Дима беспокойно спал и проснулся крайне тяжело. Переживание само по себе было ощутимой ношей, а осознание того, что человек, по которому паренёк действительно скучал, ещё и оставил загадку, не успев что-то рассказать ему лично, вообще отбило желание спать. Но будильник неумолимо кричал, а умночайник и автобутербродница уже заканчивали готовить завтрак. Действия по утренним сборам в школу для ученика седьмого класса были частью скучной рутины, так что Дима и не заметил, как позавтракал горячим бутербродом, выбрав новую капсулу для разогрева, опробовал новую среднеоборотистую ультразвуковую щётку и вытащил из умношкафа вычищенную и выглаженную школьную форму, в которой вскоре он уже стоял, готовый к выходу.

В Диминой сумке, кроме мультиучебника и умнотетради, ютилась и дедушкина пластмасска. Паренёк твёрдо был уверен, что историк сможет ему помочь пролить хоть какую-то крупицу ясности на это устройство, и прямо ждал, когда сможет задать ему этот вопрос. Настала пора выходить, и Дима, попрощавшись с мамой, вышел из квартиры, закрыв дверь на один оборот ключа.

И никак паренёк не ожидал, что приключения будут ждать его прямо на лестничной клетке. Он услышал храп. Да такой вдохновенный, что желание поспать снова пробудилось в сознании Димы. Спустившись на половину лестничного пролёта, пареньку открылась дивная картина. Его сосед, дядя Рома, муж той самой тёти Люды, сложив ладони под головой, спал на подоконнике, который, оказывается, всё это время был ему чётко по росту, что заставило Диму чуть прыснуть со смеха. То, что тётя Люда была тираном, подтвердилось ещё один лишний раз, но… не мог паренёк просто так пройти мимо.

Позвонив в дверь соседской квартиры и выслушав лёгкое возмущение тёти Люды про то, что кто-то «нажрался как свинья», Дима стал свидетелем умилительной картины, как жена-карлица тащит еле стоящего мужа домой. Дядя Рома даже сумел поздороваться и поблагодарить, хоть это ему далось действительно тяжело. Невольно у Димы закралась мысль, сколько он так пролежал, но это были уже не его заботы. Паренёк продолжил свой путь до школы, надев наушники.

Уроков сегодня у Димы было пять, а не привычные семь. История шла третьей, так что Дима, подойдя к учителю, спросил, можно ли к нему обратиться после уроков с личной просьбой. Парню не хотелось, чтоб одноклассники увидели, что за хлам у него в сумке, так что мысль о личном разговоре посетила Диму сразу по выходе из подъезда. Учитель отреагировал спокойно и сказал, что у него сегодня шесть уроков, так что если дело срочное — то придётся подождать. Одноклассники естественно начали спрашивать, что же у него такого срочного к историку, и спросить о том, что же с Димой было вчера, они тоже не забыли. Дима решил, что можно во всём признаться. После того как его друзья всё услышали, про историка забыли сами собой, пока выражали Диме соболезнования о случившемся. Оставшиеся уроки для Димы прошли тяжело, так как мысли были совершенно в другом русле. Сконцентрироваться на материале было непросто, так что парень старался не отсвечивать, чтоб его не вызвали к доске или о чём-то не спросили.

Послеурочный час тянулся очень медленно, но наконец-то звонок с шестого урока прозвенел, и Дима быстрым шагом поспешил к кабинету истории. Крайний урок дня для историка проходил у выпускного класса, и старшеклассники стремительно освобождали кабинет с явным желанием скорее разойтись по домам. Дима аккуратно зашёл и занял место за первой партой, учитель пока был немного занят.

Он общался со случайной Диминой знакомой, которая вчера сняла с него наушники. Разговаривали они… далеко не так, как Дима мог представить общение школьной хулиганки с преподавателем. Он даже прислушался.

— Арин, так никуда не годится. В понедельник задержитесь после уроков, перепишите контрольную, — листал учитель электронный журнал, смотря на него сквозь очки.

— Я не успею подготовиться. Ставьте двойку.

— Такая глупая двойка — совершенно не ваша оценка. У вас есть выходные, готовьтесь, — погасил учитель журнал и снял очки. — До понедельника.

— До свидания, — сказала Арина спустя какое-то мгновение и развернулась уходить.

Её взгляд скользнул по Диме, и она заметно так удивилась.

— Дмитрий, вы от меня что-то хотели. Это надолго? — подошёл учитель ближе, избавляя парня от потребности вставать. Арина поняла, что, кажется, ничего интересного тут происходить не будет, и вышла, достав что-то из кармана жилета.

— Нет, — ответил он и, вытащив из сумки пластмасску, положил её на парту. — Можете подсказать, что это такое?

— Давно я таких не видел, лет шестьдесят. Я был младше вашего, когда такие выводили из обихода и массово переходили на эмульсионную технику, — снова надел учитель очки. — Это кассета. Видео, если мне не изменяет память. Аудио были поменьше.

— А… что с ней делать?

— Это носитель информации, Дмитрий. Сейчас такие устройства, как класс, почти что не используются из-за особенностей современной техники, — взял учитель в руки кассету. — Чтоб узнать, что на ней, нужно специальное устройство ввода-вывода, но где сейчас такое найти… Увы, я не знаю. Да даже если вы такое найдёте, то я не представляю, как таким устройством не то что воспользоваться, а банально запитать, — вернул учитель Диме кассету.

— А что такое запитать? — спрятал парень кассету обратно в сумку.

— Устройства доэмульсионной эры требовали… Знаете, вам лучше физик расскажет, Дима. Я не силён в технической составляющей устройств.

— Я понял, — сказал Дима расстроенно. — Спасибо вам. Извините, что отвлёк, — встал парень из-за парты.

— Что вы. Мне даже было любопытно взглянуть на подобный архаизм.

Дима попрощался с историком и вышел из кабинета. Ему ничего больше не оставалось, как направиться домой. Он твёрдо был уверен, что такой взрослый человек, как его учитель истории, сможет пролить свет на ситуацию, но то, что он рассказал, было очень мало. Парень надел наушники и молча направился к лестнице, но… никак не ожидал того, что его ждали.

У выхода на лестничную площадку стояла Арина, облокотившаяся о стену, и её взгляд безошибочно был направлен именно в сторону кабинета истории. Она ждала Диму, и тот успел в этом убедиться, когда Арина его позвала, выдохнув облачко ароматного дыма.

— Эй, ма́лый! Подойди-ка сюда.

Диме захотелось закатить глаза, так как ему и идти-то было больше некуда. К выходу вела только одна лестница, и он при любом раскладе прошёл бы мимо неё.

— Тебе чего? — выдохнул Дима и скинул наушники на шею.

— Ты чего грубый-то такой? — хитро улыбнулась девушка и спрятала то, что она держала в руках, в карман жилета.

Только принюхавшись, Дима понял, что выдыхаемый ею дым пах чем-то приторно сладким.

— Прости. Просто домой хочу.

— Прощаю, — не переставала она улыбаться. — Я подслушала, о чём вы с Михалычем болтали. Откуда ты кассету выдрал?

— Тебе есть какое-то дело до моего хлама?

—… — улыбка на её лице исчезла. — Что одному хлам, малый, другому — сокровище. Зависит от точки зрения.

— «Твоё» сокровище бесполезно, — отрезал Дима устало. — Дед оставил целую кучу таких. Вот только я только что узнал, что ничего с ним сделать не могу. Какое-то хитрое устройство необходимо со странным названием.

— Устройство ввода-вывода, — не задумываясь, выпалила Арина. — Магнитофон тебе нужен.

— А ты откуда знаешь?! — не сдержал эмоций Дима. — Старик-учитель не знает, как этим пользоваться, а тут приходишь ты и…

— Не ори ты. Никто кроме меня тебе помочь не сможет, — снова улыбнулась девушка. — Ты ж хочешь узнать, что на кассете? Ничего не говори, вижу по глазам, что очень хочешь.

— И что ты хочешь?

— Кассету, — вновь моментально ответила Арина. — Ты мне её отдашь, как только узнаешь, что на ней.

— Не отдам… — остановился Дима. — Эту. У меня ещё есть дома несколько.

— Мне нужна кассета. Пофигу какая.

— Зачем вообще она тебе?

— Охочусь я за такими вещами, — пожала она плечами и произнесла всё так, будто Дима спросил величайшую глупость. — Как и все старьёвщики.

— Так ты и правда…?

— Чистая правда, — снова достала Арина из кармана свою штуку и глубоко затянулась. — Так что, по рукам? — выдохнула она очередное облако сладкого дыма и протянула руку.

— А ты точно поможешь? — прокашлялся Дима.

— По крайней мере ты точно ничего не потеряешь, малый.

Дима неуверенно пожал девичью руку.

— Тебя ждёт много интересного, чел, — улыбнулась Арина снова, но на этот раз как-то более искренне, как парню показалось. — Тебя как зовут?

— Дима.

— Принято. Зови меня Рин.

Повисла небольшая пауза.

— Можно… — показал Дима пальцем на выход. — Мне домой надо.

— Нужно, Димыч, — «отлипла» Арина от стены. — Тебе в какую сторону?

— Мне в Электромагнитный.

— В какой из?

— Первый.

— Круть! Нам по пути. Двинули, подельник, — махнула она рукой. — Мы не доболтали.

И слова не было проронено, пока Арина и Дима не вышли из школы. Прошли они ещё буквально пару метров, когда Дима начал невольно оглядываться на свою случайную спутницу. Ему стало бы некомфортно, если бы его увидели в такой компании. Арина сильно выделялась из общего стиля современных людей, как по цветам, так и по фасону одежды.

— Чё оглядываешься, подельник? — снова выдохнула она дым. — Нравлюсь? — сказала она с явной подколкой.

— Ты… — не нашёл, что ответить Дима школьной страшилке. — Ну…

Девушка легко посмеялась.

— Расслабься. Догадалась, что тебе некомфортно. Ну, придётся потерпеть, если хочешь докопаться до истины со своей кассетой.

— Да я не то чтобы… Просто… — кажется, нашёл Дима, за что зацепиться. — Интересно, подкожный имплант тебе дорого обошёлся?

— А, ты про это? — взялась Арина за локон своих краснющих волос. — Это не имплант. Меня друг красил. Тоже старьёвщик. Как-то раз нашли целый ящик старой краски, ну и пустили её в дело.

— А… не страшно было?

— А должно было быть? — пожала Арина плечами. — Это ж волосы. Если выпадут — отрастут обратно.

— Ты так легко об этом говоришь.

— Ты меня сейчас легкомысленной назвал?

— Нет-нет, — замахал Дима руками. — Что ты, я просто…

Девушка снова посмеялась.

— Ты прикольно теряешься, подельник. Говорю ж, успокойся. Я прикалываюсь, — снова затянулась Арина из своей штуковины.

Они прошли какое-то время молча.

— Так, значит, у твоего деда был целый набор таких кассет? — поинтересовалась девушка.

— Да. И не только таких. Были ещё похожие, только меньше и прозрачные.

— Опа-па, даже так? Интересный у тебя дед-то выходит. А откуда у него такое добро?

— Действительно интересный… Был. Он умер буквально вчера. А я обнаружил это у него в шкафу.

Раздался звук Арининого затяга.

— Прости, подельник. Соболезную.

— Спасибо.

— И он просто так хранил это у себя и всё?

— Не знаю… Наверное, поэтому и нужна мне твоя помощь, чтоб узнать — просто так или нет.

— Ой, ну просто, «ой», — слышно было, как Арина говорила сквозь улыбку. — Ну просто топишь мне сердечко такими речами.

Так они и дошли до развилки, где Арина остановилась.

— Моя остановка, подельник. Что ты, завтра свободен?

— Завтра? Так быстро? Я думал, что мы…

— Свободен или нет? Чего тянуть-то?

— Свободен.

— Ништяк. Значит, завтра в штаб поедем, он недалеко. С утреца встретимся, и мало ли сколько у нас времени займёт во всём разобраться.

— В штаб?

— Да. У нас есть небольшая мастерская с друзьями. Там мы и копаемся в сокровищах… Чиним там, в божеский вид приводим…

— А потом?

— Продаём, раздаём, себе оставляем… Люди разные бывают, — пожала вновь Арина плечами.

— А друзья тоже там будут?

— Не, — легко махнула рукой Арина. — Они заняты по субботам, хотя и очень жаль, если честно. Штепсель бы нам очень пригодился. Тот просто гуру, когда речь заходит о старой технике. Ну ничё, сами допетрим.

— Во… сколько тогда?

— Давай часиков в девять встретимся… Да хоть тут. А там двинем до склада. Соглы́, подельник?

— Соглы́… Согласен, то есть, давай.

— Тогда до завтра, — подняла Арина руку с татуировкой и застыла, явно чего-то ожидая. Ждать ей быстро надоело. — М-да, совсем потерянный, подельник, — тем не менее улыбнулась она.

Так ничего больше и не сказав, девушка развернулась и ушла, пока Дима ещё довольно долго сопровождал её взглядом. Школьная страшилка оказалась совсем не жуткой, а наоборот, очень даже милой, если б не её своеобразное чувство юмора. Примерно с такими мыслями Дима провёл остаток дня и сам себе не мог объяснить, почему же теперь так ждал следующего. Сложнее всего было всё объяснить маме, куда он собрался и зачем ему кассеты. У старьёвщиков всё-таки была довольно негативная репутация, хоть и по довольно глупым причинам. Никто не приписывал им каких-то вопиющих отрицательных черт, но сам факт того, что взрослые люди одеваются в старьё, вызывающе выглядят и копаются в хламе — никак не красил эту субкультуру. Мама, скрипя сердцем, согласилась на такой поход, когда Дима объяснил всё и по пунктам, что дедушка явно хотел, чтоб его кассету прочитали. Ещё с вечера собрав всё необходимое, Дима лёг спать.