Тремя годами ранее

Северус падает в обморок в тёмном и грязном коридоре дома номер 12 на площади Гриммо и молится всем богам, которые только могут его услышать, о том, чтобы никто не проснулся. Он чувствует, как кровь продолжает сочиться из его бока, и знает, что должен быть встревожен холодом, пронизывающим его тело, но боль утихла, и он просто не может заставить себя беспокоиться, сидя, прислонившись к стене.

Если боги существуют, никто не найдет его до утра. А к утру он наверняка будет мертв.

— Профессор Снейп? — до него доносится слабый шёпот. — Сэр? Сэр! Что с вами случилось?

Северус приоткрывает глаза и видит перед собой мисс Грейнджер, широко раскрытыми глазами осматривающую свои окровавленные руки.

— Не обращай внимания, маленькая ведьма, — хрипит он едва слышно даже для самого себя. — Оставь меня.

— Ни за что! — резко шепчет она, её шок мгновенно проходит, и она впивается в него упрямым взглядом.

Он не мог понять, как это произошло, но в следующий миг обнаружил себя висящим на плече у девушки, которая не дожидаясь пока он соберется с силами и что-то возразит, практически тащит его по коридору в его комнату.

После того как он проглотил несколько влитых в его горло зелий, он смог увидеть ее гораздо отчетливее и понаблюдать за тем, как она старательно обрабатывает его раны, попутно пытаясь разгадать загадку, куда делась его рубашка и всегда ли его кровать была такой мягкой.

— Эта рана слишком глубокая, профессор, — говорит она, осторожно очищая рану на его ребрах. — Мне придётся зашить её вручную.

Она вздрагивает, когда он с удивительной для полумёртвого человека, которым он был всего несколько минут назад, силой хватает её за запястье.

— Ты знаешь как? — спрашивает он и скептически приподнимает бровь, когда она кивает.

— Ну, я никогда не зашивала людей, но…

— Я тебе доверяю.

Он почти ухмыляется, глядя на её удивлённое лицо, хотя сам не меньше шокирован своим признанием. Но он доверяет мисс Грейнджер… По крайней мере, он доверяет её интеллекту.

Северус рассматривает молодую ведьму, пока та продолжает свою работу. В прошлом он часто бывал довольно жесток с этой девушкой, но вот она сидит и аккуратно зашивает его, причем рука у нее такая же твердая, как у любой опытной целительницы, с которой он когда-либо имел несчастье столкнуться.

Он признаёт, что она умна… и добра, и храбра, и обладает всеми теми качествами, за которые другие члены Ордена превозносят ее. Именно поэтому то, что они с ней сделали, кажется ему таким жестоким. Он даже не уверен, осознаёт ли она в полной мере, какой груз ответственности взвалили на её плечи. Что от неё ждут, что она восполнит то, чего не хватает Мальчику-Который-Выжил.

Знает ли она, как сильно они на неё рассчитывают? Знает ли она, какой риск и жертвы ждут ее впереди? Северус знал всё это, когда отдавал себя Дамблдору… Но от этого не легче.

— Знаете, вы могли умереть, — говорит она, подрезая нить, сделав последний стежок.

— Какое это имеет значение?

В этот момент он уверен, что никто и никогда не смотрел на него так, как она сейчас, с такой нежностью, таким чувством честности и понимания, светящимся в ее медовом взгляде, что это почти причиняет боль.

Нет, не мед… Янтарь, — отмечает он, когда молчание затягивается.

— Не облегчайте, — наконец произносит она так тихо, словно это что-то, что, как она знает, она не должна говорить, но не может не сказать.

Северус молчит, пока она накладывает повязку на его бок, стараясь не обращать внимания на таинственное тепло, которое теперь тлеет в его груди, — конечно, это всего лишь средство для восполнения крови.

— Хотите… хотите, я почитаю вам, пока вы не заснете? — неуверенно спрашивает она, закончив.

Он задумчиво косится на нее. Он должен сказать «нет» — конечно, он должен сказать «нет», но впервые за долгое время он… Ну, он не хочет оставаться один.

В конце концов он со вздохом поднимает глаза к потолку.

— Очень хорошо, маленькая ведьма.

Она усмехается про себя, достав из его тумбочки потрепанную книгу в мягкой обложке — едва ли кто-то мог предположить, что он любит романтические детективы, — но, усевшись рядом с ним у изголовья кровати, милостиво никак это не комментирует.

Вглядываясь в балдахин над своей головой, пока ее мягкий голос читает текст со страницы, Северус снова обдумывает ее пронзительные слова.

Не облегчайте…

Меня ничего не ждет, думает Северус, конечно уже не в первый раз. Он всегда знал это. Никакие добрые дела или жертвы не искупят того, что он совершил. Большинство членов Ордена все еще презирают его, за исключением Минервы, но он, вероятно, умрет к концу войны, так что в любом случае это очень спорный вопрос.

Но она… Однажды она могла бы завоевать весь мир, если бы захотела. Она заслужила это больше, чем кто-либо другой, если, конечно, сумеет дожить до конца. Он не задумывался об этом до сих пор, но… Он сам подарил бы ей его, если бы мог. Если бы она пожелала. Потому что она заслуживает этого, она единственная из них, кто заслуживает.

Если, конечно, кто-то из них выживет.

Будь они прокляты. Будь все они прокляты, отправить бы их прямиком в ад за то, что они с ней сделали.

Она переворачивает страницу, и он импульсивно протягивает руку и останавливает ее коротким прикосновением к запястью.

— Если я не облегчу им задачу… то и ты не станешь, — говорит он, поднимая глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Это сделка? — спрашивает она с довольно дерзкой ухмылкой.

Северус на мгновение задумывается.

— Полагаю, так и есть, мисс Грейнджер.

— Гермиона, — выпаливает она, и яростный румянец мгновенно заливает ее лицо, а сама она с сожалением прикусывает губу. — Простите… — бормочет она, переводя взгляд с его приподнятой брови на книгу, которую все еще держит в руках, и порывается сбежать.

— Останься, — просит он, подавляя смешок, и хватает ее за руку. — Пожалуйста… Гермиона.