9.

Что-то было не так.

Конечно, Грелль заметила это не сразу. Она была взвинчена этим расследованием, с переливанием крови, кучей нищих, погибших от анемии, богачами с неверными сроками жатвы и одним сумасшедшим кукловодом. Дело гиблое, это стало очевидно после того, как вместо подмоги им с Отелло спустили отписку вернуться в Департамент и продолжить дело на следующий день. Их дорогое начальство всеми силами избегало одного единственно верного решения – захвата отступника большой группой жнецов. Это связано с той историей про побег? Отелло говорил, что Гробовщик разрушил половину Департамента. Впрочем, Грелль не собиралась жалеть трусов, за которых теперь отдувалась.

Самая тяжелая работа та, у которой нет результата. Грелль очень устала от этой работы. И она хотела расслабиться. В прихожей она сразу сбросила ботинки, заменив их щадящим низким каблуком тапочек. Долой плащ, ремень и подвязки для рукавов, туда же жилетку. Серая от угольной пыли рубашка и обрызганные кровью и грязью брюки - в стирку. Вместо них - пурпурный шёлк и шифон. В ванной комнате Грелль методично снимала макияж, стараясь не обращать внимание на ногти. На маникюр она так и не попала.

Настроение было отвратительное, даже выпустить пар не с кем. Себастьянчик сбежал далеко за пределы города. Уилли, конечно, был рядом, но последний год изрядно его потрепал. Даже бил он уже без прежней энергии. Грелль никогда не скажет этого вслух, но старая привязанность начинала её тяготить. А вот новых так и не появилось. Не считать же за серьёзное увлечение Гробовщика. Безумец, красивый и опасный, противник, о котором Грелль могла только мечтать - оказался таким же помешанным на фантомхайвских отпрысках, как и все вокруг. Это уже даже не смешно.

После макияжа - душ. Быстрый, горячий, как бы ей ни хотелось понежиться в ванной. Она точно знает, чем это может закончиться, когда она так устала. Воспоминания о собственной смерти добьют её.

Пить сейчас, в одиночестве, перед работой настроения не было, хотя одна или две бутылочки Пино Нуар на кухне точно найдётся. Чтобы расслабиться, жнице оставались сон, полировка косы или.

Или полировка иного толка.

Хорошая идея. То, что у Грелля нет партнёра, не помешает ей расслабиться. Не так давно Сатклифф обновила массажер простаты, на эргономичный, с пятью режимами вибрации и пультом управления. Лучшая покупка за последние годы.

Грелль выдвинула коробку из-под кровати и достала игрушку вместе со смазкой и салфетками. О таком наборе людям до сих пор остаётся лишь мечтать. Это не значит, что Грелль не обменяла бы всё это на настоящий живой член, но вот такие одинокие вечера она переживает с гораздо большим комфортом. Укладываясь в постель, жница привычно прокляла строгие правила проживания и запрет любого постельного белья, кроме белого. Оно так легко пачкалось.

Пока руки готовили её к проникновению, Грелль погрузилась в свои старые фантазии, выбирая подходящую.

Мужчина в чёрном, да. Сильный. Уверенный. Что бы он сделал, если бы увидел её в таком непристойном виде? Отругал бы? Вырвал из рук игрушку, чтобы заменить её собой? Или перехватил управление?

Грелль сглотнула, член заинтересованно дёрнулся. Он бы взял массажер за основание и медленно, глядя в глаза, ввёл. Рука тут же последовала за фантазией. Игрушка легко скользнула внутрь, мгновенно коснувшись простаты. Он бы хотел увидеть её реакцию.

«Моей детке не хватает внимания?» - хрипло вкрадчиво. Массажер качнулся, надавив на чувствительное место. – «С ней нужно поиграть»

Вторая рука перехватила почти полностью вставший член. Он бы не сразу включил игрушку. Сначала он потянул бы её на себя, наполовину, чтобы затем толкнуть назад, до писка. И снова. Пока Грелль не начнёт ёрзать. А потом. Потом он бы сжал её член и включил самый безжалостный из режимов.

- А-ах! – она попыталась оттянуть оргазм, но быстро плюнула на эту идею. Пять сильных движений от основания к головке подвели её к краю.

Фантазия осталась незавершённой, но оттого не менее приятной. Ведь мужчина из её фантазий всегда смотрел только на неё.

Влажные салфетки, выдернутые из упаковки, помогли прибрать беспорядок. Но чтобы избавиться уже от них, пришлось встать и дойти до мусорки. Игрушка полетела в коробку, а та – под кровать. Теперь Грелль могла нырнуть под одеяло и набраться сил перед новым рабочим днём. Судя по будильнику, у неё было на это часов семь.

Или шесть. Или…

Или у неё не получалось уснуть. Грелль открыла глаза и возмущённо уставилась на стрелки часов. Те насмешливо приближались к часу ночи.

Да что не так?! Мягкая постель, чистая одежда, разрядка перед сном – всё было на месте. А ведь в особо тяжелые смены она вырубалась прямо на траве или крыше! Неужели ей не дают уснуть нервы?

Грелль снова закрыла глаза, пнула пару раз одеяло. Что же делать? У неё не было снотворного, не смотря на внушительную аптечку. От прочих таблеток проку не будет, как и от дурацких советов «посчитать овечек» или другую лабуду. Хотя, один метод она ещё не пробовала. Грелль выпростала руки из-под несчастного одеяла и положила их поверх. Надо представить, что ты уже спишь мёртвым сном. Остановить дыхание, расслабить челюсть и представить, как тело тяжелеет, начиная со ступней. Вот так, постепенно, приманивая сон.

Раздался шорох.

Грелль распахнула глаза. Тело мгновенно напряглось. Что это? Откуда? В её спальне, совсем рядом. Ей же не показалось?

Окно закрыто и зашторено, ткань висела, как прежде. Шкаф она открывала, чтобы переодеться, да и звук шёл не оттуда. Остаётся кровать или что-то под ней. Мыши? Они не живут долго в мире жнецов. Но ей нужно было проверить. Грелль взяла с прикроватного столика очки, надела их и, придерживая за дужку, приподнялась, чтобы свеситься с края кровати и увидеть то, что было под ней.

Там была только коробка.

Новый шорох раздался у окна.

Не показалось! Грелль сорвалась с постели и подбежала к окну. Распахнула шторы – никого. Окно было закрыто. Она повернулась лицом к комнате. Ничего. Ни единого движения или тени. Что же это? Грелль пошла и решительно распахнула шкаф. И там не было ничего, кроме её собственной одежды. Может, нарушитель прокрался в прихожую? Или на кухню? Грелль обошла всю квартиру, открыла и закрыла все шкафчики. Даже в холодильнике посмотрела! Шорохов больше не было, но теперь Грелль понимала, что ей не давало уснуть. Чужое присутствие она чувствовала самой кожей, но никак не могла найти источник. Ей было страшно. С каждой секундой в неизвестности она теряла боевой настрой, желание напасть на противника стремительно таяло.

Ей нужна была чья-то помощь. То есть, телефон. Последний нашёлся в прихожей, забытый утром. К счастью, ещё при заряде.

В ванне она закрыла дверь на щеколду, осмотрела каждый угол, размахивала руками, как бесноватая, в надежде поймать невидимку. Потом залезла в ванну, спиной к стене и позвонила Уиллу.

Спустя два безумно долгих гудка трубку подняли.

- Спирс слушает.

- Уилли? – почти шепнула она. Грелль сама не заметила, как начала вести себя очень тихо.

- Сатклифф, - устало ответило Спирс.

- Я знаю, знаю, ты спишь. – сонный Уильям был до ужаса злым, Грелль не раз проверяла это на себе. - Но мне очень нужна твоя помощь. Позвони в дежурку, сейчас.

- Зачем?

- Проверить мою квартиру! – Она чуть не крикнула. - Мне кажется, в ней кто-то есть. Прячется и смотрит. Но я не могу найти его! Мне страшно одной. – Уильям не отвечал. - Пожалуйста, меня даже слушать не будут.

Она услышала тяжёлый вздох, но затем Спирс заговорил:

- Ладно. Если боишься, уходи к соседям.

- Да, да, хорошо! – сказала она уже гудкам, но, как только договорила, к ней пришло осознание.

Да какой сосед её к себе пустит?!

В начале своей карьеры Сатклифф разругалась со всеми жнецами, жившими вблизи её квартиры, и до сих пор, хоть и с перерывами, вела с ними холодную войну. В этом доме не найдётся того, кто пустил бы Грелля на ночь к себе.

Но что ещё ей остаётся? Этот чёртов невидимка, которого она не то что ударить, нащупать не могла, всё ещё был внутри квартиры. Грелль не могла просто сидеть в ванне, сходя с ума от тревоги. Дежурный должен был скоро прийти, но безопаснее будет снаружи.

Ладно, попытка – не пытка. Если невидимке нужна квартира – пускай забирает хоть на всю ночь. А если его цель – Грелль, то при свидетелях он ничего не сможет сделать.  А утром его выкурят.

Грелль выдохнула и как можно тише выбралась из ванной комнаты. Затем из самой квартиры. Нужно было просто постучаться. И она стучалась. Снова. И снова. Звала соседей по именам, просила.

- Кто-то проник в мою квартиру. Нарушитель ещё там. Пожалуйста, пусти, пока не появится дежурный.

Но ни одна дверь так и не открылась. Только Дэвис из дальней квартиры сказал, что ему жаль. Если бы только Алан Хамфриз был жив, он бы полез помогать из одного чувства справедливости. Но Алан мёртв, Ронни был на задании, а Уилли спал в другом здании. Она не посмеет идти к нему в таком виде.

Что же делать? Никто не приходил, не понимал, как она напугана. И это так бесило! Она не боялась демонов, шла против сильнейших противников, а сейчас позорно бежала, поджав хвост.

Разве такой была Грелль Сатклифф?

Она подошла к своей распахнутой двери. Если нарушитель не сбежал, пока она обходила площадку – это его проблема. Грелль сделала глубокий вдох, выдох, затем призвала бензопилу. Мысленно распрощалась с мебелью и вошла.

В прихожей ничего не поменялось. Противник не оставлял даже следов на полу. Но если прислушаться к собственным ощущениям, то можно почувствовать кое-что.

Взгляд, устремленный на лицо. Немигающий. Не отводимый.

Невидимка был в спальне, прямо у проёма.

Грелль сделала резкий выпад, но никого не задела. Чувство сверлящего взгляда на миг пропало. Грелль полоснула воздух спальни, затем ещё, в другом месте.

- Трус! – крикнула она. – Выйди из тени и сразись со мной! Ну же!

Невидимка молчал, и этим бесил всё больше. Значит, она выкурит его, чего бы ей это не стоило.

- Выходи! – Грелль крутанулась вокруг себя с косой на вытянутых руках, задела стену и внезапно устремилась в другой конец комнаты, а потом.

10.

Потом она очнулась. Правый висок пульсировал, голова трещала. Грелль с трудом разлепила веки и, осознав, что увидела, замерла от ужаса.

Над ней был незнакомый потолок. Низкий, тёмный. Таких потолков не было в мире жнецов.

Грелль медленно повернула голову, отчего она тут же закружилась. Это сотрясение мозга? Как же сильно её ударили? Ещё этот гул, как будто в соседней комнате работала какая-то фабрика.

Справа была деревянная стена? Нет, это ящики, сложенные друг на друга до потолка. Склад? Или подвал? Она должна была забрать здесь душу? Тогда почему она лежит здесь, если была дома?

А, она вспомнила. Невидимка в её квартире. Это он похитил её. Чёрт, кому она могла понадобиться? Эта пульсация и тошнота мешали думать.

Грелль ещё медленнее повернула голову налево. Там, среди ящиков, спиной к ней сидел некто.

Её похититель – Гробовщик.

О, она узнает из тысячи его серебристую гриву. Сгорбленный над чем-то, с единственной масляной лампой под рукой, он не замечал её движений. Большая ошибка.

Конечно, как бы Грелль ни хотелось, сейчас она не могла незаметно призвать косу и выпотрошить гада. Она приподняла голову, вглядываясь в остальное пространство. Её очков нигде не было видно, зато её накрытые белой тканью ноги указывали в сторону лестницы. Хорошо, она знала, куда бежать.

Вот только прокрасться туда незамеченной не выйдет. Грелль до сих пор не понимала, как Гробовщику удаётся что-то видеть без очков и сквозь длинную чёлку, но с нормальным зрением её передвижения точно были бы заметны.

Надо задержать отступника. Вырубить или оглушить, лишь бы Грелль смогла выбраться наверх.

Она медленно, стараясь не трясти головой, села. Что-то давило ей на живот и стискивало корпус, но конечности были свободны. Под белой тканью, которую она стянула с ног, была чёрная. Юбка? Гробовщик ещё и переодел её, наглец.

Грелль спустила ноги с ящика и, сглотнув тошноту, встала. Отступник по-прежнему ничего не замечал.

Дальше всё было просто: рывок, хлопок по ушам, такой силы, что онемели ладони, и несколько прыжков в портал. К подножию лестницы, затем, как только увидела путь, наверх, к двери. Голова закружилась сильнее, но Грелль успела открыть дверь и выскочить за неё. Дальше тошнота победила, и жница согнулась над спасительными перилами. Желчь вырвалась изо рта, полетела в тёмную воду.

Стоп, воду?

Она подняла взгляд и сквозь слёзы увидела светлеющий горизонт и воду. Ничего больше, кроме воды. А ещё перила и дощатую палубу, на которой стояла.

Это была не фабрика. Это гудел мотор на корабле. Корабле посреди грёбанного моря!

- Теперь, - раздалось сзади, - ты убегаешь.

Грелль покрылась мурашками от этого голоса и тут же развернулась. Гробовщик стоял в дверном проёме. В руках у него была знакомая белая ткань, а на лице – не предвещающая ничего хорошего улыбка.

- Не подходи! – крикнула она. - Не, - но Гробовщик её не послушал. В следующий миг перед её глазами оказалась ткань, Грелль только успела выставить руки. Правую ладонь обожгло, Сатклифф ничего не видела и оттого не могла безопасно телепортироваться. Лишь почувствовала руку на своей талии.

- Пусти!

- Нет.

От её попыток вырваться хватка становилась только крепче.

- Ублюдок! – Грелль с силой рванула белую пелену вниз, до треска. Прореха, разойдясь, открыла ей лицо Гробовщика. - Ты! Я этого так не оставлю!

Она протянула руку в дыру, целясь в глаза, но промазала. Наконец, Гробовщик отпустил ткань, но только затем, чтобы схватить её ладонь.

- Ты поранилась.

Грелль не сразу поняла, что он сказал. Поранилась? Её ладонь горела, а его щека, как и ткань, была вымазана красным. Сатклифф сама не заметила, как поранила руку и оставила кровавые следы. Гробовщик чуть носом не ткнулся в ладонь, разглядывая порез. Будто ему есть дело до её благополучия.

Она вырвала ладонь из его хватки. Пока он замер, Грелль оглядела корабль. Маленькое, далеко не новое судно, одно посреди воды. Здесь некуда бежать и негде прятаться. Но экипаж-то на корабле должен быть! Кто-то им управляет.

- Что тебе надо?! – закричала она, громко и даже не фальшиво, Грелль правда очень хотела узнать. - Чего ты от меня хочешь?

Обычно от таких громких криков морщились и шарахались даже самые стойкие жнецы, но отступник перед ней не обратил на это никакого внимания. Вместо этого он поднял голову так, что Грелль наконец увидела его глаза, не скрытые чёлкой.

Они были выжжены горем.

- Я хочу вернуть свою жену, - сказал он. Затем схватил её за шею и сдавил с двух сторон.

Грелль выключилась.

11.

Ей снился трюм корабля. Темнота, качка и странная колыбельная. Ей снился неправильный жасмин и сладкий привкус во рту. Чёрное кружево перед глазами.

Снились чужие руки и пряжки. Она не могла ничего разглядеть выше, не могла поднять голову. Ей снился причал, крики чаек и долгая дорога. Грелль была маленькой беспомощной женой, а где-то за спиной был её муж. Грелль вышла замуж? Она совсем не помнила свадьбу.

Грелль снились люди, говорящие по-французски, аромат кофе, пробивавшийся сквозь жасмин и полузаброшенный дом.

Ей так сильно хотелось пить.

12.

Грелль проснулась от чувства, что её рот горел. Ужасно! Кто-нибудь может принести ей воды?

Она позорно захныкала, даже не пытаясь открыть глаза, веки опухли, голова пульсировала.

- Сейчас, дорогая, - кто-то сказал прямо над ней. – Потерпи.

Грелль, казалось, вечность ждала, сама не знала, чего, пока её губ не коснулось что-то холодное.

Лёд. Маленький осколок на миг прилип к пересохшим губам, но тут же подтаял и скользнул в рот. Ах, это маленькое, но долгожданное облегчение. Когда ледышка растаяла, Грелль приоткрыла губы и тут же получила новую порцию.

- Прости, - на грани слышимости раздалось. – Глупый муж совсем забыл, какая ты сильная.

Ах, это муж. Муж?

Грелль нахмурилась. Она никогда не состояла в браке. Как бы ей ни мечталось, это было просто невозможно.

Сатклифф разлепила глаза и вгляделась в силуэт над ней. Без очков было не очень удобно, но стоило ей осознать, кто тут называл себя её мужем, как тело мгновенно напряглось, готовое к бою.

Гробовщик. Чёртов сумасшедший старик утащил её неизвестно куда и делал вид, что имеет на это право! Грелль потянулась к его лицу, чтобы впиться ногтями в эту наглую рожу, но вместо этого лишь мазнула пальцами по щеке и подбородку. Гробовщик тут же перехватил её руки, обтянутые чёрными перчатками.

- Давай ты выразишь своё недовольство немного позже.

Грелль попыталась его пнуть, но тяжёлые юбки, прижатые его коленями, мешали. Она в бешенстве зарычала и попыталась призвать бензопилу, но не смогла. Её не было.

- Моя коса! – закричала она.

- Ты получишь её после того, как выслушаешь меня.

Но Грелль не хотела слушать. Она хотела откусить гаду ухо и выплюнуть прямо в рожу, она хотела пнуть его по яйцам, хотела…

Она хотела, чтобы её сердце не билось так сильно.

- Сволочь, - всхлипнула она и отвернулась.

Как только Сатклифф сдалась, расслабив мышцы, Гробовщик её отпустил. Поднявшись он взял с комода стакан с прозрачной жидкостью и протянул ей.

- Хочешь воды? – Грелль с сомнением покосилась на стакан, но жнец настаивал. - Никаких примесей, только вода.

Чтобы выпить, ей пришлось сесть. На вкус это и правда была обычная вода, разве что, более минеральная, чем она привыкла. Отставив пустой стакан на прикроватный столик, она обнаружила там свои очки и тут же схватила их. Это не её бензопилочка, но с ясным взглядом и привычными вещами было спокойнее.

- Говори уже, я слушаю.

Зависший было отступник отмер и принялся суетиться.

- Минутку.

Он убрал вещи с того самого прикроватного столика и переставил его между кроватью и стулом, на котором он, вероятно, сидел до этого. Там же было до этого ведёрко с колотым льдом.

Пока Гробовщик проводил рокировку, Грелль рискнула осмотреться. Обычная, в одно окно, комната, спальня, она вмещала двуместную кровать с балдахином, комод, два круглых крошечных столика и три стула. Огонь в камине почти погас, часы на каминной полке показывали одиннадцать, а дневного зимнего света едва хватало, чтобы разглядеть фигуры на картине над камином. Всё выглядело так, будто было модным лет тридцать назад, оформленное через импульсивные покупки хозяйки, а не архитектором.

Это место не подходило ни обществу «Аврора», ни графским близнецам, ни самому Гробовщику. И, что важно, ничего не намекало на подозрительные опыты.

- Где кукла?  - Гробовщик будто бы не понял вопроса. - Фантомхайв.

Жнец ненадолго замер с подносом в руках. Он обдумывал ответ так, будто его это не касалось. В итоге он ответил:

- Там же, где и должна быть: в поместье Фантомхайв, - и поставил поднос рядом с ней. На кровать.

- Но как же? – дальнейшие расспросы он прервал, сняв с посуды тканевую салфетку. Там был сэндвич с ветчиной и кресс-салатом, очищенный и разделённый на дольки апельсин, блюдце с печеньем и графин с ярко-красной жидкостью и двумя рюмками вместо чая. Всё это вместе создавало впечатление идеального завтрака в постель, который не нужно подогревать, и которого у неё никогда не было.

- Не голодна? – Не дожидаясь ответа, он сел на стул и придвинул столик ближе, чтобы он стоял строго между ними. - История, которую я расскажу, будет длинной. Можешь есть, пить, сидеть или ходить, только не перебивай и не спрашивай ничего, пока я не закончу.

Какое великодушие! Грелль фыркнула, отвернувшись от подноса.

- Да пожалуйста, - ответила она.

Гробовщику понадобилось ещё какое-то время, чтобы начать. Он сидел и перебирал что-то в карманах нового пиджака, пока не достал цепочку с медальонами.

Стоп, а разве она не осталась у маленького графа?

- Однажды они умрут. – Он выхватил один медальон и сжал в ладони. - Род Фантомхайв прервётся, и это будет слишком для одного бедного гробовщика. Он не найдёт покоя и будет бродить неприкаянной тенью долгие, долгие годы. Пока не встретит свою судьбу. Свою драгоценность. Это произойдёт в 1905 году.

Тогда за ней придут, чтобы казнить, но она разорвёт своих палачей и сбежит на могилу возлюбленной. На грани своей второй смерти она встретит старого упыря и покорит его кровавой улыбкой. Тогда он украдёт её. Соберёт снова, по частям и выходит. Он будет прятать её в доме и демонстрировать свету, делить с ней интересы, а потом и постель. Он будет думать, что она пленница. Он будет ждать и бояться побега, но сам же подтолкнёт к нему. Он вернёт ей голос, а она научит его говорить. Откровенно, ничего не скрывая.

Они поженятся и сбегут за океан, чтобы жить долго и счастливо, как в самых слащавых сказках. Откроют похоронное бюро. Будут отправлять людей в последний путь. В ревущие двадцатые она впервые сменит причёску, и он будет за это страшно обижен. В сороковые они сорвутся с места и только спустя двадцать лет вернутся в обжитой дом. Они будут путешествовать, много, по всему доступному миру. Они будут смотреть, как этот мир меняется. И однажды они столкнутся с людьми из будущего.

13.

- Дорогой, ты уверен, что хочешь исследовать эти непонятные волны? – Грелль брезгливо перешагнула через пожитки какого-то бездомного, её высокий каблук хрустел кирпичной крошкой. - Там снаружи сейчас происходит много интересного. Клянусь, этот зелёный великан просто появился и сломал ту огромную штуку.

Гробовщик шёл первым. Локатор в его руках вёл в глубину заброшенного здания. Источник спрятался подальше от шумихи, но не бежал за пределы города.

- Именно потому что они непонятные, мне хочется посмотреть на их источник.

Теперь, когда люди побывали в космосе и пытаются влезть в квантовый мир, Гробовщик нашёл много увлекательных вещей, помимо человеческой анатомии. Не то, чтобы он забросил свои старые хобби, его действительно позабавила та операция роботом на виноградине. Но то, что он уловил несколько часов назад посреди Большого Яблока, было чем-то совершенно новым, хоть и похожим на жнеческие технологии. Первый раз ему не повезло, но вот этот второй источник не собирался никуда сбегать, пока что.

Но Грелль продолжала недовольно вздыхать.

- Мне это не нравится.

Гробовщик остановился в ожидании, когда жена подойдёт ближе. Когда та встала наравне с ним перед выломанной дверью, он взял её за руку и поднёс костяшки к губам.

- Четверть часа, это всё, о чём я прошу, конфетка. Ты даже успеешь с салон, если он ещё цел.

Грелль закатила глаза, но не возражала, теперь её раздражение нашло новую цель:

- Если моя маникюрщица снова умрёт, я пойду лично сносить лица.

Гробовщик хихикнул и, опустив руку, но не отпуская ладонь жены, пошёл вперёд. С тех пор, как на земле появились приличные лаки для ногтей, Грелль отказывалась самостоятельно делать маникюр. За это время она сменила почти сотню мастеров и более дюжины из них похоронила, искренне оплакивая очередные «золотые руки».

За дверью был цех, просторный и пустой: станков, какими бы они ни были, здесь не оставили после закрытия. Всё хоть немного ценное вынесено, большие окна разбиты и заклеены плёнкой. Бочки, макулатура и коробки с одеялами, брошенные хозяевами – вот и всё, что тут было.

Ну, и ещё мужчина в тонком серебристом скафандре, выглянувший из-за кучи хлама.

- О, привет. – Он махнул рукой, как будто его присутствие было совершенно нормальным.

Гробовщик помахал ему в ответ. Следом за мужчиной выглянула женщина в таком же наряде.

- Это жнецы, – сказала она.

- Это люди?! – Грелль занервничала. Гробовщик рассказывал ей об особенностях волн, и теперь её беспокоило, что «жнеческие» технологии оказались у людей.

- Не уверен, - ответил Гробовщик. Он точно видел на приборе, что волны исходят от двух «космонавтов».

Мужчина, кажется, стал взволнованным.

- Те самые? – спросил он у напарницы.

Ответить ей не дали.

- Эй! – крикнула Грелль. - Мне это не нравится.

Следующее, что они все услышали – визг заведённой пилы. К счастью, Грелль даже не пыталась напасть на неизвестных, просто угрожая. Тем не менее, те двое начали отступать.

- Берегись косы, - сказала женщина и потянулась к прибору на руке.

- Давайте! – Гробовщик поднял вверх ладони, привлекая внимание. - Успокоимся. – Он перевёл внимательный взгляд с жены на незнакомцев. Те замерли. - Мы не из департамента. А вы, полагаю, не здешние?

Мужчина выдохнул и, казалось, вернулся в состояние воодушевлённого любопытства.

- Скорее не сейчашные, - он криво улыбнулся. - Мы из будущего.

Оу. Если это правда, то это – вау! Нет, это было вполне ожидаемо, но где-то там в будущем, когда люди и обстоятельства вдруг сыграют на одной стороне. Но чтобы столкнуться с будущим здесь, на заброшенном заводе – такого Гробовщик не ждал.

- Как вы нас нашли? – спросила женщина. Она была более осторожной.

- Аномалия. – Гробовщик помахал локатором, прежде чем спрятать его. - Пару часов назад была ещё одна, но источника и след простыл. – Он сделал первый шаг с протянутой рукой, медленно, будто к пугливому животному. - Раз уж мы жнецы, а вы – путешественники во времени, может, обменяемся информацией? Например, как вы это провернули?

Мужчина явно обрадовался вопросу.

- О, конечно! – он снял с руки браслет, чем-то похожий на новомодные умные часы, и протянул Гробовщику. - Всё дело в этой штучке.

Этот парень поразительно наивен. Гробовщик чуть подрагивающими руками взял браслет и поднёс к глазам. Дисплей с датой, точно отображающей время второго всплеска волн, две кнопки по бокам, браслет с какой-то мудрёной застёжкой – футуристично, но без единого намёка, что это – машина времени. Вся соль в начинке, а до неё не добраться.

- Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в этом всём. – Сказал мужчина. Он с любопытством наблюдал, как Гробовщик чуть на зуб не пробовал его единственный шанс вернуться домой. - Испытатель, сами понимаете, рискованная профессия, глупо было бы отправлять сюда хорошие мозги.

Тогда понятно, почему он так легко шёл на контакт. Подопытная крыса не должна быть умной.

- Но вы умеете пользоваться этим?

- Да, конечно! – Мужчина встал рядом и указал на нужный участок экрана. - Вот тут подбор нужной временной точки. Корректировка в пространстве тут автоматическая, ну, чтобы не улететь в космос. – Он рассеянно улыбнулся, видимо, их особой шутке. Женщина фыркнула и отвернулась к Греллю. - Можно, конечно, выбрать другое место, но нужно много расчётов, не почтовый же адрес сюда вбивать. А вот сюда нажимаешь, чтобы запустить процесс.

Пока Гробовщик слушал инструкцию по эксплуатации машины времени, дамы разговорились о своём:

- Так зачем вы здесь? – спросила Грелль, приостановив вращение цепи.

- Предотвратить одну трагедию, - ответила незнакомка.

- Какую? – в ответ тишина. Ну, конечно. - Там за стеной сейчас много трагического происходит.

Вместо ответа женщина внезапно повернулась к окну.

- Что это?

В следующую секунду произошло вот что: жнецы почувствовали близость Смерти, разбился об пол отколотый кусок стекла, а чёрный цилиндр, влетевший в окно взорвался.

Яркая вспышка света и писк в ушах. Флешка.

Когда зрение вернулось к нему, Гробовщик зафиксировал три вещи: его собеседник был мёртв, его спутница исчезла, а Грелль.

Грелль сражалась с группой жнецов. И силы были не на её стороне.

"Часы" всё ещё были в его руке, и Гробовщик механически сунул их в карман, прежде чем встать и помочь жене. Он всё ещё слышал писк от оглушения вместо шума битвы, но это не мешало ему достать кому и замахнуться ей на противника.

Первый жнец легко разлетелся на две части, его лезвие было слишком коротким. Однако слева и сверху неожиданно прилетела пара пуль. Одна по косой, другая впилась в руку. Огнестрел – это не смертельно для жнеца, но всё ещё больно. Гробовщик посмотрел, откуда прилетели заряды, он увидел два неясных силуэта, но этого было достаточно. Перехватив воротник, он швырнул тело жнеца по ногам в их сторону, чтобы во время секундной заминки прыгнуть следом и полоснуть по двоим разом. Потом рванул назад, к самому месиву. Врагов было больше, чем шесть, то есть больше, чем Грелль способна сдержать. Но этого было недостаточно, чтобы победить их дуэт.

Части тел разлетались в стороны, лязг и рычание кос прерывалось короткими вскриками. Пол стал скользким от крови и очень красным. Слишком красным, на беду отступника.

Ведь, когда последний жнец упал, обезглавленный, Гробовщик не нашёл глазами свою жену. Всё было пропитано кровью: волосы, одежда на телах. В крови были косы и лица, и отступник стоял один. Где же его Грелль?

Только в полной тишине он смог различить тихое бульканье. Двинувшись на звук, Гробовщик обнаружил жену под относительно целым жнецом. Она лежала, на грани сознания, изо всех оставшихся сил пережимая артерии на разорванной шее. Опять.

Они посмели сделать тоже самое, что и век назад, с его драгоценной женой! О, их смерть была слишком лёгкой за такое прегрешение.

Но нужно спешить. Скорее забрать любимую, аккуратно, не вредя ещё сильнее покалеченной шее, и порталом вернуться домой, чтобы вытянуть Грелль с того света.

По горькой иронии, они покинули здание спустя пятнадцать минут.

14.

Грелль окончательно вырубилась по дороге домой. При осмотре рана оказалась очень и очень глубокой, делая, как и прежде, жницу почти обезглавленной.

К счастью, Гробовщик когда-то собаку съел на зашивании горла.

К сожалению, разрез прошёлся по старому шраму, это грозило осложнениями.

По крайней мере, его оборудование сейчас было гораздо лучше.

Но Грелль уже потеряла много крови.

Хотя, в отличии от людей, она способна восстановиться и при больших потерях.

Только вот у них не было времени на восстановление. Они уже засветились рядом с пришельцами из будущего, так департамент быстро их найдёт.

Гробовщик поделится своей кровью, несомненно.

Но того, что он мог дать, было недостаточно.

У них не было ни времени, ни ресурсов. Грелль должна встать на ноги настолько, чтобы пережить срочный переезд. Надо было действовать быстро.

Ему нужен был новый источник крови.

15.

Нью-Йорк – большой город. Шумный, суетливый, в нём ни дня не проходило без происшествий, смертельных и не очень. На фоне ньюйоркцев их пара была практически неприметной. Кому надо было, тот знал о Гробовщике и Мортиции, остальным и дела не было.

Очень скоро для местного департамента это изменится, однако пока у отступника была фора.

Когда он вернулся на заброшенный завод, там уже было чисто: ни тел, ни крови. Странно, он так долго оперировал Грелль? В тревоге Гробовщик всегда терял счёт времени.

Что ж, раз ему не везло с мёртвым жнецом, придётся попытать счастья с живым.

Охота на своих среди шинигами была затруднительной. Как и близость человеческой смерти, всякий жнец чувствовал, если его сородич неподалёку намеревался кого-то убить. Именно поэтому они с Грелль всегда могли удержать друг друга от опрометчивых поступков и улизнуть с места работы бывших коллег.

Теперь Гробовщику приходилось изо всех сил подавлять собственные чувства и намерения, преследуя беспечного молодого жнеца.

Всё хорошо, я не буду тебя убивать, только вырублю, это не смертельно.

Юнец собирал души в госпитале. Работа не пыльная, но требующая внимательности. Многих людей сейчас вытаскивали с того света, пусть и ненадолго, реанимация всегда тянула время ожидания. Вот и теперь жнец уныло перечёркивал время смерти, прежде чем сесть на край койки.

Вот он потянулся, хрустнув суставом, размял шею, вздохнул и, наконец, замер. Гробовщик выскользнул из-за угла, такой же невидимый людям, как и его жертва, и приготовился к трюку. Вдох, выдох, открыт портал – и вот череп на косе врезался в чужой затылок. Следом прыгнул сам Гробовщик и, подхватив безвольное тело, вынес его через другой портал.

Он вышел на краю своего района, и, прыгая с балкона на балкон, двинулся к центру, в родной дом.

Если так подумать, то в смерти молодого жнеца не было необходимости. Он же не виноват в нападении, а Греллю могло хватить двух, максимум трёх литров крови. Если успеть до того, как юнец очнётся, то всё будет в порядке.

Но он не успел. Хоть жнец всё ещё висел безвольной куклой у него на руках, Гробовщик безнадёжно опоздал.

Их нашли раньше.

16.

Дом горел. От подвала до крыши, он был весь объят пламенем, будто горел уже несколько часов. Но ведь Гробовщик не истратил и часа на поиски. Как? Как это вообще возможно?!

Он бросил жнеца на чужом балконе и прыгнул в разбитое окно подвала. Там была операционная, там лежала его жена, там было только стекло и железо.

Там было жарко, как в раскалённой печи. То, что не должно было гореть, несло на себе пламя, словно чем-то облитое, а едкий дым не давал ничего разглядеть. Только вцепившись пальцами в горячий операционный стол, Гробовщик увидел Это.

Грелль превратилась в угли. Лица не было. По бокам от головы были две золотые лужицы – её любимые серьги расплавились. Падпараджа в них испарились под натиском огня.

Гробовщик коснулся того, что было недавно плечом, и оно начало крошиться под его рукой.

Это невозможно. Этого просто не могло случиться!

Случиться. И остаться безнаказанным.

17.

Первым умер тот юноша на балконе. Кажется, он даже не успел очнуться, прежде чем его располовинило вместе с балконом. Потом была пара неподалёку. Неясно было, то ли они собирали души в собственноручно устроенном пожаре, то ли следили, чтобы огонь не распространился. Они ждали появления Гробовщика, но это им не помогло.

Потом?

Потом он, кажется, шёл за зовом Смерти, гнался за фигурами в чёрном. Кто-то успел сбежать в департамент, после этого охота стала сложнее. Жнецы всё больше походили на кроликов и давали дёру при любом подозрении.

Ничего. Они не смогут бросить свою работу. Он поймает всех.

Всех.

18.

Позже Гробовщик с трудом вспоминал это время. Боль и гнев застилали и без того близорукие глаза, сделав его сродни бешеному животному.

Это безумие прервалось на рассвете, когда его удар парировал секатор, а до ушей донёсся почему-то знакомый голос.

- Ты глухой?! Прекрати!

Оказалось, позади него стоял светловолосый жнец. Почему Гробовщик его не заметил? Он не хотел нападать?

Владелец секатора тоже не пытался ударить. Теперь им нужны переговоры?

- Кто вы и что вам нужно?

Блондин схватился за голову.

- Совсем с ума сошел. – Он шагнул навстречу и крикнул: Я Нокс! Стажёр Грелля, это ты помнишь? А это Спирс.

Нокс махнул в сторону владельца секатора.

Да, эти фамилии Гробовщик помнил. Нокс – любимый ученик Грелля. Спирс – бывший возлюбленный Грелля. Они должны были остаться в Лондоне, разве нет?

- Мы прибыли, как только получили известия о нападениях, - сказал Спирс, отвлекая Гробовщика от размышлений.

А, нападения. Они пришли разбираться с Отступником. Грелль расстроится, если он их убьёт.

- Уходите. Я не буду вас трогать.

Он и сам собирался продолжить путь, но Рональд Нокс преградил ему дорогу.

- Что случилось с Греллем?

Вот же прилипала. Надо как-то обойти его или открыть портал. Надо вернуться к Греллю.

О, минутку, он забыл.

Две золотые капли на чёрном.

- Они порезали. Напали толпой. А потом, – он сглотнул. - Сожгли. Всю.

Гробовщик не узнавал своего голоса. Не узнавал своего тела. Ему было так холодно. Так хотелось пить.

Так хотелось умереть.

- Зато ты цел и невредим, - сказал Спирс.

Разве это не злая ирония? Почему только Гробовщик всегда теряет?

- Ха! Это ненадолго. – Холод отступил. Нельзя останавливаться сейчас. - Только сначала я убью всех причастных.

Нокс вздрогнул.

- Ты знаешь, кто это сделал?

Гробовщик хихикнул. Этот парень правда забавный, думает в «Несущих Смерть» искать одного виноватого.

- Зачем? Чтобы сломать иглу, не надо искать её в стоге. Можно просто всё поджечь. – Его фальшивая улыбка продержалась недолго. - Уходите.

Нокс продолжал стоять на прежнем месте. Кажется, его передёрнуло от слов Гробовщика.

- Что за бред? – стоило отступнику шагнуть в сторону, как Рональд поспешил перегородить путь и там. С другой стороны приближался Спирс. - Грелль бы никогда не захотела такого! Для тебя. Она ведь тебя любила!

Гробовщик нахмурился. Такой слащавый и избитый аргумент сработал бы с человеком, ещё стоявшим на мосту, но не с тем, кто шагнул в пропасть сотни лет назад. Чего этот жнец пытается добиться?

Гробовщик приподнял косу, целясь в шею Ноксу. Тот сглотнул, но не сбежал, в то время как Спирс направил секатор на противника.

- И чего бы она хотела? – Спросил Гробовщик. Он знал свою жену лучше, ближе и дольше, чем все её старые знакомые. Он знал её тягу к жатве, к мести и крови.

Нокс тоже это знал, пусть не так хорошо, но продолжал гнуть свою линию:

- Чтобы ты жил. Начал всё сначала, где-нибудь ещё, и, - но Гробовщик прервал его:

- Сначала?

«Предотвратить одну трагедию» - так она сказала. То есть, так можно? Вмешаться в ход времени.

Он сунул руку в карман пальто и нащупал браслет. Тот самый, с руки ныне мёртвого путешественника во времени.

- Сначала, да. Как я мог забыть?

Коса только чудом не выпала из его руки, пока он доставал на свет маленькое чудо. После всех кошмаров браслет был целёхонький и легко отозвался на нажатие.

- Что это? – спросил Спирс, шагнув ближе.

Гробовщик хохотнул.

- Мой билет в «сначала», - и он открыл портал.

- Стой! – крикнул Нокс и потянулся следом, но отступник легко сбежал в другой конец города.

Домой, к своей любимой.

19.

Конечно, всё оказалось не так просто.

Первые несколько раз Гробовщик искал время после нападения, но до пожара. Оказалось, он слишком долго был потерян во времени, чтобы найти нужную минуту наедине с Греллем. Он дважды вступил в огонь и чуть не попался собственному двойнику на глаза. Но стоило ему оказаться возле уже зашитой и омытой жены, как Гробовщик понял: он не сможет забрать её. И не потому что ему было жаль себя из прошлого, нет. Но потому что он знал, чем это обернётся. Один против «Несущих Смерть», а главное, против самого себя, с бессознательной женой на руках, он проиграет. Не успеет сбежать туда, где него не достанет он же, с таким же браслетом в кармане. И тогда умрут все трое: Гробовщик в битве с самим собой, а Грелль брошенная в одиночестве неизвестно где.

Единственное, что он позволил себе – это забрать кольцо с её пальца. Он не помнил, видел ли его остатки в огне, значит и его двойник не заметит пропажу.

Гробовщик сбежал до того, как пришли жнецы. Ему нельзя было видеть, как именно это произошло.

20.

Следующий прыжок был за неделю до пожара. Ещё ничего толком не произошло, машина времени была только у Гробовщика, а Грелль – жива и здорова.

Его двойник был занят в городе, готовил жене сюрприз. Грелль в этот день оставалась в доме, но Гробовщику повезло: ближе к полудню она вышла на веранду с чашечкой кофе. У него была прекрасная возможность подойти.

- Дорогая, - сказал он, вцепившись в перила.

Грелль вздрогнула.

- Ты! – Она улыбнулась и похлопала по креслу рядом с собой. - Давно меня не пугал. Я думала, ты вернёшься вечером.

Он перемахнул через перила и поспешил сесть рядом.

- Так и было запланировано, - на самом деле, второй Гробовщик приедет домой только в шесть, но об этом не стоило говорить.

А что он должен был говорить?

- Дорогой?

О, ему нельзя было долго молчать. Поэтому он ляпнул первое пришедшее в голову:

- Поехали в Долину Смерти.

Грелль удивилась.

- Что? Когда?

Мимо. Они уже были там, лет восемьдесят назад, и едва ли пустыня сильно изменилась за эти годы. Но ему нужен был лишь повод.

- Сейчас, - он перехватил её ладонь. - Отправимся в путешествие.

Это предложение заставило её насторожиться. Грелль оглядела Гробовщика недоверчиво и сказала:

- У Милтона завтра похороны.

Точно. Работа, всегда и везде была она. Теперь она стояла на пути и мешала ему.

- Тогда после них?

Он мог бы уговорить её на поездку-сюрприз, чтобы они встретились вне дома и сбежали на другой машине. У них была бы пара часов до того, как второй Гробовщик почует неладное.

Грелль вырвала руку и потянулась в его челке.

- Что происходит? Это на тебя не похоже.

Как только их глаза встретились без барьера, старый жнец утратил способность врать.

- Нам надо уехать.

Грелль всё больше хмурилась.

- Нет, не надо, - уверенно сказала она. - Что с тобой?

- Я, - он не знал, что ответить. С ним случилась худшая из потерь, и она сводит его с ума, но как это объяснить ей?

Кажется, Грелль посчитала его больным. Она оставила без внимания кофе и, встав, поманила Гробовщика за собой.

- Зайди в дом.

Плохая идея.

- Нет.

Он тоже встал, но начал пятиться от неё. Это всё было плохой идеей.

- Что значит «нет»? – Грелль возмутилась. - Куда ты?!

Но он исчез в ту же секунду в портале.

21.

Он не смог спасти полумёртвую Грелль от пламени, но ещё сложнее оказалось вывести её живую из ещё целого дома. Жена знала его как облупленного, она ни за что не поверит, что с ним всё в порядке. Что он всё тот же Гробовщик, что вышел пять минут назад за продуктами или цветами, и только вернулся.

Ему нужна была та Грелль, что ещё не разобралась в старом психе до конца.

Но какая? За последние двадцать лет мало что изменилось в их отношениях, они наблюдали больше за переменами в мире. Сорок лет назад? Тогда у них было ещё больше работы, чем в девяностые, до этого они вместе с людьми ждали ядерного конца света, а в сороковые? Ох, сороковые.

Он не раз подходил, наблюдал, вспоминал, как тогда было у них, как они менялись, но никак не мог найти того самого момента. Ведь чем меньше они друг друга знали, тем хрупче были отношения.

Такая Грелль не доверится ему до конца, а второй Гробовщик не упустит жену из виду. Первые тридцать лет их брака он был безумно ревнивым. И зависимым.

Не то, чтобы последнее сильно изменилось.

Ему нужен был другой подход. Нужно было забрать жену ещё до того, как она попадёт в руки другому Гробовщику. До 1905 года.

Но тогда за ней присматривал весь Лондонский департамент. По крайней мере, Спирс с неё глаз не сводил, ради её же безопасности. Вот бы что-то их отвлекло, что-то ужаснее проделок Джека Потрошителя.

Ах, да, что-то вроде скандала вокруг странных кукол.

22.

Грелль во время всего рассказа напряжённо сидела на краю постели. Она нервно сняла короткие перчатки и сдёрнула с шеи чёрную атласную ленту, пока слушала о своём будущем счастливом браке.

Пока история начиналась, Гробовщик выкладывал из карманов разные мелочи: сначала медальоны, потом, как ни странно, цепочку от очков. Она была точно как у Грелля, только потёртостей больше. Откуда у него была такая точная копия?

Следом показалась записная книжка, но Гробовщик не просто положил её, он вынул пластину из обложки и показал спрятанную фотографию. Чёрно-белую, пожелтевшую. И, без сомнения, изображавшую Гробовщика вместе с Греллем. Но, это ведь подделка, да?

Потому что это не могло быть правдой. Не может быть, чтобы старый безумный жнец пришёл к ней из будущего, только потому, что один идиот отдал ему машину времени. Её история не могла быть такой сказочно счастливой рядом с ним, потому что так не было ни с кем.

Когда рассказ дошёл до первой попытки, Гробовщик подрагивавшей рукой положил поверх фотографии кольцо. Женское, с жемчужным черепом и бриллиантами. Оно было такое, в его стиле, сверкающее, даже в тусклом свете зимнего солнца.

Грелль не верила, что это могло быть её обручальное кольцо, но, при взгляде на Гробовщика ей стало совестно за своё недоверие. Потому что он выглядел искренним. Гробовщик не скрывал глаз, не прятал жутких мыслей, он вместе с карманами выворачивал наизнанку душу. Отсутствие веры сейчас могло ранить его сильнее, чем самое острое лезвие косы.

Грелль не понимала, почему именно она, в своём положении, должна жалеть похитителя, но желание высмеивать или отрицать его историю отбило напрочь.

По крайней мере, под конец рассказа ей стала понятна идея тащить её из департамента посреди расследования. Гробовщик сам создал ситуацию, когда грехи Грелля стали «просто убийством вне списка». Кто бы мог подумать?

Он не рассказал, как именно похитил её и куда привёз. То ли не посчитал это важным, то ли не хотел ещё больше злить её.

Когда Гробовщик окончательно замолк, Грелль не выдержала. Сорвалась с места и почти побежала в другой конец комнаты. Затем обратно, и снова, но теперь к окну. Шуршание юбок сбивало Грелль с толку, как и чувство обутых ног – она стояла на своём привычном каблуке. Это было странно и приятно, но Сатклифф ни за что бы не призналась в этом.

В окне виднелся внутренний двор и кусочек сада, ныне голый: ни листьев, ни снега. Людей тоже не было, как и хоть одной подсказки, где Грелль находилась.

Ладно. Чтобы разобраться в ситуации, ей надо выяснить детали.

Грелль подошла к столику и, глядя в лицо Гробовщику, указала на вещи:

- То есть цепочка моя.

Это украшение она сделала сама, из заказных деталей мира жнецов, и никогда не снимала с очков. Сейчас очки на ней, и цепочка – тоже, но теперь их две.

Гробовщик кивнул, рассеяно улыбаясь.

- Ты подаришь её мне на свадьбу.

Вот как.

- А кольцо?

- Твоё.

Грелль хотела узнать больше, но одного этого слова было как будто достаточно.

- Машина времени? – её не было на столе.

Он молча сдвинул манжету, демонстрируя серебристый девайс. Сатклифф требовательно протянула руку, и Гробовщик без протеста снял браслет, чтобы вложить в её ладонь. Грелль старалась не подавать виду, насколько её удивила и напугала подобная покорность. Вместо этого она тщательно рассмотрела «машину времени», стараясь не нажимать на кнопки или экран. Не то, чтобы Грелль что-то смыслила в технологиях, она видела только чересчур умные электронные часы с металлическим ремешком. Такое скорее можно увидеть у жнеца, а не человека в этом столетии.

Но если это всё правда, тогда в двадцать первом веке случилось нечто ужасное.

- Ты знаешь, что за трагедию пытались остановить те двое? – Спросила Грелль, возвращая гаджет.

Но Гробовщик вдруг перехватил саму ладонь и, глядя прямо в глаза, произнёс:

- А это важно? У меня уже есть трагедия, которую я пытаюсь исправить.

Грелль почувствовала, как её щёки начало печь, и вырвала ладонь. Браслет чудом остался в руках Гробовщика.

- Так значит, я – замена твоей дорогой жёнушки?

- Ты – это она спустя несколько лет.

«В том-то и проблема, что не она»

Ведь тогда, в его истории, всё скрадывалось совсем по-другому. И Грелль бежала от жнецов, и Гробовщик не знал, что его ждёт завтра, и история любви длиной в сотню лет только начиналась.

Минутку.

- А если эту историю любви сотрёт от того, что ты тут вытворяешь?

- Не сотрёт. Этот мир параллелен моему.

Ладно. Только начавшаяся паника отступила, никакого стирания из истории и парадоксов не будет.

Только крайне одинокий Гробовщик в этом мире останется без жены.

- И тебе не жаль себя здесь?

Но и этот вопрос не смутил жнеца.

- Он даже не представляет, что так может сложиться судьба. Чувство утраты появляется, когда ты чем-то владел.

Справедливо. Грелль, например, совершенно не скучала по будущему мужу прошлым вечером.

Голова разболелась. Сатклифф села на прежнее место, борясь с желанием улечься. На живот снова надавили спицы корсета под чёрным жакетом – теперь она понимала это. Гробовщик посмел переодевать её бессознательное тело, будто очередного клиента, но он чутко выбирал ансамбль, чтобы Грелль и правда выглядела, как жена гробовых дел мастера. Ещё и по моде.

На фотографии Грелль выглядела по-другому. Счастливая невеста в белом, да, но, если вглядываться – иной покрой лифа, и причёска, а ещё эта лента на шее. Гробовщик повязал ей такую же, но для того, чтобы спрятать кадык. А там, на фото, был шрам. От косы.

- Почему они напали на меня? – Ей не нужно было уточнять, кто, но стоило прояснить, когда. - В первый раз.

В этот раз жнец лишь пожал плечами.

- Не могу сказать.

- Что?

- Если расскажу, то изменю историю.

Грелль подорвалась с места, головная боль отошла на второй план. Это возмутительно!

- А меня похитить – это не изменение истории?!

Но похититель даже не думал выглядеть виноватым. О, нет! Он продолжал рассеянно улыбаться, пока Сатклифф пылала гневом.

- Если ты уйдёшь со мной – это будет не так важно. Но если ты останешься, то я не посмею вмешиваться в нашу встречу. Ведь ты половинка моей души.

И вот опять. Откуда у него эта отвратительная привычка произносить такие вещи вслух? И что Грелль могла ответить? Она сбегает от его обезоруживающего взгляда к камину, бормоча только:

- Какой бред.

Гробовщик не пошёл следом. Он продолжал сидеть на своём стуле с потёртой обивкой, медленно рассовывая свои сокровища по карманам.

Когда часы начали отсчитывать вторую минуту молчания, а мысли Грелля перестали витать вокруг «половинки души», она решилась на ещё один вопрос. Вот только не смогла придумать ничего лучше, чем:

- Есть что-то ещё, что ты хотел бы мне рассказать?

Этим вопросом она всегда могла вытянуть из Рональда его косяки, которые он отчаянно прятал. Гробовщик же постучал ногтем по подбородку, задумавшись, и с улыбкой выдал:

- Мы оба любим Оскара Уайльда? – Неуверенно, но следом, развеселившись, - и секс в кэбе! Знаешь, когда колёса прыгают по неровной дороге. Тебе понравится этот вид скачек, обещаю.

Щёки Грелля мгновенно запылали. Как это вообще ему в голову пришло?!

- Ты, - руки сами потянулись к часам на полке в желании швырнуть их в серую голову.

На счастье Гробовщика, его проеденных молью мозгов хватило, чтобы тут же ретироваться за дверь.

- Я проверю, как там обед.

Да какой ещё обед?!

Грелль посмотрела на циферблат. Прошло несколько часов.

23.

Какой бы гордой и злой ни была Сатклифф, после всего произошедшего она чувствовала ещё и голод. Кресс-салат в сэндвиче поник, а хлеб и дольки апельсина подсохли. Но даже так она не была готова ждать обеда, когда бы он ни был. В графине оказалась вишнёвая наливка, сладко-терпкая, вмиг поднявшая настроение.

Гробовщик слишком хорошо знал её вкусы.

Поднос наконец опустел, а похититель всё не возвращался. Грелль попыталась открыть дверь, за которую тот выбежал, она была заперта. Не то, что не смог бы преодолеть любой жнец, но бесшумно её не сломать, верно? Можно пока остаться «взаперти».

Тем более что вторая дверь, на которую Грелль раньше не обращала внимания, оказалась открытой. За ней была ванная комната, выглядящая новее, по сравнению со спальней. По крайней мере, здесь был водопровод и чугунная ванна.

Грелль воспользовалась возможностью посмотреть на себя в зеркало, и это было кошмарно. Причёска, с вниманием заплетённая кем-то, вся сбилась, заколотые пряди рассыпались без выпавших шпилек. Гробовщик просто вывалял её не кровати и ничего не сказал! Пришлось всё расплести и соорудить причёску попроще, с двумя заколотыми косами. Оставить волосы привычно распущенными ей не позволял жакет, видневшийся в зеркале. Такой строгий вид он придавал леди в отражении.

После причёски Грелль осмотрела юбку. Покружилась немного, глядя на разлёт складок, приподняла, будто для книксена, и вдруг увидела свои ботинки. Точно те, что она носила на работе.

Странно. На ней ведь были тапочки, когда она последний раз была в квартире.

Именно в этот момент в ванную заглянул Гробовщик.

- Как дела?

Грелль повернулась к нему всё так же, с приподнятой юбкой.

- Эти ботинки.

Жнец склонил голову на бок.

- Что не так с ними?

- Они мои. Ты отобрал у меня косу, сменил всю одежду до белья, но оставил очки и туфли.

И если с очками всё стало понятно утром, то в ботинках не было никакого смысла.

И это, из всех вещей, внезапно смутило жнеца.

- Я не мог позволить себе ошибиться в колодке. Мне и так пришлось перешивать жакет по фигуре.

- Жакет? Когда?

Она шагнула к зеркалу и принялась разглядывать швы. С лицевой стороны как будто всё в порядке.

- На корабле.

На корабле? Ах, вот чем он был так занят, что не заметил передвижений Грелля.

- И я безмерно благодарен, что ты предпочла отбить мне слух, а не зрение.

И он снова сбежал! Грелль недовольно фыркнула.

24.

Ещё через десять минут Гробовщик вернулся с горячим обедом. Рёбрышки в пряном соусе, печёный батат, чай с виски и свежий кекс. Жнец не мог всё это приготовить один за полчаса. В доме был кто-то ещё.

- Что ты собираешься делать дальше? Если я соглашусь.

Гробовщик приостановил сервировку.

- Мы переберёмся ко мне, в двадцать первый век.

- А эта штука разве не рассчитана на одного человека?

Грелль кивнула на его правую руку, куда он спрятал технологию будущего. Старый жнец улыбнулся.

- О, она растягивается. – Он продолжил раскладывать приборы на крошечном столике на одну персону. - Не беспокойся, я проверял на овцах, прыжки вдвоём безопасны. Они вернее помирают от ужаса и собственной глупости.

Грелль поджала губы.

- На овцах. – Хорошенькое сравнение, ничего не скажешь. Спасибо, что не на крысах.

Гробовщик прищурился.

- На людях и жнецах я не мог проводить опыты по известным причинам. – Он поставил чашку чая на последнее свободное место и выпрямился. - Поешь, это прекрасная баранина.

25.

Обед прошёл вяло. Грелль уже не была голодна, а Гробовщик и вовсе не взял себе порцию. Вместо этого он упрямо занимался камином, вычищая сажу и подкладывая дрова. Знал ведь, что теперь ей гордость не позволит напасть со спины.

Он слишком хорошо её знал. Но при этом толкал к решению, которое она бы ни за что не приняла самостоятельно.

Грелль еле дождалась, пока он уйдёт, чтобы бросить еду и отойти к окну. Свобода была так близко, стоило открыть портал во внутренний двор, но так недоступна. Ведь похититель почувствует её движение и помчится следом.

Гробовщик обещал вернуть косу, но так этого и не сделал. Он сказал, что даёт ей свободу выбора, но не выпускает из комнаты. И при всём этом Грелль ещё не разгромила дом к чертям собачьим.

Они пробыли наедине меньше суток. Во что она превратится за месяц или год?!

Вид из окна помутнел от набежавших слёз. Как та Грелль, о которой он всё время говорил, могла быть счастлива? Ей некуда было идти от этого чудовища, никто бы её не спас. Была ли она собой в этом браке?

Но на фотографии Грелль так искренне улыбалась.

Верно, Сатклифф успеет измениться за шестнадцать лет. Неизвестно, как, но она станет другой, полюбит безумного жнеца и будет любима так сильно, что ей на замену похитят её более молодую версию, а не кого-либо ещё.

Что такого она сделала? Кем стала, что смогла обуздать собственного похитителя? Эта Грелль только чувствовала, как начинает падать в водоворот безумия, как поддаётся чужому влиянию.

Её пробрал мороз. Обняв себя, она подошла ближе к камину и упёрлась тупым взглядом в картину.

Копоть плохо сказалась на полотне, но там всё ещё можно было разглядеть группу полуголых тел, плюс одно одетое, стремящихся куда-то вправо. Два крылатых пупса, растрёпанный мужчина, держащий на руках пухлую златовласку, и три подружки тянутся к дамочке с грустными лицами. Какой-то греческий миф, Грелль плохо в них разбиралась.

Она посмотрела на потускневшую подпись на раме, пытаясь прочесть. Та была на французском. Гробовщик увёз её во Францию?

Одно слово она смогла разобрать – Прозерпина. Кажется, имя какой-то богини.

Грелль зажмурилась, пытаясь вспомнить. Это римское имя, а греческое должно быть? Ах, да. Персефона. Богиня плодородия и жена Аида.

Эм, что?

Теперь Грелль распахнула глаза, вглядываясь в картину. Вот эта единственная мужская фигура – бог мёртвых, прямо сейчас ворует будущую жену. Едва ли у неё был бессмертный любовник, чтобы наставлять рога самому Аиду. А это значит, что здесь, прямо перед Греллем висело «Похищение Прозерпины».

Серьёзно?!

Гробовщик распахнул дверь, призванный истерическим смехом. Грелль в этот момент уже сползала по стеночке, хватаясь за болящие бока.

- Что такое? – он бросился к ней, пытаясь приподнять и заодно осмотреть, но Грелль продолжала хихикать.

- Уф, вот! – Она ткнула дрожащим пальцем в стену. - Картина.

Он на секунду взглянул на полотно, больше занятый сошедшей с ума пленницей.

- Да, копия, должно быть, - сказал Гробовщик, на что Грелль фыркнула.

- Название посмотри.

Жнец вздохнул и вместе со своей ношей приблизился к раме. Видимо, Гробовщик знал французский, потому что до него дошло гораздо быстрее.

Новый взрыв хохота огласил дом.

По счастью, больше никто не пришёл их проверять. Потому что, стоило кому-нибудь заглянуть в комнату, он бы увидел солидно одетую пару, совершенно неприлично лежащую на полу и бесстыдно хихикающую.

- Я не специально, честно! – сказал Гробовщик, отсмеявшись.

Грелль фыркнула, но сил на смех у неё больше не было. Кто бы мог подумать.

Прозерпина. На полотне она выглядела несчастной. По потом они с Аидом договорились, верно?

А отказавшись, она сойдёт с ума от любопытства.

- Я пойду с тобой, - заявила Грелль, глядя в потолок. Гробовщик рядом с ней притих. - Но у меня есть условия.

Она взяла паузу. Гробовщик заёрзал, поворачиваясь, и появился в поле её зрения, подперев голову ладонью.

- Я само внимание.

Вот он. Момент, когда нужно расставить границы и цели. То, в чём Грелль не может уступить.

- Мы узнаем, чем там занимались эти путешественники.

Первое условие не вызвало у жнеца явных эмоций. Он лишь пожал свободным плечом.

- Если тебе так хочется.

Грелль прищурилась.

- Дело не в хотении. Вдруг там твой мир уже по кусочкам разлетелся, а ты зовёшь меня на новоселье?!

Это было большим упущением в его рассказе. Ей, конечно, приятно, что её будущую версию так любили, что после неё хоть потоп, но возвращаться в это незнакомое время теперь ей.

- Резонно.

Грелль выдохнула. Дальше сложнее.

- Мы поженимся снова. – Она посмотрела в глаза напротив со всем возможным упрямством, на которое была способна. - Та Грелль и эта – не один человек, и я не буду подстраиваться под воспоминания, которых у меня нет.

Она ждала возражений или недовольства, что Грелль всё ещё отделяет себя от его жены, и она готовилась отстаивать право быть собой. Но Гробовщик всё молчал, а взгляд скользил сквозь неё. Она вновь увидела его бесконечное горе, и не придумала ничего лучше, чем дёрнуть его за косичку.

Гробовщик вздрогнул.

- Ну?

- А? – Кажется, он пытался вспомнить её требование. - Да, хорошо.

Вот как. Может, и остальные пункты пройдут так же легко?

- Мы проживём какое-то время здесь, в моём мире.

Жнец нахмурился.

- Зачем?

- Затем, что я не могу разом выскочить замуж, за границу и на сто лет вперёд! – Выпалила Грелль. - Это будет слишком.

Гробовщик сел. Грелль тоже.

- И сколько тебе надо времени?

- Несколько лет? – Она задумалась. - Точно не знаю.

Старый жнец какое-то время молчал, но в этот раз его взгляд не тянулся на тысячу миль, поэтому Сатклифф не лезла. Наконец, он сказал:

- Не получится.

- Без этого не соглашусь. – Она тут же подобралась для спора, но её смутила формулировка. Что значит «не получится»? У него проблемы с событиями этого года? - Что не так? Не хочешь задерживаться из-за Фантомхайвов?

Гробовщик покачал головой.

- Дело не в них. У нас хороший бизнес, приличные счета, на жизнь хватает. – Наконец, он позволил себе проявить эмоции в их разговоре, и первым проявилось раздражение. - Но всё это в моём мире. Здесь все доступные мне финансы у того Гробовщика. У меня деньги есть, но их хватит на месяц-два, не больше.

Оу. Сатклифф не задумывалась об этой стороне вопроса. Проникнуть в мир жнецов и выйти оттуда незамеченным – это, конечно, трудно, но бесплатно. В отличии от поездки на корабле, съёмной комнаты, еды и одежды.

Понятно, что у Гробовщика есть все навыки для начала нового бизнеса в другой стране, да и Грелль могла бы, даже будучи женщиной, несли не найти самой работу, но хотя бы помогать будущему мужу. Но даже у хорошего профи должны водиться подъёмные, чтобы не залезать в долги.

Что же, если Грелль хочет остаться здесь на подольше, ей следует стать надёжной, экономной супругой. И для начала ей стоит узнать масштаб бедствия.

Грелль подползла поближе к Гробовщику и осторожно положила свою ладонь поверх его.

- Сколько именно у тебя денег?

Жнец медлил, и это начинало её нервировать. Наконец он выдохнул, как перед прыжком, и сказал:

- Тысяча триста фунтов? Около того.

Ага, так. Минутку!

- Тысяча триста на месяц?! – Таких денег Грелль ни при жизни, ни будучи жнецом, в руках не держала. - Так, сначала, откуда они?

Похоже, её реакция развеселила Гробовщика.

- Грабёж собственного счёта, плюс подозрительная удача в азартных играх. – Лёгкая улыбка быстро сбежала с его лица, жнец перехватил соскользнувшую ладонь и пожал её пальцы. - Но теперь, с тобой, я не посмею играть со временем.

Хорошо, это звучало не честно, но убедительно.

- Ладно, но на что ты собрался их тратить в течении месяца?

Гробовщик поднял взгляд к потолку и начал перечислять:

- Я снимаю весь этот дом. Вместе с некоторой прислугой, садом и молчанием. Плюс я хотел всё же выкупить те камни, пусть и в другой оправе.

Грелль это сбило с толку.

- Какие камни?

- Падпараджа.

А, да, кажется он говорил о каких-то серьгах с ними. Сатклифф не могла припомнить, видела ли когда-то эти камни. Она не могла запретить Гробовщику покупать их, хоть и не понимала его привязанность к конкретному камню. Но в остальном…

- Если я соглашусь, какой смысл будет в этих тратах? – Особенно ей не нравилась плата за соучастие в похищении. – И нам не надо изображать дворянскую чету.

Пускай и с мещанскими вкусами.

- Но ты бы хотела?

Ох. Он знал и об этом. О её старых мечтаниях попасть в высший свет, к Анджелине. И он правда хотел ей это дать?

Но эти мечтания могли подождать ещё немного.

- Сейчас я хочу понять, не пожалею ли, оставшись с тобой. – Грелль потянулась и подрагивающей рукой заправила белую прядь за ухо. Её первая ласка к нему. - Уедем туда, где не надо так сильно скрываться. Откроем новое дело, вместе.

- Хорошо. Это всё?

Тяжело. Если бы она только могла это проигнорировать.

- Последнее: мы поможем здешнему Гробовщику.

26.

В целом, похищение можно было назвать удачным. Их обвенчали в ближайшей, увы, католической церкви, без вопросов сфотографировали в салоне. Грелль согласилась принять своё «старое» кольцо, не настаивала, как в прошлый раз, на объявлении в газете, и села вместе с ним на корабль до Нью-Йорка с крайне скромным багажом: платье для работы, костюм для прогулок и свадебный наряд. Не то, чтобы у её мужа было больше вещей.

Честно говоря, ему было тяжело возвращаться в город, где он потерял свою прекрасную Грелль. Но там были почти все счастливые воспоминания. Да и как иначе он мог подготовить свою жену к жизни в далёком для неё будущем?

И это была неудачная сторона похищения. Теперь Гробовщик застрял внутри худшего своего периода. Тогда, во время падения и смерти последнего Фантомхайва, он думал, что это конец, самое дно, что больнее быть просто не может. Что же, у судьбы было своё мнение на этот счёт.

Второй «неудачей» было положение Грелля. В отличии от прошлого раза, её искали как пропавшую без вести. И это вовсе не тоже самое, что поиск отступницы. Она могла сбежать. Попросить помощи. Но с каждым днём, проведённым рядом с Гробовщиком, эта возможность таяла. И день ото дня супруги становились более взвинчены.

К тому же, его жена была другой. Она была цела, здорова, её голос не был пересобран заново и звучал непривычно для Гробовщика. Грелль была требовательной, громкой, вспыльчивой. И страшно нервозной.

- Ты обещал мне мою косу назад. Сколько ещё я должна тебя слушать? Верни сейчас же!

- Кто-то мне рассказывал, как мы любили секс. И где же он?

- Я ведь занималась похоронами? Мне нужно знать то же, что и тогда.

- Почему я не могу курить? С моим горлом всё прекрасно!

- Сколько можно грезить моим побегом? Может, это ты хочешь бросить меня?

О, эти разговоры были самыми тяжёлыми. После одной такой Гробовщик ушёл ночью на крышу, «дышать воздухом». А когда вернулся, то обнаружил жену в ванной, со скальпелем у шеи. Он знал, что у неё не получится убить себя, такова уж природа жнецов, но всё равно бросился вырывать лезвие из её рук. А потом ловить её, рыдающую.

В эту ночь Грелль призналась, что не понимает, какой ей нужно быть. Что она каждый раз замечала, как Гробовщик спотыкался о гладкую кожу вместо шрамов, каким счастливым он был, вспоминаю ту, другую Грелль. Она говорила, что чувствует себя лишней в этом браке.

Тогда он только и мог ответить, что любит её любую. Что его дурные привычки никак не повлияют на его чувства, и он никогда на свете её не бросит. Но, если она всё же надумает сбежать, надёжнее и милосерднее было бы делать это через его труп.

- Ты же пожалела здешнего Гробовщика?

Это была особая часть их договора. Они не стали вмешиваться в разборки с демоном, не пытались спасти маленького графа. Сначала Гробовщик планировал просто оставить двойника в одиночестве, но Грелль не могла так поступить.

- Он должен был спасти меня, не так ли? Нужно дать ему что-то взамен жены.

- Всё, чего я тогда хотел – это умереть.

- Тогда тем более мы должны ему помочь.

Так одно условие наслоилось на другое, и супруги договорились жить в мире жены до рокового дня, когда они должны были встретиться на кладбище. Их история в этом времени в итоге свелась к этой точке: планы на переезд, прыжок во времени через Лондон, ведь в Нью-Йорке их будут искать; споры о багаже, ведь даже самая экономная на свете жена обрастает за десять лет вещами; выбор маршрута, билетов, и снова планы, планы.

В ночь встречи Грелль нарядилась особенно мрачно и торжественно. Она выбрала любимые Гробовщиком лилии в букете, и одну красную розу.

«Для Анджелины»

Они пришли заранее. Грелль уселась рядом с могилой Мадам Ред, её муж ждал у церкви. Жаль, но даже оттуда он увидел, в каком ужасном состоянии был его двойник. Он даже не сразу заметил Грелль в соседнем ряду. Но когда это всё же случилось.

Жена одарила его солнечной улыбкой.

- Вот мы и встретились, как нам и было предначертано, - воскликнула она. Кажется, второй Гробовщик был сбит с толку. Слышалось только неясное бормотание.

- Правда, обстоятельства должны быть иными. Мне жаль.

Теперь улыбка Грелль была грустная. Она протянула ему руки, и вместе с первым шагом местного Гробовщика начал двигаться и второй.

- Это ты? Алый жнец. Куда ты пропал?

Но Грелль продолжала молча тянуть руки, и он поддался. Шагнул еще ближе, коснулся пальцами её ладони в перчатке и тут же оказался в ловушке. Грелль легко поставила его на колени, а затем нежно обхватила осунувшееся лицо.

- Мы могли бы спасти друг друга. – Шепнула она. Однако, прежде чем надежда вспыхнула в его глазах, продолжила: но Он решил иначе. Прощай.

Когда второй Гробовщик занёс косу, его более ранняя версия заметила отблеск и повернула голову. Но это не спасло его шею от быстрого ровного среза. Теперь точно смертельного.

В следующий миг Грелль вскрикнула, чуть не выронив отделённую голову.

- Что такое?

- Палец, - простонала она.

Гробовщик поспешил занять место двойника, пока жена зубами стягивала перчатку с левой руки. Неужели задел?

- Дай посмотрю, - он схватил уже голую ладонь и внезапно столкнулся с чем-то удивительными. – Это.

- Что?

Это был шрам вокруг мизинца. Красный, опухший и совершенно прекрасный.

- Наша клятва. Смотри, мы совпадаем.

Гробовщик приложил к её руке свой когда-то отрубленный мизинец. Однажды похожий шрам появился на руке Грелля, возможно, прямо в этот день.

- Это как у неё?

- Это как у тебя.

Видимо, чтобы поставить свою метку, Гробовщик из другого времени должен был избавиться от оригинала.

- Дорогая, - он сам не заметил, как начал расцеловывать ладонь жены, затем руку, шею, пока его ладони скользили по бедрам жены.

- Прямо здесь? – рассмеялась Грелль.

- А почему и нет?

В ответ его шлёпнули по руке.

- Анджелина будет завидовать. Да и нам уже пока.

Грелль перехватила отрубленную голову, скользнула голой рукой в рукав мужа, надевая и на себя тоже браслет. Одно нажатие – и на кладбище стало пусто. Только обезглавленный Отступник лежал рядом с букетом лилий.