— Ты слышал про Айне?

— Да, это ужасно! Он, конечно, и раньше жаловался, что устал от сцены и такого сумасшедшего ритма, в котором живут айдолы, но я никогда бы не подумал, что он это всерьёз… Как он сейчас, ты не в курсе?

— Врачи говорят, состояние стабильное, но ничего не обещают.

— Значит, он так и останется в коме на всю жизнь? Не могу в это поверить…

— Я тоже… Ведь ещё пару дней назад на репетиции мы вместе мечтали о том, как здорово будет выступить с новой песней. А потом Рейджи уехал на это чёртово прослушивание — и всё. Знаешь, Айне звонил ему в тот вечер, но он не брал трубку. Бессердечный эгоист! Это он во всём виноват.

— Они с Айне были лучшими друзьями… Ты прав, это Рейджи во всём виноват. Боюсь, что теперь не смогу уже играть с ним в одной группе.

— Я тоже. Интересно, что он скажет нам, когда вернётся? И как после всего этого сможет смотреть в глаза господину Саотомэ?

— Мне без разницы. Не хочу его больше видеть!…

* * * * *

Рейджи узнал о том, что его лучший друг пытался покончить с собой, только тогда, когда вернулся в Сияющее агентство из другого города, где находился на прослушивании. Ему хотелось скорее увидеть Айне и рассказать ему обо всём, тем более что тот сам ему звонил в прошлый вечер. Но во время прослушивания невозможно было отвечать на личные звонки, а позже у Рейджи разрядился телефон, и он решил, что поговорит с Айне сразу, как только вернётся. Именно поэтому он поспешил в агентство, несмотря на то, что директор дал ему выходной.

Но Айне нигде не было: ни в общежитии, ни в комнате, где обычно репетировала их группа, ни в библиотеке, ни в столовой — нигде. Занятый поисками, Рейджи почти не замечал, что встреченные по пути люди избегают смотреть ему в глаза, шарахаясь, как от заразно больного.

— Котобуки? Да, это он…

— Чёрт! Никогда бы не подумал…

Всё стало ясно только тогда, когда он встретил во дворе агентства своих товарищей по группе… Бывших товарищей по бывшей группе и, возможно, из бывшего агентства. Рейджи был в таком шоке от новостей, что, едва выслушав, просто молча прошёл мимо, заложив руки в карманы, и, не оборачиваясь, направился к выходу. А вслед ему неслось:

— Бессердечный эгоист! Это ты во всём виноват!

* * * * *

В палату к Айне его не пустили. Врач лишь коротко рассказал о состоянии больного и спросил будничным голосом:

— Значит, это вы — тот человек, кому был последний звонок от господина Кисараги?

Рейджи только кивнул и так же, как часом раньше из агентства, не оборачиваясь и не говоря ни слова, вышел с территории больницы. Ему больше не стоило здесь появляться, сейчас ему ясно дали это понять. И для него теперь неважно, выздоровеет Айне или останется в коме на всю жизнь: Рейджи уже не имеет права интересоваться его судьбой как близкий друг. Теперь эта нить разорвана навсегда. Кисараги Айне умер только для него одного, в то время как для всех остальных — ещё жив. И надежда на выздоровление Айне жива для всех, кроме него. Потому что во всём, что случилось, виноват только он. Ему нет прощения, и оправдываться бесполезно, тем более перед самим собой.