Больно ли терять человека, с которым ты знаком меньше месяца? Наверно кто-то скажет, что нет. Но Шень Юань был готов поспорить.
Было погано. Чертовски погано.
Эта женщина не была его матерью, даже этому телу родственницей не приходилась. Но почему тогда он так горько рыдал, когда не смог нащупать пульса?
Матушка была доброй. Даже слишком для такой эпохи. Её руки были всегда сморщены и грубы от постоянной работы, пахли чем-то, отдающим щелочью и травами, но её объятия и поглаживание вихрастой макушки даровали юноше душевное спокойствие. Её голос был тих и чуть скрипуч, часто прерываем кашлем и совсем не мелодичен, но её колыбельные мальчик был готов нести сквозь века.
Как же быстро такой человек сгорел болезнью. Будто свечка.
В тот день шёл дождь. Холодный, промозглый, пробирающий до костей даже несмотря на тёплый сезон. Измождённые руки испачкались в грязи и собственной крови, но семилетний мальчик лишь закусывал губу, ощущая металлический привкус во рту, и продолжал рыть. Нельзя не предать тело земле. Матушка не обретёт покоя.
Кровь, грязь и слёзы смешались в единую массу, стекая с дождём по стенкам могилы прямо на завернутое в белый тело. Всё, что мог сделать сын простой бедной прачки.
Он только пришёл в этот мир, а тот уже предпочёл сделать ему больно утратой близкого человека. Абсолютно невинного, прекрасного человека.
Матушку сгубила болезнь. В этот временной период ещё не диагностировали точно, различались названия, но Шэнь Юань прекрасно знал имя «убийцы». Это была проклятая всеми богами пневмония. Заболевание, которое в его время уже удавалось как-то лечить и подавлять. Но к чему вспоминать это, будучи в Древнем Китае, где ещё до пенициллина не дошли.
Сколько он простоял там на коленях, надрывно воя, мальчишка не помнил и не пытался считал, но в какой-то момент слёзы просто перестали идти. Кончились.
Только тогда Шэнь Юань смог протереть глаза ещё грязными пальцами и рассмотреть хоть что-то из окружения. Дождь кончился. Боль от утраты оттенялась раздражением.
/Поздравляем с завершением задания «Она забирает лучших». На ваш счёт зачислено 100 баллов/
Ребёнок глухо рыкнул. 100 баллов. Столько стоит человеческая жизнь?
/За задание высокой степи моральной тяжести вам начислена компенсация в 100 баллов/
Он не выдержал, хрипло засмеялся.
«Ты ведь только что это придумала, тварь механическая?»
Система молчала. То ли не услышала, то ли проигнорировала. Так и лучше.
Кое-как Шэнь Юань поднялся на ноги. Всё тело нещадно болело, особенно сильно ныли конечности и спина. Мальчишка плотно сжал ладони в кулаки, впиваясь в кожу нестрижеными ногтями, и вновь прикусил щеку, будто надеясь заглушить перегруз детского нелепого тельца.
Неудачливый главный герой медленно побрёл домой. Нужно хоть немного восстановиться перед следующим заданием, побери демон эту дрянную железяку. Всего месяц проходил с её голосом в голове, а уже хочется закончить.
Впрочем, кое-что ещё держало его. Перерожденец поднял взгляд к небу. Иссиня-чёрное, усыпанное звёздами, будто дорогое платье драгоценными камнями. В родном мире он такое небо видел лишь в провинциях или на окраинах. В столице звёздам не дают места земные огни большого города и облака смога, смазывающего благородные синие оттенки в грязный лилово-серый.
В полумраке ещё раздавалась песнь ночной заблудшей птицы, и за эти звуки можно было и душу продать. Ветер неспешно колыхал дикие травы, убаюкивая шелестом всё живое и даруя покой мёртвому.
Шэнь Юань любил и ненавидел «Путь гордого бессмертного демона». Ненавидел за множество хороших, но бездарно обрубленных путей и линий, за бестолковый сюжет, за картонных персонажей и бессмысленные «папапа» в каждой главе. Но любил. За мир любил, за дивных зверей и богатое царство причудливых растений, что показывали лишь на секунду ради очередной «сцены», любил, за удивительные реликвии любил. Любил и не понимал, почему другим это показалось менее интересным, чем порно с очередной сестричкой, залетевшей в гарем главного героя.
Но сейчас.он и есть главный герой. Он и есть Ло Бинхе, это его мир, бескрайний и невероятный, опьянивший перерожденца с первых секунд. И теперь он может полностью его познать. А безобразное…хах, сейчас у него есть возможность переписать всё паршивое.
Улыбка расплылась на лице. Нет, этот мир слишком прекрасен в своей жестокости, чтоб просто так его оставлять.
***
Ло Бинхе подавил слёзы, закусив до крови внутреннюю часть щеки. Кипяток прошёл по ладоням под презрительно насмешливым взглядом величественного мужчины. Жгучая ненависть вновь вспыхнула пожаром в груди, желая вырваться наружу и сжечь всё до основания, но лицо ребенка сохранило прежнее выражение.
Шэнь Цинцю в комментариях всё же защищали. Вот кто-то писал, что неправильная чайная церемония по этикету самое страшное оскорбление. И ведь парень мог в это поверить, звучало же логично. Только сейчас он был готов опровергнуть и уверенно заявить: Шень Цинцю просто дрянь. Жестокая, завистливая тварь с наклонностями садиста.
Перерожденец ведь готовился, вспоминал, прокручивал в голове. Он сделал всё правильно. Да только учителю это не помешало с холодом в глазах вылить горячую жидкость на тощие руки ученика. Он просто хотел поиздеваться, просто хотел унизить и искал повод!
«Ненавижу»
Как можно было вообще написать такого голимого мудака? Ло Бинхе даже не знал, уважать или ненавидеть автора за это. И фамилия…как знал, гад. Впрочем, перерожденец и так отказался от прошлого имени.
Уже в сарае он бинтовал наиболее обожжённую руку. Тряпка не отличалась чистотой, в реальности он бы давно занёс инфекцию, но тут от столбняка его берегла роль главного героя.
На систему мальчик внимания даже не обращал. Паршивая железяка вроде накинула баллов за задание. И снова странные расценки — плюс 25 баллов. Столько стоила боль и ожог. Звучит, как проституция с садистом-клиентом.
«Отвратительно»
— А-Ло? — послышался знакомый голосок у двери. Создание с собранными сзади косичками смотрело на него из прохода.
Ло Бинхе чуть улыбнулся. Незачем пугать сестричку.
— Я здесь, шицзе, всё в порядке, — ответил он ровным тоном, будто ничего и не случилось.
Наивная на грани глупости, но такая милая и заботливая, его шицзе оказалась ещё лучше, чем в книге. Нин Инъин оказалась святым воплощением очарования. Вредящим по неосторожности, но всё ещё воплощением очарования.
— А-Ло, откуда это? — тут же подскочила она к юноше, будто крохотная пташка.
— Наказание от учителя, ничего страшного, — продолжил натянуто улыбаться Ло Бинхе, прижимая к себе перевязанную руку.
— Ох, давай я мазь принесу! — бойко воскликнула девчушка, сверкнув тёмными глазами.
— Не надо, — резко оборвал её брюнет. Эту мазь ему будут припоминать всю жизнь в самом паршивом ключе, в этом перерожденец был полностью уверен.- Ожог заживет быстро, этот недостойный не хочет беспокоить шицзе по пустякам.
Она понуро опустила взгляд. Честно ведь желала помочь.
Юноша глубоко вздохнул, массируя переносицу чуть более здоровыми пальцами.
— Всё правда в порядке…
— Точно?
— Точно.
Кажется это был единственный человек на пике, что не смотрел на него, как на кусок помёта. Для Ло Бинхе она была единственной, кому тот не хотел бы врезать.
Хотелось надеяться, что эта шаткая дружба переживет бездну и императора, что уже не будет таким, каким был на страницах романа…
***
Ло Бинхе уже исполнилось четырнадцать.
Прекрасный возраст, особенно с учётом того, что тело наконец вышло из стадии неповоротливой сосиски, а ещё личико хранит детскую миловидность, что иногда невероятно полезно. Кто же из девочек откажет такому лапушке в помощи?
Это, впрочем, требовалось достаточно редко. Перерожденец всего добивался и сам. Сам исполнял поганые поручения, сам тренировался до обмороков, сам прочесал все доступные книги, впитывая всю информацию, что только под руку попадала. И парень гордился этим со всей искренностью, что только была. Это тело уже более натренировано, чем его прошлое. Хотя с учётом всех недугов…
«Неважно»
Неважно — твердил он себе. Неважно — соглашалась система. Всё, что было там, там и останется. Ему уже тонко намекнули в первые дни, что в родной мир он попадет только в гробу, так что, оставалось лишь адаптироваться. И это у него выходило блестяще.
Шэнь Юань прекрасно притворялся. Перед родными, перед знакомыми, перед преподавателями в универе, из которого он ушёл на втором курсе. Притворство — часть его жизни, часть жизни его окружения. Живого и настоящего Непревзойдённого Огурца видел лишь интернет, лишь комментарии на форумах и аноны, прячущие личину за серыми аватарками и глупыми никами.
Сейчас, правда, роль была сложнее. Как стать белым лотосом, если ты максимум тянешь на ядовитое болотное растение? Шэнь Юань ненавидел исполнять глупые поручения. Ненавидел терпеть издёвки братьев по школе. Ненавидел надобность делать вид, что благодарен за тумаки и побои от шисюнов. Но больше всего он ненавидел притворяться, что обожает своего учителя.
Этот скот получал удовольствие от его страданий, Ло Бинхе был просто уверен в этом. По-иному он просто не мог объяснить эти брезгливые взгляды, ломающее каналы пособие, постоянную загруженность работой и дополнительные порции наказаний за самую малую провинность. А он ведь пытался исправить это, пытался понять, за что его гнобят. Только не получилось. Видимо истинно чёрному злодею ни к чему мотивация. Значит канон был прав.
Он ненавидел учёбу здесь, но любил этот пик.
Мир всё сильнее затягивал. Перерожденец был готов молиться на библиотеку, особенно на местные трактаты о живой и неживой природе. Это было единственным, что его сдерживало. Можно было спокойно читать о каком-нибудь древнем звере или легендарном цветке без отвлечения на бессмыслицу, если конечно не считать таковой те унизительные задания.
Юноша глотал знания жадно и со всей страстью, это была его личная терапия и успокоение. Иногда в свободные минуты, которые не удалось провести за книгой, он просто сбегал в дальние закоулки пика и наблюдал за чем-нибудь. Всё отличается, всё очаровательно. После города прошлой жизни места, утопающие в зелени, касались небесами.
Старшие шутили, что он просто попал не на тот пик. И Ло Бинхе был чертовски согласен.
Если бы не чертова система, он бы попытал счастье на любом другом, хоть на том же Линьюэ, что на животных и специализируется. Но задание не дало, слишком огромный штраф вышел бы.
Ещё одним лучиком света оставалась Нин Инъин, к удивлению разделившая увлечение.
— А-Ло, смотри, сейчас распустится! — восторженно прошептала девушка, в вечерних сумерках наблюдая за бледным цветком, похожим отдалённо на лилию. «Полуночное знамение» имело грозное название, но абсолютно безвредные свойства и неприхотливый нрав в выращивании.
Красивое безобидное растение, семечко которого девушка протащила в школу и тихо вырастила вместе с Бинхе.
О, цветок этот был им как общий ребёнок. Расти-то он будет в любом случае, но вот зацветёт лишь при исполнение множества условий. И они покорно их исполняли, по очереди отлучаясь и иногда получая за праздное шатание по пику.
И оба сейчас сидели на корточках, наблюдая с замиранием сердца за распускающимися лепестками. Голубоватые прожилки шли от основания к верху, лишь когда бутон полностью раскрылся, дети увидели бледно-голубой градиент, от насыщенного небесного проходящий к белоснежному.
Шицзе широко раскрыла глаза и сдерживала восторженный писк, вызвав этим лёгкую улыбку спутника. Её восторг всегда так мил, эта эмоция грела душу.
Девочка интересовалась манией Ло Бинхе. Кажется, она одна лишь могла с явным неподдельным вниманием слушать, как ее шиди бурно рассказывает о какой-то опасной большой твари, и глаза его горят таким восторгом и благоговением, будто он Небожителя или ту самую смертельную тварь увидел.
Многое в его словах она не понимала, это полудемон понимал по глазам, но сам факт…
Никогда в жизни ему ещё не было так приятно.
Они ещё долго смотрели на цветок. Хотя Ло Бинхе всё не мог определиться, какому из своих двух цветочков взгляд дарить.
Кажется, чуть позже он именно за это и поплатился…
У Мин Фаня твёрдая рука и хорошо поставленный удар. У его друзей было всё похуже, но количество всё равно весомо давило. Кажется, ребро всё-таки сломалось.
Слёзы Нин Инъин дали ему фору на неделю и повод для боли сердца. Оплакивать цветок…девочка была чувственной натурой, эмпатичной.
«Шицзе, не плач, мы вырастим ещё, красивее прежнего!”- утешал Ло Бинхе, поглаживая девушку по спине.
«....правда ведь вырастим?....”- думал полудемон, наблюдая, как удаляется утёс с фигурой уже бывшего учителя и закрывается проход в Бесконечную Бездну.
/Миссия «Выживает сильнейший» успешно запущена!
Принять?
— Да
— Да/
***
Сера, жар, трупы. Кажется так ад описывали в христианской библии.
Каким же ленивым был создатель романа, раз и это украл почти без правок.
Силуэт в черных оборванных одеждах брёл вперед, не различая дороги. Кажется ещё немного, и Шэнь Юань забыл бы всё, включая собственное имя. Эмоций не было. Ни злости, не радости, только глобальное ничего. Как до этого дошло?
«Неважно»
Ворота открылись и осыпались буквально с пинка. Алые глаза прошлись взором по местности. Ничего живого или признаки жизни подающего. Только истлевшие кости демонов и иных неопознанных тварей. Привычно.
Бездна всегда была такой. Мёртвой, на первый взгляд. «Второй взгляд» случался в первые часы, когда что-то, казавшееся неживым, вдруг делало попытки тебя сожрать. Паршивое ощущение, когда ты не готов и морально, и физически.
Так хотелось домой. Снова нырнуть в зелень, снова увидеть лазурно-голубое небо. До истерики хотелось, до безысходного воя и желания крушить всё вокруг от несбыточности мечты. Но лишь это и двигало его вперед. Эмоции стираются, мутнеет память, скрываясь инстинктами, голодом и вечным чувством паранойи, но держится лишь одно — стремление вновь увидеть настоящее небо. И на пути этого стремления не сможет устоять ни одно существо, сколько бы сильным и агрессивным оно ни было.
В конце концов, что полуразумное нечто может сделать против будущего императора демонов?
Да и даже если разумное…
Поселения Бездны, что вставали на пути, горели пламенем, либо преклонялись перед его ореолом главного героя, вызывая самодовольную ухмылку и яркий свет демонической метки.
Но долго засиживаться здесь Ло Бинхе не собирался. Сколько бы не были интересны обитатели местного ада, его задание было совсем в другом…
/Миссия «Меч в гробнице» успешно запущена.
Приготовьтесь к вторжению/
«Вторжению?”- лишь успел подумать Ло Бинхе, берясь за Синьмо на постаменте, как тут же понял, что имела ввиду стальная сволочь.
В ушах застучало, сама голова будто оказалась меж молотом и наковальней. Ощущения, будто кто-то приклеил к ушам колонки и на всю включил что-то тяжелое и немелодичное. Но это что-то было невероятно прекрасным…
Ноги предательски подкосились, меч остался единственно опорой. Всё тело трясло, будто в лихорадке. Но к чему внешнее, если внутренне гораздо страшнее?
Это пьянило. Это чувство бесконечной власти, будто он единолично стал богом этого жалкого мирка. Богом карающим, богом злым. Месяц притупленных эмоций вспыхнул первородной злобой и чистой ненавистью.
УбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбитьУбить
Картинки вспыхивали перед глазами слишком яркими образами. Отрубленная голова обидчика. Кровоточащее тело Шэнь Цзю, лишенное всего выпирающего. Улыбка наползала на лицо сама.
Трясущиеся руки сжимали клинок. И эйфория. Он может хоть сейчас открыть разрыв и прийти к ним, несчастным уродам за масками мудрецов. И эти глупцы будут думать, что ещё что-то могут сделать. Хохот вырвался из горла, разносясь по всей бездне и смешиваясь с какофонией кровожадного шума и голосов в голове полудемона.
У̸͍͈̰́̆͢͡б̶̯̮҇͑̇̀͢и̴̢̯̲͓̏̓͡в̵͈̯͋̄͢͡а̶͈̟͔҇̆̑͢й̴̨̫̠̣͒̐͡Н̸̢̪͇̫̆́̍͡а҉̨̰͒͑̈́͡с̴̧̙͇̗̐͝и̷̡̳̘͔҇̈́̀л̶̨̛̮̘͕͑̚ӯ̴̧̗̲̬̈́̕й̸̨̘̙͆̅̿̕У̷͖̟̑̚͜͝б̴̢̙̏̉͡и̸̢͉͉̲͂͞в̶̡͖͇҇̄̉а̵̡̥̑̕й҈̪͈́̈́̕͜В̵̧̯̇̈̒͡о̴͕̖͚̉͢͝р̵̨̞͈̆͋̐͠у҈̧͚̝͇̅̉̉̕й̸̛̳͌͌͜Ў̷̢̱͝б҉͚͊͆̄͢͝и̴̨̙̖́͒͞в̷͓́̕͢а҉̧̤҇̊͋й҈͕̮̩̈͢͝Н̶̨̳̲͖̈́̑̚͠а̴̧͙̰̲̄̄̕с҈̧̛̪͉̍̋и̸̧͚̋͡л̷͍҇̃͢у̸͔̎̃̌̕͢й̶̢͈̞͑͒͠Ӳ̸̬͗͜͠б̷̡̯̃̏͊͞и̵̨̫̂̈̕в̸̡̪͇҇̅а̸̢͖̭̭̇͒͊̕й҈̳̈́̏͢͞В̶̧̛̤̝̎́̑о̴̧̤̳̍̿͌͞р҉͕̅͊̍͜͝у̴̧̤̔̄͡й̶̡̘͎͍҇̓У҉̦̩̋̕͜ͅб̷̨҇̀ͅи҈̨̛̲͙͐̎в҉̛͖̗̥̔̈̽͜а҉̖̐̀͢͞й̴͓̫̾̎͢͡Н̷̡̬̙͑̕а̴̧̛͙͔̓͊̈с҉̨̝̈̾͡и̴̟̞̘҇̓͢л҈̯͗́͜͝у̶̡͇̣̀̾̋͝й҉̧̞̿̑͝Ӯ̷̨̛͙̩̜̍б̵̯͙͚͛͢͞и҈̧̛͔͕̩̑в̵̨̩͎̓̕ͅа̴̢͔͂̂͡й̷̤̗̿͜͞В̷̢̖͖̓͠о̴͙̬̓̑͜͝р̵̧̝̐̇̕ͅͅу҈̡̭͖͂͆̿͝й҉̨͈҇̏
Кровь стучит в висках, переглушая механический голос. Система…бракованная богиня пыталась что-то хрипеть про ошибку, но растворялась в глюченном шуме.
Впервые за долгое время ему было хорошо.
Из горла соученика в его руках раздаются булькающие хрипы, пальцы проходят в окровавленную плоть, такую теплую, сочащуюся кровью. Секунда, хруст, полные ненависти и боли глаза. Мощным движением рука вбивает в землю безжизненное тело. Ещё раз, и ещё, и ещё, пока не остается только кровавая каша из перемолотых костей и мозга.
Они бояться. Они воют. Они плачут, моля о пощаде. А он улыбается, беря одного из бывших обидчиков за волосы и сдирая скальп, обнажая человеческую начинку. Громкий болезненный крик раздается в воздухе, смешиваясь с хохотом.
Он смотрит с нескрываемым презрением. Ещё хранит гордость, мерзкая крыса. Держится, даже когда два пальца с когтями входят в глазницу, к чёрту выдавливая яблоко, когда мощная нога в сапоге одним движением ломает пальцы, наступая, а потом и рёбра, что вдавились в лёгкие. Он задыхается, он хрипит, но держит взгляд.
«Ублюдок, н҈̡̛̏̈́ͅе̷̥̜͓͐̋̂͢͡н҉͖͊͒̕͜а̷̨̯͎̖̌̆͞в҈̧̛͉͔͇͊и҈̡͍͓҇̒ж҈̢̳̱̄͛͝у̵͈̰̲̏̌̍͜͠н̷̡̛̦͂͆е҈̢̮̭͋̀͠ͅн̵̧̖͛̌͞ͅа҈̧͈̘̞҇͛в̶̱̑̌͐͢͡и̸̰̘̘͊͒͜͞ж̸̨̜̱҇͋̐͒ͅу҉̧̲҇͑н̸̙̱͐̃͒͜͠е̴̡̝͔͛̐͝н̷̘̦̬̋͜͝а̸̞̌͢͡в̷̨̱̞̀̑̍͝ͅи̷̨̠҇̆̍́ж̸̪͍͂̐̋͢͝у̸̛̳̿̀̈́͜
Злоба жжётся, злоба испепеляет.
"Не моё"- пробивается в мыслях через шум. Последние отголоски ещё дают о себе знать.
Не моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моёНе моё
Он звенело, как колокол. Оно ещё держится.
«Не для того, не для того!»
Ло Бинхе попытался встать с колен. Отдать какой-то железке тело?..
Н҈̡̯̘́͗̌͞И̶̨̯̩͆̽͠-̷̢̰͙͎̆͠К̴̧̩͈̎̈͗͝О̴̧̣̝̠͗̕Г̶̡̪̤̫͗͞-̶̧̛̮̄̐͋Д̷̨̛͈͓̖̑̍А̶̢͚̰͓́͞
Не отдаст, не отпустит не даст.
"Помни небо, помни зачем мы здесь, помни небо, помни небо.”- как мантра, как набат.
Тело ещё трясёт, но мутные глаза со временем яснеют. Он больше не даст кому-то собой управлять…
***
Ло Бинхе уже восемнадцать.
Ад позади, полоса оригинального сюжета почти окончилась, осталась лишь пара деталей.
Глубокий вдох. Дворец ХуаньХуа оказался не так приятен, как перерожденец себе его представлял. Нет, несомненно, всё соответствовало книге, но…
Жить в такой обстановке особо не хотелось.
Золото. Оно было просто повсюду — лепнина на стенах, нити в одежде адептов, артефакты и украшения — куда ни кинь взгляд, попадёшь во что-то блестящее. Мир перед взором от этого уже откровенно рябил, особенно после Бездны с её мрачными, но не настолько раздражающими оттенками. Из всех комнат, полудемон взял самую аскетичную и простую, просто стараясь скрыться от этого влажного сна Мидаса. Сейчас Юань как никогда скучал по родной школе. Золото никогда не будет лучше зелени.
Отдельным пунктом выступали обитатели. Одни смотрели на него, как на восставшее божество, особенно после тех историй, что молодой император рассказал перед главой и адептами. И именно этих людей он опасался. Фанатики хуже смертельного оружия, пусть их и можно использовать в своих целях.
Вторые относились нейтрально. Спокойные ученики, среди которых Ло Бинхе заимел вполне хороших знакомых, что могли помочь по части вопросов. А третьи…
Третьи желали сбросить его прямо туда, откуда вылез бывший адепт Цанцюн. И ведь он мог их понять — сам был бы возмущен, если б приемником главы назначили какого-нибудь внезапно объявившегося адепта совсем другой школы. Но они все молчали и тупили взгляд в пол, не желая смотреть ему в лицо. Просто боялись, и было из-за чего.
В дни проживания и обучения в ХуаньХуа, парень невольно вспоминал одну цитату из русской литературы, что услышал от однокурсника: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.» Он не знал автора, не знал названия произведения, но эти слова пришлись, как родные.
Старый глава дворца проявлял слишком много внимания, хуже настойчивого любовника. Поначалу у парня были оправдания — хотел привязать к себе и этому месту потенциального сильного приемника, чтоб опозорить родную школу Ло Бинхе и выдать за достойного человека свою не в меру настырную и наглую дочь. (Ло Бинхе был готов поклясться, что Гунъи Сяо от счастья упился вином, как только узнал, что больше не жених этой истеричке)
Но это переходило все рамки. Серьёзно, он с родным отцом столько времени не проводил, сколько с пришлось с главой ХуаньХуа. То тренировки, то разговоры, то какая-нибудь церемония. Глаз уже грозился начать дёргаться, благо старик хоть руки не распускал.
Но хотел…
Ло Бинхе прекрасно чувствовал это. Так не смотрят на ученика, так не смотрят на возможного приемника или члена семьи. Хищник смотрит так на добычу, насильник смотрит так на следующую жертву. С животным плотским голодом и нездоровым блеском.
«Мерзость»
Но приходилось терпеть. Старик ему ещё нужен живым, нужно лишь немного потерпеть с натянутой улыбкой. Он ещё доберётся до правды и мотивов. А уж потом…
Из старого лиса паршивый воротник, но хорошее чучело.
Полукровка мотнул головой. Нет, кровожадные мысли конечно часть эффекта Синьмо, но нужно было стараться держать себя в руках. Нельзя позволить себе сойти с ума, он ещё не познал всё, что хотел.
Впрочем, клинок приносил определенную пользу. Когда говорил он, не было слышно Системы. Она вообще с того момента не появлялась, видимо места в голове хватало лишь на одну злобную железяку. Может позже ему прилетит наказание, но пока перерожденец наслаждался жизнью и не беспокоился.
Шаги по каменным плитам глухо звучали в коридоре и остановились у крупных ворот, что раскрылись перед Ло Бинхе после прикладывания глиняной таблички, напитанной ци. Универсальный пропуск в большинство комнат, обычная карточка на манер сянься.
Впереди его ждала личная терапия. Вспоминая оригинал, можно было подумать о чём-то непристойном, но это был всего лишь сад во внутреннем дворе. Зелёный островок посреди обители Мидаса.
Он быстрым шагом прошёл внутрь, оставляя посреди скрип дверей. Извилистая дорожка вела вглубь, мимо лекарственных трав и просто дорогих роскошных растений. Его милое детище смотрелось так невзрачно на фоне всех этих драконьих роз и сумрачных орхидей, пестрящих удивительными красками.
Полукровка без зазрения совести сел на траву. Здесь всё равно редко в это время кто-то ходит — доступ только у травнического направления и приближенных к главе.
Бледный цветок на тонком вьющемся стебле с трудом создал бутон, но обильно давал листья, делаясь похожим на сорную траву. Полуночное знамение тут совсем плохо росло, тот, что посадила Нин Инъин в своё время, на этом этапе уже раскрылся, а тут и прожилки с трудом виднеются.
Парень глубоко вздохнул, принявшись ухаживать за растеньицами по мере надобности. Контакт помогает морально разгрузиться. Где-то демон полил, где-то прополол, где-то напитал ци — и вот уже он расслабленно улыбался, уходя из сада. Цветок ещё вырастет, как наверняка выросла в красивейшую из дев его милая шицзе. Как, интересно, она без него там? Тоскует ли или канон уже настолько изменился?
«Нужно будет выведать информацию”- думал Ло Бинхе, возвращаясь в свою комнату.
Как только всё решится, он съедет на Цинцюн и пересадит своё творение туда, к первому. И полукровка надеялся, что будет делать это со своей подругой по увлечению.
Только планам не суждено было случиться. По крайней мере одному. Придя на следующий день к дорогому цветку, перерожденец обнаружил на его месте лишь куст какого-то сорта златых королевских хризантем и из разговоров выяснил, что посадить его именно на это место приказала малая хозяйка дворца…
***
— То есть ты сунул её в нашпигованный гвоздями стальной саркофаг и поставил его над огнём? — переспросил Мэнмо, смотря на ученика с неподдельным удивлением.
— Д-да, — лишь кивнул Ло Бинхе, обнимая колени. Пространство вокруг представляло из себя…белую пустоту с диваном и тумбой с телевизором посередине.
— Интересный гибрид железной девы и…как же его там…скифского быка, — кивнул сам себе Старейшина. Судя по блеклым глазам юноши, похвалу он не оценил.
Если в каноне старый демон был для главного героя просто учителем, то в случае Шэнь Юаня мужчина стал тем самым школьным психологом, что разделяет ещё минимум десять должностей, включая того, с кем можно обсудить фильм или книгу.
То что система не засчитывала визуальные образы, как способ раскрыть тайну о перерождении, Юань заметил с первых занятий. И, честно говоря. сильно удивился, ведь квесты во сне железная стерва могла. Впрочем, он ни на что не жаловался — жизнь так стала лишь интереснее.
Говорить напрямую всё ещё было нельзя, но вот показывать…по фильмам, по книгам на иллюзорных полках и странным приборам старейшина Мэнмо прекрасно понял, откуда его распрекрасный ученик. Понял, и удивительно быстро принял, будто знал, что весь мир — симуляция, а он сам — непись со второго плана, и это ему совсем не мешало.
Тот лишь с удовольствием пользовался благами цивиллизации во сне, особенно оценил кинематограф. Отношения меж учеником и учителем это конечно улучшило практически до отцовских. Мэнмо даже стал свидетелем сцены, которую однажды переживёт почти каждый родитель — воспитанник в неприличной одежде и откровенно пьяном виде пел странные песни и пританцовывал на столе. Ругани не было лишь потому, что Старейшина оказался до глубины души поражен тем, что его ученик так быстро смог сотворить опьянение в сонном пространстве. Проще говоря, пили они в итоге вместе. Да и можно простить старательному ученику с горящими глазами один такой проступок.
— Не беспокойся ты так. Впервые убиваешь что ли? — фыркнул он, поглаживая юношу по волосам. Мастер узнал его настоящий возраст лишь после обретения Синьмо, но всё равно продолжал детски именовать воспитанника. В любом случае Юань был гораздо его младше.
— Нет, но…- он закусил губу. раньше он убивал, по сути, лишь из нужды и в качестве самозащиты, но сейчас…
Она ведь просто его бесила. Не более. И уничтожила цветок…
— Это нормально. Кровь кипит, самый возраст, ещё и Синьмо требует разрядки, — продолжал Мэнмо.- Можно и другим способом его удовлетворять, но он тебе не подойдёт…
— Сексом?
— Сексом. Но посмотри правде в глаза, тебе он не особо интересен, — усмешка явилась на лице старика. Ло Бинхе не отрицал этих слов. Раньше он мог спустить пар на портрет красотки или что-то вроде того, но сейчас единственной девушкой в его снах была Ядовитый плющ, и то появилась она всего один раз года четыре назад. И не знал он, стыдиться или радоваться.
— Просто прими это, как часть темперамента по крови. Сильный демон может сдерживаться, но нужно иногда сорваться.
— Я пытаюсь, но это первый раз, когда я…- промямлил он, но продолжил в мыслях.- «.убил не за что»
— Всё вы люди усложняете, — закатил глаза Мэнмо.- Лучше ответь этому старику, есть ли повод бояться за твою голову? Папаша этой дамы не хватится?
— Хватится. Но ничего не найдёт. Да и скоро ему станет не до этого.
— Решил воплотить план раньше?
— Да.
— Ты же собирался тянуть до суда, — прищурился седой демон, чуть ближе двинувшись.
— Да, но мой срыв это приблизил. Основные доказательства он уже собрал, останется лишь прочитать, свидетельницу нашёл. А я нашёл уже достаточно грязи на него.
— Не спеши и будь осторожен, — фыркнул он беззлобно. — Этот старик не хочет пережить своего же ученика.
— Пфф, не беспокойтесь, Старейшина. Умрёт кто угодно, но не я, — ухмыльнулся Шень Юань, откидываясь на спинку.
— Какая самоуверенность, не разочаруй меня в таком случае, — показательно строго выдал он, но перерожденец ведь знал, как на самом деле относится к нему наставник. Не врал он, когда хвалил и поощрял.- В любом случае, пора бы к занятию приступить. Снова отработаем мыслеобразы.
— ....вы опять хотите полнометражки про серийных убийц посмотреть? — слегка обречённо спросил Шень Юань, вспоминая, как неделю был вынужден показывать демону современных маньяков, пытаясь при этом вспомнить хоть что-то о них.
— Нет, возрадуйся, — ухмыльнулся он, поселяя лучик надежды и тут же его гася.- Сегодня хочу казнь Мари Антуа…кхе, Антуане…да что ж у этих ев-ро-пей-цев, такие сложные имена?!
Парень хотел выть и скатиться под диван, но был оборван громким: «Резвее, резвее, чтоб передо мной сейчас же стояла ги....гильотина, демон подери эти названия, и я не сомневался в её существовании."
***
Кровь оседала на клинке и впитывалась в металл.
Ло Бинхе неторопливой походкой шел средь мертвых тел. Идиоты, они правда решили, что могут что-то сделать против него? Революционеры из детского сада.
На златых одеждах, подобно цветам, распускались бурые пятна. Сохранять власть оказалось достаточно трудно, стоило отлучиться на захват любимой школы, как его корманный орден взбунтовался, точнее поднялись с колен те, кто ненавидел его с самого начала. Потеряли из виду пугало в лице Старого главы, «пропавшего без вести». Только вот они забыли, что с приходом нового, старые правила никуда не деваются. Иронично, их сдали собственные собратья.
Впрочем, что удивительного? Его здесь любят. Все любят. Или любят его кровь, что не даёт принять глупых решений. Что поделать, будни у власти сложны, а у власти, старающейся не пролить лишней крови — неподъёмны.
Обычно он старался решить проблемы мирно. Правда. Просто сейчас так совпало. И Синьмо было голодно…хороший хозяин не оставит зверя без корма. И растение без удобрений — шепчущие розы так хорошо растут на крови, что оставалось лишь диву даваться. Скоро точно их запах будет бродить по коридорам золотого дворца.
Жаль, что он этого не застанет — дела-дела. Всего-то нужно подчинить всю оставшуюся Поднебесную и разобраться с парочкой проблем. Да и сад на Цинцзин ещё не приведён толком в порядок.
Первый пункт не вызывал опасений. Хах, ну кто же устоит перед главным героем, фактически, богом этого уродливого по скелету мира? К тому же, он же такой хороший и милостивый — не убийство, а парализация и немного крови особо важным личностям, чтоб не делали лишнего. Почти дипломатия, и главное поменьше крови.
«Сумасшедший”- звякнул в голове хриплый от крика голос.
Нет. Не может он быть сумасшедшим. Сумасшедшие рубят всех направо и налево, а он не всех подряд, да и не во всех направлениях. Шан Цинхуа…нет, Самолёт лжёт.
А вот и имя его второй проблемы. Господин-автор этого чудного мира.
Раньше Ло Бинхе думал, что это он неудачлив, но смотря на ещё одного перерожденца, начинал понимать, как сильно ошибался. Попасть в предателя, который умрёт где-то на середине истории, потеха всем окружающим да и только. Факт существования коллеги всплыл случайно неприметной тетрадочкой на родном пике. Тетрадочкой на ломанном английском, содержащей именования артефактов, их положения и примечания. Подъём документов — пик к тому времени уже пал к его ногам вместо со скованным телом Юэ Цинъюаня- и по почерку опознан слабейший из горных лордов, что, вот незадача, именно в это время решил пуститься в бега в неизвестные дали.
Мобей Цзюнь сейчас был бы очень полезен но…хех, это было случайно, честно.
Впрочем, сейчас важнее его трусливый слуга. Трусливый, но достаточно смелый, чтоб покрывать беглого преступника, еще и именно ЕГО.
Шэнь Цинцю оказался на суде сразу, как до него добрались загребущие руки Ло Бинхе. Обвинения выданы приговор оглашен, наказание вступило в силу. Зачем пересмотр или дополнительные телодвижения, если канон уже всё показал?
Синьмо удовлетворенно звякнуло. От одних только воспоминаний о том, как на него смотрел бывший учитель во время процесса, парню становилось попросту хорошо. Только гад сбежал. Как в тот момент бесился полукровка словами не передать, комната была разрушена вдребезги, если не в пыль.
А потом он нашёлся. В компании жалкого лорда Аньдин. Жалкого лорда, оказавшегося автором и тем, кто оставил ему шрам на половину лица, что ещё долго не затянется. Впрочем, так теперь легче давить на жалость.
Если раньше он ненавидел Самолёта-Рассекающего-Небеса просто за испорченный мир, то теперь к этому прибавились пункты с укрыванием любимой игрушки, уничтожением единственной поляны с редким видом растений и уродованием лица. Такое уже не прощалось.
Хомяк достаточно громко орал, когда ему отрезали лапки. И оставляли леденеть на Северных пустошах. И плакал, смотря на новоявленного «человека-палку». Но это всё во сне. Может быть это было жестоко, да и сильно влияло, но был дополнительный плюс — страдания учителя как бальзам на душу. Эта тварь должна мучиться до конца и со вкусом.
Кто же знал, что праведный лорд Пика Искусств окажется обрезанным рукавом, а его партнёром — человек, расписавший пять томов порно в разных вариациях. Старейшина Мэнмо уже всё донёс (старик слишком предан своему ученику, чтоб отказаться помочь с планами), что требовалось, их отношения были ясны, как день, да сам тот факт, что Шэнь Цинцю с демоном на сговор пошёл из-за уговоров Шан Цинхуа что-то значит!
Это можно было использовать. Когда страдает один, больно и другому. Как парное совершенствование, но парная пытка.
Ло Бинхе предвкушающе улыбался. Как, наверно, обидно им будет узнать о предательстве, особенно его ненаглядному учителю, впервые доверившемуся, а уж когда больно станет бывшему главе Аньдин…
Шан Цинхуа же сгрызет себя сам. Просто потому, что не смог ничего изменить. Пусть почувствует истинную безысходность и отчаянье от отсутствия выбора.
Во снах полукровка уже достаточно хорошо показал, что станет с его любимым А-Цзю, или как они себя там звали друг друга. О, кем только Бинхе не стал — и чудовищем, и маньяком, и психопатом. Бред. Как и оправдание лорда Пика Цинцзин. Самолёт просто врет, чтобы выгородить муженька, не может быть, что все грехи Шэнь Цинцю подделаны.
Ло Бинхе не может быть не прав.
Ло Бинхе же главный герой, он всегда истинен в суждениях, он не может ошибаться.
Полудемон быстрым шагом покинул помещение. За ним ещё уберут, ему же самому надо переодеться перед встречей «гостей», что скоро прибудут. Сегодня романтичная история этих лжецов окончится, начиная арку триумфа героя.
Он не может быть неправ.
«Но почему эти мысли словно не мои…»— раздался шепоток где-то в глубине сознания.
Брюнет мотнул головой. Бред. Он себя контролирует. Он же главный герой, он всегда превозмогает и оказывается положительной стороной.
«Тогда почему шицзе так на нас смотрела?»— снова послышался гнусный шёпот. Сердце больно кольнуло. Бред-бред-бред.
— Надо выпить…- прошептал сам себе Ло Бинхе, пропадая во мраке зала.
»