- Фрэнки! – раздался из-за двери глухой голос Джерарда. – Фрэнк, открой дверь!

Я шмыгнул носом, утер его рукавом и лишь крепче уперся ногами в деревянную хлипкую дверь, которая сотрясалась от ударов Уэя. Слава Богу, он не знал, что на нулевой этаж школы есть и другая лестница, которая, в отличие от этой, не отделялась от коридора дверью.

- Фрэнк, пожалуйста, нам надо поговорить!

Я снова шмыгнул носом и, пошарив рукой, нашел на полу початую бутылку пива. Джерард не успокаивался, продолжая звать меня по имени и перекрикивая шум из Главного зала. Хотя, я уверен, сегодня мое имя было не только на его устах.

Наверное, тут стоит сделать паузу и объяснить, что за фигня вообще тут творится. Для этого придется промотать всё это дерьмо на пять часов назад.

*****

Я еще был дома, и настроение мое не было в жопе – напротив, все внутренности будто вибрировали в предвкушении предстоящего вечера. На мне был почти новый черный фрак со стальными блестящими заклепками и сотней крошечных шипов на стоячем воротнике. Одолженная у Рэя рубашка кроваво-красного цвета пришлась как нельзя кстати – Торо, кстати, даже не удосужился снять с нее этикетку. Джинсы я отрыл среди старых вещей, а крутой кожаный ремень с летучей мышью вместо пряжки мне подарил Джерард. За маскарадной маской пришлось заглянуть в барахолку. Это была самая обычная маска, обтянутая черным искусственным бархатом. И мне нравилось отсутствие на ней лишних блестящих штуковин.

Мама лишь цокала языком и качала головой, когда я, спотыкаясь и едва не падая, каждые пять минут скатывался по лестнице, чтобы посмотреть в огромное зеркало в холле – в моей комнате зеркало было слишком маленьким для того, чтобы я мог увидеть себя в полный рост. Глаза я подвел несколько раз, тщательно растрепал волосы и зафиксировал этот творческий беспорядок лаком для волос – мелкие, но частые пряди спадали на лицо именно так, как я хотел.

Этот вечер обещал стать незабываемым. И он им стал. Я запомнил этот день до конца своих дней.

Вы не поверите – Джерард приехал за мной на черном мерседесе. Едва услышав долгожданные два гудка, я вскочил, как ошпаренный, и опрометью полетел к двери.

- Кто это? – с любопытством спросила мама, открывая занавеску и пытаясь разглядеть Уэя за тонированным стеклом. Я был чертовски рад, что уже наступили сумерки, и мать не могла разглядеть ровным счетом ничего.

- Одноклассник обещал подбросить до школы, - отозвался я, натягивая ботинки и куртку. Пальцы тряслись от возбуждения, поэтому пуговицы не сразу попали в петлю.

- Не возвращайся до полуночи! – крикнула мать с иронией, когда я вылетел на улицу, окунувшись в свежий декабрьский вечер. Шел снег – снежинки мгновенно запутались в моих волосах, а мороз полоснул по лицу.

Мгновенно я оказался в теплом салоне мерседеса, где воздух был наполнен пьянящим ароматом моего парня, а мои губы были втянуты в жадный поцелуй. Прохладные пальцы прошлись по линии скул, и свежее дыхание опалило мое лицо.

- Значит, одноклассник? – с усмешкой спросил Джерард, пока я хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Не дождавшись ответа, он снова чмокнул меня в нос и оставил в покое, чтобы вывернуть руль и на заднем ходе убраться с подъездной дорожки к нашему дому.

Когда я пришел в себя, мы оказались возле школы. Уэй припарковал автомобиль среди прочих машин на школьной стоянке, вынул ключи зажигания, вышел и помог выбраться мне.

- Отлично выглядишь, ты знаешь это? – с улыбкой произнес он.

Я слышал эту фразу далеко не впервые – почти каждый в школе считал своим долгом подойти ко мне и, ехидно хихикая, сообщить о том, что я отлично выгляжу – «для мертвеца, конечно», добавляли они. Но в глазах Уэя горело такое неподдельное обожание, что я без сомнений поверил ему.

Он помог мне зафиксировать маску и надел свою – покрытую серебряной краской, с удлиненным носом. Теперь, в свете уличных фонарей и гирлянд я смог оценить его наряд, немного старомодный, но, тем не менее, потрясающий. Черная мантия-плащ с огромным капюшоном, который болтался за плечами, под мантией были самые обычные черные джинсы, заправленные в высокие сапоги, и черный свитер. Образ завершали белоснежные перчатки.

- Доктор Смерть к вашим услугам, - заметив, что я разглядываю его наряд, ухмыльнулся Уэй, обнажая клыки. Я мог только мечтать, чтобы за мной пришла именно такая смерть.

Я снял куртку и оставил ее в машине. Мы направились в школу, переплетя пальцы. Сердце радостно защемило, когда я нащупал свое кольцо на его руке.

Изначально я не заметил никакого подвоха. Нет, что вы, вечер казался мне просто невероятно волшебным! С потолка свисали огромные искусственные снежинки, щедро усыпанные блестящей крошкой, повсюду были развешаны пластмассовые сосульки, горы пенопластового снега и еще – самое главное – царил приятный полумрак и раздавалась тихая классическая музыка.

Никто не обратил на нас внимания. Джерард разглядывал декорации и учеников с вежливым интересом, иногда осторожно прикасаясь кончиками пальцев к очередной снежинке или сосульке. Девушки были выряжены в пышные платья в пол, парни – в пиджаки и фраки. И абсолютно на каждом – маска. Будто мы вернулись в прошлое, где такие балы не были редкостью.

И мы с Джерардом не казались здесь теми, кому здесь не место. Напротив, я чувствовал себя довольно комфортно, зная, что меня никто не узнает, и зная, что я сам никого не узнаю, если не захочу. Кроме, конечно…

- Рэй! – крикнул я, заметив в толпе пушистые волосы приятеля. Торо оглянулся на мой голос, и я увидел, как испуганно расширились его глаза, когда он увидел Уэя. Стоило забить тревогу еще тогда, но я списал это на удивление – мы с Рэем не говорили о бале, и он считал, что я, как обычно, буду дрыхнуть дома.

К счастью, мне не пришлось оправдываться – нас унес поток возбужденных учеников, которые рвались в главный зал. Хотя, думаю, это было совсем не к счастью.

Едва мы оказались в зале, Джерард мгновенно увлек меня в танец, и мои мысли растворились в его нежных руках. Я уже говорил, что на нас никто не обращал внимания? Мы бессовестно пользовались этим, тесно прижимаясь друг к другу и украдкой обмениваясь нежными поцелуями.

Мы были среди таких же, как мы – в масках и костюмах, зачарованные магией полумрака, блеском дешевых декораций и звуками медленной музыки. Мы, как и все, покачивались, нежась в объятиях друг друга. И я чувствовал себя невыносимо счастливым. А по улыбке Джерарда понимал, что он тоже счастлив – по-настоящему и прямо сейчас.

Я не знал названия композиции, но был полон решимости устроить допрос диджею, чтобы скачать ее и слушать круглыми сутками, вспоминая эти минуты. Джерард, всегда прохладный и свежий, внезапно оказался очень теплым и родным, и я льнул к нему, не в силах насытиться этими мгновениями. И плевать, что двигались мы совершенно не в такт, и я то и дело наступал ему на ноги: я таял от его рук, которые лежали на моей талии; от его дыхания, которое опаляло мои щеки; от его влюбленного взгляда, который, кажется, смотрел гораздо глубже моих глаз.

- Хочешь пунша? – спросил он, когда музыка сменилась на быструю и энергичную, а по лицу Уэя я догадался, что ему это не нравится. Я кивнул, и мы направились к небольшим столам в углу зала, которые наверняка притащили из столовой.

Пунш, как назло, находился в другом конце зала.

- Я скоро приду, - крикнул я Джерарду, перекрикивая музыку, которая вибрацией отдавалась во всем теле. Затем я нырнул в толпу танцующих тел и, стараясь не особо размахивать локтями, стал продвигаться к столу с напитками и едой.

У стола я поправил маску и, взяв два стакана из тонкого стекла, наполнил оба фруктовым пуншем. Помедлив, я положил в пластиковую тарелку пару пирожных и клубнику, покрытую слоем шоколада. И, пока я размышлял, как доставить всё это обратно, кто-то довольно грубо дернул меня за руку – пунш расплескался на пол.

- Хэй, обалдел?! – сердито воскликнул я, оборачиваясь и отставляя на стол все остальное от греха подальше. Передо мной стоял Рэй – взволнованный и перепуганный. Он мял свою маску в руках и выглядел весьма странно для парня, который пришел расслабиться и отдохнуть.

- Какого черта ты тут делаешь? – заорал он, перекрикивая своим тонким голосом музыку.

Я нахмурился.

- Почему я не должен тут быть? – спросил я. Рэй в ужасе схватился за волосы, выронив маску.

- Забирай Уэя и проваливай отсюда! Джамия знает, что вы вместе!

- И что? – скрестил я руки на груди. – Я это не скрываю.

- Фрэнк! – в отчаянии заорал Рэй фальцетом. – Хватай своего гота и убирайся из школы! Ты прекрасно знаешь, на что способна эта стерва!

Я лишь отмахнулся от него и, взяв в одну руку тарелку со сладостями, а в другую стакан пунша, направился обратно.

Лучше бы я послушался Рэя.

Лучше бы меня затоптала танцующая толпа.

Лучше бы я вообще сюда не приходил.

Лучше бы в школу ударила молния.

Лучше бы я не появлялся на этот свет.

Лучше бы началась война.

Лучше бы Землю разнесло на части из-за упавшего метеорита.

Лучше бы я умер.

Лучше бы я не знал Джерарда.

Джамия, мать ее, Нестор, сидела на коленях Джерарда, мать его, Уэя и целовала его взасос. Я видел их тела, которые сплелись воедино, но не мог разобраться, где руки Джерарда, а где руки Джамии, потому что освещение было недостаточно ярким, чтобы любоваться тем, как они засовывают свои языки друг другу в глотки.

Знаете, что помешало мне подойти и разобраться?

Джамия Нестор была облачена в черное платье с пышной юбкой, а ее ноги в сетчатых чулках и массивных туфлях покоились меж колен Джерарда. А рука в белой перчатке покоилась на ее гребаной ляжке; пальцы сжимали ее ногу и медленно, сантиметр за сантиметром, скользили вверх, под пышную юбку.

Стакан треснул в моей руке, окропив мою кисть и рукав липким пуншем. Осколки порезали ладони и пальцы и посыпались вниз, на пол. Я осознал, что сжал тарелку с пирожными и клубникой так, что вкусности уже давно смялись и превратились в сплошную массу. Я отшвырнул все это в сторону, под ноги танцующих, и бросился прочь.

- ФРЭНК! – раздались мне в спину два абсолютно разных голоса: высокий голос Рэя и хрипловатый – Джерарда. Я ускорил шаг.

Выбегая из зала, я выхватил из чьей-то руки бутылку пива. Я знал, что кто-то обязательно протащит выпивку.

Я бежал по пустому коридору, украшенному искусственными снежинками и пластиковыми сосульками, горами снега и бумажными декорациями. И меня ужасно тошнило. От того, что я бегу; от голода, потому что я не ел со вчерашнего дня из-за предвкушения этого вечера; от того, что перед глазами до сих пор стояли целующиеся Джам и Джерард.

Пластиковые сосульки.

Кто вообще додумался до такого дерьма?

Я в бешенстве содрал кусок пластмассы, прикрепленный скотчем к перилам, и отбросил в сторону. Фальшивая сосулька покатилась вниз, перепрыгивая через ступени и, ударившись о стену с глухим звуком, замерла там.

- Фрэнк! Остановись!

Голос Джерарда раздался далеко за спиной, но эхо успело обогнать меня.

Я резко свернул и, дернув за дверь, ведущую на нулевой этаж, скользнул за нее и плотно закрыл за собой, усевшсь на пол, упершись спиной в стену и удерживая ногами дверь.

Вот так. Теперь я сижу, зажатый между дверью и лестницей, ведущей вниз, в лабораторные классы, которыми в последний раз пользовались еще до моего рождения.

- Фрэнки! – раздался из-за двери глухой голос Джерарда. – Фрэнк, открой дверь!

Я шмыгнул носом, утер его рукавом и лишь крепче уперся ногами в деревянную хлипкую дверь, которая сотрясалась от ударов Уэя. Слава Богу, он не знал, что на нулевой этаж школы есть и другая лестница, которая, в отличие от этой, не отделялась от коридора дверью.

- Фрэнк, пожалуйста, нам надо поговорить!

Я снова шмыгнул носом и, пошарив рукой, нашел на полу початую бутылку пива. Джерард не успокаивался, продолжая звать меня по имени и перекрикивая шум из Главного зала. Хотя, я уверен, сегодня мое имя было не только на его устах.

- Детка, открывай, прошу тебя!

Я сделал огромный глоток. Горький напиток обжег горло, рот и губы, и я жалко закашлялся, инстинктивно подтягивая ноги к груди. Джерард почувствовал слабину и с силой толкнул дверь.

Она распахнулась, но я успел сориентироваться и мощным пинком закрыл ее снова, лишь мельком увидев побледневшее лицо Джерарда и его... горящие красные глаза.

Горящие. Красные. Глаза.

С моих губ сорвался вопль ужаса. Я крепче уперся ногами в дряхлое дерево, неловко взмахивая рукой и отправляя бутылку пива в долгий полет по лестнице.

- Фрэнк, черт… Фрэнк, я прошу тебя… открой…

- УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! – заверещал я не своим голосом. – ПОШЕЛ ПРОЧЬ!

- Фрэнки… я…

- НЕТ! – заорал я.

Дверь перестала сотрясаться от ударов, но я не мог расслабиться. Продолжая прислушиваться, я до судорог прижал подошвы ботинок к двери и прижался к стене так, что, кажется, мой позвоночник стал идеально ровным.

Не знаю, сколько я просидел в таком положении, чувствуя, как бьется в горле сердце, пока не услышал голос Рэя – моего родного Рэя, которого в тот момент я был готов расцеловать.

- Хэй, парень, как ты? Джерард оставил мне твою куртку, сказал, что тебе нужна моя помощь. Вы не поговорили?

- Он… - Я замолк, еще не до конца соображая, но интуитивно догадываясь, что пока не стоит делать поспешных выводов. - Он ушел?

- Да, уехал на своем мерседесе. Сказал, что свяжется с тобой позже, когда ты… успокоишься.

Облегченно вздохнув, я поднялся и открыл дверь. Рэй облегченно вздохнул, увидев, что я в порядке.

- Что с твоей рукой?

- Порезался, пока убегал, - соврал я. Кажется, теперь мне придется много врать. Но Рэя устроил мой ответ.

- Фрэнк, скажи честно, что он натворил? У Джам такой вид, будто она только что выиграла главный приз, а Джерард сам не свой… Я, конечно, понимаю, что она что-то натворила, но…

- Я могу переночевать у тебя? – перебил я друга. – Я расскажу тебе все дома. Но я не хочу сейчас снова ссориться с матерью.

Рэй хотел спросить что-то еще, но затих. Затем, пошарив в кармане, вынул пачку салфеток и протянул ее мне.

- Хорошо. Я припарковал Жука на стоянке, идем.

И я пошел следом, утирая с рук кровь, пиво и сладкий пунш.