— I was busy (Я был занят).

Когда Шастун потянулся к кружке, Арсений, пользуясь тем, что одна его рука лежала сзади, незаметно поднял её и слабо ущипнул парня за спину, а тот, быстро поняв намёк, на полпути замер, а потом вернулся в прежнее положение, не став трогать чай.

— Busy cleaning the blood after the ritual sacrifice (Отмыванием крови после ритуального жертвоприношения)?

Кажется, эти слова его ничуть не удивили. Глядя в глаза Арсению всё так же спокойно, он кивнул:

— This one, too (И им тоже).

— Can you explain us already what the hell is going on? What do you know and how are related to all this (Может вы уже объясните нам, что происходит)? — Антон немного поёрзал на месте от нетерпения и напряжения, неосознанно потянувшись к кольцам на пальцах, чтобы покрутить, но после вспомнил, что не надел их. Сейчас, при свете одной единственной лампы в центре комнаты стало заметно, что его глаза покраснели, лицо осунулось, а ладони вспотели.

— Of course (Конечно), — взяв с табуретки чашку, он отпил немного, переведя взгляд на Попова. — Did you bring along the thing you've found in the lake that day (У вас есть с собой то, что вы нашли в тот день в озере)?

Арсений на несколько секунд замер, но, быстро осознав, что он имеет в виду, потянулся к карману, откуда выудил кулон, вспоминая, что именно в этих штанах ходил к близнецам. Вихо, забрав у него украшение, повертел его в руках, разглядывая со всех сторон и мягко проводя подушечками пальцев по сизому перу.

— Such a sophisticated masterpiece (Искусная работа), — он положил подвеску на табуретку рядом с так и не тронутым гостями чаем. — You see, our reservation has been there for many years. Many generations lived there before us. Now our cemetery is on the wasteland, but before, even before the first brick of Lon Pine was laid, our cemetery had been on the place where the lake Dias is located now. After all those years, the water washed away the shore and got to the highest graves, washing them as well. The spirits had been restless for a few years already. You'd taken this pendant from the dead man, so they started to take revenge. I've tried to fix it, to appease them with sacrifices that you saw, but to no vain (Понимаете, наша резервация стоит в этом месте уже много, очень много лет. Здесь жило много поколений до нас. Сейчас наше кладбище находится на пустыре, но раньше, ещё до того, как заложили первый кирпич первого здания в Лон Пайн, кладбище стояло на том месте, где сейчас озеро Диас. За годы дно успело размыться и вода добралась до верхних могил, размывая и их тоже. Духи уже пару лет были беспокойными. Вы забрали этот кулон у мертвеца, поэтому они стали мстить. Я пытался это уладить, старался задобрить их жертвоприношением, которое ты и видел, но они совершенно не хотят идти на контакт).

Уровня английского было недостаточно, чтобы дословно перевести каждую фразу, но суть Арсений уловил. Антон, у которого английский был явно лучше, фыркнул.

— Spirits? Are you pulling my leg now (Вы серьёзно? Духи)?

— Believe me or not, but you understand yourself that something's off here. You can't explain what you've been seeing lately, and yet, you're still trying to act like you don't believe in all this (Не хочешь — не верь. Но ты и сам прекрасно понимаешь, что здесь что-то неладно. Ты не можешь себе объяснить то, что видишь в последнее время, но пытаешься сделать вид, будто не веришь во всё это).

Антон уже хотел было что-то ответить, как Попов его перебил, подавшись чуть вперёд:

— And what are we supposed to do now (И что нам теперь делать)?

— To run away as far as possible, I can't see other options here. The pendant is harmless now, but the spirits remembered you, and they're not going to let you go. They won't settle down until you repeat the faith of your friends (Сбежать как можно дальше, я не вижу других вариантов. Кулон сейчас абсолютно не опасен, но духи вас запомнили, поэтому уже не отпустят. Не успокоятся, пока вы не повторите участь своих друзей).

По спине пробежала мелкая дрожь. Почему-то этому индейскому шаману верилось с первых слов и в причастности чего-то сверхъестественного не оставалось сомнений. Попов вникал в каждое слово Вихо. Впрочем, Антон, видимо, считал по-другому. Он сложил руки на груди:

— Deal with those spirits of yours yourself (Ваши призраки – вы и разбирайтесь).

— I did everything I could. My apologies (Я сделал всё что мог. Простите).

— And... Does it have anything to do with the twins' paintings (А… Это всё как-то связанно с картинами, которые висят у близнецов)? — горло пересохло. Перестав думать о предосторожностях и совсем недавних подозрениях, Попов взял кружку, из которой немного отпил. — The girl with the flower is Ida, Dima was eaten by the spiders, and Sergey disappeared without a trace, like in the legend (Девушка, которая взяла цветок, – это Ида, Диму сожрали пауки, а Серёжа бесследно исчез, как в той же легенде).

— The twins know so many legends that the stories got mixed, and they can easily miss the appearing of a new one they've never heard about before. There's some connections between you and their paintings, yes, but it's only a vague variation of the future that can be changed. If I were you, I wouldn't think about it much. Heard the legend about Dias? That's how they knew the story of my scar that I'd never told anyone before. It wasn't exactly like in the legend, but still (Близнецы знают настолько много легенд, что в голове они начинают смешиваться, поэтому они легко могут не заметить появление новой, о которой никогда не читали и не слышали. Между картинами и вами есть некоторая связь, но это лишь один очень искажённый вариант будущего, который может измениться, так что я бы не стал на этом зацикливаться. Знаете легенду о Диасе? Благодаря ей они узнали о появлении моего шрама, чего я никому никогда не рассказывал. Конечно, всё было не так, как в легенде, но достаточно похоже).

Антон, проследив за тем, как он пьёт чай, тоже взял кружку, чуть поёжившись, когда край мокрой футболки коснулся уже высохшей руки:

— And how much time left do we have to run away (И сколько у нас времени на то, чтобы сбежать)?

Мужчина покачал головой, глядя в пол. Маска напускного спокойствия наконец треснула, показывая грусть и разочарованность в своих собственных силах. Это он не уберёг глупых детей, не смог их спасти и даже совета дельного дать не может.

— I don't know. Nobody knows (Не знаю. Никто не знает).

* * *

— Пиздец. Нас хотят убить духи дедов, — Антон опустился на мокрое барьерное ограждение, которое стояло вдоль всего шоссе, идущего через город.

Попов сел рядом с ним, очень надеясь, что, если мимо проедет машина, не окатит их брызгами из ближайшей лужи. Дождь напоминал о себе редкими мелкими каплями, которые скоро должны были пропасть. Тяжёлые облака постепенно светлели, из-за чего всё приобрело серый оттенок, а высокие горы вдалеке терялись в тумане. Город уже был виден в конце дороги – ещё немного и они будут дома.

— И что мы будем с этим делать?

— Ещё не знаю, верить во всё это или нет, — парень повернулся к нему, а Арсений осторожно вложил свою руку в его раскрытую ладонь. — Помнишь, ты говорил, что согласишься, если я позову тебя с собой в путешествие?

— Антон, нас не отпустят родители.

— Тогда сбежим сами, — он несильно сжал руку юноши, подтягивая его ближе к себе.

Его плечи мелко подрагивали, потому что в мокрой одежде было прохладно, а отголоски ночного ветра всё ещё летали по равнине, совсем не согревая. Юноша фыркнул, прижавшись к нему боком, чтобы согреть теплом своего тела и погреться самому. Внутри была лишь тупая тоска и опустошение. Хотелось, чтобы всё скорее закончилось.

— Это так в стиле хиппи.

Отец нередко за завтраком вслух читал в газете истории о том, как юные хиппи, возомнившие себя королями жизни, сбегали из дома, даже не оставив родителям записки, и путешествовали по миру, курили траву и занимались любовью с кем попало, ночевали в палатках или присоединялись к таким же, как они, основывая коммуны. Антон, тихо выдохнув, положил голову ему на плечо, отчего едва не свалился назад, но вовремя успел удержать равновесие, свободной рукой схватившись за металл ограждения.

— Ну а что? Нарядим тебя в разноцветные рубашки и широкие штаны, выдадим кучу украшений, а потом поедем автостопом на какой-нибудь музыкальный фестиваль. Или в Нью-Йорк.

— Я в Голливуд хочу.

— Значит, поедем в Голливуд.

— И всё же я пока не готов. У нас нет вообще ничего. Бросаться в омут с головой как минимум опасно.

— Опасно оставаться здесь на растерзание индейским призракам. Лучшее, что мы можем сделать, – уехать. Перестраховаться не помешает, так что подумай об этом.

Арсений вздохнул, развернувшись к нему и уткнувшись в макушку. Шаст большим пальцем погладил его по руке, а после, немного отстранившись, заглянул в глаза и нежно, но быстро поцеловал. Попов сначала посмотрел на губы, а после поднял взгляд голубых глаз на парня.

— Я подумаю. Давай встретимся с утра и всё как следует обсудим?

— Давай.

Антон отпустил его руку и легко спрыгнул с ограждения, едва не попав подошвой и так мокрого кеда в лужу. Арсений последовал его примеру и оглянулся назад. За спиной, прячась в вершинах коричневых гор, чьи подножья были скрыты редким туманом, занимался рассвет.

* * *

Арсений не знал, как здесь оказался. Они с Антоном, дойдя до города, попрощались и разошлись, а потом он заперся у себя на чердаке и неподвижно, почти не моргая лёжа в кровати, думал обо всём, что произошло, и о том, как стоит поступить. Слёзы длинными ручейками катились по щекам, но он их не стирал, давая себе вдоволь выплакаться и обдумать произошедшее. В конце концов, он пришёл к мысли, что Антон прав. Нужно бежать. Если шаман не врёт, это единственный способ спасти им жизнь. А если нет — призраки смогут догнать и убить их везде, даже в Голливуде. Дождавшись, когда наручные часы, лежащие на столе, станут показывать одиннадцать, он прошмыгнул мимо готовящей завтрак мамы и пошёл в сторону дома Шастуна, по рассказам друзей примерно представляя, где он находится. У них неизвестно сколько времени – стоит поторопиться. Он договорится обо всём с Антоном, возьмут с собой Оксану. Он соберёт необходимые вещи, проведёт весь оставшийся день с родителями, а потом, вытащив из-под шкафа конверт с их заначкой, сбежит как можно дальше. Ничто уже не вернёт ни Диму, ни Серёжу, но они бы наверняка очень хотели, чтобы ребята остались в живых. Погрузившись в мысли слишком сильно, он пришёл в себя лишь тогда, когда дорога под ногами стала мягкой. Испытывая жутчайшее дежавю, он поднял голову, начиная судорожно оглядываться по сторонам. В уши ударился тихий плеск воды. Арсений прищурился на слишком яркое солнце, которое светило так, будто и не было никакого дождя. Он стоял на берегу озера, того самого, где когда-то давно, как будто в прошлой жизни, они плавали, безмятежные и радостные. Он был на другом берегу; вон там, впереди, полукругом виднелись низкие деревья и высокие обрывы берега, где было так трудно найти место, чтобы без проблем спуститься к воде. Озеро находилось далеко за городом, дальше резервации, – он бы ни за что не смог самостоятельно туда дойти. Яркий блик, отразившийся от воды, заставил резко зажмуриться. Арсений приоткрыл глаза, вгляделся в воду. Сердце в грудной клетке ухнуло вниз. Совсем недалеко от берега спиной вверх на волнах покачивалось тело. Русые кудри спутались и намокли, несколько браслетов с деревянными бусинами разбухли, а домашняя одежда тянула ко дну. Юноша в ужасе бросился к нему, поднимая собой брызги. С трудом вытянув тело к берегу, он, плюхнувшись на песок, судорожно перевернул парня. Голова безвольно упала к нему на колени, Арсений придержал её ладонью. Лицо Антона выглядело так же, как всегда: мягкая кожа, по-девчачьи длинные ресницы, тонкие, чуть розоватые губы, аккуратные скулы. Шаст выглядел так, будто только что уснул. Попов прижал его голову к себе, чувствуя, как горло сдавливают подступающие слёзы. Дрожащими пальцами достав из кармана подвеску, юноша со злостью сжал её до хруста, а после с размаха запустил в озеро. Кулон с тихим звуком плюхнулся в воду, сразу уходя на дно.

— Да подавитесь вы! — тело содрогнулось от рыданий.

Что-то за спиной засвистело, рассекая воздух. Он судорожно оглянулся, в последний момент увидев длинную стрелу, летящую в его сторону. Острая боль в переносице, металлический запах крови. А потом темнота.

Больше не будет ничего.

Ни чудесного спасения, ни Голливуда.

Они навсегда останутся в этом лете тысяча девятьсот семьдесят пятого года.