Время летело быстро, даже если я просто находилась в лагере и не делала примерно ничего. Микониды потеряли ко мне всякий интерес, и жить стало как-то приятнее, когда безмолвные трупы, заражённые волшебными спорами, не пялились на меня во все глаза. Вторая группа вернулась из своего путешествия, и Гейл долго заполнял походный журнал, обещая потом дать мне почитать его каракули. Жаль, что именно в этот момент я и поняла, что не умею читать. 

Не умею читать именно эту письменность. Хоть язык, на котором мы говорили, был мне понятен, письмена – другое дело. На бумаге ждали какие-то треугольники и круги, странные каракули, символы, напоминающие глазные яблоки и ромбы… Признаваться мне не хотелось, потому я просто старалась избегать чародея и его занудных речей. Такими темпами я начну сторониться вообще всех.

Пока Уилл и его команда спасали дроу из-под завала, а Карлах и Гейл искали Доброгриб, мы с Хальсином отдыхали в лагере. Друид рассказывал мне о животных, которых встретил за свою весьма долгую жизнь, и я надеялась никогда их не увидеть вживую. Я рассказала ему о рогатом мальчике, проходе через портал и избавлении земли от темного проклятья. Хальсин радовался весьма искренне, и я завидовала этой способности... Удивительно, как он пронес ее через всю жизнь. 

В родном мире меня, казалось, перестало радовать что-либо. Все вокруг казались говном, и в будущем меня не ждало ничего особенно интересного. Универ, выпуск, более-менее интересная работа, если повезёт, свадьба, декрет, развод. А что дальше? Жизнь в колесе, редкие удовольствия и смерть в одиночестве. Все мои бабушки и дедушки скончались в больницах, и никто не держал их за руку на пути к райским вратам.

«А ты умрешь тут от шальной стрелы», – безрадостно подумала я. Когда все сопартийцы вернулись в лагерь, я знала, к чему мы пришли в конечном итоге. Пора отправляться в проклятые земли. Мысль о том, что там нас ждёт бесконечная тьма, и из плоти ее нам навстречу ринутся чудовища, страх мой превращался в ужас. Он парализовал тело на долю мгновение, в голове появлялся странный шум, шум не то пульса, не то крови, бурлящей в жилах. Даже плотоядные поганки не казались такими страшными, как густая неприветливая темнота.

– Лишь глупцы боятся темноты. Богиня Шар дарует нам избавление, – Шэдоухарт шла рядом со мной, когда группа двинулась к воротам. – Она защитит нас в этом путешествии. 

– Нет, не защитит, – ответила я тихо. – Нас спасут только факелы и танцующие огоньки. Живой огонь, свет. 

– Послушай, Катя, – жрица говорила медленно, словно сомневаясь в моих умственных способностях. – Я слышала, что раньше тут находилось святилище моей Госпожи, – она говорила осторожно, потому что в моей голове хранилась информация, что была ей так необходима. – Ты что-то об этом знаешь?

О-о-о-о, да... Этот мерзкий храм с его бесконечными квестами. Я прикусила губу, когда мы вышли на поверхность, когда серое небо вновь повисло над головой. Давно не виделись. Мертвые земли лежали впереди, и здесь было светлее, чем под землёй. Удивительно. Может показаться, что и проклятье не такое тяжкое, но это – самообман. Зловещая тишина висела над долиной, и даже проклятые теневые вороны не издавали ни звука. Они ждали, ждали в засаде, чтобы запустить свои когти в наши глазницы. Тьма скрывалась по углам, извивалась, точно клубок ядовитых змей. Мне казалось что что-то зовёт нас вперёд, обещая безопасность.

– Да, я покажу где он находится, – ответила я, справившись с очередным приступом страха, вцепившись в мантию. – Там вход через гробницу. 

– Это очень в духе моей богини, – согласилась Шэдоухарт. – У смерти есть свой шарм, не находишь?

– Нет.

Надеюсь, что к концу второго акта эта Шар перестанет быть «твоей». Возле прохода на проклятую дорогу стояла жаровня, и огонь в ней плясал, ведомый порывами воздуха. Сопартийцы принялись зажигать факелы, а я все стояла, не находя в себе сил для дальнейших действий. Мне бы снова окунуться в холодные воды подземного озера, скинуть оцепенение и сделать хоть шаг. Хальсин мягко хлопнул меня по плечу и улыбнулся, когда я взглянула ему в лицо. Друид не проронил ни слова, лишь двинулся вперёд первым, возжелал первым увидеть землю, что когда-то отдал врагу.

Из наших недолгих бесед стало ясно: друид винит себя в произошедшем. Он считал, что сделал слишком мало, не вложил душу в тот долгий бой, и теперь должен исправить положение. Я радовалась, что прожила жизнь без сожалений подобного рода. Но и особенных достижений у меня не было, если честно.

– Что такое? – голос вампира заставил меня испугаться ещё сильнее. – Нас ждёт страшная смерть на этом пути или ты просто снова не можешь справиться со страхом и продолжить жить жизнь? 

– Второе, – ответила я нехотя. 

– Темнота – не главная твоя проблема, милая, – он цокнул языком, и я невольно кивнула, смотря за тем, как впереди клубятся голодные тени. – Нельзя тратить страх на всякую ерунду.

– Я знаю, что ты боишься клоунов, – ответила я полушепотом.

«Хорошо, что ты не видишь своего отражения». Это я узнала в игре, в диалоге с Минтарой. Судя по тому, что в нашей скромной компании ее не было, дроу убили при зачистке гоблинского лагеря. Или вырубили? Я не видела, чтобы кто-то использовал оглушающие атаки во время нашего путешествия… Но я и не так часто была свидетельницей боя, если быть честной. Астарион остановился рядом, прочистил горло, не радуясь тому, что я знаю о нем пару «лишних» фактов. Его кожаный доспех блестел чистотой. 

– Хорошо, если ты настроена вести себя как плохая девочка, – он не стал оправдываться, и уже собрался идти дальше. – Я буду плохим мальчиком. 

За этим странным разговором я и не заметила, как все ушли. Меня точно одну беспокоило это проклятье... Впереди ярким всполохом горела кожа Карлах, дьяволица шагала вперёд, забыв о моем существовании. Я не думала, что со мной будут няньчиться, нет, но все же... Для них тени, убийства, мрак и злые силы – неотъемлемая часть бытия, и всем моим спутникам казалось, что я драматизирую. Помню, как мы с друзьями смеялись над видео, где какие-то иностранцы боялись подниматься на эскалаторе, потому что видели его впервые в жизни. Наверное, для спутников моих я сейчас выгляжу так же. Боюсь ерунды.

– Нет, нет, постой, – мне не хотелось просить его, но никого не осталось рядом. 

– Постой что? – эльф с готовностью обернулся, сжимая в руке факел. 

– Пожалуйста, – я взяла в руки такой же, чтобы света было больше.

А может... Может, это – тоже шанс? Шанс смягчить придурка, слегка подмазать. Как я уже говорила, Астарион – нарцисс, а что радует их больше, чем похвала, раболепство, даже если и напускное? Когда в игре он просит Тав описать ему свое отражение, вампир ждёт лести, одобряет ее. Мне стоит польстить ему сейчас, пока выдался случай, дать понять, какой он сильный и ловкий рыцарь в моих глазах. Пусть он милостиво согласиться помочь мне, почувствует себя большим в сравнении с жалкой студенткой первого курса. Я прикусила губу, чувствуя, как краска приливает к лицу.

– Проводишь меня? Пожалуйста, – я повторила это слово снова, и что-то изменилось во взгляде Астариона. – Я боюсь идти одна. 

– Да, милая, я вижу, – он слабо ухмыльнулся, делая вид, что я ему досаждаю. – Хм-м-м… Если ты потеряешься и помрёшь, я потеряю отличный источник пищи. Хорошо, – он приподнял плащ и свободной рукой пригласил меня ближе. – Ты идешь ко мне или нет? Я не буду ждать целую вечность.

Но он мог бы! Его вампирская жизнь не ограничена рамками. Честно сказать, я думала, что просто пойду рядом, и мысль о том, что придется прижаться к холодному телу Астариона, меня не радовала. Что-то гортанно зарычало впереди, и я забыла о неприязни, тут же прыгнув под крыло эльфа. Тихий смешок слетел с его губ, и мы, наконец, преодолели черту, отделявшую один мир от другого. Туман, словно сухой лед, клубился у наших ног, своим бесплотным телом скрывая землю. До проклятья здесь было мило, не сомневаюсь.

– Итак, – он заговорил, пока мы медленно пробирались вперёд, следуя за огоньками сопартийцев. – Очевидно, ты рассказала Уиллу, куда нам следует идти.

Я бы подсказала направление конкретно тебе, но это будет слишком грубо. Рука Астариона сползла мне на талию, прижимая поближе, и я точно знала, что этот жест значит для него примерно ни-че-го. Он двести лет соблазнял людей, чтобы привести их на съедение вампиру, и уж приобнять какую-то девчонку ради лучшего исхода – ерунда. Да, я действительно в деталях объяснила Уиллу, что наша цель – таверна «Последний свет», где уже ждут беженцы. Карлах я проболталась про тифлингов, потому дьяволица так спешила. Нужно было заранее договориться с нею о том, что мне нужен эскорт.

– Мы идём в таверну, – ответила я, невольно прижавшись поближе. – Как тебе моя кровь? – мне хотелось сменить тему, взять беседу в свои руки, чтобы не отвечать на лишние вопросы.

– Неожиданный ход диалога, – в голосе Астариона слышалась улыбка. – Но ладно... Она вкусна. Ты – первая девственница, которую я пью. Раньше-то мне приходилось их только...

– Да, да, – перебила я, не желая слушать о его любовных похождениях. – А вкус отличается очень сильно? 

– Я не успел испробовать многих после своего освобождения, но, – Астарион наклонил голову сначала в одну сторону, а затем в другую, прикидывая число своих жертв. – Да. Твой дружок пытался запретить мне питаться разумными существами, но здесь у нас нет хозяев. Если только ты бы не хотела завести одного.

– Я не питомец, – обиженно ответила я, вспомнив его раннюю реплику. 

– Да? Ну... Мы кормим тебя, одеваем, – я невольно взглянула на новую мантию, на этот раз бледно-голубого цвета. – Выгуливаем.

Может лучше было бы пропасть в тенях? Я хотела ответить вампиру, что хотела бы хоть каплю уважения, но до нас донёсся чей-то оглушительный крик. Он оборвался на самой высокой ноте и застыл, превратившись в долгое эхо. Тело среагировало быстрее мозга, и я вжалась в грудь Астариона, словно в попытке слиться с ним в одно целое. Вампир не возражал, напротив, видеть и физическое, и моральное превосходство над кем-то ему весьма льстило. Черт... Я знала, кто там кричит. Арфисты. Я показала Уиллу короткий путь, совсем забыла о том, что мы должны были встретить отряд на дороге. Они ведь и должны были направить игрока к Джахейре, указать нужную дорогу. 

– Теперь они все умрут, – шепнула я вслух. 

– Не знаю, о ком ты говоришь, но и черт с ними, – эльф нетерпеливо дёрнул меня вперёд. – Пошли, мы слишком отстали от остальных, а то, что напало на тех неудачников, ходит где-то рядом. Если придется драться, Катя, не думай, что я буду защищать тебя ценой своей жизни.

– Ты такой благородный, – съязвила я. 

– И безумно красивый.

Я прикусила губу, заметив впереди огни таверны. Что будет дальше? Я никогда не проходила игру так, чтобы весь отряд Арфистов пал в схватке с проклятьем. Это повлияет на сюжет? Не помню, чтобы помощница Джахейры играла большую роль, но нам ведь ещё предстоит битва с Катериком Тормом. Каждый лук, каждый меч и посох пригодятся в этом противостоянии, и потерять несколько отличных бойцов – трагедия. Если забыть о том, что их жизни тоже имели ценность… Остальные члены группы уже ждали нас у моста, и когда я попыталась выскользнуть из-под руки Астариона, тот сильнее напряг мышцы, не дав мне уйти так скоро. 

В воздухе пахло серой, потому что тифлинги находились где-то рядом. Все, что не пали в пути. Опустив глаза, я увидела на земле следы крови, и по цвету поняла, что кто-то нашел здесь свой покой. Кровь была слишком темной, карминов красной, точно она томилась глубоко в теле. Но, может, у тифлингов просто другая кровь? Я не хотела умирать в этой дыре, не хотела превращаться в тень с ярко горящими глазами.

– Катя, скажи мне вот что, – он медлил, смотря вперёд, мимо моей головы. – Этот обряд, о котором ты говорила, Кровавое Вознесение, – вампир слабо улыбнулся. – Если ли способ провести его без заключения сделки с Мефистофелем? 

О черт... Я замерла, чувствуя его руку на своих рёбрах. Астарион смотрел мне в глаза, и я точно знала, что вампир распознает ложь, едва я закончу говорить. Врала я весьма плохо, мама всегда все видела по лицу. Я получала сначала за сам факт обмана, а после за причину, по которой обман был совершен. Я попыталась отвернуться, но Астарион поднял руку, сжал мой подбородок двумя пальцами и повернул мою голову обратно, чтобы не разрывать зрительный контакт. Каждое его движение было сделано лишь для того, чтобы меня напугать.

– Ну? – спросил он, наклонившись ко мне ближе. – Мы говорим о моей жизни, моей судьбе.

– Можно, – ответила я, и голос прозвучал как-то пискляво. – Но ты же не хочешь этого делать? Ты ведь даже не знаешь, что он даёт.

– Не знаю, – он согласился, притворно надув губы. – Но знаешь ты. Касадор не стал бы так усердствовать ради чего-то бесполезного. Уверен, этот образ дарует ему невиданную мощь, силы сотни вампиров, возможность пить кровь на расстоянии… Я не ошибаюсь в своих предположениях.

– Да нет, не так много всего. Самое полезное – просто ходить под солнцем и не чувствовать голода, – тут же выпалила я в бездумной попытке показать ему, что Астарион прав не на все сто процентов. 

Да блять! Я готова была закрыть рот ладонью, когда Астарион улыбнулся, смотря мне в глаза. Его пальцы ослабили хватку отпустила мой подбородок, и теперь рука не держала меня рядом. Вампир самодовольно улыбался, смотря вперёд, на мост, что вел к таверне, накрытой защитным куполом. Отряд арфистов не вернулся из патруля, и мои худшие догадки оправдались. Все мертвы, мертвы из-за того, что мы пошли другим путем. 

А я выдала Астариону тайну, которую следовало сохранить в секрете. Теперь он крепче задумается над ритуалом, теперь он получил причину, причину желать провести Вознесение с самим собой. Я ни разу не позволяла ему совершить задуманное во всех своих прохождениях, и в этот раз нужно постараться, чтобы подобного не произошло. Без Тав он слетит с катушек и перебьет половину города.

– Хорошая девочка, – я в очередной раз почувствовала себя собакой. – Беги. 

Я поняла, на что именно смотрел вампир. Там, среди теней и деревьев, изуродованных темной магией, стоял Уилл, он недобро косился в нашу сторону. Не думаю, что колдун ревновал, но что-то нехорошее было в его взгляде. С тех самых пор, как я позволила себе лишнего, мы ни разу не общались с глазу на глаз, не раздували эту искру. Астарион многим действовал на нервы, и эта его выходка на глазах у половины отряда не радовала никого из нас. Я действительно побежала, а эльф пошел следом, обдумывая услышанное. Я не заметила, как в попытке манипулировать им сама стала жертвой обмана. Астарион получил от меня то, что хотел.

Карлах не заметила небольшую вампирскую сценку, она махнула рукой, снова меня увидев. На фоне остальных тифлингов ее рога казались особенно мощными. Дьяволица улыбнулась, когда стражники пропустили нас внутрь. Все устали больше от пережитого стресса, чем от дороги, и мысли о том, что теперь под ногами у нас будут доски, а не холодная сырая земля, вселяли в меня новую надежду. Пусть это место и проклято, но в спальный мешок хотя бы не заползут подземные муравьи! Хорошо бы проклятье убило пауков…

– Пойдем! Пойдем, солдат, я хочу тебя кое-кому представить, – Карлах улыбалась, звала за собой. 

Я пыталась забыть о том, что только что меня использовали ради получения выгоды, потому весьма охотно двинулась следом. Факелы горели и тут, и там, и без темных прорезей мрака эта земля действительно выглядела мило. Я видела, как дьяволица хотела потянуть меня за руку, но очнулась в самый последний момент. Она вспомнила, что может оставить на мне огромный ожог, испепелить кожу до хрустящей корочки. Вряд ли у Шэдоухарт есть заклинание, что вернёт мне руку, если адское пламя превратит ее в пепел. Ничего, совсем скоро мы найдем еще один кусок адского железа, и Карлах можно будет обнять. Я двинулась за Карлах в сторону конюшни, и застыла на месте, поняв, кого вижу перед собой. 

– Даммон, знакомься, – она улыбнулась, обеими руками указав в мою сторону. – Это наша новая провидица. Катя. 

«Господи... До чего же он хорошенький», – подумала я, расплываясь в идиотской улыбке.