Всё должно быть в блеске! Идеально подобраны тона одежд на персонале, вся мебель симметрична, прекрасный вид с балкона, комната дочери — высший блеск! А в саду живые деревья и море цветов, что так любимы станут маленькой малышкой. Точно станут! Всё сверкает тут. Кругом одни спокойные тона, покрытые рисунками из детских книжек. Принцесса будет в восторге, это уж точно! Дитя тут скоро будет! Нужно торопиться, чтобы всё успеть: украсить комнату леди цветами, игрушками заставить шкаф, на каждом углу поставить указатель, дабы малышка не потерялась, шариками украсить зал и, наконец, украсить бальный зал, что б было ей приятно тут! Жаль только, что малышка уже выросла и так и не осмыслила старания слуг.

Раньше было здесь так ярко, будто вместо люстр само Солнце освещало каждый блядский миллиметр. А сейчас повсюду пыль, куда ни глянь. Куда делся тот блеск? Как все краски могли потухнуть и исчезнуть вовсе? Несколько лет назад, пару сотен лет назад весь дворец встречал малышку смехом счастья и яркими лицами, приветствуя новое Солнышко в этих краях Ада. Что же случилось? Как всё могло так резко преобразиться?

Сила серафима осветила всё здание, проникая в каждую щель, заполняя золотым свечением. Люцифер магией избавился от всех декораций в здании, даже от мебели. Его взор случайно пал на маленький колокольчик, который не поддался ангельской силе. Нервная улыбка сама по себе заиграла красками на мрачном лице Владыки. Его первое изобретение для малышки, самая первая игрушка юной принцессы. С которой она даже поиграть не смогла нормально. Зачем он сделал её с такой любовью? Какой смысл был так трепетно относиться к каждой блядской детали в этом чёртовом особняке. Для чего он вообще сейчас это делает? Для минутной похвалы от любимой дочери? Да, Шарлотта по достоинству оценит весь труд отца. И всё? Живя так долго, Люцифер никогда не просил одобрения своим действиям и всё же огорчался, когда его старания пропадали зря. И к чему сейчас об этом думать?

— Моя Шарлотта, моё милое дитя, моё маленькое наливное яблочко, — опустившись на колени в пустом коридоре, Люцифер тепло улыбается, крепко обнимая эту маленькую золотую погремушку. Крепко закрыв глаза, изо всех сих сдерживает подступающие слёзы, — Почему же так вышло? Где я допустил ошибку? — тихо корит себя Любимец Бога, окружённый холодными стенами тусклого особняка.

* * *

Прошёл второй день. Приглашения наконец написаны, но разосланы будут лишь под утро по распоряжению Аластора, который лично ими занимался. Его ломка временно подавилась горой бумажек с именами всяких коренных жителей Ада на всех кругах, которые пришлось разбирать часами, а после отбора кандидатов писать вручную письма, некоторые лица требовали индивидуальных слов приглашения, пусть Аластор и сказал на это «Уверен, сам Люцифер Морнигстар не удостоил бы их такой чести, но, раз сама Принцесса просит, то я потешу эго этих плебеев». Чарли не решилась пояснить, что это требование лично её отца, решив, что лучше в их отношения не лезть. Тем более Аластор всё выполнил в лучшем свете, так что пусть говорит, что хочет.

Раннем утром третьего дня приглашения были разосланы по адресатам. На этом работа управляющего была закончена. По крайней мере он так думал.

— Для такого мероприятия необходимы новые наряды! — торжественно заявила Роззи, как только Аластор рассказал ей о делах в семействе правителя и отеле, за чашечкой вкусного кофе, разбавленного алкоголем, что было самое то в обед.

— Это так важно? — слегка нервно, но по прежнему доброжелательно интересуется Аластор, явно не желая бродить с жителями отеля по магазинам. Ему писем вполне хватило.

Роззи этот ответ не устроил, а потому она подробно объяснила своему любезному другу о ценности нового наряда, а также добавила, что за особое приглашение готова лично провести экскурсию по магазинам для малышки и её друзей. Хотя она в любом случае этим занялась бы, но как можно упустить такой редкий шанс побывать в доме правителей? К тому же развлечений в Аду становится меньше. Разумеется, прекрасно зная свою подругу, Аластор сразу же написал самое красивое приглашение, завернул его в алый конверт, поставил королевскую печать, которую всё ещё не вернул на место по счастливой случайности положив её в карман вместе с часами, и с доброй улыбкой вручил дорогой Роззи.

— Премного благодарен, дорогая.

Личная выгода от приятной компании — их привилегия, как лучших друзей. Роззи слегка посмеялась, опасно сверкнув глазами в сторону старого знакомого. Они знают друг друга хорошо, но в тоже время не лезут друг к другу в душу. Хотя, нет, не так. Они прекрасно понимают друг друга, великолепно зная, что очень похожи и потому не лезут в душу друг друга. Да, так будет правдивее.

Отель опустел достаточно быстро. Всего несколько минут назад все суетились в спешке покидая дом. Чарли так похожа на отца в эти моменты: быстрая, немного нервная (в хорошем смысле), её речь не поспевает за мыслями (но это так забавно выглядит!), она так ярко горит от предвкушения, что возникает ощущение, будто она вот-вот сгорит, её яблочки на щеках будто бы покрываются блёстками, а взгляд устремлён лишь вперёд. Да, она очень похожа на Самаэля. На того, кого Аластор не знает.

«Почему ей не передались крылья Ангела?»

Опасные мысли будто созданы для навязчивых идей. Аластору стало искренне интересно… Нет, ему любопытно, почему гены человека-демона-или-кого-чего-там сыграли больше роли, чем гены Серафима, одного из первых Созданий Самого Бога. Ха. А вдруг они у неё просто ещё не выросли? Хотя, бред. У маленького яблочка кровь Адарождённых, а не Райская, как у её отца. Пожалуй, единственное её 100% сходство с Люцифером — красные кругляшки на щёчках. Будь у неё сущность Ангела — Аластор бы этим воспользовался куда продуктивнее, чем думает сейчас.

«Он так её любит, что даже готов терпеть грешников, которых презирает. Она милая, соглашусь. И я ей нравлюсь, что нервирует его. Я явно лучше бы воспитал малышку, это уж точно».

Одобрительно кивнув своим мыслям, Аластор не заметил письмо на кофейном столике, спокойно пройдя мимо, поднялся на второй этаж, неспеша зашёл в свою комнату, сняв красный плащ, повешал его на вешалку и прошёл к столу, наслаждаясь тишиной, буквально впитывая её в свой уставший от внешнего шума мозг. Как хорошо, когда в отеле тихо и никто тебя не дёргает по всяким мелочам. Сейчас он заварит себе кофе, потом достанет хрен знает откуда тушку чего-то явно не живого даже по меркам Загробного Мира, положит на столик, достанет специальные салфетки, возьмёт в одну руку вилку, в другую ножик и приступит к трапезе. Ах, как же прекрасно, даже жить захотелось.

Делая всё неспеша Ал вдруг заметил время. Сейчас вполне хорошее время для предвечерних радио-подкастов. Что ж, работа не ждёт, как говорится. Хотя это больше хобби и дань жизни, но чем чёрт не шутит, верно? Надо будет уточнить у чертей, дабы знать наверняка, мало ли. К слову о чертях. Они же являются коренными жителями Ада, так почему столь низки в иерархии и слабее мёртвых людей? Странно это, но спросить некого. Не пойдёт же Аластор реально интересоваться такими вещами у чертей. Он бы обратился с вопросами к Люциферу, но и тут не станет. Аластор выше этого. В буквальном смысле выше.

Радио — прекрасно, восхитительно. И очень любимо многими обитателями Адских земель. Возможно, но Аластор и правда знает своё дело, предоставляя красивые композиции в совершенно случайном порядке. И, пусть в случайном, сам плейлист демона достаточно лаконичен и каждая музыкальная дорожка словно продолжение предыдущей. Также стоит отметить переход между композициями длиной в три секунды, который даёт ощущение завершённости мелодии. По особым вечерам Ал включает особые звуки, которые просто наполняют атмосферой в индивидуальном порядке. И сегодня как раз такой особый вечер. Никаких песен, никаких разговоров, никаких «прожарок» дорогих старых знакомых. Только красивая мелодия. И лёгкий напев радиоведущего, который совершенно не слышен в звуковой дорожке.

Словно последний опавший лепесток, мелодии свойственно заканчиваться. Хорошего понемногу, а сегодня вечером хорошего было много. Пора возвращаться домой. В отель, поправочка вышла. Это место явно ещё рано называть домом. Именно такое чувство возникло у Ала пару дней назад, когда он опять искал «друга по прогулкам», уже зная, что того не будет на месте даже после суток. Глупо, но для Ала всё логично, хотя хрен его знает, он даже сам себя не понимает!

Слишком поздно детки точно не вернутся в отель, если, конечно, других планов, которые не включают в себя уже родную кроватку, не появилось. В любом случае их ещё нету в отеле, иначе бы Аластор встретился с ними по приходу. Пройдясь немного по первому этажу, Ал остановился в баре. Выпить после такого дня — самое то. Итак, прихватив бутылку крепкого алкоголя и стеклянный бокал Оверлорд направился было к себе, как вдруг его взор пал на столик. Письмо, что покоится тут уже дьявол знает сколько часов, наконец было замечено.

Бутылку с бокалом парой поставив на столик, Аластор вскрыл письмо, что на вид было совершенно обычным. Причина такого быстрого вскрытия — он управляющий данного заведения, а все личные письма жители ныне получают на гаджеты, либо лично в лапки, хотя кто сейчас пишет письма? Разве что Люцифер.

«Моей дорогой Чарли.

Прости, милая, я знаю как важен тебе этот бал, но тут слова столько раз были исправлены, что теперь ничего не разобрать

Я не смогу подготовить этот дом к торжеству, мне не слово словно специально было замазано чернилами, а потом на него капнули кляксу

Мне очень жаль, милая.

Твой трусливый отец»

— Ты и правда трус.

Настроение испортилось в миг. Захотелось ударить Короля Ада, но он чертовски далеко. К тому же неизвестно, где он сейчас может быть. В эту данную секунду.

Почерк письма весьма грубый и в нём чувствуется нервозность. Что же такого могло произойти, раз он так отчаялся? Да блять!

Весёлые голоса послышались у врат отеля. Олень быстро принял решение скрыть письмо от чужих глаз. Пусть его молния грохнет ещё раз пять за дерзость, но знать, тем более лицезреть Владыку Ада в таком состоянии может только он. Хотя это право ему никто не давал.

Ал точно знает — если дитя увидит письмо, то сразу же помчится искать отца, но не найдёт, она будто падёт в этот момент осознания. Отец, что буквально только что вернулся в её жизнь, вновь бесследно исчез. Шарлотта почувствует себя столь паршиво, ей будет больно настолько, что не грех будет сравнить это чувство пустоты, которое столь мерзко заполняет с чудовищной скоростью всё нутро, с Падением Архангела. Ей будет больно не столько за побег отца, сколько за то, что не смогла быть с ним в самый мрачный момент жизни, что не смогла его понять, ему помочь! Как глупо, Господь помилуй!

Просто так исчезнуть, оставив явные следы своего присутствия, ничего не объяснив, даже не дав ни намёка на срочный уход — импульсивный ход, который не совсем в характере Аластора. Тем более после той стычки с Раем. Это было исключение! Но Алу плевать. Ему срочно нужно к королю. И чем быстрее он доберётся до возможного места владыки, тем лучше. И плевать он хотел на блядскую депрессию Падшего Архангела, тот всё равно получит двойную дозу гнева Человека, который готов в любую секунду воспользоваться Божьей прихотью и унизить этого мелкого, самовлюблённого, горделивого Идиота!

Его исчезновение не было замечено уставшими, но довольными ребятами. Всеми, кроме Хаска, который нашёл следы своего «хозяина». Но ничего не сказал, ибо это не его дело, и всё же ему стало как-то неспокойно. К чёрту, сейчас нельзя позволять этим чувствам испортить такой день. Даже если гнев недавно бывавшего здесь Аластора буквально пожирает всё светлое и доброе, что с недавних пор ощущал крылатый котёнок, и заставляет чувствовать себя букашкой, пойманной в капкан. Бармен не успел осознать, когда Юная Принцесса появилась в самом центре этой злой силы. Но он внимательно проследил за тем, как эта самая злая сила быстро растворяется, будто её никогда и не было. Это явно старания малышки. Но как? Она выглядит так, будто ничего не почувствовала. В отличие от остальных.

Заметив встревоженные лица друзей, принцесса спросила, что не так, но те, видя её непонимание, будто прочтя мысли друг друга, решили забить на это, дабы не беспокоить маленькую госпожу. Да, не к чему говорить об этом, к тому же это не их дело, так что какая разница, верно? Но четьё редко подводит. В любом случае они скоро узнают и причину той жутятины и последствия письма.

* * *

Пустошь расслабляет. Создаёт ощущение чего-то вечного, далёкого. Когда смотришь в даль, когда в радиусе на много миль ничего нету, то ты как будто становишься маленьким и беспомощным. От этого мурашки по коже. Жаль, что ветерка нету. Мысли бы улетели с его дуновением. А так, они наглухо заперты в черепной коробке. И всё же от чего-то так спокойно. Иногда необходимо просто так посидеть в окружении пустоты, смотря в никуда… пусть Люцифер и знает, что очень далеко находится тайное место перемещения на другой круг Ада. В данный момент ничего не важно. Абсолютно.

Изредко касаясь светлых волос уже грязными от земной субстанции пальцами, «Король» вздыхал. Тихо, словно боясь, что его услышат. Может, это привычка — быть тихим в пустом пространстве? Невольно нападают воспоминания о неком подобии «детства». В те времена… нет, не так. Когда не было самого понятия «времени», когда были только братья и отец… когда ничего не было, был лишь свет.

— Увидь я его сейчас, то ослеп бы, — с некой иронией комментирует свои воспоминания Архангел, невольно подняв взор наверх, — Разве можно назвать это небом? Почему я не смог создать, — прикус губы отдаётся колкой болью в сердце, — Почему я не могу увидеть свет?

Самокопание, самоирония. Чёртово самолюбие не справляется с потоком мыслей. Как же ему хочется сейчас утонуть в своих страданиях, перестать что-либо испытывать и просто сука жить! Но он не может, гордость не позволит. Страх собственной силы не отпустит. А любовь к дочери крепко накрепко сковала столь холодное и в тоже время очень хрупкое, уже дважды разбитое сердце.

— Надо вернуться…

Тело не двигается, напряжение не чувствуется, никакого принуждения. Тело не сковано. Блять. Грёбаная лёгкость! Не скинуть истину на скованное смертью тело. Разве что на тяжесть личностных грехов. Как забавно. Именно из-за греха он пал. И именно из-за него распрощался с счастьем. Да, что бы кто ни говорил, а всё из-за греха. Греха Люцифера. Его сущности. Он сам себе омерзителен.

Внезапно затряслась поверхность, заставив Люци сразу же взмыть ввысь. На огромной скорости. Что он творит? На что это похоже? На попытку добраться до врат Рая? Ему туда не надо. Его взгляд, что был полон слёз всего минуту назад, сейчас тускл. Светлые глаза стали похожи на безжизненные стёкла. По ощущениям их будто и нет вовсе.

Шесть крыльев — признак Серафима; белый цвет — признак чистоты; рога — признак дьявола; кровавый взгляд — признак зла. А обнажённые клыки, что губами обычно покрыты, явный признак гнева. И, судя по всему, гневу к самому себе.

— Блять сука!

Ругань Люци эхом отразилась от некого барьера, в который он врезался, совсем позабыв про своё положение. От ударной волны барьера он полетел вниз. Точнее его отбросило, швырнуло, кинуло и прочие синонимы к «выброс вниз».

Перед глазами невольно проносятся мрачные лики «судей», где-то там, словно словив слуховые глюки, слышно разочарованное цоканье. Крылья медленно сгорают от самого основания, прожигая саму суть Архангела. Золотая кровь становится ядом для её владельца. Люцифер будто бы опять ощущает ту метаморфозу. Во всей сущности фантомной жгучей болью отразились все те ощущения… В какой-то момент своего «удачного падения» проскочили мысли, что на деле та боль была ничем. Пустышкой. Почти неощутимой. Реальную боль ему принесли речи, поступки, действия, жесты и осуждающий взгляд любимого брата, а осуждающе мерзкое цоканье «отца» оборвало последнюю нить надежды выдержать наказание за непослушанье. За смело произнесённые речи. За Лилит.

Громкий, оглушающий звук упавшего дьявола вызвал волну пыли и создал яму в этой пустой местности. Изменения ландшафта явно не входило в его планы. Да и какая разница, парво?

Теперь костюм порван и весь в грязи. Про палку с яблоком даже заикаться не нужно. Может, шляпа где-то и цела, но до неё явно далеко. Не беда, у него есть целая коллекция одинаковых шляп. Палок. Костюмов. Обуви. Утят.

«А… Точно, утки. У меня ещё есть что-то ценное и любимое в этом мире».

Улыбка сама по себе появилась на губах, а за ней последовал истерический смех, полный боли. Руками закрыв глаза, Люцифер смеётся и чуть ли в конвульсиях не бьётся. Его тело даже не исцеляется. Есть несколько открытых ран и даже переломы. Но боль не чувствуется. Совсем. От этого осознания противно.