Последний аудит

Не знаю как вы, а я очень люблю поезда. Все эти зеленые поля, коровки, просторы за окном — такое благолепие от жизни нисходит. И, конечно, попутчика надо внимательно выбирать, чтоб не слишком чувствительный попался, но и не совсем чурбан. А то какой же диалог, если собеседник в твою сторону не смотрит. Обычно я путешествую в общем вагоне, но сегодня особенный день. Провожать меня собрался весь Отдел по соблюдению инструкций, и начальница так и сказала: “Особенный день сегодня у вас, мистер Далл: Последний Аудит. Желаем удачного перерождения”. Так что я поехал первым классом и соседа подобрал в дорогом костюме и с крепким сердцем, без шумов. Это важно: кому хочется с новеньким возиться в свой последний день. Разговор я завел про погоду, как полагается, потом на недвижимость перешел, потом на молодежь. Приятно, что до сих пор остались темы, которые могут обсудить респектабельные джентльмены. Сосед сначала оглядывался, потом читать пробовал, под конец просто кивал и смотрел в окно, сквозь меня. А через час сдался и достал затычки для ушей. Я вежливо дождался следующей станции и ушел, а к бывшему соседу сразу подсела говорливая американка. Так что если заметите, что с вами никто садиться не хочет, это не от вас плохо пахнет, это мы с вами беседуем. Так-то.

Прошел я в общий вагон команду свою проверить. Мегера уже опрокинула тележку с напитками и напугала детей пауком. Взял я свою спутницу под локоток и отвел подальше от пассажиров. “Что же вы это, — говорю, — мисс Кейн, в общественном месте покой нарушаете? Главный Аудитор, если увидит, за такое взыщет по всей строгости. Инструкцию вам напомнить?”. А она стоит прямая, как ее любимая розга, и раскаяния в ней столько же. “Вы, — отвечает, — мистер Далл, меня своими уложениями и положениями не пугайте, а не то я латинские глаголы спрягать начну по радио, поезд остановят — и плакало ваше перерождение”. Я только головой покачал. “Пойдемте, — говорю, — Чадо искать. У него первый аудит, дело ответственное”. 

Чадо проветривалось. Полоскалось себе на крыше, повизгивая от счастья. Не плачет, и то хорошо. С малышами трудно. Их очень мало, дел у них в мире живых не осталось — ну какие дела у ребенка. Нашему не повезло: запутался в постельном белье. Знаете, как рисуют примитивное привидение? Белая простыня с черными дырками? Вот это наше Чадо, только в пододеяльнике. И задание вроде у него простое: научиться кровать заправлять, да вот поди же объясни. Детишки и не понимают, что умерли. С птицами наперегонки над крышей дома полетают, злую собаку на цепи подразнят — не жизнь, мечта. А как поймут, что не жизнь это больше, — тут особый подход требуется… Потому и дали мне в пару Мегеру. Она учительницей была в Канберре, да только через век в послежизни все еще утверждает, что телесные наказания — лучший метод воспитания. Не удивлюсь, если гроб ей из деревянных линеек сколотили. 

— Как чувствуешь себя, дружок?

Чадо оживилось:

— Смотри, смотри, как я умею! — и ну скакать по крышам вагонов. — Ты не смотрел! Давай еще раз покажу!

— Пора внутрь, дружок, ветер сильный поднимается. Улетишь — где мы тебя искать будем?

Не послушалось, конечно, пришлось ловить его за пододеяльник и затаскивать в вагон.

На станцию поезд прибыл точно по расписанию, так что я пришел в хорошее расположение духа и решил поднять всем настроение: провести инструктаж. У Мегеры ответы отскакивали от зубов, Чадо путалось и тянуло время.

— Скверный мальчишка! — Мегера отвесила ему затрещину. — Вот погоди, Главный Аудитор тебя посадит в яму с пауками!

Еще проблема: никто не знает, какого наше Чадо пола. Спросить неудобно: расстроится. А призраки, когда расстраиваются, себя не контролируют, могут и воплотиться. И сами шанс на перерождение потеряют, и у всей команды выслуга лет аннулируется.

— По инструкции мы должны стажера обучать, а не ругать, — одернул я Мегеру. — Успокойся, деточка, ты же помнишь самое важное правило?

Чадо, конечно, никакой не мальчик. Мальчики не плачут, по себе знаю.

— Он немец, — Чадо вытерло нос уголком пододеяльника. — И тут его нету.

Мы с Мегерой переглянулись: неужели расстройство начинается?

— Ауди — немецкая машина, — рассудительно протянуло Чадо. — Кто на ней ездит — тот и немец. Так что сразу его узнаем. Ой, смотрите, барашки! — и упорхнуло в поле, что твой жаворонок.

До места мы добрались без приключений. И что это было за место, доложу я вам! Тут бы процитировать великого поэта, но я только бухгалтерские книги читал. Так что сами представьте величественные белые скалы, обрывающиеся у самого моря, а далеко внизу — каменистый пляж с пунктиром из аккуратных домиков. Строго, торжественно, никакой фривольности южных курортов.

— Зачитайте задание, мисс Кейн, — попросил я.

— Уровень базовый, ноль дробь один. Изгнать наследников, обманом выманивших недвижимость у недееспособной родственницы. Воздействие психологическое, без членовредительства, в скобках опционально, и без нанесения материального ущерба имуществу, в скобках категорически.

— Читай адрес, дружок, и пойдем в дом, осмотримся. 

Чадо запыхтело и скуксилось.

—  Высечь бы тебя! — пригрозила Мегера.

— Давай листок с адресом, деточка, — я старался говорить спокойно. — Мы сами прочитаем, раз ты буквы не знаешь.

— У меня нету, — пролепетало Чадо и осело на землю скомканным пододеяльником. — Я из него самолетик…, — оно икнуло. — Но имя честно наизусть, по исрукции… просто сейчас не помню. Он теперь меня к паукам, да? Дитор на ауди? — и оно пронзительно разревелось.

Мегера развернулась на каблуках и ушла в кустарник ломать ветки. Наверное, воспитание все же разумнее доверить ей. И надо бы выпросить день-другой в Отделе и составить деловую записку “О необходимости выдачи дубликата полной версии задания ответственному лицу во избежание возникновения нештатных ситуаций”. Устарело уже положение о “Распределении задания между членами команды в целях защиты чувствительной информации”. Мало того, что наша бумага для людей невидима, так среди огромного количества мусора листок этот не найти, если даже специально искать. По возвращении напишу докладную, а если Чадо на дисциплинарной комиссии воплотится от ужаса, пусть аудиторы с ним разбираются. 

В сентябре побережье холодного Северного моря малолюдно, так что на первую ночь мы заселились в пустой дом, — завтра поводим Чадо по поселку, послушаем имена — может, вспомнит. А пока Мегера учила его писать на стенах проклятия, я прогулялся по берегу. Там на огромном валуне сидела пожилая леди и смотрела в море. Я очень не одобряю, когда солидные дамы притворяются маленькими девочками: короткие волосы и одежда “из-под пятницы суббота”. И хотя белоснежные кудряшки были даме к лицу, я беседовать не стал, пошел обратно. А там очередной скандал: Мегера вопит, Чадо хнычет.

— Вот, полюбуйтесь! — на стене полыхало корявое “Уберайтес отсуда”. — Тысячу раз переписывай правильно, тупица!

Я не стал вмешиваться в педагогический процесс, пошел выяснять, хорошо ли гудят трубы и искрят выключатели. Мегера пускай тренируется чашки с тарелками колошматить, а Чадо — по углам шебуршиться. Только я собрал команду на инструктаж, как дверь открылась.

Их тоже было трое: мужчина, женщина и девочка лет семи. Одеты как бродяги, но, может, это мода теперь такая. Свет они включать не стали, сразу прошли на кухню проверять шкафчики с провизией.

— Есть фасоль и тунец, — радостно объявила женщина, выставляя жестянки на стол. — Пир богов!

— Там еще банка с ананасами, — умоляюще прошептала девочка.

— Милая, мы берем только то, что все равно выбросят, — мужчина убрал отмычки в кожаный футляр. — У ананасов срок годности еще не истек. Проживешь сегодня без десерта.

— Положишь в чай три ложки сахара, — пообещала мать, — мы с папой не любим сладкое, ты же знаешь.

Чадо сунулось в шкаф с консервами, задев девочку краем пододеяльника.

— Ой, — сказала она и провела рукой по лицу.

Мегера злобно шикнула, и Чадо испуганно взвилось к потолку.

— А давайте играть, — девочка огляделась и посмотрела прямо на Чадо, — что мы попали в дом с привидениями?

В дверь постучали.

— Ради бога, извините, я случайно услышал детский голос, – на пороге стоял высокий мужчина. Так должен выглядеть и одеваться каждый джентльмен! — У сына день рождения, а в поселке больше нет детей. Вы очень нас обяжете, если придете на праздник. Будет лимонад, шарики и торт с пятью свечками. Ты любишь шоколадный торт? Придешь?

Девочка испуганно шагнула к нему, потому что Мегера дунула ей в шею.

— Вот и славно! — улыбнулся мужчина. — Пойдемте скорее.

Родители неуверенно переглянулись, но девочка уже выскочила из домика.

— Что? — недобро покосилась на меня Мегера. — Нет такого закона, по которому девочка не может съесть шоколадный торт!

Похоже, придется писать еще и докладную о предумышленном вмешательстве. Ну что за команда!

Родителей именинника звали лорд и леди Дарлинг, “наше" семейство — Мэверик. Лорд Дарлинг занимался судостроением, супруга у него была очень миловидная, хоть и погрузнела на позднем сроке беременности. Мэвериков в мое время назвали бы голодранцами. Мегера сидела за столом и не сводила глаз с шоколадного торта. Чадо зависло над детьми, которые сортировали конфеты.

— Это я с бабушкой, — леди Дарлинг сняла с полочки фотографию. — Она очень любила Шотландию и отказывалась продавать свой летний домик. Ее младшая дочь требовала наследство и всегда на нее обижалась. А теперь обижается на меня, — засмеялась она, — потому что бабушка завещала деньги собачьему приюту, а домик достался мне.

— Забудь о них, дорогая, лучше поешь, — лорд Дарлинг поставил перед ней тарелку.

— Умоляю, не обращайте на меня внимания, — виновато улыбнулась леди Дарлинг и обмакнула маринованный огурец в арахисовое масло.

— Так нечестно! — истошно завопило Чадо и вылетело в окно. 

В дверь постучали.

— У вас так весело, — сказала пожилая леди в белых кудряшках. — Можно к вам?

Чадо мы нашли на пляже — оно пряталось за валуном.

— Это их имя было на листке, — угрюмо призналось Чадо. — Но только я не хочу их пугать, они хорошие!

— Пугать беременную женщину против правил! — Мегера протянула Чаду платок, и оно шумно высморкалось. — А имущество портить запрещено. Возвращаемся.

— Позвольте! — возмутился я. — Перед нами стоит элементарная задача, посильная даже неопытному призраку! Я намерен довести дело до конца и буду вынужден доложить о вашем поведении!

Мегера встала передо мной, уперев кулаки в бока:

— Думаете, вам дали легкое задание для перерождения потому, что вы почетный архивариус, мистер Далл? Ошибаетесь! Все ждут-не дождутся, когда наконец от вас избавятся! Вы самый черствый в мире сухарь!

Она развернулась, взмахнув юбками, и пошла прочь. Чадо засеменило следом. По дороге оно обернулось и показало мне язык. Вопиющее безобразие!

— Я знаю, я знаю! — вскричал Дарлинг-младший. — Сирена — она воет громко! Как в пожарной машине!

— Морская сирена поет красивые песни, милый, — леди в белых кудряшках, которую я встретил на пляже, погладила его по голове. Миссис Сивид — так она представилась — в теплом электрическом свете казалась еще привлекательнее. — И все моряки спешат их услышать.

— А может, они поют так ужасно, что моряки спешат дать им денег, чтоб замолчали, — вполголоса предположил Мэверик.

Миссис Сивид погрозила ему пальцем с огромным перстнем в виде краба.

— Исход один, — резонно заметил лорд Дарлинг. — Скалам безразлично, с какой целью на них движется корабль. 

Мужчины пили бренди, дети забрались на колени к миссис Сивид. Мегера и Чадо сидели на подлокотниках дивана, на котором молодые женщины рассматривали семейный альбом. На меня члены команды бросали враждебные взгляды: вдруг я уже готовлюсь приступить к решительным действиям по нанесению физического ущерба будущей матери.

— Я хочу быть русалочкой, — прошептала девочка, — потому что у нее сундуки с сокровищами, и можно купить дом и машину и жить, как все.

— Тогда я буду морской конек! — мальчик спрыгнул на пол и затопал ногами. — Как будто пришел к тебе поесть и подковаться, а потом покатал по морю!

— Какие вы чудесные дети! — растрогалась миссис Сивид. — Вот, возьмите, чтобы мечты сбылись.

Она повесила им на шею золотые монетки на кожаных шнурках.

— Не беспокойтесь, — отмахнулась она от возражений родителей. — Я океанолог, все со дна морского тащу в дом. Почему бы вам не зайти в гости? Приходите завтра, мой домик облицован ракушками, его сразу видно!

Следующий день обе семьи провели на море: дети возились в песке под руководством миссис Сивид, — терпения у нее побольше, чем у Мегеры, надо сказать, — лорд Дарлинг суетился вокруг супруги, Мэверики бездельничали. Чадо, засучив пододеяльник, подбрасывало на берег большие ракушки на радость ребятишкам. Мегеры нигде не было видно, но ее вчерашние слова терзали меня как колонка цифр, не желающих сходиться с итоговой суммой. Я, конечно, стихов при луне не читаю, — праздные удовольствия дохода не приносят — однако жизнь всю спланировал и годам к пятидесяти собирался оставить службу и жениться. В послежизни задержался, потому что квартальный отчет не успел закончить — сердце прихватило. В Отделе инструкций усердным призракам раздолье, и отчетов я сделал за двести лет — на три перерождения хватит. Да только я в новую жизнь не тороплюсь. Кто знает, в какого транжиру душа переселится. Но помилуйте, зачем же сразу “сухарь”!

Вечером люди пошли ужинать, а я собрал команду на совещание.

— Задание у нас нестандартное, и подход к нему нужен особый. Предлагаю поправки. Пункт первый: жертва постоянно находится в окружении людей, которые наследниками не являются и, следовательно, не могут подвергаться запугиванию.  

Мегера впервые за день посмотрела мне в глаза и кивнула: “Продолжайте”.

— Пункт второй: деликатное физическое положение жертвы подразумевает риск нанесения вреда нерожденному младенцу, который юридически не наследует ничего до совершеннолетия. По инструкции задание считается выполненным, когда жертва покинет объект наследования. Основываясь на заявлениях самой леди Дарлинг, отъезд возможен в течение трехнедельного срока. Предлагаю план действий: наблюдение и выжидание. Возражения излагать в устной форме, запротоколирую позже.

Чадо подергало Мегеру за юбку, требуя объяснений.

— Мистер Далл говорит, что мы не будем никого пугать и ты можешь играть со своими друзьями, пока они не уедут, понятно? 

Чадо восторженно заметалось под большим электрическим фонарем, расталкивая ночных мотыльков.

— У меня нет возражений, мистер Далл. Если нужно что-то подписать в трех экземплярах…

— Достаточно устного согласования.

— Оно у вас есть. 

Мы замолчали. Чадо забралось на теннисный корт и катало мячики.

— Умеешь играть? — подошла к нему Мегера. — Я так и думала. Если сумеешь удержать ракетку, я тебя научу.

Странная это была игра: Чадо бестолково махало ракеткой, мисс Кейн азартно кидала мяч. Я погасил фонарь и приглушил звуки — во избежание обнаружения, в соответствии с инструкцией.

Следующий день прошел так же: семьи были неразлучны, что я и записал в отчете. Чадо упорхнуло смотреть, как люди ужинают, а я пошел искать мисс Кейн.

Она стояла на скале и пела. Мне не доводилось слышать более прекрасного голоса. От него становилось волнительно и хотелось сделать что-то такое, знаете, безрассудное. Я пожалел, что не могу нарвать цветов: для прямого контакта с живым организмом пришлось бы воплотиться. Да и все, что попадает в мир призраков, сразу становится черно-белым, как и мы сами, а на цветы лучше смотреть в цвете, уж простите меня за этот каламбур.

— Дорогая мисс Кейн, — я почтительно снял с головы котелок, — говорят, в оперном театре к ногам певиц кидают розы. Позвольте подарить вам вон ту поляну с желтыми цветочками.

— Я должна просить у вас прощения, мистер Далл, — гордо выпрямилась мисс Кейн. — Я, признаться, подозревала, что вы и есть тот безжалостный Главный Аудитор, у которого все по инструкции.

— Куда мне, — смутился я от такой похвалы. Признаться, было немного обидно, что высшее руководство не явилось на мою последнюю проверку. Но это я, значит, недостаточно старался. — Просто кроме как о работе мне не с кем было поговорить. Думал, накоплю на старость, женюсь и будем разговаривать целыми днями. А вы тоже не успели отдать сердце достойному человеку?

— За всю свою долгую жизнь я не встретила ни одного мужчины, достойного даже того, чтобы просто пожать ему руку, — сухо ответила мисс Кейн.  

— Молли и Олли наварили наварной крем, — захлебывалось от новостей Чадо, — и чуть не уронили торт, пришлось ловить. А мистер Мэверик сказал, что у них машина в ремонте, а Молли по секрету сказала, что у них нету машины. А у Олли тоже есть секрет: он не знает, кого больше хочет, брата или сестру. Зачем столько секретов?

— Люди боятся, что недостаточно хороши для других, и начинают обманывать. И когда секретов скапливается слишком много, люди себя теряют, — мисс Кейн устремила взор к морю.

— А как себя найти обратно? — удивилось Чадо.

— Это самый большой секрет, дружок, — вздохнул я. — Как только поймешь — сразу переродишься в кого захочешь.

— У миссис Сивид тоже есть секрет, — вспомнило Чадо, — она всегда носит шарф, даже на пляже.

— Это женский секрет, милая девочка, — объяснила мисс Кейн, — шея выдает возраст.

Чадо зависло и уставилось на меня.

— Женский секрет, — развел я руками. Ну какая же он девочка!

— А можно мы это…, — Чадо затрепетало пододеяльником, — тоже домой пойдем? Как все?

Оно робко взяло мисс Кейн за руку, я протянул ему свою. 

— Раз, два, три! Выше ноги от земли!

Чадо подпрыгивало и хихикало, зависая в воздухе.

— Можете звать меня Ребекка, мистер Далл, — сказала мисс Кейн.

— Гектор, — представился я.

— Что-то вы неважно выглядите, милочка, — забеспокоилась миссис Сивид с самого утра.

Леди Дарлинг испуганно обхватила живот. 

— Малыш опускается? — предположила жена Мэверика. — Тогда уже совсем скоро.

Лорд Дарлинг обнял супругу: — Олли тоже родился раньше срока. Может, пора в больницу?

— Подождем до завтра, — бодро улыбнулась она. Но в голосе ее не было уверенности.

Вечером поднялся ветер, мы отменили прогулку и остались в домике Дарлингов.

— Надвигается сильнейший ураган, и вы рискуете здесь застрять, — уверяла миссис Сивид. — Выезжайте прямо с утра. Мальчика оставьте с нами, роды — дело непредсказуемое. Если за пару часов управитесь — куда ни шло, а если на сутки все растянется, куда ему, бедняжке, деваться?

— Мы присмотрим за ним, не волнуйтесь, — подхватила жена Мэверика.

— Никому своих рыбок не отдам! — миссис Сивид крепко расцеловала прижавшихся к ней детей. — Так бы и съела, сладких таких!

Утром обитатели поселка последовали примеру Дарлингов и покинули свои летние домики — прогноз погоды обещал рекордное количество осадков. Миссис Сивид клятвенно обещала смотреть за Олли как за собственным внуком и привезти его, как только леди Дарлинг разрешится от бремени. Мальчуган, конечно, немного всплакнул, но находчивая пожилая дама повела всех к себе домой исследовать настоящий пиратский сундук. Восхитительная все-таки женщина!

Климат Шотландии непредсказуем: буря обошла нас стороной, словно кто-то ее отменил. После целого дня взаперти детей повели на пустой пляж собирать ракушки. Чадо старательно подкидывало им самые красивые.

— Надо бы отвезти пацана к родителям, — задумчиво сказал Мэверик. — Не дай бог, что случится, нам не нужны неприятности. 

— Так в чем же дело? Везите, — откликнулась миссис Сивид.

— У нас временные проблемы с транспортом. Может, вы сами? А мы тут за домиками последим, пока народу никого. У вас же вон сколько ценностей!

Нет, каков наглец!

— Раз вы просите, — миссис Сивид засунула пальцы в рот и звонко свистнула.

Все ахнули: из-за белых скал на пляж вышла вороная лошадь. Она легко прошла по неровным камням и опустилась на колени перед детьми.

— Покажите ей свои монетки, рыбки мои! — улыбнулась миссис Сивид. — И садитесь скорее, чего вы ждете?

— Простите, но чье это животное? — спросил Мэверик. — Откуда оно взялось? Вдруг оно дикое и кусается?

— Слишком много вопросов для человека, вскрывающего чужие дома, — миссис Сивид блеснула неожиданно острыми зубами.

— Олли, Молли! — переполошилась жена Мэверика. — Немедленно слезайте!

Но лошадь со своими всадниками уже поднялась с колен, и восторженный детский визг заглушил слова. Чадо с энтузиазмом подскакивало у коня на крупе.

— Мама! Это морской конек! У него водоросли в гриве!

— Слезайте!

— Остановите эту скотину! Она везет их прямо в море!

Я не верил глазам: конские копыта ступали по волнам как по суше.

— Милая, лети ко мне! — Ребекка протянула руки к Чаду, но оно колотило кулаками по лошадиной морде, заставляя повернуть к берегу. Конь даже не заметил — фейри тоже не видят призраков.

— Они утонут! — рыдала жена Мэверика. — Умоляю, сделайте что-нибудь.

— Я делаю, — миссис Сивид блаженно потянулась, так что затрещала ткань многослойного наряда. С ее шеи сполз шарф, и я увидел жабры. — Я дарю им новую жизнь, без бедности и страданий. La vie en bleu! Жизнь в голубом цвете! Не бойтесь, рыбки мои, я иду к вам! — в воду скользнула огромная синяя тварь с улыбкой акулы.

Дети вопили от ужаса, не в силах слезть с колдовского коня, как будто приклеенные, но даже отлепись они от него — до берега им не доплыть. Мэверики пустились было догонять их вплавь, однако морская сирена, сбросившая личину прелестной миссис Сивид, разразилась громкой песней. На Мэвериков обрушились исполинские волны, относя их все дальше и от берега, и от перепуганных малышей. 

— Брось меня, — прохрипел Мэверик, едва держась на поверхности. — Спасай детей!

Его жена плавала хорошо, но ни одному человеку не угнаться за созданием морской пучины. Тут нужен боец из потустороннего мира. Безумец, решивший растратить накопленную для перерождения энергию во имя спасения чужих людей. Романтик тут нужен, прошу прощения за непристойное выражение.

Я посмотрел на Чадо, изо всех сил дергавшее морского коня за хвост, на Ребекку, которая так и стояла, в отчаянии протягивая руки.

— Когда будете писать докладную, переложите всю вину на меня. Скажете, что старый сухарь выжил, наконец, из ума и решил не перерождаться, а вы оба соблюдали инструкцию. Прощайте, дорогая Ребекка. Я бы очень хотел пожать вам руку.

И я воплотился. Не знаю, что подумали Мэверики, увидев, как по морю бежит солидный джентльмен в золотом пенсне и с тросточкой, но морская сирена все поняла и помчалась мне наперерез.

— Гектор! 

Я обернулся. В цвете она была восхитительна: рыжие волосы, веснушки, даже морщины были ей к лицу.

— Я могла бы разговаривать с вами всю жизнь! — Ребекка улыбалась сквозь слезы. Я еще успел увидеть, как она хватает за руку захлебнувшегося Мэверика и тянет его на берег, а в следующий момент уже затыкал зубастую пасть миссис Сивид своим котелком за двенадцать шиллингов и десять пенсов.

****

— Прошу прощения за задержку. Два дня бумажки пришлось оформлять, чтобы к вам в больницу попасть, — врач за ширмой шумно мыл руки. — Отчет по задержанию преступного элемента, разрешение на коррекцию памяти пострадавшим, комиссия по межсущностным конфликтам, инструкции еще новые надо составить… Тут пожалеешь, что тебя Главным назначили! Но случай интересный, и на море редко отдохнуть удается…

Он вынырнул из-за ширмы, весь какой-то бесформенный и воздушный, похожий на надутый гелием шарик, засунутый в пододеяльник.

— Как чувствуете себя? — он положил руки в перчатках роженице на живот. — Имя придумали? Ждете, пока увидите ребенка? Прекрасный подход, я считаю. Ну что же, документация в порядке, препятствий не вижу, можно начинать. Приятно было познакомиться и лично засвидетельствовать: двойное пере- эээ рождение — явление беспрецедентное. Аудит завершен, печать и подпись!

Врач энергично помахал в воздухе рукой, отчего его нелепый белый балахон заколыхался, а шапочка сползла на нос, и вышел из палаты.

— Странный какой-то, — сказал мистер Дарлинг. — Надеюсь, не он будет принимать роды. Или это она? Я так и не понял.

Миссис Дарлинг вцепилась ему в руку и издала жалобный стон.

— Началось? — муж поцеловал ее в потный лоб. — Я с тобой, любимая, все будет хорошо!

****

— Даже на лошадке покатались! — миссис Дарлинг наконец закончила целовать Олли. — Не знаю, как вас и благодарить. 

 — Мы чудесно провели время, — обняла ее миссис Мэверик. — А у нас тоже сюрприз! Хоть молебен заказывай на радостях.

— Что вы говорите? Подарила вам дом? — переспросил мистер Дарлинг. 

— Пришел кто-то в белом, принес дарственную на наше имя, — с лица Мэверика не сходила широкая улыбка. — Сказал, миссис Сивид отправилась в бессрочную экспедицию, а это нам за доставленные неудобства. Подарок судьбы, а не женщина!

— Только ты тихо, а то они спят. В желтом — Гектор, — Олли потрогал младенца пальцем, — в зеленом — Ребекка. По-моему, так. Или наоборот. Я еще не знаю, как их различать.

— Надо тоже завести брата, — Молли наклонилась над корзинкой. — Смотри, они за ручки держатся! 

— Папа говорит, что двойняшки — лучшие друзья на всю жизнь. Побежали, наберем им ракушек!