В девять часов утра Дима стоял как штык на месте сбора. Паренёк даже несколько раз сверился с часами, не опоздал ли он, но они упорно твердили, что опаздывала Арина. Он даже лишний раз перепроверил, всё ли он взял, что хотел, и, увидев, что сумка всё ещё хранила кассеты, контейнер с едой и бумажник, он успокоился.
Арина наконец-то показалась и теперь медленно подходила к месту встречи, зевая и слегка покачиваясь, похоже, от того же недосыпа.
— Здоров, подельник, — сказала она, потерев глаз и размазав что-то чёрное вокруг. — Чёрт…
— Привет, Рин. Смотрю, кондиция сегодня у тебя не боевая.
— Ничего, раскачаюсь. Слова Михалыча крепко засели у меня в голове, поэтому я повторяла историю. Долго ждёшь?
— Смотря с чем сравнить, — хитро улыбнулся теперь Дима.
— Ты что, малый, зубы отрастил? — ответила и Арина своей улыбкой. — Пойдём тогда, не хочу, чтоб кто-то меня увидел с таким глупым камуфляжем, — показала она на смазанный элемент косметики и тут же двинулась в неизвестном Диме направлении.
— Куда? — поспешил парень догнать Арину и теперь держался в темпе её шагов.
— Недалеко, две остановки на магвае и чуть пёхом. Там будет бомжачка первых моделей, и там у нас мастерская.
— Сто-ой, — протянул Дима удивлённо. — Пару остановок, ещё и модульки старые. Мы в Эмульсионный едем?
— Агась, — ответила Арина, продолжая зевать.
— У вас мастерская в квартирах старого образца? Это кто у вас такой богатенький, что отхватил четырёхкомнатку?
— Главный наш. Он что-то типа члена городского совета, — и тут же Арина перешла на тон ниже и наклонилась к Диме, заставив того покраснеть. — А по совместительству хозяин музея старины и ужасный фанат культуры доэмульсионной эпохи, — снова выпрямилась Арина. — Так что вот так вот.
— Ну и ну. Не думал, что у субкультурщиков будут вот такие связи.
— Значит, не силён ты в думы, подельник, — хитро улыбнулась Арина. — Погнали быстрее, — показала она пальцем на подлетающий магвай, — а то опоздаем.
Эмульсионный был первым районом в городе Димы, отданным под эксперименты улучшения качества жизни горожан. Планы были грандиозными: считалось, что жилплощадь в виде двухкомнатных квартир уйдёт в небытие из-за того, что с новыми технологиями трёх и даже четырёхкомнатные квартиры строить станет выгоднее. К району была применена новая планировка, которая учитывала магнитно-левитационные пути для общественного транспорта новых поколений, так что заиметь там жильё считалось очень престижным. К сожалению, эксперимент завершился не очень благополучно и в долгосрочной перспективе приносил городу одни убытки. Горсовету пришлось вернуться к постройке районов, как тот, в котором жил Дима.
Дима и Арина благополучно успели добежать до магвая и, оплатив проезд, сели в самом конце вагона. Парень отметил, что Арина бегает так, что ему и позавидовать было не грех. Его одолевала лёгкая одышка, пока девушка спокойно себе сидела и смотрела в окно, наслаждаясь пейзажами.
Она вновь достала своё устройство и затянулась новой дозой дыма, который она вскоре выдохнула.
— Рин, всё хотел спросить…
— Что это за штука? — улыбнулась девушка и покачала устройство в двух пальцах.
— Угадала.
— Тут и угадывать нечего, все интересуются. Добровольный урон по организму. Не советую.
— А зачем тогда сама пользуешься?
— Не могу без неё, успокаивает, — пожала Арина плечами и ещё раз затянулась. — Но сама стараюсь не увлекаться. Жаль, что уже привычка образовалась.
— А можно попробовать?
— Подельник, ты либо глухой, либо отчаянный, — достала Арина пачку салфеток и вытерла часть, с которой она губами тянула дым. — Но попробуй. Лучше один раз понять, чем тысячу раз услышать. Жмёшь на кнопку и тянешь как можно глубже, — протянула девушка устройство и улыбнулась.
— Окей, — затянулся Дима так глубоко, как сумел, но тут же в горле запершило, глаза заслезились, даже тошнота появилась. По языку словно прошлись наждаком, и парень громко прокашлялся, обратив на себя внимание пассажиров, пытаясь избавиться от концентрированного мерзкого вкуса, который, как ни странно, напомнил ему школьный столовский кисель.
Арина негромко смеялась.
— Видишь, говорила же, что дрянь.
— Боже… Ну и мерзость… Почему она на вкус как столовское варево?
— Потому что это оно и есть, — спокойно затянулась Арина снова. — Просто нам подают разбавленное, а тут концентрат. Мне нравится на вкус. С почином, подельник, — похлопала девушка Диму по спине. — Скоро отпустит.
— И как ты его достала?
— А тебе расскажи, малый, — улыбнулась Арина и отвернулась к окну.
Две остановки пролетели быстро, и Дима с Ариной теперь медленно добирались до места назначения пешком. Пройти им нужно было минут десять, лавируя между домами по небольшим дворикам.
— Рин?
— М?
— А почему историк с тобой себя так повёл?
— Любит он меня, — сказала Арина и помолчала пару секунд, ожидая реакции на шутку, которой так и не последовало. — Ладно, я просто люблю историю и крайнюю двойку получила очень глупо. Вот он и пошёл мне на уступку. А что?
— Тебе честно? — напрягся Дима.
— Ну, как есть.
— У тебя не лучшая в школе репутация… Я понимаю, что она такая у всех старьёвщиков, просто…
— Знаю. И что? Мне нужно всё бросить и начать соответствовать?
— Я про это и хотел сказать, что ты…
— Скажешь «не такая»?
— Что ты перебивать любишь!
Повисла неловкая пауза.
— Люблю, подельник, потому что знаю, ты не скажешь ничего нового. Давай не сейчас.
— Окей, прости.
— Прощаю. Вон наш подъезд, — показала пальцем Арина на абсолютно ничем не выделяющуюся дверь.
Процесс подъёма на этаж ничем не отличался, что в модульках нового образца, что в старых…. Поэтому, по выходе из лифта, Арину и Диму встретила стандартная дверь с биометрическо-цифровым замком. Единственное что — снизу не было автоконсьержа, так что у парня появилось какое-то необъяснимое чувство вседозволенности. Арина, открыв дверь, тут же нырнула вглубь квартиры и сразу же куда-то упорхнула, только и успев скомандовать: «Двадцать пять градусов, режим тишины» — обоям и «Закрывай дверь» — Диме.
Парень спокойно выполнил сказанное и зашёл, не разуваясь. Слой пыли на полу был такой, что оставаться в носках было самой настоящей для них смертью, никакой умношкаф не отстирает. Температура в помещении быстро стала подниматься, так что волей-неволей захотелось снять демисезонную умнонакидку.
— Рин, куда можно одежду сложить?! — крикнул парень вглубь помещения.
— Куда найдёшь, и где не так пыльно! — ответила Арина с каким-то странным лёгким эхо.
— Замечательно, — сказал Дима себе под нос.
Парень пока что просто перекинул накидку через руку и держал при себе. Арина скоро вышла и, к удивлению Димы, лишилась своей фирменной жилетки, растушёванного «фингала» под глазом, а её волосы были стянуты на затылке в один красный пучок. Дима отметил, насколько же ей так шло, даже невольно отвернулся, поняв, что слегка засмотрелся. Ещё оказалось, что у девушки было пробито правое ухо, а серёжкой ей служило какое-то странное переливающееся на свету миниатюрное зубчатое колесо.
— Чего стоишь, проходи, подельник, у нас работы непочатый край, — улыбнулась девушка и, показывая пальцем в разные части квартиры, продолжила: — Справа от тебя — кухня, прямо по коридору — нужник и душ. Первый поворот налево — первая мастерская, самая здоровая. Второй — склад всякого. Вторая справа — тоже склад. Третья справа — ещё одна барахолка. Ходи, смотри, можешь даже потрогать, но не увлекайся, — улыбнулась девушка, рассказывая. — А то меня потом наругают, что я чей-то порядок нарушила, — обратила она внимание, что Дима всё ещё держит в руках куртку. — Иди в мастерскую, там диванчик есть, положи на него. Он чистый. Я сейчас, — сказала она и снова ушла.
Чистым диванчик можно было назвать только относительно. По сравнению с полом, стеллажами, набитыми разным хламом, стенами, подоконником, он был действительно хотя бы лишённым пыли. И то парень сомневался, что его кто-то пылесосил, максимум выбили. Дима сгрузил сумку и куртку на сий мебельный труп и осмотрелся внимательнее. Даже немного по комнате прошёлся. Первым и самым важным, что тут было и сразу привлекло внимание, оказался своеобразный верстак — главное рабочее место, где, как полагал парень, чинилось всё найденное добро. Он был просто усеян разными приборами, инструментами: как из новой эры, так и теми, что Дима и даже прикинуть не мог, для чего нужными. На пантографах разной длины и гибкости нависали увеличительные стёкла, всякие визоры, щупы, что вели к разного рода коробкам что были утыканы циферблатами, ручками и прочими выпирающими органами управления той или иной характеристикой.
Позже взгляд парнишки пал на те самые полки и стеллажи, которыми комната была заставлена чуть менее чем полностью. Что на них ютилось, Дима и вовсе не понимал, даже если проводил ассоциации.
— Подельник, дуй сюда, помощь нужна! — крикнула Арина из соседней комнаты.
Дима быстро пришёл и увидел, что девушка держится за странное устройство. Оно представляло из себя длинную доску, в которую в несколько этажей были вмонтированы разные «гнёзда», как отметил себе Дима. Самый нижний этаж был самым смешным, на взгляд парня, так как там в длину находилось около десятка чёрных штуковин, похожих на свиные пятачки. «Гнёзда» выше были небольшие, с тремя выпирающими тонкими железяками, а самый высокий, третий ряд, был утыкан странными парными штырьками, половина из которых была окрашена в красный, другая — в синий. В левом верхнем углу доски была весомая надстройка, из которой торчала самая настоящая антенна, чуть ниже неё были какие-то два прибора со стрелочками, которые шатались, пока Арина пыталась найти, как всю эту доску-конструкцию поднять.
— Что это? — поинтересовался Дима.
— Потом объясню, — произнесла девушка с явным дискомфортом. — Помогай, а то я одна не дотащу.
Дима быстро подбежал и схватился за доску с другой от Арины стороны. Девушка вздохнула с облегчением.
— Спасибо, подельник. Погнали, тащим в мастерскую. Подняли! — скомандовала она.
Дима убедился, что девушка не притворялась. Один бы он сам эту штуку, если бы и поднял, то точно ненадолго, и пронёс бы недалеко.
Они занесли устройство и положили его на верстак; всё снова по команде Арины.
— Фуф, — выдохнул Дима. — Так что это такое?
На этот раз Арина дышала как-то тяжело и уже несколько раз смахнула пот со лба.
— Это разработка Штепселя. Мы называем это «блок питания», хотя по факту это преобразователь. Что ж тут так жарко-то? — задала Арина больше риторический вопрос. — Двадцать градусов! — скомандовала она.
— И для чего он нужен?
— Запитывать устройства, в которых нет эмульсионной ячейки.
Дима невольно вспомнил слова историка про «запитать».
— А как они тогда работают вообще?
— Тебе бы сюда Штепселя сейчас. Он бы объяснил всё в мельчайших подробностях, — продолжала Арина обмахиваться от жары. — Всё, что я знаю, что он преобразует колебания эмульсионного поля в электричество.
Сказать, что Дима всё понял — он не был уверен сам. Но какую-то степень его любопытства Арина утолила, так что по этому делу он вопросов больше не задавал.
— А зачем мы его тащили?
— Потому что проще было притащить его, чем… — показала Арина на какую-то пузатую конструкцию, стоящую на полу за ней. — Вот он весит кил сорок. Мы б его поднимали только час.
— И что это?
— Предок современного поливизора.
— Боже… И что же на таких показывали?
Арина пожала плечами.
— Я не настолько древняя, — подошла она к устройству и взяла знакомый для Димы отросток, который он видел у тех коробок из дедушкиного шкафа.
Девушка молча подошла к блоку питания и вставила его в один из «пятачков». Щёлкнул тумблер, приборы на преобразователе зашевелились, и Арина медленно подобрала нужные значения. В движениях её читалась неуверенность, по крайней мере Диме так показалось при его беглом взгляде. Девушка очень аккуратно крутила ручечки, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. Следующим действием она включила само устройство на полу, отчего стеклянное «пузо» яркой вспышкой осветило добрую половину комнаты, и сейчас рябило странными узорами.
— Вау, — только и смог Дима выдавить после увиденного.
— Вау… что я всё верно подобрала, — глянула на него Арина и улыбнулась.
— Ты молодец! Круто, — и сам Дима не понял, откуда у него взялся такой энтузиазм.
Девушка стояла удивлённая и быстро отвернулась.
— Спасибо, — сказала она смущённо.
— Что мы делаем дальше?
— А дальше у нас начинаются пляски. Нужно найти магнитофон, который прочитает кассету и который к телеку присоединить можно будет.
— А в чём проблема?
— Подельник, не тормози. Это приборы без эмульсии. Они не… — запнулась она, не зная, как объяснить, — не видят друг друга. Чтоб их соединить, нужны более примитивные технологии.
— Как что?
— Как провода, — сказала Арина и отошла к телевизору, чтоб что-то глянуть на его задней панели. — Помогать мне будешь. Пока я буду искать магнитофон, ты будешь искать проводки.
— Окей, допустим… Как они выглядят?
Взгляд Арины на Диму выражал целый спектр эмоций непонимания, но до неё вскоре дошло.
— Я ж забыла, что ты потерянный. Короче, это такие штуки, длинные, на змей похожи, только вместо головы у них разные разъёмы.
Дима всё ещё смотрел на Арину непонимающе.
— Господи, ну коннекторы, порты… — не отрывалась она от глаз паренька, который не мог догадаться, что от него хотят. — Аргх! Штырьки такие металлические, короткие, с нарезками круглыми на них. Такие нужны, у этого телека именно. Понял?
— Ка… жется? — пожал плечами теперь Дима.
— Вот и прекрасно. Пойдёшь в левую комнату. Там огромный короб с надписью «Провода» на нём. И ищи. Всё, что найдёшь, похожее на то, что я описала, тащи ко мне. Андерстуд?
— Да.
— Умница, подельник, двинули. А то мы так и до конца дня не справимся.
Времени, к слову, было всего-то пол-одиннадцатого, когда они приступили к поискам. После команды Арины климат-контролю температура не то чтобы изменилась и оставалась стабильно жарко. Комната, в которую Дима зашёл, чтоб начать поиски, была действительно складом. Заставлена она была плотно, но короб, о котором говорила Арина, был действительно огромным. Дима невольно прикинул, что примерно в таком им домой доставляли холодильник. Добраться до него стало отдельным приключением, но, справившись, паренёк повалил его на пол, чтоб доступ к содержимому стал хотя бы реальным.
Никто не знает, сколько он потратил времени на то, чтоб найти хотя бы похожий по описанию провод на тот, что нужен был Арине, но, перебрав с добрую сотню почти одинаковых, на его взгляд, длинных чёрных макаронин, он нашёл то, что отдалённо напоминало необходимое. Но была и неприятность — нужный провод был в мотке с ещё кучей других, и их необходимо было распутать.
Дима проклял всё на свете, но, потратив все нервы на распутывание этого клубка тайн, вернулся в мастерскую к Арине, вызвав у неё приступ искреннего смеха.
— Господи, подельник, ну ты даёшь. Весь трофеями обвешался — и руки, и шея, ещё и в несколько слоёв. Что, принёс победу даме сердца?
Дима густо покраснел, когда услышал последнее.
— Ой, ну прям «ой», засмущала. Ходи сюда, давай смотреть, что ты там надыбал, — ещё раз хихикнула Арина.
Разобрав провода, девушка внимательно их изучила и, к всеобщей радости, среди всей кипы оказались нужные.
— Красава, подельник. Знаешь, как в старину называли такие коннекторы? — держала она гроздь разноцветных разъёмов в руке, демонстрируя пареньку, и, глядя в его непонимающие глаза, продолжила: — Тюльпаны, Димыч, так что считай, что ты нашёл и вручил мне букет цветов, — вновь улыбнулась она и отвернулась к проигрывателю, продолжая его настройку и оставив парня в таком смущении… в каком, кажется, он еще не был никогда.
— Прекрати, пожалуйста.
— Извини, ты очень смешно смущаешься, — сказала она так, чтоб Дима её точно услышал. — И мило, — добавила она шёпотом.
Паренёк отошёл и сел на диван.
— Ну, не обижайся, подельник. Гляди, я почти всё настроила! Ща будем внимать тому, что твой дед хотел тебе там сказать.
Арина «колдовала» над чёрной коробочкой, отросток которой теперь тоже был вставлен в один из «пятачков» преобразователя.
— Давай кассету, сейчас прольём свет истины на секреты твоего предка.
— Правда всё готово? — полез Дима в сумку достать необходимое.
— Да, смотри, сейчас всё будет! — с энтузиазмом нажала Арина кнопку на коробочке, отчего та издав громкий "пуф" задымилась.
Повисло неловкое молчание и запахло гарью. Подключенные телевизор прошелся какой-то ранее незнакомой рябью по "пузу" экрана.
— Ух ты, а так точно надо? — протянул Дима кассету.
— Нет-нет-нет, так совсем не надо! — поспешила выдернуть отросток из «хрюшки» Арина.
Дима так и застыл с протянутой кассетой, пока девушка пыталась понять, что же пошло не так.
— Чёрт, че-ерт, — села она на корточки, схватившись за голову руками.
В комнате повисла тягучая атмосфера неопределенности, резко сменив настроение озорного приключения на что-то более грустное.
— Рин?
— Сожгла… — произнесла она откровенно расстроенно. — Всё-таки не угадала с напряжением.
Диме показалось, что девушка вот-вот да и сорвётся на слёзы, настолько надрывисто прозвучала её последняя фраза. Неужели произошло что-то такое, что наглухо перечеркнуло ещё минуту назад её прекрасное настроение.
— Всё… так плохо? — не знал парень, что спросить ещё.
— Плохо, подельник, очень плохо. Мне надо подумать.
— Я… могу как-то помочь?
— Не знаю. Сейчас всё исправлю. Сейчас… — прозвучало последнее слово очень растерянно.
Арина быстро положила магнитофон на верстак и схватилась за непонятный Диме инструмент, похожий на узкий железный штырёк с плоским концом. Парень молча встал за её спиной и смотрел, что же девушка планирует предпринять. Парой ловких движений она вскрыла корпус, открутив какие-то покрытые резьбой штучки и сложив их рядом, в небольшую ёмкость, разделила коробочку на две части.
У магнитофона были любопытные внутренности, как отметил себе Дима. На зелёной дощечке было натыкано куча всего разного разноцветного и соединено блестящими дорожками. Из общего плана выделялся только один элемент, напоминающий бочонок. Он был единственным, вокруг которого, вместо чистого зелёного пространства, было немного прикопчено.
— Ты что-то понимаешь? — спросил Дима, чтоб хоть как-то держать Арину «на связи».
— Вижу, что сломалось, но я не знаю, что это. Где же Штепсель, когда он нужен? Он бы мигом разобрался, дерьмо, — сказала она еле-еле слышно.
Дима совсем растерялся… Чем можно было помочь в такой ситуации?
— Рин… А заменить эту штуку нельзя?
— На что?
— Ну я же не знаю. Всё, что я успел заметить, что техника старины какая-то… разборная. Там что-то вытащить, там что-то вставить, чтоб работало…
Арина лишь молча взглянула на парня. Оказывается, она действительно была расстроена, и жаль, что Диме, чтоб это понять, был необходим этот взгляд. До этого момента её глаза излучали настрой и целеустремлённость. Сейчас же — находились на мокром месте.
— Димыч, не обижайся, но ты вряд ли понимаешь, как тут всё устроено. Я, как ты видишь, тоже. Мы сейчас натворили дел. Меня, как минимум, ждёт от старших выговор.
— Если мы всё не исправим, — зыркнул Дима на плату ещё раз и подошёл ближе.
— И что ты там хочешь рассмотреть?
— Хоть что-то. Не может же быть, что люди прошлой эры фундаментально думали по-другому.
— Ты ещё в этом сомневаешься? Хочешь сказать, что с твоим дедом у тебя был общий язык?
— Был, — отрезал парень. — И ты даже не представляешь, насколько. Он вообще был человеком интересным, и я очень жалею, что не интересовался его жизнью чуть больше.
— И что бы это поменяло?
— Ну, он бы сел напротив, вздохнул тяжело, — говорил Дима, вспоминая и улыбаясь, — и долго бы подбирал слова так, чтоб разложить даже самую сложную ситуацию на такие молекулы, чтоб понял бы даже самый тормоз.
Арина и сама теперь взглянула на плату ещё раз.
— Он бы долго оперировал словами, меняя каждое так, чтоб оно максимально верно подходило ситуации и не перестал бы объяснять, пока сам не был бы удовлетворён тем, что сказал.
Арина отвела взгляд от устройства и перевела его на парня, который самозабвенно исследовал глазами зелёную дощечку.
— Я и думаю, что он был не один такой. Отчего-то я уверен, что люди старины были помешаны на гибкости применения всего, не только слов, — показал Дима пальцем на бочонок. — Ты ж техник. Эта штука проще, чем приборы на эмульсии?
— Конечно проще, — отвечала Арина машинально, словно ожидая следующей фразы паренька.
— Значит, она ещё и гибче в эксплуатации.
— Фигасебе ты слов набрался, подельник, — вновь улыбнулась девушка.
— А значит, эту бочечку можно исправить, просто нужно понять как.
— И как же ты это поймёшь, детектив?
— Пока не знаю, но нужно начать с ма́лого.
— Один малый тут уже начал. Давай, — посмеялась Арина.
— Смотри, — обратил Дима внимание Арины. — На них что-то нарисовано. На каждом бочонке.
— Ну, давай прочитаем, — вооружилась Арина увеличительным стеклом и посмотрела на бочонки. — Тут на англе. Конденсер и какие-то значения.
— Разве это не что-то?
— Значок ещё есть какой-то.
— Дашь глянуть?
— Валяй, — отошла Арина, и Дима присмотрелся: — Картинка какая-то. Две параллельные линии.
— Ану-ка! И у меня есть идея! — подорвалась девушка и метнулась к одному из стеллажей. Оттуда она вытащила старую тетрадь.
— Это что?
— Памятка Штепселя про виды элементов цепи. Устройств, на которых работала техника прошлой эры. Ща я тебе покажу картинку, а ты скажешь, оно или не оно! — снова проснулся в Арине настоящий энтузиазм. — Во! Ты не это имел в виду? — подошла она к Диме и ткнула пальцем на единственную картинку из целого списка.
— Да, оно.
— Не шутишь?
— Точно тебе говорю.
Арина молча посмотрела на паренька, не прекращая улыбаться. Потом, к Диминому удивлению, она довольно запищала и вцепилась в парня, став его обнимать. Ей даже хватило сил поднять его и прокрутиться с ним разок.
— Ну подельник, ну голова! Я в шоке, признаюсь тебе честно.
— А ты сильная… — в не меньшем шоке произнёс Дима.
— Я всё могу исправить! Мы обязательно глянем твою кассету сегодня. За дело!
Дима ещё какое-то время отходил от таких экстремальных нежностей со стороны Арины, а она пулей, взявшись за дело, начала рыскать по рабочему месту своего коллеги в поисках необходимого.
На одно только нахождение нужных деталей ушёл не один час, а на подготовку рабочего места, изучение свойств подходящего конденсатора и выпайку старого — ещё столько же. Время неумолимо приближалось к четырём часам дня, когда Арина, с громким звуком «аргх!», объявила перерыв.
— Тут жарко, что в аду! Господи, почему климат-контроль решил сломаться именно сегодня? Прости, подельник, я больше не могу, — встала Арина с кресла и одним ловким движением сняла футболку, оставшись только в спортивном коротком топе и голубых штанах с широкой металлической бляхой на ремне.
Глаза Димы потихоньку начали округляться, и он сам не понимал от чего больше: от того, что перед ним полуголая старшеклассница, которая плюхнулась обратно в кресло и вздохнула с явным облегчением, или от того, что тело Арины оказалось далеко не таким, каким Дима его представлял. Вопросы, почему она так легко его подняла, да и вообще почему она легко таскала тяжести и бегала, улетучились сами собой, когда Дима рассмотрел, насколько же Арина была подтянута и суха.
— Благода-ать, — села она в кресле, расслабившись.
Дима же…:
— Я скоро вернусь! — поднялся парень с дивана и пулей выбежал в коридор. — Видел закусочную недалеко!
Поход у него занял от силы минут семь, и Дима вернулся с парой стаканов ароматного кофе в подстаканнике. К его облегчению Арина оделась обратно.
— Ты где был, подельник? Ты выбежал так быстро, что я и расслышать не смогла.
— Я… — помешкался он. — Принёс нам кофе. Ты так трудишься… Давай сделаем перерыв?
Повисла неловкая пауза.
— Ты мне кофе купил? Подельничек, какая же ты лапочка, господи-и, — протянула Арина и улыбнулась. — Прости, я синткофе не перевариваю, в прямом смысле.
— Я тебе натуральный взял, почему-то подумал, что старьёвщица не оценит что-то, где есть слово «синт».
Неловкая пауза повторилась.
— Всё, сдаюсь, я с потрохами твоим жестом покорена, — старалась она скрыться за ядовитым сарказмом, но улыбка выдала, насколько же Арине было приятно. — Давай устроим перерыв. Дуй на кухню, я сейчас приду.
— Возьми, пожалуйста, мою сумку с собой.
— Зачем?
— Увидишь.
Спустя какое-то время Арина и Дима сидели на кухне, наслаждаясь напитками, а паренёк вытащил из сумки умноконтейнер для еды и поставил на стол.
— Это ещё что?
— Перекус я себе брал из дома. Не думал, что мы тут так надолго, так что держи, угощаю. Ты, смотрю, вообще с собой ничего не брала, — старался Дима говорить уверенно, но получалось плохо.
Он открыл контейнер, стоявший на консервации, так что оба пирожка, лежавшие там, всё ещё были горячие и свежие.
Нос Арины загулял, как у унюхавшей корм кошки.
— Ого, как пахнут, — не могла девушка скрыть удивления.
— Скажи? — грустно улыбнулся Дима. — Соседка позавчера угостила, когда узнала, что дедушка умер.
— Я уже говорила, что соболезную, подельник? Я правда искренне.
— Говорила. Я не сомневаюсь. Приятного аппетита. Я перекусил, пока кофе ждал, так что налетай… подельница, — улыбнулся Дима на последнем слове так широко, как смог.
Арина заразительно посмеялась в ответ.
— Спасибо, Димыч, — взяла она пирожок. — Знаешь, как люди прошлой эры говорили перед тем, как съесть поминальный гостинец?
— Знаю. Дедушка был консервативен в традициях.
— Тогда светлая память и Царствие небесное твоему деду! Зашибезный мужик был, с твоих слов, — откусила Арина кусок и долго смаковала его. — Какая же натуральная еда — прекрасная вещь.
Арина разделалась с пирожками и сидела, тянула кофе, наслаждаясь каждым глотком. Дима же не сводил глаз с её руки. Не нужно было быть следователем, чтоб это заметить, и Арина протянула руку перед парнем, ладонью кверху.
— Нравится?
— Необычно, — рассмотрел Дима узор татуировки, который закручивался вокруг центрального элемента, а именно того самого зубчатого колеса; похожее Арина носила в качестве серёжки. — Можно потрогать?
— Дерзай.
Парень аккуратно провёл пальцем по узору, но не нащупал ничего инородного.
— Я ж не хрустальная, — улыбнулась Арина. — Ты чего такой аккуратный?
— Мне просто было интересно. Чипа не могу нащупать, рисунок не плывёт, не преломляется. Да и кожа у тебя обыкновенная, гладкая.
— Чипа там и нету. Это чернила. Они под кожу вносятся.
Сказать, что парень удивился, — не сказать ничего. Это читалось в его глазах безошибочно.
— Как… чернила?
— Вот так. Мы пару месяцев назад нашли тату-машинку, старую. А с ней целый ящик игл. Они аккуратно так запакованы были, короб не вскрывался, да и каждая иголка была помечена как стерильная. Грех было не воспользоваться.
— Ты вот так взяла и нанесла себе то, что просто так не смоешь?!
— Именно поэтому и нанесла.
— Ого… Я не знаю, смог бы…
— А хочешь? — хитрость в словах Арины приобрела новую степень. — Вообще без проблем.
— Не-не-не, меня мама не поймёт, да и… Не знаю, если честно.
— Набьём что-то мелкое, чтоб в глаза не бросалось.
— Давай… не сейчас.
— Смотри. До конца дня предложение активно, — подмигнула Арина.
Повисло молчание, хоть и ненадолго.
— А… что это за знаки, который ты носишь? И на тату, и серёжка.
— М? Шестерёнка что ли?
— Оно так называется?
— Да, это такой символ нашей культуры. Даже не так, считай, что это символ целой прошлой эры. Почти каждый механизм или устройство так или иначе имел в себе колесо или шестерню.
— Можно… тебя ещё порасспрашивать?
— Можно. Я смотрю, что тебе целый день чешется.
— Я постараюсь не лезть, куда не надо. Почему такие, как ты, не любят вещи на эмульсии?
— Кто тебе такое сказал? — хихикнула Арина. — Шестерня прогресса крутится неуклонно, и эмульсия — лишь один из её зубчиков. Старьёвщики не «не любят» эмульсию, тут скорее у нас к ней отношение такое, что она заняла слишком много ниш нашей жизни, буквально… обесценив людей что ли? — пожала она плечами.
— Можно пример?
— Да запросто. Умноткань. Одежда, которая меняет форму и владеет такими свойствами, что в ней и в пожар, и на показ мод… Ну это даже как-то нечестно. Её универсальность обесценила идейную жилку целого класса модельеров, ведь кому ты нужен, если ты по щелчку пальцев копируешь любой увиденный образ. Посмотри на людей сейчас — на них же скучно смотреть — и посмотри любой журнал прошлой эры. На обилие образов. Разве от такого не станет завидно? — оттянула Арина свою футболку, посмотрев на неё сверху вниз.
Дима невольно покраснел.
— Ты чего?
— Ничего, — отвернулся парень, борясь с мыслями в голове.
Теперь и Арина покраснела, похоже, осознавая, что же Дима мог такое вспомнить.
— Подельник… прости меня за такое шоу, я поняла, о чём ты… Жарко же что смерть было.
— Ничего… — коротко отрезал Дима и замолчал.
Девушка от удивления открыла рот, заулыбалась и ме-едленно опустила голову на ладонь, хитро глядя на паренька.
— Ну и как? Понравилось?
Дима стал цвета спелого томата, когда услышал вопрос. Арина залилась искренним смехом.
— Я просто… Не ожидал, что ты такая… спортивная.
Про то, насколько приятно было смотреть на девушку, которая была не как Димины одноклассницы, а приятной взгляду округлой и стройной, он тактично умолчал.
— Ой, ну не могу с твоих реакций, скромняга. Спасибо, к слову. Приятно знать, что та беговая дорожка, которую мы тут чинили, не пробежала даром, — улыбнулась она, довольная шуткой.
— И вообще. Носила бы ты умноткань, не знала бы, что тут так уж жарко.
— Убил, подельник, признаю. Но не только в умноткани дело. Смотри, а бедные художники? Стоит отправить мысленный запрос на любое устройство с экраном, оно тебе и картинку нарисует, и текст напишет, и всякое пищание в качестве музыки предложит, как в наушниках твоих…
— Разве плохо? Удобно же.
— Базару ноль, очень удобно, но крайне… бездушно что ли? Творчество, оно ведь в муках рождается. Ну глянешь ты на картинку эмульсионную, и что? А текст прочитаешь... Прости, подельник, но когда ты знаком с тем, что делали люди, знающие своё дело, эмульсия выглядит очень неубедительно. Да, она лучше девяноста процентов людей справляется с рутинным «заполни», «зарисуй», «посчитай», но… грош цена таким вещам. И заметь, я не говорю про то, где эмульсия жизни спасает…
— Я тебя понял.
— Так вот. Старьёвщики не против прогресса. Старьёвщики за сохранение памяти предков. По крайней мере у меня такое кредо.
— Красиво, Арин. Спасибо, что ответила, но...
— Что еще?
— Никак не выходит из головы твой разговор с историком… Прости, я обещал не лезть, но…
— А хочешь я тебя нокаутирую целиком и без права на реабилитацию? — улыбнулась она хитро.
— Как? — спросил Дима растерянно.
Арина, тем не менее, в настроении поубавила.
— Я почти школьная серебрянная медалистка. Еще чуть чуть и закончу с отличием, — сказала она без хвастовства.
— Ты..?
— Что, не верится? «Она, старьевщица, да что она может?», — продолжила Арина спародировав чей-то взрослый голос.
— Я не это имел в виду, просто… — действительно не находил Дима что сказать.
— Да ладно, подельник, я понимаю, не парься.
— Нет, ты… — глубоко вдохнул Дима чтоб успокоиться. — Чертовски крутая, — вновь обильно парень раскраснелся. — Я и не думал насколько… Спасибо что рассказала.
Вновь повисло тяжелое неловкое молчание.
— Знаешь, а пожалуйста! Самой стало сильно легче от озвучивания своих мыслей, — улыбнулась она. — Погнали за работу. Время-то уходит.
— Давай!
Вот правда Дима вовсе не знал, чем он Арине мог помочь. Девушка самозабвенно и старательно тыкала каким-то раскалённым щупом в плату магнитофона, сидя на кресле с прижатыми к груди ногами, будто вместе с ними подтянула и всё внимание с мыслями. От щупа курился дымок, как только девушка опускала его в жёлтого цвета камушек, перед тем как снова жалить бедную зелёную дощечку с элементами.
Паренёк, уставший лежать и ждать, вновь начал ходить, осматривая стеллажи по десятому разу. Его взгляд уже давно упал на странное устройство, отверстие в котором поразительно что-то напоминало. Не выдержав напора любопытства, он всё-таки спросил:
— Рин?
— Что?! — произнесла она после того, как легко выругалась.
— Прости, сильно помешал?
— Вот если бы ты секундой раньше спросил…! Говори, что такое?
— А что это у вас тут?
Девушка подошла ближе:
— А, это мультимедийный центр. На нём музыку слушать можно.
— И у вас всё это время было то, что могло что-то включить?
— Ноль-один не в твою пользу. Включать нечего. Мы так ни разу для него и не нашли носителя информации.
И тут парня осенило, где же он видел похожую «физиономию».
— По-го-ди-и, — растянул и протянул Дима слово и начал копаться в сумке, что висела на нём ещё с кухни.
— Ну да, давай ещё достань какой-то арте… — вытащил Дима «морду робота» и глянул на неё. — …факт. Ты издеваешься? Что у тебя ещё завалялось?
— Из того, что я забрал из дома, — больше ничего.
— Дай-ка посмотреть, — протянула Арина руку.
Дима кассету ей отдал не задумываясь.
— Охренеть… ещё и двусторонняя. «Крутые песни том 1», — прочитала Арина надпись.
— Там что-то написано было?
— Точно издеваешься, — показала девушка Диме надпись, которую тяжело было не заметить.
— Значит, я другую кассету рассматривал позавчера, — почесал парень затылок.
Арина взяла длинный провод мультимедийного центра и вставила его в очередную «хрюшку», отчего на устройстве загорелись индикаторы и подсветились кнопки. Открыв карман на центре, Арина ловко вставила в него кассету, от чего та щёлкнула, зафиксировавшись, вызвав у девушки неподдельное удивление.
— Прости меня, Штепсель, — нажала она на кнопку «старт».
Дима осмотрелся, ничего не понимая.
— Ничего?
— Ничего, — подтвердила Арина. — А эта штука должна быть на нуле? — крутанула она ручку так, что колонки, стоящие рядом, издали оглушительный грохот, заставив подпрыгнуть как одного, так и второго.
Девушка мгновенно вернула положение «ноль» и, положа руку на грудь, отдышалась.
— Боже…
— Давай теперь не так резко, — поковырялся парень в ухе.
И Арина начала медленно наращивать громкость центра, а её улыбка начинала становиться шире от того, что она слышала.
— Кру-уть.
Даже Дима отметил, что мотив был до жути заедающий, и начал притопывать в ритм, а когда женский голос начал петь откровенно заразительную партию, так уже и головой качал в такт.
— Какой класс! — только и смог Дима выдавить после услышанного.
— Кайф, Димыч! Это ж настоящая музыка, — повернулась к нему Арина с откровенно детским удивлением.
Девушка, подобрав оптимальную громкость, отошла от центра пританцовывая, но добравшись до середины комнаты, пустилась в самый настоящий пляс. Её тело плавно двигалось в ритме, словно волны перекатывались под мягкий музыкальный ритм, а голос вокалистки нежно обнимал каждое её движение. Она закрыла глаза, полностью отдаваясь мелодии, лёгкая улыбка играла на губах, а её танец был будто разговор с музыкой — непринуждённый и искренний.
Дима стоял заворожённый увиденным, но Арина открыла глаза и потянула к пареньку руки.
— Дуй сюда, подельник, кайф же, — не прекращала она улыбаться и двигаться.
— Не, я не… — легко взяла Арина Диму за руку и притянула к себе.
— Расслабься, тут главное попасть… — стала Арина направляющими движениями задавать Диме ритм.
Парень осторожно переминался с ноги на ногу, словно проверял, выдержит ли «танцпол» его неуклюжие движения, но с каждой секундой его плечи расслаблялись, и он начинал действительно наслаждаться моментом. Он двигался немного угловато, как человек, что ловит ритм на ходу, но на лице светилась такая искренняя улыбка, что неуверенность начала отступать даже быстрее, чем он надеялся. Он запутывался в собственных шагах, время от времени смущённо смеялся над собой, но не останавливался — музыка захватила его, и это было всё, что имело значение.
— Кайфуй, Димыч, вот она, музыка от людей для людей!
Спустя минуту песня кончилась, и Арина с Димой посмотрели друг на друга.
— Ты сногсшибательно двигаешься, подельник. Я от тебя вообще не ожидала.
— У меня потрясный учитель, — нашёл Дима, как ответить на комплимент.
— Тут ты прав, — искренне улыбнулась Арина словам, опять не сумев скрыть эмоции.
Песни медленно сменяли друг друга, но не успела закончиться и первая сторона кассеты, как Арина крикнула, что работа была закончена. На этот раз, правильно выставив все значения «блока питания», собрав магнитофон и подключив всё как было надо, устройство заработало стабильно и без нареканий. Сигнал подавался на телевизор непрерывно и чётко.
Дима выключил музыку и подошёл к магнитофону.
— Пора?
— Ну, подельничек, после всего пережитого отступать нельзя, — легонько хлопнула Арина паренька по спине.
Трясущимися руками Дима вставил кассету в магнитофон, а тот, жадно кассету проглотил, как только она зашла чуть больше чем наполовину.
— Работает! — с восторгом крикнул паренёк. — Рин, оно работает!
— М-м, — показывала Арина пальцем на экран, уже сидя на диване. — Бегом сюда, что-то началось!
Дима поспешил занять место рядом с ней и затих, как только на телевизоре показалась картинка. Он узнал дедушкину комнату, его старый стул, древний шкаф… Вскоре появился и сам дед, который неспешно занял место перед записывающим устройством и начал говорить.
И он сказал очень многое, про всё, что только мог и хотел. «Это видео предназначено тебе, Дима, и только тебе», — начал дедушка. «Я горжусь тобой, моим внуком, твоими способностями и решениями для твоего возраста. Ты не дал атрофироваться тому, что современность стремится забрать у людей».
Он был твёрдо уверен: «Я знаю, что ты найдёшь способ воспроизвести эту кассету, даже если придётся зубами выгрызать путь. Чего бы тебе это ни стоило».
С грустным лицом дедушка продолжил: «У меня нет ни малейшего понятия, какой мир будет окружать тебя и какие дельные советы я мог бы дать, чтобы облегчить твой жизненный путь. Но я посоветую тебе хотя бы ценить такие вещи, как улыбки, дружеские рукопожатия и искренние разговоры. Никакое устройство не способно воспроизвести такие необходимые человеку вещи».
«Не совершай моей главной ошибки — не бойся будущего и не теряй способности адаптироваться ко времени и условиям», — призвал он. «Не бойся ошибок», — добавил дедушка. «Жизнь стала настолько пугающе быстрой, что я и не заметил, как она прошла».
Ну и… Дедушка не был бы самим собой, если бы не сказал, что оставил внуку ещё кое-что. «Я оставил тебе ещё один сюрприз», — улыбнулся он. «Ты можешь опустошить мой шкаф и позвонить по этому номеру», — дедушка показал номер на экране. «Незадолго до смерти я связался с коллекционером антикварной мебели и выторговал за шкаф кругленькую сумму. Поэтому он такой начищенный и ухоженный. С деньгами можешь делать что захочешь — вот такая моя последняя воля».
Запись закончилась, магнитофон выдал кассету, а Дима сидел на диване и утирал слёзы.
— Спасибо, дедуль, — сказал он тихо.
— Не, согласна, трогательно. Твой дед действительно был мировой мужик.
— Был. Спасибо тебе огромное, Рин. За всё. Это было…
— Стопэ! День ещё не кончился, — улыбнулась она. — Надеешься от меня так быстро отделаться?
Паренёк лишь медленно покачал головой.
— Вот и славно.
— У меня... ещё к тебе просьба, — сказал он неуверенно.
— Это какая? — удивлённо спросила девушка.
— Сделаешь мне татуировку? Небольшую, вот здесь, — показал парень на кисть.
— Знаешь… — задумалась она. — Почту за честь, без шуток.
Время уже приближалось к десяти, когда Дима и Арина приближались к развилке, где они встретились утром. Шли они молча, парень тёр саднящую от тату кисть, а Арина затянулась сладким дымом.
— Знаешь, подельник. С тобой я даже забыла про сигу. Ты благотворно на людей влияешь, знаешь об этом?
— Это же хорошо?
— Это отлично, — сказала Арина как-то несвойственно мягко.
Они дошли до места, где им нужно было попрощаться. Встали и молча уставились друг на друга.
— Спасибо тебе огромное, ещё раз. Ты мне не то, что помогла, а… — в этот момент Дима потерял способность разговаривать.
Арина поцеловала парня в щёку, слегка наклонившись.
— Было весело, Дима, я ещё никогда так не проводила день и никогда не получала столько удовольствия. Это я должна говорить тебе спасибо, а никак не наоборот.
— Ты… — был Дима в откровенном шоке и не понимал, от чего конкретно.
Он мягко прикоснулся к месту поцелуя.
— Пора по домам, подельник, — подняла она руку с татуировкой и застыла в ожидании.
Паренёк только сейчас отметил, что сами шестерёнки на их тату были немного разные, и улыбнулся. Его была кривовата, с зубчиками разного размера, но… Парень с размаху дал Арине «пять».
— Быстро учишься, — не прекращала она улыбаться.
— Ну что… Пока?
— Я те дам, пока! — помолчала она какое-то время. — До встречи, Дима. Спокойной ночи.
— И тебе сладких снов, — разулыбался паренёк вконец.
Арина кивнула ему и стала пятиться назад, пока не развернулась и не потерялась в темноте ночного города.