У герра Петера, он же лейтенант Виннегроде, болело сердце. Последнее время оно ныло, постукивало, усиленно билось иной раз, но вот такую тупую тянущую боль он почувствовал впервые. Сидеть сгорбившись было лучше, проклятая боль утихала. Ещё кололо в боку после заброса в кузов тяжёлого чемодана. 

"Старею. Или нервы шалят. Доложиться, что ли, оберсту, да лечь в госпиталь. Не выдернут же обратно, как в прошлый раз! Лемке заберёт с Нандрагара, тот тупой и исполнительный. А я отойду в сторону. Легче будет. Куда бы не везут мальца, что-то они совсем поганое задумали. Что же может быть хуже Берштага? Хотели бы убить - так лучше места не найти. Умер в Берштаге - эка невидаль! Там и покрепче не выдерживали. Обоснование заключения? Эти найдут. Уж эти сволочи найдут. Куда же мы едем? Повернули точно на восток. Но дальше-то что там у нас? Ольденбург. Раушбург. Гарадия. Не в степи же они его выкинут". 

- Герр лейтенант, а куда мы едем? - тихо спросил Вольфганг.

Этого вопроса он ждал всё утро. Мальчик чувствовал себя средне. Два раза он уже кашлял кровью. Платок пришлось выбросить - заскорузился от мелких тёмных сгустков. Унтер дал мальчику кусок старой простыни величиной с ротный вымпел. Он тоже состоял в заговоре Виннегроде, но не от жалости к принцу, а из ненависти к ушастым. Его сестру убили вместе с мужем-орком и их детьми, а любимая полуорка Лина была вынудена бежать. Густав не решился дезертировать и проклинал и эльфов, и себя. 

Последние недели заговор расширился. В команду противников Хольмана вошли почти весь платунг Виннегроде и даже часть людей карьериста и подхалима Прохазки. Было 17 человек, а стало почти 40. Оберст-лейтенант не учёл личности людей своего отряда. Они были не из дворцовой охранной команды, а из пограничных частей. Планируя операцию, Хольман с фон Пальнау решили, что дворцовая жандармерия малонадёжна, они преданы более августейшей семье. И вытребовали себе пограничников с юга и востока. 

Гибель принцессы стала первым звоночком, грубое обращение Штаненберга и откровенное издевательство Хольмана над беззащитным больным пленником - вторым. Пограничники не были искушены в высокой политике, но это часто были люди семейные или уроженцы глухих мест, где нравы проще и душевнее, нежели в больших городах. Скромность и стойкость Вольфганга пришлись им по сердцу. Его хворь вызывала сострадание. Полуэльф сам сколотил себе гроб, дразня голодного мальчика едой. Не один часовой мечтал хорошенько наподдать мерзавцу и прикончить штыком прямо на пороге комнаты Вольфи. Сдерживал их только приказ Виннегроде обождать пока они не окажутся за пределами тюрьмы. И вот момент настал.

- Не знаю. - просипел лейтенант. - Правда не знаю. Хольман не сказал. 

- Фон Пальнау велел отправить меня в Вольные Земли. - голос принца дрожал. 

- Значит мы едем в Раушбург или Арг-Кроче. - сделал вывод унтер. 

- Может, в Сабар. Оттуда тоже идут пароходы на запад. - заметил кто-то у заднего борта. 

- Вряд ли нас отправят обычным пароходом. - возразил Лютцель. - Даже поезд был особый. Так бы хватило пары прицепных вагонов. Скорее всего, камрады, мы едем в Арг-Кроче, на базу Судзеефлота.¹ Какой-нибудь лёгкий крейсер самое то для подобных делишек. 

- Наш дорогой оберст не побоится бунта команды? - прохрипел Виннегроде. - Нет, он что-то особое задумал. По роже его бледной читалось. Загадочная такая. 

- Как у проститутки в день жалованья. - заметили из гущи отделения. - Радость с предвкушением что отдерут по полной.

Жандармы заржали. В их среде не любили мапо.

- В вольные земли. - вздохнул Виннегроде. - Он совсем рехнулся, что ли?

- Он сказал, что меня продадут. - всхлипнул Вольфганг. - В домашние рабы. 

- Ну всё! - Лютцель сжал кулаки. - Это край! Камрады, надо решаться. В порту будет поздно.

- Вот остановимся у колодца, там потолкуем с нашими и ребятами из платунга Прохазки. - предложил сержант Энвельд. - Прикинем где будет удобнее. Нам нужно укрытие хотя бы на пару дней, а его проще найти в лесах ближе к югу. 

- Я знаю пару мест у слияния Пальны с Ислой. - сказал рыжий Волечка. - Вполне чтобы отсидеться. А уйти можно будет по реке. 

- Посмотрим по обстоятельствам. - решил Виннегроде. Сердце, вроде, немного отпустило. 

Впереди на холме показалась россыпь серых каменных домиков под островерхими крышами. Тонкий журавль колодца, небольшая пузатая кирха. 

- Остановимся в той деревне. - велел шофёру Хольман. - Надо воды набрать.

- Яволь. - кивнул Дмитриевски и моргнул пару раз задним фонарём, давая сигнал приготовиться к остановке. Колонна начала сбрасывать ход. 

Хольман нервничал. В воздухе витало нехорошее напряжение. Местные жители - всего-то пять-шесть здоровых мужиков - повылезали из трактира с кружками в руках и рассматривали конвой на отдалении. По их лицам не читалось ничего, кроме вялого любопытства, но офицер шкурой чуял враждебность селян. Откуда бы она могла взяться?

Водители с помощниками таскали вёдра, заливали баки и радиаторы. Остальная команда собралась в кружок за первым и вторым грузовиком. Некоторые просто прохаживались туда-обратно. К командиру подошёл Прохазка - остроносый тощий мобиш средних лет. 

- Херр оберст, можно на пару слов?

- Слушаю, герр обер-лейтенант. - Хольман повернул голову. Слезать с сиденья не хотелось. И вообще шевелиться не хотелось.

- Херр оберст, мои люди волнуются. Куда мы едем? Нас откомандировывали на месяц, херр оберст, а прошло уже полгода. 

- Их дело, обер-лейтенант, не волноваться и задавать вопросы, а выполнять приказы. - Отрезал Хольман. - Можете считать, что вы на войне. И точка. Если не справляетесь с неполной полуротой, может стоит подумать об отставке, а?

Прохазка вытянулся в струну, губа его дрогнула. Он судорожно втянул воздух. Полуэльф ухмыльнулся про себя. Прохазка очень хочет стать гауптманом, он сейчас жилы из себя вытянет, но порядок наведёт. 

- Есть считать себя на войне. - выпалил остроносый. 

- Людей по машинам. Нечего привлекать внимание. 

- С-с-слушаюсь! - Прохазка бросил руку к козырьку серого полевого кепи и развернулся с щёлком каблуков. 

Дмитриевски заливал добавочный бак через жестяную воронку.

Капрал дождался пока обер-лейтенант не налетит на подчинённых с воплем:

- Па-а-а-а ма-а-ашинам! А-а-атставить разговоры!

- Шеф, вообще-то он прав: в команде неладно. - тихо сообщил он начальнику.

Дмитриевски, как и сам Хольман, служил в мапо.

- Насколько неладно? - процедил сквозь зубы Хольман, не поворачивая головы.

- Они жалеют мальчишку. - Капрал перехватил пустое ведро. - Особенно Виннегроде и Добранчек. Надо было брать наших, шеф.

- Нас слишком мало, чтобы отвлекать силы МАПО для подобной операции. - процедил Хольман. - Двое суток - и мы сдадим щенка герру директору. Главное не останавливаться. - Он резко дёрнул головой, в шее хрустнуло. - Спокойно, Иржи. Всё уже, считай, кончилось. К четвергу будем дома. Вечный, как я устал. - Безнадёжно добавил оберст.

Капрал глубоко кивнул и поспешил к колодцу, где наливали воду другие шофёры.

Только на выезде из деревни Хольман заметил покосившуюся табличку "Осторожно, перемещённые лица!" Теперь ему стали понятны злые взгляды селян. Это были люди, насильно согнанные с родных земель по итогам переговоров, когда часть аргандской территории отошла Бранну. Многие оставались в своих домах во время браннской оккупации и нашли, что кайзер бранаров ничем не хуже аргандского, а в некоторых аспектах даже и получше. Но из желания обезлюдить потерянные территории их заставили силой бросить свои жилища и поселиться в глубинке Арганда. Раскидывали перемещённых по селениям жёстко, не обращая внимания на их желания. Вот и злы они на чёрные мундиры. Собственно, они на всех злы, а местные часто злы на пришлых. За тем и табличка, прибитая к чахлой липе. 

Машины разогнались и шли ровно, стук поршней и кулис, тяжёлые выдохи пара грузовиков, тихий - "юнкера". Скорость держали - 50 лиг за час, шоссе сильно виляло. Это несколько нарушало планы оберста. 

- Сворачивай на Липпенштадт. - велел он Дмитриевскому, сверившись с картой. - В Ольденбург мы уже не успеваем, едем прямо в Руандаш.

- Яволь. - коротко кивнул шофёр.

Зима в Лисковице изменила Юргена Алленаля Хольмана. Вечно подтянутый, деятельный, энергичный, собраный, он чувствовал себя намокшей губкой.

От отца ему досталось лишь второе имя и светокарточка. Мать, бабушка, дед. Покосившийся особнячок в Темерштейне в сорока лигах к востоку от Леммерберга. Риттер Хольман! Да толку с того, что риттер? Риттерство от деда по матери. Отец успел увидеть сына прежде, чем его лодка перевернулась посреди озера. Да, он был чистокровным, но изгоем. Что уж там произошло меж ним и соплеменниками никто так и не узнал. Не знала и мама, сошедшаяся с одиноким изгнанником в госпитале, где она служила в кастелянате.

Юрген Хольман родился с Даром. Но Дар достался ущербный. Когда он первый раз вздумал его применить - по наитию, никаких заклинаний одиннадцатилетний мальчик не знал - вышел кошмар. Глубокий порез на руке приятеля зарубцевался, его родители потом чуть ли не на руках Юри носили. А самого юного целителя снесло тошнотворной волной. Голова просто на части раскололась, облевался, в штанишки навалил - жуть. Откат. Магический откат. Доктор в маминой больнице пояснил:

- Бывает, фрау Хольман. У некоторых волшебников откат сильнее самого заклинания. Большинство его не замечают, но есть он у всех. Думаете, почему батальники такие долгожители? Они смерть несут, а откат прибавляет им жизни. Магия не так уж и безобидна, фрау. Ваш мальчик излечил друга, а себе нанёс тяжкую травму. Дар прекрасен - целитель. Но вот как раз ему-то чародействовать нельзя - сам себя убьёт на первой же серьёзной операции. 

Так отпал вопрос о Надмирном Университете. Колдовать Хольману было противопоказано категорически. 

Риттер! Голожопый мальчик, скачущий на ветке по деревне; тощий нескладный подросток в перешитых дедовских штанах и пиджачке за гимназической партой; дразнилки сверстников, внимание сверстниц. Речь о выборе занятия почти не шла - только офицер, как дедушка. Вопрос был в выборе училища. Пехота - без перспектив, кавалерия - отмирает, артиллерия - для заучек, флот - нет, только не вода, только не вода. Помог случай - на побывку к семье приехал обер-гауптман Роде. Он и подкинул деду мысль об училище жандармерии. Жалованье выше армейского, служба не столь опасна, на войну не пошлют. Разве что в рубежники угодит, но у них своё училище, в Кронграндоне. 

Риттер Хольман подал прошение о зачислении в Училище Жандармского Корпуса в Бранау. Он не хватал звёзд с неба, на курсе из двухсот юнкеров был где-то восьмидесятым или семидесятым по успехам. Крепкий середнячок. Первая служба - в Кроче. 

С этими Кроче в королевстве просто беда какая-то. Их три. Три маленьких городка с почти одинаковыми названиями. Сейчас они едут в Арг-Кроче на побережье Меррианского моря. В Мобеше есть Кроче-Савка, а в восточной части Арганда, южнее того самого Кронграндона, просто Кроче. Почему так вышло - Вечный ведает! Один умник высказал предположение, что Кроче - это изначальное поместье, а те, что с приставками, основаны какими-то потомками баронов фон Крауш. Но ведь Кроче звучит по-мобешски, а не по-аргандски! И род баронский не фон Кроче. Благодатная тема для словесников и географов. Не одна монография из этих Кроче родилась.

Сам же загадочный "изначальный" Кроче ничего интересного из себя не представлял - пять улиц взбираются по холмику, одна режет их все в полусклоне. Одноэтажные домишки, кирпичный заводик, до рогуля глиняных карьеров по округе. Три с половиной тысячи обывателей, бургомистр с пятью чиновниками, больница с двумя докторами, жандармская команда в восемь рыл. Железной дороги нет, ближайший полустанок - двадцать девять лиг. Грязь, куры, козы, свиньи, огороды, пьяные драки, вечера в трактире, суарэ у семи семейств, толстожопые дочки на выданье. Достойное место для потомка древнего рода. Весьма.

Но именно там Юрген начал потихоньку учиться батальной магии. По книгам, понятно. И применил новое умение на пьяном бушующем посреди улицы глиномесе. Тот рухнул без сил, а у лейтенанта прошла простуда. Постепенно он выяснил пределы своих возможностей и начал потихоньку наносить слабые чародейские ушибы и вызывать лёгкую боль у горожан. Мелочь казалось бы, но на этой мелочи он подпитывался жизненными силами. 

Вычислил его патер, тоже оказавшийся слабодарником. Был склочный провинциальный дер шкандаль, взыскание, запись в личное дело и перевод в совсем уж дыру - Гарадию. Там Юрген встретил войну, но успел эвакуироваться. Он подлечил одну фройлян и захворал сам. От отката. Его и вывезли с эшелоном беженцев в Леммерберг. 

Оттуда послали в Дессау, где его однажды навестил улыбчивый рыжий бранн и предложил обер-лейтенанту Хольману новую службу - по способностям и рекомендации давно забытого им приятеля со шрамом от кисти до локтя правой руки.