Было уже за полночь, но Морвенна до сих пор не спала. Она сидела на подоконнике и смотрела в сырую темноту за окном. В комнате царил беспорядок: разбросанный вещи и раскрытые небольшие коробки, которые они смогли уместить в свою машину, смятые платья висели на открытой дверце старого платяного шкафа, оставшегося здесь от прежних хозяев. Он был такой красивый, старинный, с потертостями на резных ножках и резьбой виде растительных узоров по бокам. Фенелла считала, что ему не меньше столетия. И кто знает, как он оказался в этом доме. Хотя бывшие хозяева оставили множество своих вещей, сваленных на чердаке.
Кровать была наспех застелена светло-зеленым постельным бельем, которое они купили в первом попавшемся магазине в Порт-Анжелесе, а поверх белья брошен белый шерстяной плед крупной вязки — его Морвенна не поленилась привезти из дома, одна из немногих вещей, что досталась ей от покойной матери. Тусклый ночник плохо освещал комнату, на его абажуре остались старые пятна и пыль, отчего на стенах маячили мрачные непонятные тени, а темные углы наполняли тихие шорохи. Морвенна почти не боялась теней и шорохов, как в самую первую ночь. Теперь они были ее практически постоянными спутниками. Она постепенно училась не обращать на них внимания — с амулетом они превращались в тихий шепот и теневые блики на краю доступного зрения. Бабушка была права, она не смогла держать в себе, запрятав глубоко внезапно открывшийся дар. Он просачивался наружу в ее снах, наполненных размытыми тенями и невнятными криками. Мелькал быстрыми темными пятнами и нашептывал за ее спиной, заставляя в тревоге оборачиваться и вглядываться в пустую темноту.
Но сегодня Морвенну весь вечер беспокоило еще какое-то непонятное внутренне ощущение, которое возникало где-то в области солнечного сплетения и теплым волнительным сгустком растекалось по животу и груди. Она не знала, что это — тревога на новом месте, страх своих пробудившихся сил или что-то еще доселе ей не веданное. Но как только ее мягкие замшевые полусапожки ступили на влажную землю перед их новым домом, этот непривычный теплый трепет стал разливаться внутри и теперь не давал ей спать.
Как только они разобрались, где включать электричество и отопление, она быстро проглотила бутерброды, и убежала в свою новую комнату, чтобы заняться распаковкой, но раскрыв все свертки и коробки, так и не смогла толком все убрать, беспокойно перекладывая вещи и мечась от из одного угла комнаты в другой. Сейчас же она в растрепанных чувствах пялилась на редкие и мелкие капли дождя, стекающие по стеклу. А завтра ведь приедет грузовик с остальными вещами и заказанными материалами для ремонта — уж Фенелла потрудилась и заранее все предусмотрела. У них будет пара недель до летнего солнцестояния, чтобы привести дом в божеский вид, стряхнуть с него пыль и навести блеск. А потом Морвенне предстоит остаться почти на все оставшееся лето в северном ковене, пока Фенелла будет осваиваться на новом рабочем месте. Она даже не знала, где находится этот ковен, Гейлис сказала, что ей должно понравиться, но все же ее несколько пугала такая перспектива, уехать в какую-то глушь, к совершенно незнакомым ведьмам.
Так что сейчас ей действительно необходимо поспать, чтобы завтра, да и все следующие недели, она не болталась бесполезным приложением к Фенелле. Им предстоит много работы над домом. Для ведьмы ее жилище — почти как храм, в его обустройство надо вкладывать душу и чуток ворожбы, тогда он станет надежным пристанищем. И Морвенна намерена была очень постараться сделать этот немного странный для Форкса домишко их настоящим домом. Пусть пока она не прониклась городом, атмосферой вечного дождя и серости, не нашла очарования в этом забытом богами месте, но здесь теперь ее новый дом, другого может и не быть никогда. От таких мыслей стало немного паршиво, в голове крутились нереализованные планы и мечты, вместо которых теперь только смерть и неизвестность. Внутри протестующе зашевелился теплый клубок, напоминая о том, что ведьмино чутье редко подводило ее. Все еще могло наладиться. Надо только быть открытой к новым путям и глядеть в оба, замечать знаки…
Спать все еще не хотелось, и Морвенна колебалась лишь пару мгновений, чтобы распахнуть створку окна и решительно высунуться по самый пояс. Ее тут же припорошило мелкой пылью дождя, заставляя и так вьющиеся локоны завиваться на концах еще сильней. Девушка аккуратно забралась ногами на подоконник и, держась за открытую раму, осторожно, пробуя каждый шаг, шагнула на толстую ветку клена. Кора дерева была влажной и сладко пахла смолой. Ступая мелкими шажками и держась за верхнюю ветку, Морвенна дошла до ствола, прислонилась лбом к шершавой влажной поверхности и почувствовала живительные токи внутри дерева. Улыбнулась, что несмотря ни на что, она все еще чувствует мир вокруг себя, чувствует жизнь. Хоть это пока с ней осталось. Еще не все потеряно. Глянула вниз, прикидывая высоту, присела и схватилась руками за крепкую с виду ветку, расположенную чуть левее той, на которой она стояла, а затем просто отпустила ноги, слегка раскачалась и плавно спрыгнула на сырую траву босыми ногами. Отряхнула руки и подняла глаза наверх. Надо бы раздобыть лестницу, чтобы можно было таким же путем забираться наверх. Вряд ли она сможет так же легко подпрыгнуть и ухватиться за ветки. Морвенна тихонько хихикнула, представляя, как закатит глаза Фенелла, когда узнает, что ее племянница бегает полуголой по двору.
На улице было прохладно, земля еще не успела прогреться, и Морвенна чувствовала босыми ступнями холод и сырость, но ее это не остановило. Девушка решительно направилась в сторону леса, начинавшегося практически за домом — все, как говорила Нелл. Немного поежившись от ночного ветра и мороси на голой коже, она ступила под своды первых елей и закрыла глаза. Постояла в нерешительности, словно она была чужой здесь, стояла на пороге, прося разрешение войти. Раньше любой лес был для нее домом, был частью ее самой. Но с приходом новой силы, она вдруг подумала, что могла быть недостойной войти в царство жизни. И все же…
Глубокий вдох наполнил ее легкие свежим хвойным запахом с терпкими нотками древесной смолы и сладковатыми — первых лесных цветов: примулы, сон-травы, кислицы и дикой земляники. Запахи леса помогли ей найти живительные токи всего вокруг, множеством голосов и звуков зазвучавшими внутри нее. Она открыла глаза и посмотрела на лес и в сам лес, присоединяя и свой голос, свой внутренний поток к общему мощному течению лесной жизни. Это оказалось так просто и знакомо, что все прежние страхи ушли. Она побежала, легко касаясь ступнями земли, перепрыгивая выступающие корни и редкие поваленные деревца. Ее уже не беспокоил холод и дождь, не беспокоило, что она босоногая в одних шортах и тонкой майке бежит по ночному лесу, собирая распущенными волосами хвоинки и тонкие нити паутины. Ее согревала сила леса, проходящая сквозь нее. Она была частью этого огромного царства, так непохожего на южные болотистые леса, но прекрасного и величественного в своей неприступной и холодной красоте.
Она ощущала чистое единение — она была во всем, и все было в ней. Морвенна бежала и чувствовала, как кипит жизнь в ночном лесу. Небольшое стадо оленей мирно паслось чуть восточнее, она ощущала их быстрые и тонкие нити жизней. Ночная мошкара кружила над небольшим прудом, в котором тоже бурлила жизнь. Девушка чувствовала мелкие точки жизней насекомых и полупрозрачные неуловимые нити водных обитателей. Но сильнее всего, конечно, были токи деревьев — мощные жилы кедров, сосен и елей уходили толстыми корнями глубоко в землю и переплетались под ее резвыми ногами. Морвенна позволила себе немного потянуть эту силу, попробовать ее на вкус, и ощутила с какой щедростью с ней делится лес, принимает ее, как любимое дитя, вернувшееся после долгой разлуки. Как она могла не ответить взаимностью на такое! Ее приняли, ее уже полюбили и взяли под свою защиту.
До чего же прекрасно было — снова чувствовать жизнь и быть ее частью. Этот лес долго был сиротой, истосковавшийся по единению. Как и сама Морвенна. Она радостно рассмеялась, отдавая и часть своей силы гостеприимному хозяину, открывая свое сознание и свои искренние чувства. Она тоже уже полюбила и впервые не чувствовала ни одной тени за своей спиной, ни одного потустороннего шороха. Все осталось там, позади, за плотной стеной деревьев. Здесь же была только жизнь, яркая, сочная, поражающая своим разнообразием и красотой. И она, наконец, поняла, что место Фенелла по какому-то немыслимому чутью или удаче выбрала абсолютно правильно. И то непонятное ощущение тепла внутри, что беспокоило ее с самого утра, разрослось по всему телу — вот оно, чувство, что она на своем месте, что она там, где и должна быть именно сейчас. Она пока еще не знала, зачем, но в данный момент это и не было важно.
Морвенна замедлила бег и через несколько метров остановилась. Кажется, она углубилась на пару миль, даже не зная, сколько прошло времени. Она совсем не чувствовала усталости, скорее, наоборот, ее тело было переполнено энергией. Девушка, не спеша, слегка касаясь толстых стволов, стала обходить по кругу ближайшие деревья. Ноги проваливались во влажный ковер мха, слух улавливал среди ночных звуков леса приглушенное завывание ветра, мелкие капли приятно холодили разгоряченную после бега кожу. Морвенна чувствовала умиротворение и счастье — здесь, внутри самой жизни. Она цеплялась за него всеми силами, надеясь, что он прогонит тень смерти за ее спиной. Ей строго запретили пользоваться магией жизни, пока не будет ясно, что ее ждет, пока она не научится управляться с собой. Это было все равно, что запретить ее саму. Запретить дышать. Но сейчас она не чувствовала в себе ничего, кроме силы живого леса — что могло быть правильнее этого.
Морвенна успокоилась, снова найдя себя прежнюю, и наконец осмотрелась. Раз уж она забрела глухой ночью в самую чащу, стоит присмотреться к местной флоре — авось что-то да пригодится. И тут же наткнулась на раскидистый куст черной бузины, отломала пышную ветку, чтобы позже посадить ее возле дома.
— Твой дар не пропадет, я позабочусь о нем, — она легкими касаниями погладила место слома, как бы прося прощения за причиненную боль и почувствовала, как часть ее силы перешло в бузину, наполняя ее энергией. На мгновение прислушалась к своим ощущениям, ожидая чего угодно. Но земля не разверзлась и не поглотила ее, и она вздохнула, отпуская тревогу.
Побродив еще около часа по округе, она наткнулась на ростки белладонны и аконита, возле сбегавшего по камням ключа обнаружились молодые стебли дягиля, на небольших уютных опушках зеленели листья луговой мяты и любистока, а в самом укромном уголке, на берегу небольшого глухого озера девушка приметила плакун-траву, что посчитала настоящей удачей. Что ж, здесь определенно есть, что собирать, и она уже представляла, как будет днями и ночами пропадать здесь, в самом густом лесу, где до нее не дотянется ни одна тень.
Морвенна еще бы долго бродила, выискивая все новые растения, но внезапно где-то, еще далеко от нее, что-то потревожило ночной покой леса, ворвавшись под его сень стремительно и с небывалой силой и двигалось по направлению к ней. Девушка резко прислушалась, ища то, что потревожило все вокруг. Она читала, что в этой местности водятся пумы. И возможно, это как раз местный хищник погнался за стадом оленей, пасшихся неподалеку. Морвенна не боялась, вряд ли пума причинит ей вред, в худшем случае ей просто придется спрятаться. Девушка сосредоточенно всматривалась в темноту леса, но ни тени, ни силуэта, ни даже лишнего шороха не заметила. Она уже решила, что ей показалось или пума просто пошла другим путем, как вдруг в сознание врезались беспокойные голоса всего живого вокруг: мелкие яркие звездочки грызунов, спешно забивавшихся в норы, более громкие и сильные волны от деревьев, тревожный звон ключа, впадающего в глухое озерцо. Морвенна вся подобралась, осознав, какой же глупой она была, помчавшись одна ночью в совершенно незнакомый лес. Как же наивно было думать, что самое опасное, что может ей здесь повстречаться — это пумы. Она ведь совершенно не знает здешних мест, какие существа тут могут водиться. Медведи, волки или что-то за гранью людского воображения. Времени на раздумья не было, девушка рванула к ближайшему кедру с массивным стволом, липким от выступающей на нем смоле. В голове билась только одна мысль «Спрячь! Укрой!». Морвенна плотно прижалась животом и грудью к шершавой и грубой коре, ступни зарылись в прошлогоднюю хвою и густой мох, раскидистые папоротники щекотали ее голые ноги, но надежно укрывали до самых колен, оплетя своими кудрявыми листьями. Она словно слилась с могучим исполином, вросла в кору и в землю, ее руки стали наростами на древнем стволе, волосы превратились в мелкие ветвистые лапы с ржавыми хвоинками, ее сердце замедлилось и билось в такт с внутренним ритмом бегущих древесных соков, тягучих и неторопливых.
Что-то происходило совсем рядом, она чувствовала внимательный цепкий взгляд, но боялась даже пошевелиться и разрушить хрупкую маскировку. Поэтому просто продолжала неподвижно стоять, дыша через раз и уткнувшись лицом в липкую смоляную поверхность.
— Ну и чего ты остановился, — услышала она грубоватый, но очень приятный мужской голос. — Там несколько горных львов, упустим же.
— Тут кто-то есть, — ответил второй, не менее привлекательный тембр.
Морвенна не видела обладателей этих прекрасных голосов, но первого она представила большим и азартным здоровяком, на ум пришли все эти наряженные рестлеры, которых она пару раз видела по телевизору. А второй был спокойным, почти отстраненным, по-солдатски скупым на речи — воображение нарисовало молодого сурового капитана в вест-пойнтовском сером кителе с золотыми пуговицами и белых брюках. Девушка непроизвольно улыбнулась своим странным мыслям, чувствуя на губах и языке сладко-терпкий вкус кедровой смолы.
— Нет тут никого. Погнали, а то самых крупных разберут.
— Мне показалось, я видел рыжие волосы…
Морвенна сжалась от страха, что ее маскировка не удалась. При этом воображение продолжала неконтролируемо рисовать сцену за ее спиной: вот рестлер в кожаных трусах и ярком кожаном шлеме и малюсеньком на таком могучем теле плащике до пояса нетерпеливо топчется на месте, а суровый капитан с идеальной выправкой и руками за спиной грозно взирает на деревья из-под своей фуражки. Она снова развеселилась. Это было так дико — бояться и испытывать веселье одновременно. Видимо, последствия напряженного переезда и бессонной ночи дали-таки о себе знать и вылились в банальную истерию.
— Надеюсь, это была девушка, а не какой-нибудь лесной гном, — насмешливо и с интересом отозвался рестлер.
Второй, капитан, ничего не ответил, но Морвенна всей кожей чувствовала его пронзительный взгляд, словно водили льдинкой по голой спине. Она готова была биться об заклад, что смотрел он прямо на нее, но, вероятно, не видел. Словно электрический ток прошел по ней, и она бросила все силы — сжала зубы и зажмурилась — чтобы не дрогнуть. Кто-то касался ее волос — легко, почти невесомо, но этого хватило, чтобы ее колени едва не подогнулись от страха и какого-то непонятного трепета. Кудрявый папоротник успокаивающе погладил кожу под коленом, и Морвенна еле заметно и очень медленно сделала вдох и выдох, и не удержалась — слегка пошевелила шеей, разминая, надеясь, что со стороны это будет выглядеть как естественное движение веток.
— Братишка, ты как? В порядке? — слегка обеспокоенно прогудел рестлер. — Чего ты пристал к этому несчастному кедру?
— Ветра нет… — чуть ли не возле ее лица раздался задумчивый голос.
— Не понял…
Черт! Черт! Черт! Трижды проклятье всех богов и богинь на ее голову!
Морвенна-то прекрасно поняла и еще раз мысленно прокляла себя за неосмотрительность. Как же — естественное движение веток, когда не от чего им двигаться.
— Ветки двигаются, но ветра нет, — четко проговорил капитан, словно объяснял прописные истины.
— Да брось, показалось, наверное, — голос рестлера тоже стал ближе. Судя по всему, теперь они оба пялились на дерево, обходя его по кругу.
Пожалуйста, пожалуйста, уходите — как мантру твердила про себя Морвенна.
— Хочешь, снесу этот кедр, и дело с концом, — снова заговорил рестлер. — Думаю, с пары ударов разломаю эту громадину. И тогда ты перестанешь пялиться на него, как последний кретин, и мы наконец побежим дальше.
Что?! Нет! Нет! Нет!
Волна паники обрушилась на нее, а потом пришел гнев. Как они смели просто так ломать и крушить все подряд. Она уже готова была раскрыться и наброситься на них, отгоняя прочь от себя и вообще прочь из леса. А воображение уже нарисовало кровавую картину разломанного пополам дерева и ее жалкого тельца. И когда Морвенна решилась разжать объятия, обернуться и посмотреть на обладателей этих голосов, на этих наглых нарушителей лесного спокойствия, голос капитана, медленно удаляясь, произнес с отстраненным замешательством и ноткой ворчливости:
— Вечно ты все хочешь сломать. А подумать? Повалишь — грохот будет стоять до небес. Все твои горные львы разбегутся.
Она не услышала их удаляющихся шагов — только дуновение ветра огладило ее по щеке. Морвенна не смела верить в свою удачу и продолжала стоять в обнимку с кедром. Она досчитала до двух тысяч и только тогда, наконец, отпустила ствол. Клейкая смола потянула назад ее волосы. Девушка дернулась резче, чем надо, и несколько ярких медных ниточек остались на коре. Небольшая плата за предоставленную защиту.
Пятясь и озираясь, Морвенна двигалась в сторону дома. Прислушалась к окружению — лес снова наполнился привычными звуками и суетливым копошением живности. Ничто поблизости не тревожило больше его покой. Она в последний раз окинула взглядом окружающие деревья, развернулась и быстро побежала, периодически оглядываясь. И только по пути назад, ей пришла в голову запоздалая мысль, что те двое, кружившие вокруг кедра, не были людьми. Сейчас она с трудом вспоминала ощущения от близости с ними. Холодные, но не мертвые — уж это она теперь могла хорош различать. Они были словно покалывающий ледяной ветер, дующий на нее, сильный и свирепый. Вот как ощущалась их энергия. От них не шло ни капли тепла, характерного для всего живого, но казалось, что их собственный холод был самым живым, самым настоящим, что она чувствовала на себе — столько силы в них было, бездонный колодец, темный и пугающий. Он плясал на ее коже, когда один из них дотронулся до ее волос, покалывал пальцы, колени и грудь, заставляя отзываться навстречу. И только один кедр, укрывший ее, отделял от натиска их силы. Она поежилась от этих будоражащих и страшных ощущений и побежала быстрее.
Внутренние часы Морвенны подсказывали, что перевалила середина ночи и время близится к рассвету, когда она разглядела в просветах между елями и пихтами белый брус дома. Она не плутала по лесу — но уже не могла так хорошо сосредоточиться на беге и единении с лесным потоком, что путь домой занял у нее гораздо больше времени. Она вышла на поляну перед домом и только сейчас смогла облегченно выдохнуть и поразмыслить.
Кажется, в этом маленьком городке или в его окрестностях обосновались кто-то из их мира. Мира нечеловеческого, а потому непредсказуемого и опасного. Мира, в котором даже сами его обитатели не были в безопасности. И они тоже нашли убежище в этом бескрайнем лесу. Оборотни, перевертыши…возможно, вампиры? Она понятия не имела. Ни с кем из этих существ она не сталкивалась, а только слышала рассказы Рианнон или других ведьм. Все они и каждый из них жили сами по себе. Дела других видов их не касались. У ведьм были свои законы, у других — свои.
Морвенна вздохнула: кто бы они ни были, теперь им придется сосуществовать на одной территории. И если не будут трогать их, то и они с Фенеллой будут вести себя тихо. В конце концов, лес большой — места всем хватит. Она знала, что порой разным существам приходилось уживаться, особенно сейчас, когда мир людей стремительно расширялся, не оставляя и клочка заповедной земли, и некоторые действительно жили вполне мирно. Успокоившись таким образом, она выбросила из головы все мысли о сверхъестественных соседях и направилась к калитке.
Морвенна все еще сжимала в руке ветку бузины и сейчас самое время заложить первый кирпич в основание дома. Опасливо оглядевшись, словно совершала преступление, она аккуратно раскопала руками ямку средних размеров, воткнула туда бузину, зарылась пальцами в землю, чувствуя ее силу, закрыла глаза и погрузилась вглубь, все ниже, добираясь до самых грунтовых вод. Потянула тихонько, позвала несколько небольших водных жилок поближе к поверхности и тут же почувствовала, как ледяная вода коснулась ее пальцев. Не отнимая рук от земли, поделилась своей силой, чтобы ветвь быстрее пустила корни и лучше прижилась.
— Вот так, родная, это твой новый дом, — тихо прошептала Морвенна, открывая глаза. — Защищай его от тех, кто желает нам зла, а мы не дадим в обиду тебя.
Быстро присыпала землей уже давший несколько мелких побегов кустик, погладила ласково листочки, ощущая ответный трепет. Радость окутала ее теплым покрывалом, страх отступил — она чувствовала, что начало чему-то новому, еще неизведанному, положено. И ей было нисколько не совестно, что она пренебрегла наказаниями бабушки. Никто, кроме Фенеллы, все равно не узнает. А сама Морвенна не будет часто этим пользоваться. Ничего не должно случиться.
Она встала с колен и направилась к дому. Оглядела по пути себя и поняла, что ей остро необходим душ — она была вся чумазая, мокрая и перепачкана землей, как будто извалялась в грязной луже, в волосах застряли сухие ветки и листья, под ногтями земля, на ноги вообще было страшно взглянуть, а на одежде виднелись липкие разводы смолы. Честно говоря, саму Морвенну это не особо трогало — она всегда была близка к земле — но Фенелла точно не обрадуется грязным следам на лестнице и в гостиной, которую только вчера отчистила от пыли. К счастью, на заднем дворе она видела выведенный из подвала шланг, подключенный к центральному водоснабжению. Она ума не могла приложить, зачем в самом дождливом городе США нужен поливочный шланг, но мысленно поблагодарила бывших хозяев.
Вода оказалась просто ледяной, почти как касания силы тех существ в лесу. Поэтому Морвенна решилась ополоснуть только ноги и руки. Кожа покрылась мурашками и покраснела, и она, активно разминая закоченевшие пальцы, поспешила к крыльцу. Она уже почти дошла до задней двери, когда услышала тихий писк возле наваленного у леса валежника. Оглянулась, прислушиваясь, показалось или нет. Снова настойчивый писк и шебуршание сухих веток. Морвенна зачерпнула горсть земли и осторожно направилась к куче, собирая в наполненном влажной землей кулаке силу. Последние два шага она преодолела чуть ли не прыжком и занесла руку с землей для удара, но за кучей никого не обнаружилось. Растерянно моргнув, она взглянула под ноги и издала короткий смешок. На сырой траве сидел тощий, грязный, черный котенок и истошно пищал, увидев, что на него обратили внимание.
— Откуда ты здесь взялся? — присев на корточки, Морвенна протянула руку к тщедушному созданию. — Ну, иди сюда. Что же мне с тобой делать?
Котенок обнюхал ее пальцы, фыркнул, когда в нос попали остатки земли, уткнулся носом в ладонь и возмущенно запищал.
— Прости, дружок, у меня при себе ничего нет для тебя.
Еще один возмущенный писк.
— Ладно, пойдем в дом, — Морвенна не колебалась и секунды, чтобы взять заморыша в дом. Она подхватила грязный черный комочек, умещающийся практически в одной ее руке, и взбежала по ступеням к заднему входу.
Тихонько прокралась на кухню, оставляя влажные следы на паркете, и взяла из холодильника молоко, чтобы налить котенку. Как только блюдце с лакомством оказалось на столе, заморыш тут же принялся жадно лакать, громко мурлыча. Морвенна сидела на стуле и, подперев рукой подбородок, с улыбкой наблюдала за этой сценой.
— И как же мне тебя назвать, дружок? — котенок никак не отреагировал на ее вопрос. — Уголек? Черныш? Сумрак? Может, Люцифер — как у самых страшных ведьм? Нет, все не то, — она встала, чтобы налить себе воды, и облокотилась о столешницу. — Ладно, отложим этот вопрос до утра.
Девушка подхватила котенка, уже опустошившего блюдце и усердно облизывавшего остатки молока с усов, и стала подниматься в свою комнату, минуя ванную. Немного посомневавшись, она решила оставить душ на утро — так хотелось спать после длительного бега по лесу. На краю слуха снова начали появляться тихие неразборчивые шепотки и шорохи, но Морвенна сонно отмахнулась от них. Перед дверью в комнату котенок запищал и вырвался из ее рук, больно оцарапав предплечье.
— Эй, ты чего это? — она удивленно смотрела вслед убегающему вниз по лестнице малышу. Но глаза уже начали слипаться, и девушка махнула рукой — сам придет, когда есть захочет. Последнее, что она запомнила, как быстро приближалась зеленая подушка к ее лицу.
Морвенна проснулась от особо наглого солнечного луча, сумевшего прокрасться под ее спутанные волосы и засветить прямо под ресницы. Сощурившись и сдув мешающие пряди, она открыла глаза и, все еще туго соображая, огляделась вокруг. На часах было девять утра, значит, она спала около пяти часов. Нельзя сказать, что она совсем не выспалась, но хотелось бы еще поваляться немного. Однако постель и она сама оказалась странно холодной, словно она всю ночь спала на морозе. Морвенна села и осмотрела себя, слегка ощупывая ноги и туловище. Боги, да она вся практически ледяная! Девушка осмотрелась, ища источник холода. Ну конечно! Окно! Деревянная створка была приоткрыта и пропускала прохладный свежий ветерок в комнату. И все же странный озноб будто прокрался под самую кожу, вызывая неприятные ощущения, которые она не могла описать. Снизу послушался голос Фенеллы, громкий и удивленный, и Морвенна выбросила из головы туманные утренние мысли.
Котенок! Как она могла забыть!
Она вскочила, сбрасывая лесной мусор с простыни и подушки, и, натянув легкий халат, побежала на кухню.
Внизу тетя, одетая только в нижнее белье, совершенно без стеснения стояла на кухне с кофейником в одной руке и тарелкой с бисквитами в другой и ошарашенно смотрела на маленький черный комочек, который умудрился засунуть свою голову в полосатый носок и теперь изо всех сил с диким писком пытался выбраться из ловушки. Морвенна прыснула, увидев эту потешную сцену, а затем просто покатилась со смеху.
— Откуда он тут… — начала Нелл, но, когда взглянула на смеющуюся племянницу, еще более удивленно воскликнула: — О, Богиня, Мора, чем ты занималась ночью?
— Что? — Морвенна оглядела себя: несколько грязных разводов на руках и ногах и липкие пятна на одежде. — Вроде ничего такого ужасного…
— Ты себя в зеркало видела, милая? — тетя уже улыбалась краешком губ и, наконец, поставила тарелку и кофейник на стол. — Опять в лесу бегала? В первый же день?
— Ну технически, это была ночь, — девушка задумчиво разглядывала себя в маленькое настольное зеркало и пыталась вытащить застрявшие в волосах хвоинки. Хотя это была и не самая большая проблема. Все лицо оказалось чумазым и в засохших нитях смолы, волосы превратились в огромное ярко-рыжее гнездо с кучей листьев и мелких веточек. Лесное чудище, не иначе — подумалось Морвенне.
— А это шерстяное чудо тоже из леса притащила? — Нелл кивнула в сторону все еще пытающегося вырваться из плена носка котенка.
— У нас во дворе нашелся, — девушка аккуратно вызволила черную головку и ласково почесала за ушком. — Теперь не знаю только, как назвать его.
Она не спросила тетю, можно ли оставить кота. Знала, что если какое-то животное прибьется к дому, то его безоговорочно приютят. И это не только потому, что они обе любили животных. В их семействе, как и у большинства ведьм, живое существо, пришедшее добровольно, считалось долгом и честью принять в дом — как друга, члена семьи, защитника. С большим трепетом относился их вид к этому, ведь если кто-то потянулся к дому ворожей, то ощутил родственную жизненную энергию и будет верным стражем до самого конца.
— Думаю, тут с именем все очевидно, — Нелл уже попивала ароматный кофе, успевая при этом наливать и в кружку племянницы.
— Хм, — Морвенна задумчиво постучал указательным пальцем по губам. Он все еще сидела на коленях возле разбросанной одежды и того самого злополучного полосатого носка. Котенок невозмутимо, будто и не верещал пару минут назад, облизывал свою лапу и недовольно морщил мордочку. — А ведь и правда, — она сделала вдохновенное лицо и, изображая пальцем меч, коснулась им кота. — И нарекаю тебя отныне сэром Носком. Носи это имя с гордостью и честью и будь достоин его.
— Вообще-то я имела в виду что-нибудь вроде Черныша или Уголька, на крайний случай Люцифер, — засмеялась Фенелла. — Но Носок?
— Сэр Носок, — Морвенна подняла указательный палец вверх, пытаясь выглядеть серьезной, но тут же растягивая губы в улыбке.
— Хорошо. Сэр Носок желает что-то на завтрак?
Морвенна отлила немного молока в блюдце и покрошила туда бисквит. Котенок тут же метнулся к угощению и довольно замурчал. Завтракали быстро и с большим аппетитом все трое. А когда Морвенна, наконец, привела себя в порядок и, одевшись в ненужные джинсы и фланелевую рубашку, вышла на крыльцо, Фенелла, уже готовая, качалась на подвесной скамье и гладила устроившегося на ее коленях Носка, прикрыв глаза.
— Хватит спать, Нелл. День только начался, — громко крикнула Морвенна.
— Отстань. Я ловлю последнее дыхание весны и настраиваюсь на работу. А то скоро завязну в больничных палатах и пропахну болезнью, — она чуть сморщилась, так и не открыв глаза.
— Фигня! Ты видела этот городишко. Сколько тут, три тысячи человек? Ты будешь прохлаждаться в интернатуре. Если она тут вообще есть, — и снова ее кольнуло чувство вины, что Фенелла вынуждена прозябать здесь, а не в том же Сиэтле, где просто первоклассные медицинские программы. Но та была тверда не оставлять Мору одну здесь, в тихом уединенном месте, где ее дар сможет спокойно развиваться вдали от больших скоплений людей, а значит, и смертей.
— Тут и нет интернатуры, ты права, — тетка открыла глаза, глядя из-под ресниц и не выглядев недовольной своим положением.
— Тогда я вообще не понимаю, Нелл, — Морвенна разозлилась, на себя, на нее, на Рианнон, на покойную мать, что родила ее такой никудышной…
— Интернатуры нет, но зато главным врачом значится некий доктор Карлайл Каллен, — Морвенна все еще не понимала и молча требовала ответа. — Это стало решающим, когда среди десятков городков, приближенных к канадской границе, я выбрала Форкс. Мой наставник в колледже сказал, что доктор Каллен считай, что сама интернатура в одном лице. У этого человека колоссальный опыт в медицине и многому можно научиться — наставник работал с ним много лет назад и до сих восхищен. Я не стала терять такого шанса и сразу послала запрос.
— Крупный врач с огромным опытом и сидит в этой дыре… — подозрительно протянула Морвенна.
— Не придирайся. Может, старику на закате жизни захотелось спокойствия. Я его понимаю. Нельзя не проникнуться этим местом, — она потянулась, словно кошка, то же сделал и Носок, сидя у нее на ногах. — Все, пора.
— С чего начнем? — ажиотаж тут же захватил Морвенну, и мысли о странных докторах улетучились.
— Грузовик прибудет не раньше, чем через три часа, мы можем прогуляться, раз выдался на редкость солнечный день — Фенелла все еще выглядела немного ленивой и не спешила вставать. — Я тут подумала про то, чтобы устроить у дома небольшой садик, а ты меня и тут опередила.
— О чем ты?
Фенелла не ответила, а только с улыбкой и легким укором в глазах кивнула в сторону калитки, у которой распустился довольно раскидистый куст черной бузины, зеленеющий свежими, еще липкими, листочками. Морвенна удивленно ахнула и подбежала к растению. С восторгом смотрела и гладила нежную зелень и тонкие веточки — когда вчера ночью она садила веточку бузины, то совсем не ожидала, что та вымахает в полноценный и такой шикарный куст уже к утру.
— Замечательная бузина, Мора, — Фенелла тоже подошла к растению и коснулась его пальцами, Носок семенил следом и теперь терся у их ног. — Но ты же знаешь — нельзя пользоваться силой. Потерпи немного, — Морвенна только упрямо хмыкнула, продолжая касаться листвы, словно ища поддержки. Нелл вздохнула и решила оставить тему. — Из леса?
— Да, он чудесен, Нелл, тебе стоит там побывать.
— Ну так давай и пройдемся сейчас, — и не дожидаясь Морвенны, она скинула легкие тапочки и босиком помчалась в сторону леса. Девушке оставалось только последовать ее примеру.
Солнечным днем лес был совсем другим, не таким, каким она запомнила его ночью. Птицы рвали свои глотки на все голоса, всюду стоял шелест крыльев и жужжание насекомых. Солнечные лучи едва пробивались через густую листву и толстые хвойные лапы, отчего внутри царил таинственный и уютный полумрак, а в редких просветах кружились пылинки и блестели нити паутины. В этот раз Морвенна шла медленно, вдыхая приятный лесной воздух, ощущая каждым дюймом оголенной стопы то мягкую сырость мха, то шероховатость камней и мелкие иголки упавших хвоинок. Она уже приветствовала лес как старого друга, беря его силу и возвращая сторицей свою, осуществляя бесконечный обмен жизненной энергии, становясь с ним одним целым. Нелл шла чуть позади и тоже, девушка чувствовала, обменивалась с лесом своей силой. Вот она тихонько ахнула в восхищении, ощутив мощные потоки от земли.
— Ты тоже это чувствуешь, да? — Морвенна обернулась с улыбкой к тете.
— Богиня, вот это сила! Где-то поблизости есть источник, не иначе, — глаза Фенеллы светились и стали еще синее от переполнившей ее энергии, кончики волос слегка приподнимались, словно наэлектризованные. Наверняка сама Мора выглядела точно также.
— Мне кажется, сам лес и есть источник. Прислушайся — сила течет как будто отовсюду, со всех сторон.
— Твои глаза, — Нелл остановилась и с удивлением и восторгом смотрела на племянницу. — Они такие ярко-желтые, как сам осенний лес. Потрясающе.
— Твои тоже стали ярче, как морская глубина.
Они радостно рассмеялись и, взявшись за руки, пошли в глубь леса, который словно оживился с их приходом: птицы запели громче, травы и мелкие кустарники едва заметно шевелили листвой и тянулись к их ногам, земля теплела под их голыми ступнями и мелкая живность опасливо высовывала свои маленькие мордочки из укрытий и смотрела им вслед, даже несколько молодых оленей неслышно приближались на расстояние взгляда и серьезно смотрели на них своими влажными глазами.
Они не стали сильно углубляться в чащу, и уже через час вышли к своему дому с полными охапками трав и мелких кустиков, с корней которых еще сыпались влажные комочки земли.
Фенелла несколько секунд оглядывала двор, а потом подошла к восточной стороне ограды и сказала:
— Здесь.
Морвенна внимательно огляделась вокруг, не забыв встать на носочки и бросить взгляд за забор. Они поселились достаточно уединенно, поодаль от основной дороги и основных жилых застроек, но все равно не мешало перестраховаться. Она неуверенно взглянула на Нелл, одним взглядом выражая робкую просьбу. Тетка вздохнула, раздумывая, а потом кивнула.
— Только сегодня, Мора, и ни слова никому. Мать меня убьет, если узнает, — она по-бунтарски усмехнулась, словно ей доставляло удовольствие идти наперекор указаниям Рианнон.
А после они вместе опустили руки на землю, погрузив их на целую фалангу в грунт, и, закрыв глаза, замерли на несколько минут. Земля под их руками начала медленно шевелиться, словно в ней копошились сотни червей. Мелкий газон, покрывавший поверхность земли, стал проваливаться и переворачиваться, открывая свету влажные комья темной почвы и тонкие белые корешки. Еще через несколько минут разверстая земля стала покрываться и сочиться каплями влаги, насыщающей ее силой внутренних вод.
— Готово, — Фенелла вытащила испачканные руки и слегка отряхнула их. Морвенна сделала то же самое. Теперь перед ними поблескивал каплями воды темный прямоугольник разрытого грунта. — Можно приступать.
Мора взяла первый небольшой кустик аконита и, разрывая пальцами небольшую ямку, аккуратно распределила корешки по поверхности земли и прикопала, оставив снаружи темно-зеленые листочки. К тому времени, как к дому подъехал грузовик, у Мэйфейров во дворе переливался самыми разными оттенками зеленого прямоугольный садик. Фенелла как раз ловко переплетала последние дюймы низкой самодельной оградки из ивовых прутьев, а Морвенна откопала на чердаке несколько дырявых корзин и, засыпав туда земли, посадила не поместившиеся в общую клумбу молодые кустики вербены. Вдоль забора они высадили боярышник, калину и рябину, наполнив их магией и подпитав грунтовыми водами, чтобы к завтрашнему дню вместо тонких одиноких веточек на участке высились молодые деревца. Под старым кленом нашлось место для нескольких кустиков кислицы, которая теперь густым зеленым ковром стелилась по древесным корням и покрывала землю у его основания.
Морвенна впервые за несколько последних часов, наконец, полноценно выпрямилась и, положив руки на пояс, довольно оглянулась. Двор приятно зеленел и пах сырой землей и едва уловимыми ароматами трав. Вся растительность пребывала в волнении и трепете на новом месте, и девушка улавливала беспокойные нотки в жизненных потоках, поэтому послала через себя всему живому вокруг свою силу, вложив всю теплоту, удовлетворение и любовь, которые сейчас ощущала. Фенелла тоже обходила по периметру весь двор, успокаивающе касаясь кончиками пальцев каждого деревца и кустика, привязывая их к этой земле и дому.
Все здесь теперь дышало жизнью и магией, и обе ведьмы, наконец, удовлетворенно вздохнули.
— Хорошо получилось, — устало улыбнулась Нелл, как раз когда послышались громкие звуки подъезжающей большой машины — приехал грузовик. — Надо будет еще купить семян и высадить под окнами. Не помешал бы укроп, ромашка и, возможно, базилик. Хотя для него, пожалуй, тут холодновато будет. Поздновато, конечно, но если подпитаем их, то они успеют вырасти.
— Да, только осторожно, — и на вопросительный взгляд тети добавила. — Мы в этом городе не одни. Я в лесу кое с кем столкнулась. У меня совсем вылетело из головы утром.
— С кем столкнулась? Гейлис говорила, что мы единственные ведьмы в штате, — Фенелла мгновенно встревожилась, обводя взглядом окрестности и задерживаясь на лесе за домом, хотя сейчас они с Морвенной были тут одни, не считая приехавших грузчиков.
— Не ведьмы, нет. Кто-то другой. Оборотни или, может, вампиры. Я не знаю точно. Я не видела их, только слышала. Но они живут в окрестностях. Может, даже в самом Форксе.
— Тебя не увидели? — тетя с каждой секундой все больше проявляла беспокойство, что Мора уже пожалела о своей откровенности.
— Я успела спрятаться. Но если они здесь поселились, рано или поздно мы с ними столкнемся, — Морвенне тоже передалась ее тревога. Она никогда не сталкивалась с вампирами или оборотнями и не знала, чего ожидать от местных. — Ты встречала кого-то из них?
— Было пару раз, когда к нам в город захаживали вампиры-одиночки, но быстро уходили. Жутковатые ощущения от них, если честно. Но не скажу, что это не интригует, — она игриво подмигнула. — А в окрестностях Батон Ружа обитают оборотни. Но мы с ними почти не сталкиваемся.
— И почему я об этом ничего не знаю, — Морвенна ощущала себя обделенной, когда вокруг было столько интересного.
— Со временем узнала бы, не сомневайся. Ладно, — вдохнула, наконец, Фенелла. — В конце концов, если они здесь и живут, то скорее всего, умеют прятаться и не высовываются. Так что вряд ли нам грозит что-то с их стороны.
— И мы постараемся не выделяться. Глядишь, и вовсе нас не заметят…
— Не заметят? Нас? — тетя насмешливо подняла бровь и пошла в сторону подъехавшего грузовика, на ходу бросая через плечо. — Это на юге ты могла слиться с пестрой толпой, а здесь на тебя и обычные люди будут смотреть как на пришельца. А если это кто-то из них, нас учуют сразу же. Повезет, если не поймут, с кем столкнулись — на севере ведьмы почти не контактируют с другими видами. Так что держим ушки на макушке и прикидываемся феями.