Я заранее предупредила спутников о том, что случится, едва они познакомятся с прелестной девой Изобель. Жрица Селунэ в жизни выглядела ещё приятней, чем на экране. От нее будто действительно исходил свет, не ослепляющий свет солнца, но успокаивающее молочное свечение. Она улыбалась и говорила тихо, точно боясь потревожить чей-то сон, точно качая дитя в колыбели. Шэдоухарт не была от нее в восторге, но нам удалось спасти жизнь лунной жрице и всем, кто гостил в таверне в этот момент. Когда я играла первый раз, Изобель у меня украли, и под крышей начался сущий Ад. Тогда была возможность перезагрузить сохранение. 

– Не вздумай сказать им кто ты и откуда, – Астарион потряс пальцем у моего лица, будто по-другому я не могла понять. – Нет, нет, нет. Хватит и того, что Карлах представила тебя этому чертенку с молоточком.

Вместо ответа я лишь закатила глаза, убрав его руку от лица. Впрочем... Я сама дала повод для такого обращения, правда? Вампир слишком легко выуживает из меня секреты, потому думает, что не один может мною пользоваться. Но это нечестно! У него была фора в целых двести лет, двести лет для тренировки обманных маневров. Я ещё даже не успела закрыть первую сессию, не прошла суровую школу жизни.

Джахейра болтала о чем-то с Уиллом и Карлах, а я стояла у бара, медленно потягивая воду из стакана. Простую воду. Мне отчего-то больше не хотелось пить вино, желание пропало, едва студенческая вечеринка отменилась. В этом мире алкогольное опьянение может кончиться чем-то более неприятным, чем ночь в отделении и звонок родителям. По возможности нужно избегать. Кого ещё я собиралась избегать по возможности, так это Рафаила.

Но его и не было на месте. Во время всех моих прохождений дьявол неизменно сидел за столом и играл в шахматы, наслаждаясь ожиданием главного героя. Но сегодня он не появился. Дела? Вряд ли. Я снова изменила ход истории, и добром это не кончится. Трое человек уже погибли по моей вине, и теперь неизвестно, какое количество пострадает. Я прикусила губу, подумав о том, что должна поскорее отсюда убраться.

Взгляд Астариона сделался тяжёлым и липким: я почти чувствовала, как он тонким слоем ложится на мою кожу. Он следил за мной из другого угла комнаты и слегка приподнимался с места, когда кто-то ко мне подходил. Информация в моей голове слишком ценна, чтобы позволить кому-то или чему-то разделить нас. Мне почти хотелось всем вокруг разболтать, что я умею предсказывать будущее и достать откуда-нибудь хрустальный шар. Все, лишь бы позлить придурка.

– Я чувствую что-то странное в этом месте, – поделилась Шэдоухарт, неслышно подойдя ко мне. – Будто я... Дома, – говорила она. – В этой темноте. Миледи защищает меня от проклятья.

– Знаешь, вообще-то ты родилась на свету, – ответила я, хорошо помня ее историю.– По-правде сказать, я не вижу в твоём прошлом мрака до прихода в него Шар. 

– Жаль, что я не могу с тобой согласиться. Я ничего не помню из того времени, – взгляд Шэдоухарт сделался особенно грустным. – Но до ее появления вся моя жизнь ощущается ненастоящей.

А ведь у нее такие красивые глаза... Черный цвет волос шел ей гораздо больше, чем холодный белый, но если эта красота сохранится, всех нас ждёт неминуемый пиздец. Я боялась, что если выпалить всю правду одним сплошным потоком, Шэдоухарт не поверит мне. Ей нужно увидеть все своими красивыми глазами, предстать перед верховной жрицей после предательства и свершить правосудие. Пусть увидит родителей, уличит жестокую богиню в обмане и обретет мир. Они все должны прийти к хорошему финалу самостоятельно, иначе мои шансы на выживание уменьшатся а разы.

И где дьявол, ну где он? Мысль о том, что Рафаил планирует что-то недоброе, занимала мой разум. Нервно оглядываясь по сторонам, я так и представляв себе комбиона с хитро бегающими глазками. Лысый кот прошмыгнул мимо, а я снова прикусила губу, бросив взгляд в сторону полуэльфки. Этот мир так несправедлив. Их боги злые, точно все до одного не в ладах с головой, сеют вокруг себя только боль и разруху. Что Шар, что Мистра, что Бал с Бейном. Здесь некому молиться о спасении… Наверху что-то скрипнуло, и я отвлеклась, не заметив, как к нашей уютной девичьей компании присоединился третий лишний. Ну конечно же. Астарион уже позволил себе несколько глотков вина.

Вампир снова выглядел безупречно. Я никогда не видела, чтобы он делал укладку, да и воспользоваться зеркалом Астарион ведь не мог. Как? Ну как он умудрялся выглядеть так хорошо после долгих часов дороги? Шедоухарт плела свою сложную косу долго, я видела, как она по утрам стоит у зеркальца, хмурит брови и держит заколку в зубах. Эльфу же все давалось легко, играючи. 

– Осторожнее ночью, Катя. Если ты снова решишь спать с нашей огненной подругой, конечно, а не нырнешь под крылышко к кому-то другому, – он бросил взгляд в сторону жрицы Шар. – Карлах может взорваться от счастья. Она только и делает, что болтает о подвигах героической старушки, – вампир покосился в сторону Джахейры. – А о чем болтаете вы? 

– О тебе, – Шэдоухарт потянула меня в сторону, будто я была куклой, а не живым самостоятельным человеком. – Не припомню, чтобы кто-то из нас высылал тебе приглашение к столу. 

– Это – барная стойка, – напомнил Астарион. 

– И все же, мы говорили о важных вещах, – жрица явно желала расспросить меня о чем-то ещё, а Астарион мешал ей это сделать. – В приватной беседе.

– Просто забочусь о благополучии милой маленькой Кати, – Астарион изобразил обиду на лице. – Мы с ней лучшие друзья, разве ты не заметила? 

– Да она смотреть на тебя боится. 

– В моем мире так и выглядит настоящая дружба, дорогая, – ответил он жрице. – Кто-то пугает, а кто-то – боится… На этом держатся многие отношения.

Меня разрывали на куски. Я могла их понять, честно. Если бы я когда-нибудь встретила человека, что может поведать мне будущее, вопросов было бы много. Я отвертелась от долгой болтовни, соврав, что видения приходят ко мне внезапно, на краткий период времени, что они туманны и обрывисты… Но прошлое приходилось раскрывать. С Шэдоухарт мы иногда беседовали в подземелье, но лишь мимолетно. В конце концов, они ведь спасали мир, у них всех были дела поважнее. Если бы мы сблизились больше, кто знает, может мне удалось бы избежать унизительного марш броска у Астариона подмышкой.

– Он пьет твою кровь? – жрица не смотрела на меня, задавая этот вопрос, она не отводила взгляда от лица вампира, собираясь получить ответ из выражения его лица. 

– Не отвечай ей, милая, – игриво заговорил эльф. – Пусть это будет загадкой. Твоя богиня любит секреты, разве нет?

– А вы не видели Уилла? – спросила я, надеясь улизнуть, имитируя поиски.

Я вертела головой в притворной попытке убежать отсюда, спрятаться под каким-нибудь столом и уснуть. Когда на лице Астариона появилось странное выражение, Шэдоухарт засмеялась. Жрица указала в сторону стола Джахейры, и наш благородный колдун стоял рядом с ней. Он чертил что-то на карте, помечал кусочком угля башни и причалы. Завтра мне нужно будет рассказать всем, что Катерик Торн бессмертен, и что я знаю, как лишить его этого дара. Завтра, да... А сейчас мне бы поспать.

– Уилл занят. Завтра мы вместе отправимся к набережной, – Шэдоухарт посмотрела мне в глаза. – Он составляет план действий. 

– О, вас ждёт много опасностей на пути, – не нужно быть предсказательница, чтобы знать это. – Там много проклятых отрядов с тенями. А еще нужно будет зайти в таверну, в проклятый госпиталь, куча дел.

– Нас, – поправил меня вампир. – Ты должна пойти с нами, милая. Так безопаснее, – он поднял со столешницы зелёную бутылку и хлебнул вина. – Ну и мерзость.

– Что? – спросила я тихо. 

– Вот это вино. Только попробуй, – он протянул мне бутылку, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Отвратительная дрянь.

– Да я не об этом, – я отодвинула его руку, увидев след от чьей-то помады на горлышке. – Вы хотите, чтобы я пошла с вами? В самую глубь проклятых земель?

Вместо ответа вампир и жрица переглянулись, оба выглядели так, будто это давно решено за костром, там, еще в холодном сыром подземелье. Только почему мне не сообщили? Я так и видела эту сцену: весь отряд обсуждал мою судьбу, прикидывая, как именно меня сожрут дикие тени. Конечно, я не была особенно важным членом команды, но советоваться со мной ведь необходимо! Если речь идёт о моём же перемещении. Я отошла на шаг назад, чтобы лучше видеть их озадаченные лица. Вы серьезно? Мне придется идти прямо в лапы к смерти?

– Там опасно, Катя, а ты укажешь нам путь, – Шэдоухарт пыталась говорить мягко. – Твои советы очень помогли в подземелье, и на очередном привале мы решили, что тебе не место в лагере. К тому же нас будет четверо, вместе мы защитим тебя от смерти.

– Да я нарисую вам карту, – ответила я, продолжая пятиться назад.– Я туда не пойду. Меня сразу убьют...

– Ну не сразу, – ухмыльнулся Астарион. – Проклятые тени сначала напугают тебя до потери сознания, а потом заберут и твой пульс, – жрица бросила в его сторону рассерженный взгляд. – Но мы поможем тебе от них скрыться. Уилл знает заклинание.

Нет! Нет, нет нет. Лучше мне скрыться отсюда. Я переводила взгляд с Астариона на Шэдоухарт, надеясь, что они просто шутят, дурачатся от скуки. Астарион в большей степени, но ведь оба моих собеседника любили колкие насмешки. В зелёных глазах полуэльфки не было и намека на смех. Служительница Леди Ночи виновато поджимала губы, хорошо понимая, как фобии меняют восприятие опасности. Она боялась волков, и факт этот вскрылся еще в Яслях Гитьянки. Оказалось, что визит все же состоялся, Карлах рассказала мне в лагере.

Я не нашлась с ответом, все надеясь, что просто ошиблась с выводом. Они же не серьезно, ну правда? Я создам проблем больше, чем принесу им пользы. По виноватому взгляду полуэльфки стало ясно: шансов на ошибку нет. Меня действительно потащат с собой в Лунные Башни, мраморный памятник смерти. Ладно бы в них, но меня поведут за собой и в заброшенный храм. Я поджала губы, чувствуя, как сердце бьётся все быстрее и быстрее. Запас сотен трупов уже бил в нос, призрачные кишки хлюпали под ногами. Хорошо, что сегодня я обошлась без алкоголя, иначе могла бы устроить сцену и поставить себя в ещё более нелепое положение. Я развернулась так быстро, как только могла. 

– Катя! Уилл переживает, он не хочет оставлять тебя тут одну! – крикнула Шэдоухарт мне вдогонку. 

Поэтому нужно испытывать меня на прочность? Я поднималась вверх по старой скрипучей лестнице, чувствуя, что все на меня смотрят. Как в дешёвом сериале, подумать только... Дьяволята притихли, но после принялись хихикать, весело переговариваясь. Я – больше ребенок, чем все они. Осознание это било сильнее причиненный обиды. Я не знала, куда именно иду и зачем. Дома у меня была своя комната, поругавшись с братом можно было красноречиво хлопнуть дверью и заорать в подушку, чтобы спустить пар. А тут? Может, поорать в кота? Он как раз пробегал мимо, явно услышав шебуршание какой-нибудь теневой мыши или таракана. Я снова прикусила губу, чувствуя, как крупные слезы катятся по щекам. Не хочу, не хочу, не хочу я туда идти. Уверена, беспокойство Уилла связано с вампиром, что украдкой пытается выпить меня досуха.

Первая попавшаяся на пути дверь со скрипом отворилась, брошенная комната раскрыла мне свои объятья. Казалось, что каждый кусочек пространства радовался новым гостям, радовался возможности расстаться с забвением и вспомнить былые деньки. В этой таверне когда-то сдавали комнаты, и весьма неплохие, если бы не запустение и смерть. Я ввалилась внутрь и закрылась, с радостью осознав, что здесь есть засов. Матрасы продавили деревянные балки, и обе кровати, что ждали меня внутри, оказались сломанными. Судя по слою пыли, такими они были уже много лет.

Сотня лет в компании одной только смерти. Здесь даже был камин, на полке еще стояли глиняные кувшины, но содержимое их давно сгнило. Небольшое окошко пропускало внутрь скудный уличный свет, но стекол в нем больше не было. Я слышала, как некоторые из моих сопартийцев поднялись наверх и принялись открывать двери, топтаться в коридоре, о чем-то переговариваясь. Надо же, вспомнили обо мне! Слезы с новой силой хлынули из глаз, и я вытерла их тыльной стороной ладони. Каштановые волосы рассыпались по плечам, и я задумалась о короткой стрижке. Шэдоухарт сможет сделать ровный срез? Конечно, она не училась на парикмахера, но в третьем акте умудрилась изменить цвет волос с черного на пепельно-белый. Тут необходимо определенное мастерство.

Я присела на одну из проломленных кроватей и закрыла уши руками. С деревянных стен на меня смотрели старые портреты, краска почти сползла с холстов. Интересно, что тут творилось, когда проклятье только-только нависло над городом? Сколько людей погибло в этих стенах, захваченными врасплох? «Сотни», – ответ сам собой возник под костью черепа. Хальсин должен был это видеть, должен был застать момент поражения, торжество смерти, пир теней. «И все они, все эти несчастные заблудшие души теперь превратились в тени, рыскающие в нескончаемой ночи». Мурашки побежали по плечам. 

Внизу радостно шумели тифлинги, переживание переход через подземелье. Я слышала, как звенят бутылки, вилки стучат о тарелки, и беженцы пируют, точно в последний раз в жизни. Только здесь, смотря в эти красноватые лица, я понимала, как много они потеряли и насколько привыкли терять. Меня ждёт то же самое? Граница горя сотрется, и жизнь во Вратах Балдура превратится в сплошное преодоление… Я подняла взгляд, услышав, что дверь тихо трясется. Что-то пролезло в щель между дверью и проёмом, поддело засов и отпилило от него весьма крупный кусок. Он упал на пол с оглушительным звоном, и я поднялась с кровати, когда дверь подтолкнули вперёд.

Астарион снова цокнул языком, заходя внутрь. Вековая пыль, потревоженная нашим появлением, танцевала в скудном свете. Вампир окинул пространство взглядом, оценил паутину и пыль, помалкивающую в углах, и только после взглянул на меня. В красных радужках не отражалась жалость, лишь раздражение и усталость. Вампир тратил на меня драгоценные минуты отдыха, как мило с его стороны.

– Смотри-ка, я нашел тебя первым, – радость на секунду зазвучала в его словах. – Судьба, не иначе. И чем ты тут занимаешься в гордом одиночестве? Решила подышать пылью?

– Я не пойду туда, – ответила я тихо, снова опустившись на кровать. – Можешь не тратить время на уговоры.

– Значит, мы там умрем? – спросил вампир, выгибая бровь. 

– Нет, – я видела, как он закрывает за собой дверь, точно не желая, чтобы кто-то к нам присоединился. – Никто из вас не умрет в проклятых землях,– во всяком случае, не по скрипту. 

– Тогда в чем же проблема, милая? – эльф развел руками, и его кожаный доспех тихо скрипнул. – Пешие прогулки – это очень полезно для вас, людей. А ты ведь знаешь, как короток ваш век, нужно следить за здоровьем. 

– Вам всем легко говорить: успокойся, возьми себя в руки, – я изобразила шипящий голос Лаэзель. – Вы можете постоять за себя, Астарион. Меня никто и никогда не учил драться, понимаешь? Я умру, умр-у-у-у. Стану трупом, – голос звучал капризно. 

– Быть трупом не так уж и плохо, – тут же нашелся вампир.

Но я ведь не превращусь в вечность, если умру. Я исчезну. До чего странно это осознавать, до чего странно умирать в молодом возрасте, в самом рассвете. Чем больше я оставалась в этом мире, тем меньше мне верилось в сон, случайную кому. Я пыталась не задумываться о том, как попала в это измерение, ведь разум начинал прикидывать дикие варианты. Они полнили голову, ломали череп изнутри и не давали мне спать вечерами. Карлах пару раз слышала, как я вскакивала с криком, но понимающе закрывала глаза. В аду она видела и не такое.

– Ты ведь знаешь, что такое – страх, – заговорила я ещё тише, и эльф шагнул мне навстречу. – Ты постоянно испытывал его в замке у Касадора. Просто представь, что вот тебя снова притащат к нему, – эльф молчал, но по теням под его глазами я понимала: он представил. – Так я себя чувствую в этой темноте.

– С тобой будем мы, – Астарион молчал всего несколько мгновений. 

– Напомнить тебе, как все бросили меня в хвосте, стараясь побыстрее войти в таверну? Я одна стояла у огненной чаши и смотрела в глаза темноты! Никто даже не обернулся, не подумал о том, что мне нужна помощь.

– Но ведь я остался с тобой, милая.

– Только чтобы получить от меня необходимое, – отмахнулась я. 

Он давно не приходил ко мне за очередной порцией крови... Не приходил после того первого раза, когда я рыдала от обиды и страха. В подземелье отряд боролся с гномами, Астарион довольствовался их жизненными силами, а мои берег на черный день. И ведь вот он наступил. На улице их будут ждать лишь тени и их оскверненные жертвы, вампир не сможет утолить свою жажду с их помощью, ему нужна живая плоть и кровь. Я сглотнула слюну, скопившуюся под языком. А ведь здесь и животных почти нет, не считая двух лысых кошек… У него будет лишь моя шея.

Вряд ли тифлинги согласятся стать угощением. В реальной жизни беженцы вели себя более холодно, никто не встречал нас, как героев. Все они устали, устали до нервной дрожи в ладонях. И я. Я устала от нашего путешествия. 

– Катя, – он глубоко вздохнул, явно подбирая слова, стараясь не ранить меня особенно сильно. – Любое взаимодействие между людьми строится именно так, – вампир присел на корточки возле кровати, чтобы поравняться со мной взглядом. – Взаимовыгодный обмен, понимаешь? Ты даёшь что-то мне, а я даю что-то тебе, – вампир выдавил из себя улыбку, разводя руками. – Это – закон общества.

– Вы используете меня, как рабыню, – прохныкала я, но тут же поняла, что сказала лишнего. – Прости. 

Взгляд Астариона сделался особенно мрачным. Я почти видела, как в памяти его всплыла прошлась жизнь, жизнь вампирского отродья в услужении Касадору. Я не играла за Астариона, но знала, что некоторых своих жертв он помнил очень хорошо. Если играть за Тав, вампир скажет, что позабыл о детях гуров в подземелье вампира. Но если играть за него... Эльф отлично помнит, как нес их в замок, как они брыкались своими маленькими ножками, как они не хотели умирать в лапах монстра.

Не то, чтобы это его расстраивало. Мозг привыкает ко всему, мозг подстраивается к новой жизни, какой бы она ни была. Жаль, что мой отставал в своем развитии. Новый мир продолжал пугать, отрицание прошло, но принятия не наступило. Я виновато взглянула в глаза вампира, понимая, что своем неосторожным высказыванием вызвала в нем гнев.

– Прости, я правда не хотела тебя обидеть, – повторила я, когда Астарион поднялся и угрожающе навис надо мной. – Я...

– Ты жила восхитительно лёгкую жизнь! – он впервые повысил голос в нашей беседе, и плечи мои дрогнули. – Ты не знаешь, что такое – быть использованным! Быть рабом! Делать то, чего тебе не хочется делать, и не иметь рядом плеча, на которое можно опереться. Ты боишься теней, но из них на тебя никто не смотрит, Катя. Если Уилл или Карлах не стоят рядом, это не значит, что они не приедут на твой зов.

Я снова прикусила губу и виновато закивала, чувствуя, как слезы собираются у уголков глаз. Они потекли по щекам, весьма громко шлепаясь вниз к гнилому деревянному полу. Астарион отвернулся на мгновение, а после вновь повернул ко мне лицо. В тенях я видела лишь расплывчатый образ своего страха, за вампиром же следило весьма четко узнаваемое лицо. Может, мне показалось, может... Но будто в этот раз он пожалел меня, а не почувствовал утомляющую брезгливость. Эльф протянул вперёд руку, точно собираясь смахнуть влагу в моей щеки, но уже в следующее мгновение потянулся к кинжалу. 

Оба мы обернулись к двери. Уже знакомый хлопок, будто где-то рядом лопнул воздушный шарик, озарил пространство. Клубы пыли взметнулись в воздух и тут же осели, припав к старым доскам, не вызывающим особого доверия. Рафаил выглядел особенно шикарно на фоне окружавшей его убогости. Пиджак блестел золотой вышивкой, аккуратные крупные кудри лежали в безупречной укладке. Он улыбался, изображая дружелюбие. Этого... Этого совсем не было в игре. 

– Ах, – вздохнул комбион, театрально разведя руками, представление началось. – Что такое проснулось в моей голове? Что за тайна всплывает наружу?.. Нет, не тайна: одна неугасшая страсть… Но страстям я не стану молиться!

Какой милый перформанс. Я наскоро вытерла слезы рукавом и поднялась с кровати. Облачко пыли заклубилось вокруг меня, и я попросила ближайшего местного бога сделать так, чтобы я не чихнула. Сдается мне, что в таком случае окончательно сольюсь в одно с мемным хомяком, что пискляво чихает на камеру. Рафаил итак не считал меня достойным противником, и падать ещё ниже мне не хотелось. 

– Чего ты хочешь, дьявол? – устало спросил Астарион, он уже получил все необходимое и не интересовался продажей души. 

– Я пришел не к тебе, вампиреныш, – весело заявил Рафаил. – Я хочу поговорить с девочкой, – взгляд его карих глаз метнулся ко мне, и я ощутила физическую боль при вгляде в эти очи. – С прекрасной, – он выдержал паузу. – Милой Екатериной. 

Вот же дерьмо.