Снег в Южной Каролине был такой редкостью, что Кевин проявил осторожность, заезжая на своем джипе на покрытую льдом парковку у «Лисьей башни». Выключив зажигание, чтобы заглушить предупреждение о погоде, транслируемое по радио, он заметил, что стоянка почти пуста. Неудивительно, ведь завтра последний день, когда можно выехать на рождественские каникулы, а экзамены уже закончились, но в просторе парковки было что-то, сбивающее с толку. «Мазерати» стоял на несколько мест дальше, его гладкий черный кузов был покрыт снежной пылью цвета слоновой кости, перламутрово-блестящей под тусклыми уличными фонарями.

      Кевин наблюдал, как снежинки падают и тают на все еще теплом лобовом стекле, говоря себе, что он сидит в машине, чтобы дать снегу время утихнуть, но зная, что это больше связано с конвертом из манильской бумаги на пассажирском сиденье. Камень на шее. Тяжесть, давящая на живот. Последний отчаянный шанс.

— Не будь трусом, — пробормотал он себе под нос в тишине машины. Мантра, которую Дэй произносил только когда был один, когда мысленно возвращался к себе. Этого было достаточно, чтобы заставить его схватить конверт и выскочить на холод. У ветра были зубы, он царапал пальто, чтобы грызть кожу под ним, и Кевин поспешил в теплый вестибюль, стремясь стряхнуть это ощущение.

      Первым он услышал Ники, когда открылись двери лифта, неудивительно, но все равно громко, учитывая, что он был за закрытой дверью комнаты в общежитии, которую Дэй делил с Эндрю и Нилом. Кевин на мгновение остановился на пороге, переводя дыхание в попытке успокоиться. Ники что-то бессвязно бормотал, Нил и Аарон препирались, а на заднем плане бубнил телевизор. Звуки дома. Он хотел развернуться и спрятаться в бесшумном джипе, но вместо этого толкнул дверь.

      В комнате сразу же стало тихо. Все знали, где был Кевин. Ники оглядел застывшие лица и секунду теребил подол своего свитера, прежде чем вскочить на ноги.

— Холодно там, — заметил он с натянутой улыбкой. — Чай? Кофе? Кто-нибудь? — Никто не ответил. — Тогда я просто приготовлю каждому по чашечке. — Ники сбежал на кухню и начал шуметь больше, чем требовалось, роясь в шкафчике, где они хранили свои чашки.

      Кевин обвел взгляд трех оставшихся парней. Аарон стоически наблюдал за ним с того места, где прислонился к одному из столов у дальней стены, скрестив руки на груди и глубоко запутав очки в светлых волосах. Его глаза были цвета жженого меда, поцелованного солнцем золота, теплый на ощупь как раз по эту сторону свежего огня. Боль в груди Кевина была такой, что едва не раздавила легкие.

      Он оторвал взгляд от Аарона. Ему больше не позволялось этого делать: смотреть, удивляться, воображать. Он подавил искушение оглянуться еще раз, хотя бы на секунду. Он не знал, хватит ли у него сил снова отвести взгляд.

      Нил протянул руку, не поднимаясь с дивана, не желая тревожить Эндрю, головой лежавшего у него на коленях, с закрытыми глазами, устремленными в потолок. В любой другой момент Кевин был бы рад видеть своих двух друзей такими спокойными и мирными. Вместо этого была только зависть, холодная и тошнотворная. Он подавил и ее.

      Кевин шагнул вперед, молча протянув Нилу конверт. Он наблюдал, как Джостен открыл его, вытащил пачку бумаг и быстро просмотрел их ястребиным взглядом. Затем Нил обратил эту жесткость на Кевина.

— О чем ты думаешь, Дэй? — холодно спросил он. — Они что, выебали мои глаза в Балтиморе, а я не заметил? Должно быть, я слепну, — он насмешливо потряс бумагами, — потому что это не было одним из вариантов, о которых мы говорили.

Кевин ощетинился: 

— Команда, за которую я играю – мой выбор. Я хотел узнать твое мнение, Джостен. Вот и все. Твое слово не закон.

      Эндрю поднял руку, приоткрыв один глаз только для того, чтобы выхватить бумаги из рук Нила и поднести их к своему лицу. Он ничего не сказал, прочитав первую из них. Краем глаза Кевин увидел, как Ники тихонько вернулся в комнату и нервно присел на краешек кресла, взгляд его темных глаз беспокойно метался между Нилом и ним. Кевин не осмелился взглянуть на Аарона. Не сейчас. Нил продолжал, будто бы не замечая ничего, кроме выражения лица Дэя:

— Ты же знаешь, что должен заключить выгодную сделку, — сказал Нил, уже не такой сердитый, но все еще настойчивый. — Мы все должны. Ты, я, Жан. — Он постучал по страницам в руке Эндрю. — Это не она. Совершенно новая команда? Новая франшиза? Ты не можешь быть серьезным. Ичиро не примет этого. Ты не можешь...

— Я могу, — размеренно сказал Кевин. — Все готово. Я подписал.

      Эндрю бросил профконтракт Кевина на журнальный столик без всякого выражения и положил руки на живот. Впервые с тех пор, как Кевин вошел, Эндрю посмотрел на него непроницаемым взглядом. — Объясни, — потребовал Эндрю, — есть условия, да?

Кевин кивнул Эндрю: 

— Я должен вывести их в плей-офф в течение первых трех лет и в финал в течение первых пяти лет, если только меня, очевидно, не обменяют, тогда будут выдвинуты другие требования.

— Кевин, — простонал Нил, — Ты не знаешь состава. Ты понятия не имеешь, кого они собираются взять. Это может оказаться невозможным. Что тогда произойдет?

— Ты знаешь, что произойдет, Джостен, — сказал Кевин. Затем он пожал плечами, и это было более беспечно, чем он себя чувствовал. — Они сказали, что я был идиотом, раз приехал и сюда тоже. Что «Лисов» никогда не будет достаточно. А мы были в финале два раза подряд, и сделаем это снова в этом сезоне, если новички не отстанут. Ичиро согласен с моим планом для карьеры про.

— Что? — ахнул Нил.

— Я разговаривал с ним на прошлой неделе. Сам по себе.

      В прошлом именно Нил занимался всеми коммуникациями, касающимися его, Кевина, Жана и основной ветви семьи Морияма. Это был самый ужасный момент в жизни Кевина (после смерти Рико): когда он поднял трубку и попросил о встрече с лордом. Но у него был план, и тот сработал.

— Он одобрил мою идею, — продолжил Кевин, — Мы с Эллисон обсудили ее, прежде чем я принял решение. Она знает СМИ так же хорошо, как и я, и это солидная идея. Королева Кевин Дэй, начинающий с самых низов с новыми лицами, чтобы подняться на вершину. Это хорошо вписывается в мой бренд и создаст хорошую историю. СМИ проглотят. Спонсоры захотят присоединиться. И команда платит прилично. Не так хорошо, как некоторые другие команды, но потенциал для большего есть. Лорд поставил мне условия, но также и дал свое благословение. Этого достаточно.

— Пока что, — сказал Эндрю.

      Кевин только кивнул. На данный момент этого было достаточно. Ему просто нужен был шанс. Возможность. Это было все, о чем он просил – оказаться в единственном городе в мире, где он мог воплотить свою настоящую мечту (какой бы невозможной она ни была). Снова.

Молчание все еще было тяжелым, когда Ники откашлялся:

— Итак, — сказал он с фальшивой веселостью, — все это здорово и все такое, но, гм, ты до сих пор не сказал, с какой командой ты подписал контракт?

      Кевин наконец позволил своему взгляду остановиться там, куда его тянуло все это время. Глаза цвета расплавленного золота, в которых можно утонуть, и волосы цвета светлого солнца, от которых всегда исходил легкий аромат корицы. Гладкая веснушчатая кожа, подчеркивающая напряженный подбородок, на котором Кевин все еще мог почувствовать прикосновение своих губ, если бы позволил себе пережить это заново. Аарон, не мигая, выдержал его взгляд, бросая вызов, подбадривая себя. Кевин перевел дыхание.

— «Речные выдры», — сказал Кевин, все еще не сводя глаз с Аарона, — Чикаго.

Это была просто вспышка. На лице Аарона появились микровыражения, казавшиеся надеждой, удивлением, которое было окрашено каким-то счастьем. Но Кевин обманывал себя. Он видел в этом только гнев. Это слишком знакомое страстное осуждение, которое он хотел бы знать не так хорошо. Кевин понимал, что должен был пожалеть об этом, зайдя слишком далеко, но он не мог.

      Аарон ничего не сказал, подошел к двери и захлопнул ее за собой, не удосужившись взять что-либо из вещей в спешке. Кевин, уставившись на дверь, чувствовал себя раздираемым на части: одна его часть застыла на месте, а другая уже бежала следом.

Ники издал испуганный звук и попытался встать.

— Нет, — сказал ему Эндрю. Ники на секунду замер, а затем молча опустился обратно в кресло.

— Кевин, — сказал Нил. Кевин посмотрел на него. — Ва. Battez-vous jusqu'à la victoire. — Французский. Иди. Сражайся до победы.

      Он кивнул (то ли в знак согласия, то ли в знак благодарности, он не был уверен) и схватил пальто Аарона, висевшее на спинке дивана. В его мыслях не было никаких сомнений. Кевин точно знал, куда направляется Аарон. Он не заметил, как за ним захлопнулась дверь, когда побежал на лестничную клетку.

      Все его внимание было направлено вперед. На воспоминания, на то, чтобы, может быть, только может быть, превратить эти воспоминания в будущее. В любом случае, в комнате для него ничего не было. Все, чего он хотел, в чем нуждался, исчезло среди снежной бури. Кевин был полон решимости наверстать упущенное как можно скорее.