— У тебя выходной, а ты пришёл сюда? — удивилась Анабель, увидев Тарвена в ординаторской.

      В полумраке помещения блеснул стакан с виски. Анабель нахмурилась. Пусть Тарвен за эти дни стал пить меньше, но всё равно наливал себе не одну порцию виски, словно это была единственная ниточка, которая удерживала его в собственном мире. Смерть Вигрид до сих пор пыталась поглотить его целиком.

      — Зачем? — только и спросила Анабель. Потом подошла и включила настольную лампу.

      Тарвен медленно поднял взгляд. Его глаза, некогда полные жизни, вновь были затянуты пеленой печали и безысходности. Он крепко сжал стакан, словно в нём заключалась вся его тоска.

      — О чём говорить? О пустоте — так желания нет, — Тарвен горько усмехнулся, а в голосе его сквозила бездушная ирония. — Ты не понимаешь. Я потерял её. Я потерял смысл.

      Анабель села напротив, стараясь не обращать внимания на запах алкоголя.

      — Тарвен, ты не один. У тебя есть дети. Твоя дочь приехала, чтобы поддержать тебя. Может, это шанс для тебя?

      — Шанс? — прервал её Тарвен со вздохом. — Шанс на что? На то, чтобы смотреть, как отчаяние разъедает меня день за днём? После нашего последнего разговора я не слышал о ней месяцами, как ни пытался связаться. Она ненавидит меня — таковы её последние слова! Как я смогу её вновь увидеть? Я потому и пришёл сюда.

      — Ты вновь пришёл к своему горю, а не ушёл от него, — сказала Анабель. — Дом для горя не место.

      Эти слова Анабель уже произносила после обеда. Сначала состоялся долгий разговор с глазу на глаз, затем — по телефону. И ей хотелось верить, что слова возымели нужное действие.

      — Надеюсь, ты не выгоняешь меня отсюда? — горько усмехнулся Тарвен.

      — Нет, просто толкаю к свету. Вот и он, кстати.

      Тарвен повернулся. Рядом с ноутбуком лежал его сотовый, экран ярко засветился. Но мелодия не звучала — Тарвен вне работы давно ставил телефон на беззвучный режим. Он отвернулся, как будто имя дочери, вызывающей отца, причиняло ему физическую боль.

      — Отвечай, — велела Анабель в очередной попытке достучаться до сердца Тарвена, застывшего во льду.

      Дрогнувшей лапой Тарвен взял телефон и принял вызов.

      — Симона?

      — Привет, папа, — услышала Анабель тихий голос. — Езжай домой, я тебя жду.

      — Когда ты приехала? — спросил Тарвен.

      — Сегодня, — сказала Симона, её голос явно дрожал. — Я поговорила с твоими коллегами, и они очень много мне рассказали о тебе.

      — Я счастлив… — буркнул Тарвен.

      — Ты сам затягиваешь себя во тьму, папа! — воскликнула Симона. — Не только ты потерял любимую женщину, но и я. Я потеряла маму. Оправиться от трагедии сложно, но возможно, так почему ты топишь себя? Вспомни себя — ты первоклассный доктор, сколько больных через твои лапы прошло? С тобой коллеги возятся как с маленьким, а ты — авторитет для них всех! Ты их многому научил, я из общения с Анабель убедилась в этом.

      — Тебе не надо было приезжать, — вздохнул Тарвен. — Лучше отпусти, забудь обо мне. Я не заслуживаю твоей поддержки. Я нёс жизнь и помощь, а теперь я — тень.

      — И что, ты думаешь, что я тебя брошу? — прозвучал вопрос, полный боли и отчаяния. — Мы семья по-прежнему! Ею и должны быть вопреки бедам, папа! Ясно?

      Анабель встала и убрала виски в шкаф.

      — Собирайся, — велела она Тарвену. — Я отвезу тебя.