По радио крутят очередное инди - отчего-то владельцы приморской радиостанции испытывают особенную симпатию к нему. Приятный, бархатистый голос поет о звездах, лучшем городе и сложной любви. Алла криво улыбается, но все равно не выключает музыку. Пусть играет - сегодня у нее хорошее настроение, нервное покалывание у самых кончиков пальцев и трепет, растекающийся по всему телу вслед за ударами сердца.
Какая нелепость.
Алла резко встряхивает головой - кудри лезут в лицо, как и всегда, проживая собственную жизнь. Быстрым движением женщина отводит их подальше от глаз, кидая короткий взгляд на собственное отражение в зеркале. А толку-то? Она видит лишь полоску собственных глаз и задний вид из машины. Так она может оценить степень размазанности туши разве что. Но даже тут все идеально.
“Ты слишком много думаешь о всяких глупостях,” - Алла одергивает себя и проверяет время. Она и так знает, что до встречи… свидания - приходится напоминать себе, что это именно оно, - у нее есть еще несколько часов. От волнения начинают потеть ладони, и женщине становится смешно от самой себя.
Нужно просто выдохнуть. И напомнить себе, что это все-таки просто встреча. Да, с потрясающей женщиной, с которой… Алла выдыхает. Это сложный вопрос. Она не знает, за что браться в первую очередь. Интересно? Увлекательно? Но при этом поразительно спокойно? Комфортно?
“Глупо. Глупо. Глупо.” - мысленно повторяет она. Алла медленно выкручивает руль и старается не отвлекаться от дороги. Дикую электронику, истязающую колонки ее автомобиля, перебивает трель звонка. “Я же просила не звонить,” - раздраженно выдыхает она. Если это очередной звонок от мошенников, банка или одному дьяволу известно кого, она просто пошлет их нахрен. И это в лучшем случае. Алла переворачивает телефон экраном вверх и замирает. “Лучше бы это был звонок от мошенников,” - понимает она, глядя на имя на экране. Плохой знак. Марина не стала бы звонить, не произойди в Коралле, как минимум, катастрофа.
Черт.
Алла на долю секунды вскидывает глаза к небу и уже готовится вопрошать, за что ей все это. Делает короткий вдох и выдох, после чего отвечает на звонок.
- Алла Вениаминовна! Простите, что беспокою, я-я знаю, вы просили не… - Марина, как всегда, нервничая, тараторит и говорит слишком сбивчиво, - не звонить, если не будет ничего серьезного, но…
Алла останавливается - не хватало к этому вечеру добавить еще и неприятности на дороге, - прикрывает глаза и молча слушает. Делает глубокий вдох, задерживает дыхание и считает про себя, прежде чем сделать выдох. “Да нихрена это не помогает, Ксюш,” - ругается под нос, прежде чем выдать вымученно-спокойное:
- Что случилось?
- Алла Вениаминовна, тут… тут ваш друг.
Алла трет лоб - если бы не свидание, то она просто принялась бы тереть лицо. И плевать на эту косметику. Она прекрасно понимает, кто этот друг. У нее один друг-мужчина в Приморске, который может торчать в Коралле поздно вечером в середине рабочей недели. И сейчас она совершенно не желает его видеть.
- Что он сделал? - она бы хотела, чтобы ее голос не звучал настолько измученно.
- Станислав Олегович, он… немного перебрал, - иначе говоря, Кудинов “ужрался в говно”.
- Дай угадаю: такси он отказывается заказывать и уходить тоже не собирается?
Сдавленное “угу” разбивает Алле сердце. Она делает мысленную пометку о том, что стоит все-таки поднять Марине зарплату. Она слишком хорошая девочка для всего этого. И уж точно появилась на этот свет не для того, чтобы слушать очередные пьяные истории Кудинова.
Алла проверяет часы еще раз - не зря она выехала заранее. Как будто чувствовала. Главное, чтобы не пришлось оправдываться перед своей спутницей и писать тысячи извинений за сорванный ужин. “Если это произойдет,” - думает Алла, - “Я Кудинова заживо закопаю”.
- Ладно, я еду, - торопливо роняет она, отключая телефон, предвосхищая все слова благодарности со стороны Марины.
Алла сворачивает обратно на дорогу и представляет во всех красках, как именно будет убивать Кудинова. Давно пора утопить его - как-никак Коралл находится недалеко от побережья. Она нервно прикусывает щеку, наблюдая за проносящимися силуэтами автомобилей, подсвеченными тусклым светом фар, и старается успокоиться. Но пока удается усмирить себя лишь до состояния беспокойства. Предчувствие говорит о том, что все закончится плохо. Алла вновь касается волос, безбожно вороша укладку, и возвращает все внимание вновь к дороге. Бескрайняя степь сменяется низкими домиками, мелькающими рыжими огнями и отдаленным шумом жилых кварталов.
До Коралла она добирается поразительно быстро - остается надеяться, что она не нарушила скоростной режим. В случае чего предъявит это Кудинову. Алла поправляет пальто, дергает шарф, в попытке заставить его лежать так, как нужно. В очередной раз сосредотачивается на дыхании, пока мысленно напоминает себе, кто она такая. Хватка на руле усиливается, да так, что костяшки белеют.
Возьми себя в руки.
“Именно,” - напоминает себе, выбираясь из автомобиля, и направляется в сторону знакомой вывески. На брусчатке играют отблески фиолетовых огней, а из-за стеклянных дверей раздаются приглушенные басы какой-то попсовой песни. Алла замирает перед дверями, вдыхая свежий воздух, перед тем, как нырнуть внутрь. Стоит войти в ресторан, как до нее доносится хрипловатый голос, путающийся в словах песни. Алла удивленно вскидывает брови, когда слышит строчки про розового фламинго.
Это последнее, что она ожидала услышать.
Алла оглядывается пустой - впервые она радуется, что перед закрытием почти нет посетителей, - зал, сразу же натыкаясь на понурого Вадика и нервозную Марину. А потом делает шаг вперед и поворачивается в сторону сцены. Вид Стаса не особо ее удивляет - она видела его и в худшем состоянии, не только в Коралле, но и в больнице, на светских мероприятиях, у него дома. Но это не отменяет того факта, что Кудинов выглядит… жалко. С растрепанными кудрями, небрежно закатанными рукавами и, кажется, даже морщин у него становится больше. По крайней мере мешочки под глазами выделяются сильнее обычного.
- Уважаемый, концерт окончен, - Алла делает шаг к сцене, намереваясь в случае чего просто выдернуть аппаратуру из розетки, - Покиньте помещение.
Ответом ей служит протяжный звон микрофона, бьющий по ушам и напоминающий, что пора бы обновить технику. Не до этого сейчас.
- О, Алла… - Стаса шатает, а на губах расплывается пьяная улыбка.
Спасибо, что не “Аллочка” - в последний раз, когда он так обратился к ней, то получил гневную тираду о панибратстве и неуместных формулировках. Но видимо сегодня состояние Кудинова можно оценить как “приемлемое”. Удивительно даже. Может, ей удастся усадить-таки его в такси без драм, без “еще по одной” и без нытья.
- Слезай, звезда моя, - Алла скалится и тянет руку к нему, словно разговаривает с ребенком. Хотя по ощущениям так и есть.
- Подожди… а давай, - он поворачивается в сторону бара, где так и стоят Вадик с Мариной, - Еще разок.
- Станислав Олегович… - начинает было Марина, но Алла прерывает ее взмахом руки.
- К сожалению, оборудование не работает, знаешь, как оно бывает, - она пожимает плечами и наклоняется, выдергивая вилку из розетки.
Стас хмурится, понимая, что над ним издеваются. Но микрофон послушно опускает прямо на пол - спасибо, что хоть не швыряет. Мнется на месте и выглядит так, словно вот-вот заплачет. Этого еще не хватало.
- Алл, ну что ты…
- Спускайся, говорю, - Алла протягивает ладонь, придерживая друга за локоть, - Давай, давай. Пора домой баиньки.
Стас действительно спускается вниз, хоть и с помощью Аллы. Шагает на нетвердых ногах и тут же опускается в кресло. Ерзает на месте и прячет лицо в ладонях. Проходят секунды, минуты, а он все так и сидит. И вот это уже заставляет Аллу встревожиться - она опускается в кресло напротив и не отрывает взгляда от Кудинова.
Может все не так хорошо, как ей показалось.
- Алл… - Стас подает-таки признаки жизни и сдавленно зовет ее. Звучит он так, словно ему стыдно.
Хотя может и так. В последний раз они разошлись… не очень хорошо.
Алле и самой неловко вот так перед ним сидеть, после того, что она ему наговорила. Она пытается оправдывать себя тем, что устала от постоянного нытья, устала ездить через весь город, чтобы выдворить Кудинова прочь из Коралла и отправить домой, устала от слез и соплей, размазанных по собственному плечу. Только вот это не работает.
Она сорвалась, не сдержалась, повела себя, как сука - следует это признать. Не стоило кричать на него и уж тем более говорить такое. “Ты все время ноешь! Жертва недоделанная! А знаешь почему? Потому что тебе так удобно, ведь всегда все тебя пожалеют!” - помнит так, словно говорила ему все это только вчера. А хуже всего, что она помнит взгляд друга - затравленный, словно он этого только и ждал.
- Давай посидим, - тихий голос Стаса вырывает ее из раздумий, - Пожалуйста.
Алла смотрит на него, в эти жалостливые глаза, и не может отказать.
- Ладно, черт с тобой, - выдыхает Алла, удобнее устраиваясь в кресле, - Только я пить не буду.
Опережая глупый вопрос “Почему?”, она добавляет:
- Я за рулем.
Стас сконфуженно пожимает плечами и смотрит на руку с часами. Если он и понимает, сколько сейчас времени, то не осознает этого. Кудинов быстро отвлекается на то, чтобы попросить новую порцию виски, а Алла утыкается в телефон. Листает чаты, пока не находит нужный - переписку давно стоило бы закрепить в самом верху, но все никак руки не доходят. Пока Марина, бросив неуверенный взгляд на начальницу, подливает Стасу виски, Алла пытается сформулировать сообщение так, чтобы оно не звучало по-идиотски. Она перебирает вариант за вариантом, но все они звучат так, словно она пытается слиться.
Да что ж это за день такой.
- У тебя… дела какие-то, да? - Стас привлекает к себе внимание, заставляя Аллу оторваться от созерцания диалогового окна.
- А? - она осознает сказанное и тут же принимается ерзать в кресле, - Да. Это личное.
Стас тянет заунывное “Ммм”, определенно надумав себе кучу новых причин для самобичевания. К этому Алла уже привыкла и даже не пытается бороться. А смысл? Он ее не послушает. Кудинов не уточняет, какие именно дела у подруги - судя по его состоянию, ему вообще не до этого. Алла шумно выдыхает, оборачивается к Вадику, направляющегося к сцене, чтобы убраться, и Марине, тревожно выглядывающей из-за стойки. Надо бы их отпустить, но тогда она опоздает на встречу.
Алла прикусывает губу, а потом все же возвращается к телефону - находит контакт “Света” и открывает переписку. Торопливо набирает: “Я скорее всего задержусь. Извини. Мы можем позже встретиться?”. Откладывает смартфон в сторону, боясь увидеть негативный ответ, но он приходит быстрее, чем она успевает спрятаться.
“Да, конечно. Все в порядке?”
Алла с трудом сдерживает улыбку, понимая как ей повезло со спутницей. На месте Светы она бы после такого себя послала к черту.
“Все в порядке. Нужно другу помочь.”
Лучше не скажешь. Она поднимает взгляд на этого самого “друга”, думая, как бы поскорее отправить его домой. Алла оборачивается, подзывает Марину и коротко шепчет:
- Я сама закрою, идите, - видит удивленный взгляд и уверенно кивает, коротко сжимая чужое запястье.
Возвращается к Стасу, пока Вадик с Мариной стремительно собираются и скрываются за дверями Коралла. Мужчина опрокидывает в себя еще порцию виски и выглядит при этом таким несчастным, словно его кто-то заставляет пить. А может кто-то и заставляет. Алла перебирает пальцами воздух - она так устала от этих драм. Хотела бы она злиться на пропавшего бармена, но ничего кроме удрученного “Ох, Игорь, Игорь…” выдать не может. Они ведь так и не поняли, куда он делся. Точнее понимают - Алла догадывается, что он просто устал от их городка, собрал чемоданы и укатил куда-то на большую землю. Игорь с ней не делился планами на жизнь, но то тут, то там она улавливала обрывки фраз и разговоров. Не то чтобы ее сотрудник питал какие-то нежные чувства к их городку. Его можно понять.
Алла не любит лезть в чужие отношения, оттого никогда и не разговаривала со Стасом про Игоря. Но судя по всему, у них все было… не особо здорово - она судит лишь по тому, что сама слышала или видела.
- Прости, - выдавливает Стас, вперив взгляд в столешницу, - За все… вот это. Я ни в коем случае, ни в коем, не хотел тебе мешать. Думал посидеть тут, пока могу, и…
Слышать эту заплетающуюся, полную боли речь невыносимо. Алла наклоняется к нему чуть ближе, пытаясь подобрать слова, но как назло все выученные фразы поддержки вылетели из головы. А без этого она и не знает, что следует говорить, чтобы облегчить чужое положение, а не усугубить его.
- Просто… - чужой голос дрожит, Кудинов делает паузу и дрожаще вдыхает, прежде чем добавить, - Ничего не складывается.
Алла проклинает себя за то, что позволяет себя разжалобить, но бороться с собой (а уж тем более со Стасом) у нее не выходит. Она накрывает руку Стаса своей и мягко сжимает. Слишком уж он напоминает ей о ее собственном прошлом, об оставленной жизни и о близких людях, которых она потеряла.
Вот черт. Ее саму пробивает на сентиментальность.
- Давай я отвезу тебя? - предлагает она, но Кудинов тут же начинает вертеть головой так, словно дома его собираются убить.
- Нет, - Стас берет слабой рукой бутылку, и кажется, что он вот-вот ее выронит, - Не хочу в пустую квартиру.
Это звучит так искренне и честно, что Аллу бьет словно обухом по голове. Она поджимает губы и молча наблюдает за тем, как Кудинов пьет.
- Не могу там находиться, - продолжает он, тяжело сглотнув, - Не могу. Прихожу и… Там пусто.
Там пусто.
Алла была пару раз у Стаса дома и представляет, как страшно ночью находится в его огромной стеклянной коробке. Окна выглядят черными провалами, за которыми ничего нет, кроме пустоты. Признаться честно, она сама не хотела бы там находиться.
- Тогда поехали ко мне, - предлагает женщина, потянувшись в очередной раз за телефоном.
Она практически смиряется с тем, что Света пошлет ее нахрен и больше никогда не захочет говорить. Но пишет о том, что не сможет встретиться с ней, оправдываясь коротким: “У друга проблемы. Я не могу его оставить.”. Алла могла бы придумать что-то более вразумительное, что-то, не звучащее столь двусмысленно, но мысли заняты совершенно не тем.
Будь что будет.
- Ну так что? Бери, пока предлагают, - весело хмыкает она и хочет потянуться к пачке с сигаретами, пока не вспоминает свое же правило - не курить в заведении.
Стас же в ответ смотрит практически ошарашенно, смешно округлив глаза и едва заметно разомкнув губы. Будь ситуация менее печальная, Алла обязательно бы посмеялась из-за чужого вида. Но сейчас ей совершенно не смешно. Особенно когда Стас начинает лепетать о том, как ему неудобно, как он не знает, для чего это все. Алла молча подливает ему.
Не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Одного она его все равно не оставит.
Когда она позднее придерживает с трудом стоящего на своих двоих Стаса, то проклинает свое добродушие. Телефон молчит мертвой тишиной - зато Алла отчетливо считывает в этом то самое “иди нахрен”. Давит собственные чувства, запирает поглубже и обещает себе, что обязательно разберется с этим позже. Немного позже.
- Осторожнее, береги пряничную голову, - хмыкает она, укладывая ладонь на чужую макушку, и помогает Стасу забраться на переднее сидение.
Тот в ответ лишь бурчит нечто невнятное, но не пытается сопротивляться. Еще бы он после бутылки виски за счет заведения что-то ей говорил. Алла быстро забирается в водительское кресло и трогается с места, стараясь вести как никогда аккуратно. Не хотелось бы, чтобы Кудинов заблевал ей салон.
Мимо проплывает ночной Приморск, и Алла старается не думать о том, что могла бы гулять со Светой вдоль набережной со стаканчиком ароматного кофе с корицей. Встряхивает головой, выбивая ненужные мысли, и смотрит на привалившегося к дверце мужчину. Зачем ей все это? Разглядывает чужую кудрявую голову, замечая, как ярко под светом уличных фонарей горит серебро в растрепанных волосах. Отворачивается, понимая, что и так все прекрасно знает - и это разбитое состояние, и нежелание возвращаться в опустевший дом, и одного единственного человека, который не бросил.
Вот и она не может оставить Кудинова одного.
Стаса размаривает от тепла окончательно, так что приходится волочить до квартиры его на себе. Хорошо хоть, он не такой бугай, как его друг Бабич, и не такой широкий, как Хэнкин - тогда бы Алла точно сама его и из машины не вытащила. Придерживает его, выуживая из карманов ключи, и чувствует, как его дыхание щекочет шею. От Стаса пахнет кисло-сладким и остатками набившего оскомину парфюма - терпковатое, слишком душное на взгляд женщины.
В коридоре их встречает Джесси, осуждающе глядящая на хозяйку с ее нелегкой ношей. То ли кошка возмущена поздним приходом, то ли наоборот тем, что она в принципе заявилась. Ее так сразу и не поймешь.
- Отойди, милая, - шепчет Алла, опуская сумку на кушетку, и старается не выронить Кудинова из рук, пока кошка вертится у них под ногами.
Кое-как сгружает его на диван, слушая невнятные бормотания и вздохи с охами. “Тяжелый все-таки,” - Алла разминает спину и ведет плечами, глядя на то, как это чудо тут же подтягивает подушку под голову, обхватывая ее тонкими руками. Может и стоит его оставить прямо так. Пусть спит в пальто и ботинках, черт бы с ним.
Алла уже делает шаг в сторону, но тут же замирает, останавливаясь от одного звука чужого голоса.
- Да что ты будешь делать… - бормочет женщина, закатывая глаза, и тут же разворачивается.
Наклоняется и стаскивает ботинки, отбрасывая черные броги подальше - потом оттащит в прихожую. Алла касается чужого плеча и слышит несогласное мычание. Смотрит на нахмуренные брови и поджатые губы, пока сам Стас пытается зарыться лицом в подушку.
- Давай, дорогой, - ласково зовет, крепче хватаясь за ткань пальто, и заставляет мужчину чуть приподняться, - Сейчас я от тебя отстану.
- Мхм, что т… - пытается возмутиться Кудинов, но давится с булькающим звуком.
Алла чуть ли не отпрыгивает в сторону, опасаясь, что того сейчас вырвет. Но Стас только покачивается и шумно сглатывает, продолжая сидеть в том же положении, в каком его и оставили. Ну и хорошо. В несколько быстрых, слитных движений удается избавить его от шарфа и (чуть с большим трудом) от пальто.
- Теперь ложись, - Алла легонько толкает его в плечо, укладывая обратно, и тут же накрывает пледом.
Смотрит на него долю секунды и все-таки уходит наводить порядок в квартире.
Утро встречает ее непривычно пустой спальней - обычно Джесси спит в ногах на второй половине кровати, - и яркими лучами солнца. “Опять забыла шторы закрыть,” - мысленно бурчит Алла, поднимаясь с кровати и нашаривая тапочки.
В кухне-гостиной, как и всегда, светло так, что глаза слепит. Алла щурится, привыкая к яркому свету - она и не подумала вчера о том, что стоило бы закрыть окна. Женщина бросает короткий взгляд в сторону дивана, где оставила Кудинова. К счастью, он так и лежит на месте. Честно, она ожидала что обнаружит его на полу или где-нибудь на балконе. Поражает только то, что на чужих ногах она замечает свернувшийся белый клубок. Джесси от пристального взгляда хозяйки просыпается и смотрит в ответ так же внимательно.
- Предательница, - одними губами произносит Алла, разглядывая недовольную кошачью морду.
Женщина спускается со ступеньки и морщится - тапочки слишком громко шуршат по паркету. Она даже не пытается не шуметь - при всем желании у нее не получится. Стас валяется на диване в паре метров от нее и ее кухни, а она ужасно хочет пить. Перед тем как включить воду, она кидает короткий взгляд на мужчину, свернувшегося на диване.
От шума Стас просыпается - поднимает взлохмаченную голову и непонимающе оглядывается. Алла хмыкает и приветствует его фразой “Доброе утро”, хотя понимает, что для него оно совершенно точно не “доброе”. Кудинов в ответ только стонет и давит на глаза, пытаясь прийти в себя. Она решает дать ему немного времени, пока сама занимается завтраком.
- Ты упорно продолжаешь рушить мою жизнь, Кудинов, - Алла взмахивает стаканом с водой, когда Стас поднимается и идет к ней, - Понятно тебе?
Она смотрит, как Джесси спрыгивает на пол и вместо того, чтобы вцепиться в чужие ноги, начинает о них тереться. Алла только и может, что неодобрительно цокнуть языком. Как будто это не она отменила вчера все планы в ущерб собственной личной жизни, лишь бы перехватить в очередной раз Стаса у самого края пропасти.
- Я тебя не просил… ничего этого делать, - бубнит он себе под нос, останавливаясь у кухонного острова, и молча пилит взглядом столешницу.
Прямо как нашкодивший кот.
- Ты приперся в мой ресторан, изводил мою сотрудницу и опустошил половину бара, - замечает Алла, выуживая из ящиков посуду.
- Я думал, Коралл - это бар, а не ресторан, - хмыкает Стас, наконец-то поднимая взгляд.
Алле хочется хорошенько треснуть его. Смотрит на эту бесстыжую рожу и думает о том, что все-таки не следует давать ему обезболивающее. Но в противовес собственным мыслям протягивает стакан с растворившейся в воде таблеткой. Стас благодарно улыбается и тут же обхватывает стекло пальцами. Алла замечает, что у него подрагивают руки.
Им нужно будет серьезно поговорить об этом. Как-нибудь. Пока не стало слишком поздно.
Еще одного мужика из запоя она не готова вытаскивать на своих плечах - ей хватило и Александра. Решает, что вчера было первое и единственное исключение, когда она сама потворствовала чужому алкоголизму.
- Ты ходишь по очень тонкой грани, - замечает она и переводит взгляд на чужой опустевший стакан, - Иначе найдешь когда-нибудь на дне своего бокала - цианид.
Стас меняется в лице на долю секунды и смотрит ей прямо в глаза. На дне его карих глаз, Алла видит, бултыхается сомнение, готовое в любую секунду смениться страхом.
Вот идиот.
- Видел бы ты свое лицо сейчас! - бормочет Алла, борясь с приступами истерического хохота.
Стас моргает, осознавая чужие слова, а потом фыркает. Это быстро превращается в самый искренний и нелепый смех на памяти Аллы. Кудинов ахает и хватается за голову, все еще сотрясаемый от приступа хохота. Алла понимает в этот момент, что чувствует себя по-глупому счастливой.
- Алл, - тихо добавляет он, остмеявшись, - Спасибо тебе.
Она только улыбается в ответ и роняет короткое “Сочтемся”, перед тем как ее отвлекает звук пришедшего уведомления. Чего-чего, а сообщений она не ждала сегодня утром. Но в их чате со Светой висит новое непрочитанное, гласящее: “Извини, я вчера не ответила. Я все понимаю. Пиши, как освободишься”.
На лицо так и просится совсем другая улыбка - дурацкая, влюбленная.