Медленно, стараясь не шуметь, мисс Айеро повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. К ее удивлению, из гостиной раздавался шум телевизора и горел свет. Она положила сумку на пол и на цыпочках прошла вглубь дома.
Фрэнк лежал на диване, прижимая к груди подушку и хмуро глядя в телевизор. Линда растроганно улыбнулась, увидев сына.
Он вздрогнул и повернул голову.
- Мам?
- Привет, - немного нервно произнесла она и улыбнулась. – Ты ужинал?
- Где ты была? – тихо спросил Фрэнк, проигнорировав вопрос.
- Я… - Линда замешкала. - Почему ты не спишь?
- Где ты была? – не отступал парень, отключая телевизор и поднимаясь с дивана. На лице промелькнуло облегчение, затем – обида.
- Почему ты еще не в постели, Фрэнк? – более требовательно спросила Линда. Ее выдал дрогнувший голос.
- Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить, когда эта старуха Уорлок сказала, что ты не появлялась в офисе? – продолжал он, глядя на мать с ноткой упрека. – А когда я нашел твой телефон вместо записки? Почему ты меня даже не предупредила? А если бы…
- Мне нужно было встретиться с твоим отцом.
Фрэнк мгновенно замолчал, но не закрыл рот. Нижняя челюсть опустилась, едва до него дошел смысл услышанного.
- Ты… что?
- Я говорила с твоим отцом, - медленно повторила мисс Айеро, расстегивая пуговицы своего пальто. – Он согласился взять тебя к себе на зимние каникулы при условии, что до конца семестра ты не прогуляешь ни одного урока и не получишь ни одного замечания.
Линда не стала добавлять, что старший Айеро был рад забрать Фрэнка, даже если его выгонят из школы, – хоть сейчас. Но в целях воспитания она не посмела не добавить свои условия.
- Ты никогда не говорила, что…
Линда приподняла бровь.
- Ну не думал же ты, что ты волшебным образом появился из капусты?
Фрэнк неуверенно улыбнулся. Мать подошла ближе и потрепала его по волосам. Он был совсем немного ниже ее – она заметила это только сейчас.
- Прости, что не предупредила, - сердечно произнесла она. – Я просто хотела, чтобы ты не думал, что у тебя нет отца. Когда-нибудь я расскажу тебе, в чем дело, но сейчас мы оба устали и немного не в себе после сегодняшнего дня… Просто ложись спать, хоро…
Фрэнк молча обнял мать, обвив руками ее шею – искренне и крепко, впервые за много лет.
- Я люблю тебя, мам.
Линда неуверенно улыбнулась, обнимая сына.
- И я тебя люблю, Фрэнк.
Они просто стояли, молча обнявшись, посреди гостиной - двое.
Им просто не хватало еще одного человека, который любил их не меньше, чем они его, – третьего. Но он был слишком далеко от них.
Когда Фрэнк поднялся в свою комнату, Джерарда в ней не было. Окно было раскрыто настежь, ночной холодный ветер трепал шторы. На столе, возле включенного ночника-головы Франкенштейна, лежал чистый лист, выдранный, как понял Фрэнк, из записной книжки Уэя.
Я рад, что все наладилось, Фрэнки. xo, твой G.
По губам Фрэнка расползлась широкая улыбка. Пальцем он провел по последним буквам, чувствуя, что жизнь действительно налаживается.
Теперь он не один.
*****
Следующие две недели пролетели, как скоростной автомобиль на гонке. Фрэнк едва успевал замечать хоть что-либо вокруг, когда его день, обычно ленивый и бессмысленный, внезапно обрел некое подобие алгоритма. Вот он едет в школу с Рэем, отсиживает уроки до победного конца, возвращается домой, делает домашнее задание, зубрит параграфы, готовит ужин, бежит на обязательную вечернюю встречу с Джерардом (пару раз они даже ходят в кино на вечерний сеанс или ужинают вместе в особняке Уэя), возвращается домой и ложится спать, чтобы утром начать все заново.
Мать была приятно удивлена этими изменениями в сыне. Она решила не мешать ему и не задавать вопросов о его новой пассии – хотя некоторые сомнения все же закрались в ее голову, когда она заметила на шее своего сына едва заметный кровоподтек, плохо замазанный тональником, а в комнате обнаружила целый ворох засушенных цветов. Пару раз она пыталась вывести сына на эту тему за ужином – но тот умело увиливал от прямого разговора, мгновенно находя не менее интересные вопросы для обсуждения. В итоге Линда решила оставить все, как есть: в конце концов, Фрэнк уже не маленький мальчик, и сможет сделать правильный выбор. Конечно, в этом она немного сомневалась, но хорошие оценки и отсутствие замечаний из школы сделали свое дело.
Отношения с Джерардом… ускоренно развивались. И Фрэнк был только «за» - всеми руками и ногами. Уэй старался притормозить, временами словно просыпаясь и останавливаясь, когда поцелуи становились слишком страстными, а прикосновения – слишком откровенными. Фрэнк не решался проявлять твердость, чтобы не спугнуть парня: несмотря на то, что он был сильнее, выше и старше, Джерард по-прежнему казался ему очень хрупким и чувствительным.
Тем не менее, его напугал или, скорее, взволновал один момент. Однажды, пока Боб отлучился за покупками, а они целовались на диване в гостиной Джерарда, Уэй обнял его. Нет, Фрэнка напугал не сам факт объятия – а то, с какой силой Джерард сделал это. Да, безусловно, страстно, чувственно, по-собственнически (это довольно льстило Айеро), но объятие было таким крепким, что у Фрэнка захрустели кости. В тот момент он понял, как чувствует себя крохотная мышка в лапах кошки. А после этого последовало нечто более странное: Джерард впился губами в его шею. И замер. Фрэнк инстинктивно замер вместе с ним, чувствуя на себе его быстрое поверхностное дыхание, чувствуя его зубы, едва надавливающие на его кожу, чувствовал губы, замершие у его шеи. И только затем он подумал: хэй, это же Джи, это его Джи, не случится ничего страшного. И он расслабился, наплевав на странное поведение Уэя. Только после этого Джерард смог отпустить его. На следующее утро Фрэнк заметил небольшой засос на шее – и почувствовал, что гордится им.
Да, люди говорят, что подростки странные. Но Фрэнк бьет все рекорды. Если бы можно было устроить конкурс по странности, он бы непременно взял первое место. И второе. И третье. И вообще, он вне конкуренции. Он король странности.
Мысль об отце не давала ему покоя – он забывал о предстоящей встрече только если в поле его зрения попадал Джерард. Он перерыл все семейные фотографии – но не нашел ничего, кроме фотографий своей матери и себя. Только теперь он понимал, почему никогда не видел своих родственников: они вряд ли вообще догадывались о существовании или местонахождении Фрэнка. Но его это волновало в последнюю очередь, когда до Рождественских каникул оставались считанные дни.
Впервые за много лет Фрэнк начал чувствовать себя… правильным. Хотя он понимал, что общество его таким не считает, потому что вряд ли «правильные» мальчики встречаются со своими парнями после заката солнца, вряд ли «правильные» отдают предпочтение черному цвету в одежде, вряд ли «правильные» подводят глаза и слушают тяжелую музыку. Но он чувствовал, что сейчас он нашел свое место: у него есть верный друг, который готов смириться со всеми его странностями; у него есть мать, которая принимает все его странности; у него есть любимый человек, который влюблен по уши в него и его странности; и у него есть отец, который… скоро его увидит.
В один из тех вечеров, когда на улице шел снег, Фрэнк и Джерард валялись на старинном диване в особняке Уэев перед телевизором. В целом, Фрэнк чувствовал себя великолепно: до конца семестра оставалось два дня, а он исправил практически все двойки, ему было тепло, потому что рука Джерарда обвивала его талию, он был сыт, потому что Боб заставил его съесть вторую порцию грибного супа, ему было уютно, потому что по телевизору показывали очередную серию «Зомби из Голливуда», а за окном было очень холодно и дул сильный ветер, иногда заставляя ветви биться в огромное окно гостиной. Но было кое-что, что заставляло его нервничать, кусать губы и тяжело вздыхать каждые пятнадцать минут. Это кое-что лежало в кармане его толстовки, сложенное в три раза, впиваясь в его бок острым краем, как вредный посредник совести.
- Да что с тобой такое? – недоуменно поинтересовался Джерард после очередного вздоха а-ля «убейте меня, пожалуйста».
Фрэнк снова тяжело вздохнул и, ненавязчиво избавившись от рук Уэя, выпрямился и выжидающе уставился на парня. Джерард отключил телевизор и перевел взгляд на Айеро.
- Семестр почти закончен, - издалека начал Фрэнк.
- Да, ты говорил, - кивнул сбитый с толку Джерард. – И я рад, что ты закончил его успешно.
- Я не об этом, - отмахнулся парень.
- Оу… Между прочим… – Теперь и Джерард показался нервным. - Я хотел поговорить о твоей поездке к отцу.
- Что с этим не так? – нахмурился Фрэнк.
Уэй потер виски, разворачиваясь к нему всем телом. Они сидели на разных краях дивана, недоуменно разглядывая друг друга, будто не понимая, каким образом они внезапно оказались так близко.
- Где живет твой отец? – прикусив губу, спросил Джерард с осторожностью сапера.
- В Нью-Йорке… - пробормотал Фрэнк.
Уэй сосредоточенно кивнул.
- Отлично… Просто отлично… - Он пробормотал что-то еще, но Фрэнк не смог разобрать ни звука. – И как долго ты там будешь?
- Зачем тебе? – нахмурился Айеро, начиная соображать. – Ты сейчас пытаешься закатить безумную вечеринку по случаю моего отъезда? Или решил пуститься во все тяжкие с местными красотками?
- Что? Я… Нет… Фрэнк!
Уэй бросил в него пыльную диванную подушку, парни засмеялись.
- И все же? – одновременно спросили они, едва успокоившись.
- Ты первый! – заорал Фрэнк, возвращая подушку.
- Отлично, отлично… - тихо рассмеялся Уэй, отбрасывая подушку в кресло и притягивая к себе парня. – Родители собираются навестить меня этим Рождеством, и…
- Ты не хочешь, чтобы мы встречались? – перебил его Фрэнк.
Джерард тяжело вздохнул.
- Да, я не хочу, чтобы вы встречались… Да стой же ты! – Покрепче прижав к себе приподнявшегося было Фрэнка и зажав его рот ладонью, чтобы предотвратить поток возмущений и оскорблений, он добавил: - Но не по той причине, которую ты наверняка себе представил. Я буду рад представить тебя им, но в этот раз они будут с моим братом, и… он не отличается изящными манерами... Фу, Фрэнки!
Фрэнк расхохотался, наблюдая, как Уэй вытирает влажную от его слюней ладонь об джинсы.
- Я тоже сошел далеко не со страниц книги этикета, - заметил он.
- Это совсем другое, - твердо произнес Джерард, мгновенно прощая ему эту детскую выходку. – Я не могу отвечать за реакцию Майкла на тебя, поэтому… я буду рад, если ты предупредишь меня о сроках своего приезда в город.
Несколько минут они сидели молча. Только затем Уэй заметил выпяченную нижнюю губу Фрэнка и прищуренные в детской обиде глаза.
- Ну, Фрэнк… Фрэнки… - засмеялся он, обнимая парня, ероша его волосы и нежно целуя в губы. – Я действительно хочу тебя познакомить со своими родителями, но… кстати, когда твоя мама пригласит меня на семейный ужин?
Фрэнк замер, прикусив язык. Затем вздохнул, сдаваясь.
- Хорошо, хорошо… Но пообещай познакомить меня со своими родителями, когда познакомишься с моими.
- Обещаю.
- И с братом тоже.
- Но…
- Джерард!
- Фрэнки…
- Джи!
- Ладно, я… обещаю.
Джерард широко улыбнулся, увидев, как засверкали от предвкушения глаза Фрэнка.
- А ты что хотел сказать?
Улыбка мгновенно превратилась в кислую физиономию.
- В школе будет Снежный бал. Туда принято ходить только парами.
Джерард приподнял бровь.
- И?
Фрэнк вздохнул, наверное, в тысячный раз за этот вечер, поняв, какой глупой была эта идея.
- Договаривай, - улыбнулся старший парень. – Неужели ты решил сорвать бал?
- Нет, я… Я купил билеты для нас двоих, но я пойму, если ты не пойдешь, - выпалил Фрэнк на одном дыхании.
- Оу…
- Я серьезно не обижусь, и…
- Наверное, это самое милое приглашение на свидание, которое я когда-либо получал, - мечтательно улыбнулся Уэй, обнажая небольшие клыки, откидываясь на спинку дивана и жмурясь от радости, словно довольный кот. – Никогда не был на школьных танцах… Там будет горячий шоколад?
- Там будет пунш, - пробормотал Фрэнк. – Но я могу протащить для тебя горячий шоколад, если ты хочешь.
Джерард рассмеялся и, наклонившись, сжал прохладными ладонями теплые щеки Фрэнка, чтобы чмокнуть его приоткрывшиеся губы.
Затем рассмеялся, заметив алые пятна на щеках своего мальчика.
- Знаешь, Фрэнки… это будет незабываемое Рождество.