Первое, что они увидели, завернув за угол, откуда доносились звуки боя и болезненные стоны, – тонкая девичья фигурка, облаченная в не по размеру огромную черную толстовку и ярко-красные колготки. Она стояла, чуть наклонившись вперед, и когда парни опустили взгляд вниз, то увидели, что одной ногой она прижимала к земле молодого мужчину не очень привлекательной наружности, а к его горлу был приставлен бамбуковый меч. Мужик постанывал и сквозь зубы матерился, а его дружок, стоящий чуть поодаль, судя по судорожно бегающим глазам, подумывал просто сбежать. 

— Тори-нее-чан? 

Девушка дёрнулась и полубоком повернулась. Этим воспользовался второй мужик, в два больших шага подойдя к ней и ударив по лицу. Тори от силы удара завалилась назад и упала на задницу, схватившись за пострадавшую скулу, ее жертва тут же подскочила, мстительно пнула девушку по бедру и скрылась за следующим поворотом. 

— Онее-чан! 

Манта подбежал к ней и присел рядом, обеспокоенно ее рассматривая. Черные волосы, собранные в две низкие гульки, растрепались, на сероватой скуле уже начал проявляться синяк, а костяшки пальцев были сбиты в кровь. Она посмотрела на него своими большими глазами с залегшими под ними тенями, в которых в первую секунду светилось недовольство, а потом, когда она осознала кто перед ней, проявилась искренняя радость. 

— Манта-чан, — она положила руку ему на голову и потрепала, после тут же одернув ее, осознавая, что немного испачкала его, — ой, прости, пожалуйста, не подумала. Я так рада тебя видеть! Как дела? 

— Сейчас не до этого! Ты опять за свое, онее-чан! Я сколько раз тебе говорил, не влезать в драки! Тебе что, не хватило прошлого раза, когда ты несколько недель пролежала в больнице с сотрясением? Я же рассказывал, как это опасно! 

— Да-да, головные боли, головокружения, судороги, проблемы с координацией, внутричерепное давление… 

— Не паясничай! У тебя и без того слабое здоровье, зачем ты еще хуже делаешь? Я же просил тебя не драться самостоятельно, а звать на помощь. 

— И я так и делала, честно-честно, — Тори хлопнула пару раз ресницами и мило улыбнулась, но от этого у нее оторвалась корка на губе и из нее полилась кровь, — ой. Но не всегда есть время на это, Манта-чан. Иногда ради защиты кого-то нужно чем-то пожертвовать. Все ведь хорошо закончилось, видишь? 

Она ласково улыбнулась и мягко притянула мальчишку к себе, обнимая и прижимаясь к нему щекой. Манта замолк, хотя пыхтел все еще злобно. Тори перевела взгляд на незамеченного ей ранее парня, с которым, по видимому, Оямада пришел. Невысокий, темноволосый и темноглазый, довольно миловидный, с его лица все еще не сошла детская припухлость, делая его похожим на какого-нибудь грызуна. Из яркого на нем были только оранжевые наушники, которыми он немного забрал назад свои касающиеся плеч волосы. 

— Может оно и не стоит того, если нужно чем-то жертвовать? — буркнул Манта ей в плечо. 

— Возможно. Но ты ведь знаешь, я не могу по-другому.

— Знаю, — устало покачал головой Манта, отстраняясь. 

Он встал и Тори встала вслед за ним. Отряхнула ягодицы и ладони, поправила толстовку, пряча в ней замерзшие пальцы. В Токио был самый разгар летнего дня, но девушке, как и всегда, было холодно. 

— Пойдем, нужно зайти в аптеку, купим тебе мазь и бинты, а потом в кафе, обработаем твои раны. Мы все равно как раз туда собирались. 

— А ты нас не представишь? 

Тори мотнула головой в сторону молчавшего парня. Манта посмотрел туда, ударил себя ладонью по лицу и возвел глаза к небу. 

— Да, забыл, — он подошел к молчуну, — Йо, это Тори-нее-чан, моя подруга, мы познакомились в библиотеке. 

Тори поклонилась, Йо поклонился тоже. 

— Онее-чан, это Йо Асакура, он недавно перешел в мою школу и мы подружились, — снова поклон, только в другой последовательности. — А это Амидамару, он дух с кладбища Фунбари. 

В момент, когда Оямада это произнес, глаза Йо, до этого излучающие дружелюбие, стали колючими и напряжёнными, чуть сощуренными, хотя миролюбивое выражение лица ничуть не изменилось. Тори тоже не дрогнула, только ее улыбка стала немного натянутой. Она обвела глазами все пространство перед собой и судорожно выдохнула. 

Никакого Амидамару она не видела.