Шэнь Цзю уныло смотрел в окно.

Ночь была спокойная, тихая, удивительно погожая, даже с полной луной. Удивительно мирная для ночи после нападения этого проклятого всеми богами отродья.

Впрочем, если что-то происходит слишком часто, это что-то перестаёт волновать. Особенно человека с талисманом, переносящим в безопасное место. Да, амулет немного повредился, но на данный момент был во вполне рабочем состоянии. Починили.

Взгляд из-под полуприкрытых век сместился на товарища. Цинхуа уснул прямо на записях, опустив щеку на собственные исчерченные царапинами ладони. В последние дни бывший горный лорд себя загонял, хотя с учетом ситуации это не шибко удивительно.

Постоянные бега и полулегальный шаткий заработок. Когда Шэнь Цзю шёл в заклинатели, он так надеялся, что забудет наконец эти слова. Невольно перед глазами вспыхнул образ гадкой улыбки бывшего учителя. О да, он бы точно сейчас злорадно посмеялся, смотря на это. Впрочем, из преисподней открывается не слишком хороший вид и угол обзора.

Сожалеть о чём-либо уже слишком поздно. Остается только смириться и привыкнуть, приспособиться. Если самому Шэнь Цзю нужно было время, то его попутчик достаточно быстро освоился в кочевой жизни. Или просто успешно сделал вид. Бывший глава Аньдин слишком хорошо притворялся и лгал. Слишком хорошо для других, но бывший раб прекрасно чувствовал, когда ему врут и недоговаривают. На каждое «Всё хорошо» от коллеги разум выдавал ёмкое «Лжёт».

С этим нужно было что-то делать, но времени и возможностей чертовски не хватало. Как и сил. Сейчас оставалось лишь наблюдать и держать хоть под каким-то фантомным контролем.

От тревожности был лишь один небольшой плюс. Каждый старался утопиться в своей работе. Они уже мельком обследовали пару рощ, проходя рядом, и денег с результатов обследований хватало на вынужденные перебежки по трактирам и прочим ночлежкам.

Вспоминая то, что творилось на рынках, на коих приходилось закупаться, мужчина даже начинал чувствовать к собрату по несчастью некое уважение. Так красиво что-то впарить или наоборот — стребовать скидку нужно иметь талант. И Шан Цинхуа явно его имел. Торгаши в его присутствии начинали молиться, чувствуя приближение скандала. И при всём при этом у ночного кошмара продавцов были такие невинные глаза. Актёр, не иначе.

Впрочем, искренностью он фонить тоже мог. И практиковал это преимущественно перед Шэнь Цзю, утаскивая его куда-то в глубь чащи и очень увлеченно забалтывая о какой-то ему известной травке. Знаний об этом у бывшего главы Аньдин явно было если не больше, чем у Му Цифана, то хотя бы столько же, сколько у его учеников. Кажется только в этом рассуждении неудачливый учитель в полной мере понял, как ошибался в отношении вершины снабженцев. Эти люди могли разбираться во многом просто потому, что перевозили это «многое».

Хотя могло быть и так, что это просто следствие его «провидческого дара». Такую дурь ещё придумать надо, а с таким честным взглядом выдавать… Неужели реально думал, что Цзю в это поверит?

Желания снова допытываться, однако, не возникало. Шан Цинхуа своим поведением явно показал, что правду и на смертном одре не скажет, а значит остается лишь ждать и постепенно выуживать информацию из слов и поведения. До правды он ещё докопается, если не напрямую, то хотя бы окольным путём.

Слишком уж много странностей в одном человеке, причём вполне конкретных.

Шан Цинхуа мог просто замереть и стоять с пустым взглядом. Мог долго пялиться в пустой угол, будто там что-то есть, а потом чему-то хмуриться и тихо, неслышным шёпотом ругаться, бурча что-то про несправедливость и дорогие расценки.

Но это было терпимо. В школе было мало истинно здоровых людей, каждый прошёл что-то, что могло сломать человека надвое. Но одну странность попутчика бывший глава Пика Искусств просто ненавидел.

Это взгляд. Эта омерзительная жалость на дне светло-янтарной радужки. От этого мужчину буквально тошнило. Коллега по несчастью смотрел на него иногда совсем так же, как названный брат.

Шэнь Цзю не нужна была чужая жалость. Ему она была отвратительна.

Извинения никогда не помогают. Что толку просить прощение, если уже облажался и жертва этого «облажался» выползла из ситуации сама, не дождавшись помощи?

Он со всем справился сам, всего добился на голом труде и своём уме, сам рано повзрослел и возвысился над другими. Чему сожалеть, демоны их задери?

Мужчина раздраженно мотнул головой. Нужно меньше думать о таком. Поводов к волнению и нервотрёпке и так слишком много.

***

— Он убьёт меня, убьёт меня! — срывался на крик Шан Цинхуа, истошно дёргаясь на простынях.

С момента пробуждения его в таком состоянии прошло примерно одно горение палочки благовоний.

Шэнь Цзю не знал, что ему делать. Он не умел успокаивать людей. Никогда не умел.

Всё началось с кошмара. С испуганного крика и плача на соседней койке дешевого постоялого дома, где они остановились. Ещё вечером всё было хорошо — после успешной продажи части ингредиентов, оба беглеца даже смогли расслабиться под пару бокалов вина.

Когда Шан Цинхуа пьёт, он всегда улыбается и пожмуривает глаза, наливая себе ещё чарку вина и о чем-то щебеча. Часто собрат по несчастью не понимал половины слов, что он произнёс, но тем не менее кивал и слушал дальше. А что им ещё остается? Для чего они ещё это делают?

Цзю никогда не пил больше двух чарок. Просто чтоб не оказаться в том состоянии, в коем ничто в твоем теле уже тебе не подчиняется. Хах, подсознательный страх оказаться в беспомощном положении и под чьим-то контролем. Приятное ощущение затуманенности разума уже было для него желаемым эффектом, оттого в большем мужчина не нуждался. Шан Цинхуа же меры этой не ведал и вскоре оказывался в полулежачем состоянии на столе.

Это казалось нелепым. И немного забавным. Особенно для пьяного беглеца.

Шисюн в таком состоянии много жаловался и откровенно плакался. Снова много непонятных слов, из которых с трудом выстраивались логические цепочки, снова повторяющиеся слова о несправедливости. Снова требуется лишь покивать. Лучше так, чем попутчик с истерикой. А после его каждодневное чудовище лезло в тактильный контакт…

В такие моменты Шэнь Цзю откровенно вздрагивал, а в первые разы вообще просто отталкивал мужчину, но...

В итоге просто перестал противиться. Тревожность поначалу выла раненным зверем, но всё же приутихла. Наверно потому, что бывший глава Цанцюн просто не воспринимал Шан Цинхуа, как более сильного или хотя бы равного. По физической силе он всё же значительно отставал.

Пристроившись и вдоволь наплакавшись в чужое плечо о тяжести этого поганого мира, он просто засыпал. Тогда уже Шэнь Цинцю мог разжать худые руки, что обвились вокруг тела, и уложить пьяницу несчастного досыпать ночь.

Сейчас всё было также. Но он просто вскочил посреди ночи с воем и плачем, всё безудержно проговаривая:

— Он меня убьёт, он меня убьёт, убьёт, убьёт…- всё твердили потрескавшиеся губы и начинались слёзы истерики.

Мужчина дал ему пощёчину. Одну, две, три, пять. Просто надеялся, что он придёт в себя, просто надеялся услышать его возмущение.

Слёзы всё так же текли. Алели яркие следы от ударов. Он не затихал, он трясся и скулил от страха и одному ему лишь ведомой боли.

Руки тряхнуло уже у Шэнь Цзю. Не получается, ни черта не получается!

Разум лихорадочно искал решение, но утыкался в тупики и продолжал.

“ — Ну же, ну же, не плачь, Сяо Цзю, это просто дурной сон, всё хорошо…твой Ци-гэ уже здесь.»

Голос был подобен грому несмотря на малую громкость. Мужчина поморщился. Поганое воспоминание. Поганый Ци-гэ. Поганые его объятия. Поганое его тепло.

Руки снова дрогнули. На него смотрели полные отчаянья глаза.

Сохранившие изящество руки прижали к себе несуразное трясущееся тело. Шан Цинхуа быстро вцепился в его одежду, утыкаясь в грудь и глухо всхлипывая. Бывший раб отрывисто прошелся по волосам ладонью. Не привык, не умеет.

Ещё раз, ещё… Движения стали плавными. Плач стал постепенно затихать.

— Всё будет хорошо. Он не доберётся. Мы справимся, — твердил бывший учитель, словно мантры. Само состояние его было близко к странному трансу.

Наконец, попутчик затих. Шэнь Цзю отстранился и облегченно выдохнул.

«Наконец-то, он уснул.»

***

— НЕТ! — рявкнул Шэнь Цзю, смотря на это безобразие.

— Ну Шэнь-шисюн, трое лучше чем два! Если цель общая, почему не объединиться? — возразил товарищ, заставив лицо бывшего лорда пика Цинцзин исказиться раздражением и гневом.

— Ты головой ударился? Я ни за что не буду сотрудничать с демоном! — продолжил мужчина. На соратника не хватало злости, — И что это за оправдание? «Я устал ему служить, он безумен». Он нас обманывает!

— Кто бы мог подумать, что легендарный меч Сюя окажется хуже истеричной барышни, — раздался за их спинами насмешливый голос. Объект разговора сложил руки на груди, чуть склонив в бок седую голову.

В их сон вошёл Старейшина Мэнмо. Сильнейший демон снов, задери его его же собратья!

Белое бескрайнее пространство, подёрнутое туманом, давило пустотой. Шень Цзю и раньше не особо любил видеть образы во снах, слишком уж часто к нему приходили кошмары, но сейчас это перешло все рамки.

Этот демон был здесь даже меньше одного тления палочки благовоний, но беглец уже жаждал видеть его голову отдельно от тела, и останавливал мужчину лишь факт полного отсутствия онного.

— А кто бы мог подумать что один из сильнейших демонических старейшин пойдёт просить помощи в предательстве у людей, так ещё и заклинателей? — не сдержал яда Шень Цинцю.

Алые глаза опасно прищурились.

— Это не мне нужна помощь, это вам она нужна.

— Ну не мы же нагло ворвались в чужой сон.

Здесь не было воздуха, но будь он, точно бы раскалился от напряжения двух потенциальных врагов/союзников.

— Таак, давайте не будем сориться! — меж ними встал Цинхуа. Эта попытка уладить конфликт казалась просто смешной обоим участникам.- Серьёзно, вы хотите поубивать друг друга на радость на Ло Бинхе? Можно же просто договориться…

— Не буду я с ним ни о чём договариваться, — фыркнул Шэнь Цзю, отворачиваясь.

— Как будто мне всё это в радость, — хмыкнул в ответ Мэнмо.

Цинхуа глубоко вздохнул, потирая виски.

Сколько бывший глава Аньдин уговаривал его, мужчина уже не помнил. Но по итогу всё же согласился. Кривил губы, характерно гневно щурился, но согласился.

— Я думал, что твой прошлый опыт с демонами показал тебе, что это заранее плохая идея. Видимо, я сильно переоценил твои умственные способности, -проговорил Шэнь Цзю, прикрывая лицо веером.

— Я знаю, что это потенциально плохая идея, но…стоит хотя бы попытаться. В нашем положении шансы на жизнь и так паршивые, хуже их уже не сделать, — криво усмехнулся Шан Цинхуа. И что-то в этих глазах полыхнуло болезненной безысходностью. Они оба ещё помнили ту ночь и тот сон.

— Не говори потом, что я не предупреждал, — вздохнул он. Веер с щелчком захлопнулся.

— Всё? — вновь раздался чуть сиплый голос Старейшины. Кажется, он уже устал ждать.

— Да. Мы согласны, — ответил Шень Цзю, не сводя с него внимательного изучающего взгляда.

Судя по усмешке демона, он и не ждал иного результата.

***

— Так что там с Ло Бинхе?

— Занят цветником.

— Так и знал, что это животное первым делом своё тело удовлетворять кинется, — фыркнул бывший глава Цанцюн. Как это демон, и не занимается насилием.

— Вы меня не поняли. Не этот «цветник». Обычный. С растениями. А вы, лорд Шэнь, видимо сами по «домам увеселения» соскучились, раз первым делом о них думаете.

Шэнь Цзю уже хотел выдать какую-то колкость, но товарищ по несчастью вернул разговор в прошлое русло.

— То есть как это «не этот»? В смысле растения? — он выглядел искренне удивлённым, будто ожидал совсем другого.

— В прямом. У него из женщин только шицзе с которой он пылинки сдувает, и Ша Хуалин, которая его кровать только в сладких грёзах видит. Тут про другое. От того, как он Синьмо использует, предки в мавзолее наверно перевернулись уже под сотню раз, — бессовестно сдавал своего ученика Старейшина.- Целый день где-то пропадает, приносит с собой какую-нибудь хризантему и порхает над ней потом, как курица над яйцами. Изредка, правда, выходит наконец свои прямые обязанности руководителя исполнить, но всё в основном скидывает на кого-либо.

Шан Цинхуа не выдержал. Сначала он просто секунд пять, не мигая, в сторону смотрел, видимо осмысливая, а потом просто свалился с безудержным хохотом.

— И он ещё язвил, что это мы с горя в травники ушли, — закатил глаза Шэнь Цзю.- Как ваши вообще ему подчиняются?

— Если отвлечь его от цветов, к примеру, внеплановым бунтом, он звереет быстро и отходит лишь когда стоит по уши в крови предводителя восстания. После четырёх попыток никто больше особо перечить не пытается. Лезть на сумасшедшего себе дороже.

Шэнь Цзю невольно усмехнулся. Сумасшедший даже среди демонов, почему он даже не удивлен? Впрочем, это могло сыграть во благо…

***

— Неправильно вы, лорд Шэнь, корень выкапываете, с таким подходом его только обратно в землю вернуть можно, из уважения к почившему, — раздался ехидный голос над ухом. Бывший глава Пика Искусств сжал ботву несчастного растения с такой силой, что из нее пошёл сок, но, впрочем, сдержал лицо.

— Правда? Какая досада…может сами, на практике покажете, уважаемый Старейшина? — прыснул ядом он, оборачиваясь на источник. Полупрозрачный силуэт скривил губы и гневно сверкнул глазами. Уже из-за этой физиономии Шэнь Цзю не так сильно жалел, что весь лес вместе с товарищем обшарил в поиске того несчастного зеркала. Артефакт мог воплощать в призрачном облике тех созданий, что лишились тела, и на данный момент он висел на поясе у Шан Цинхуа.

Прекрасной чертой этой вещицы было то, что призванный призрак не имел никакой связи с материальной реальностью, то есть даже самый маленький предмет сдвинуть не мог.

Отчасти, это делало демона бесполезным, но его участие в общей цели было иным. Как-никак глаза и уши на вражеской территории, даже в таком виде, всегда полезны (Цинхуа на этих словах криво улыбнулся).

Демон был с ними уже месяц. Месяц странствий по стране и попыток избежать кончины особо жестоким способом. Бинхе становился всё активнее и злее, заклинатель уже не считал, сколько они получили ран от этого отродья, явно свихнувшегося окончательно от собственной безнаказанности и яркого разочарования. Всё не мог поймать и бесился, будто малое дитя, которое не получило желанной игрушки.

Компания демона бывшего главу Пика Искусств откровенно раздражала, впрочем, было это абсолютно взаимно. И Старейшина, и горный лорд постоянно переругивались меж собой, но со временем эти размолвки теряли былую яркость. Но подозрения ещё цвели и пахли. Все же знают демоническую природу, так?

— Щенок, — он почти рычал.

— Старик, — шипел ответно Шэнь Цзю.

— А может не будете отвлекаться и мы пораньше уйдём отсюда? — крикнул из-за кустов бывший глава Пика Снабжения.

Шан Цинхуа в последнее время работал ещё более запойно и почти не спал. Если раньше он хотя бы отключал прямо на записях, то сейчас он спал только когда падал в забытье. Кошмары обострились, просыпался он всегда с криком и трясущимся телом, но молчал каждый раз на вопрос о том, что же он увидел. Молчал или снова лгал.

Макушка с растрепанным пучком замаячила впереди. Невероятно усталый и заморенный, с крупными синяками под глазами и пугающе бледной кожей. В ушах привычный отзвук.

«Всё хорошо»

Сколько же можно так врать?

И почему самому от этого вида становится так погано…

— Что у вас опять? Из-за чего спор на этот раз? Что не поделили? — прикрыл он веки и помассировал виски. На поясе висел мешок, из коего торчали белые кривые коренья. Серый чертополох. Лекарственное и защитное растение, достаточно дорогое, ибо трудно находимое. Шан Цинхуа снова использовал свой «пророческий дар».

— Уже не из-за чего, — бросил Шэнь Цзю, отворачиваясь и вновь принимаясь корчевать.

Мэнмо поджал губы и промолчал. Удивительно, что он вообще так может.

Причина молчания окинула их двоих вглядом и снова глубоко вздохнула.

-…если что, я отойду чуть подальше, — только произнёс он негромко, удаляясь.

— Свежеподнятый труп выглядит лучше, — пробормотал старый демон, смотря вслед удаляющемуся мужчине.

— Ещё немного, и это название ему пойдёт больше, — мрачно продолжил уже заклинатель.

— Собираешься делать с этим что-то?

— Он не даётся. Угрозы не помогают.

— Разве я имел ввиду слова? Просто подсыпь ему снотворного, к чему усложнять, — фыркнул Мэнмо. Шэнь Цзю ненавидел демонов. Всех, без исключения. И даже этот вызывал в нем заклинательский гнев, но…

Глупо не признавать, что если не обращать внимания на весь яд в его речи, можно было хорошо побеседовать. Хотя различия культур и воспитания ещё слишком хорошо просматривались.

— Низко, — лишь бросил мужчина. Иронично было это говорить тому, кто шел к успеху по головам. Впрочем, сейчас ведь речь шла о совсем ином. Не та ситуация, не те декорации, не тот сценарий.- но сам он спать не ляжет. Придётся так…

— Надо же, зерно разумности, — усмехнулся собеседник и получил испепеляющий взгляд.

Повисла тишина, но…

— Это ведь вы его пытаете, — нахмурился мужчина, смотря на старого демона.

— Нет, — меланхолично произнес Мэнмо. Паранойя молчала, как водная гладь в штиль. Так убедительно врёт или всё-таки не имеет вины.- Твоя подозрительность либо убьёт тебя, либо позволит дожить до глубокой старости. Даже уважаю.

Шэнь Цзю не сдержал кривой ухмылки. Уважение от демона, сомнительное достижение.

— Не кривись так, не многие люди смогли услышать такое.

— А те, кто услышали, всё равно умерли?

-…язва малолетняя.

— Перенимаю и делюсь опытом, уважаемый старейшина, — ухмыльнулся бывший глава пика искусств.

— В любом случае, — перевел он тему.- я не при чём. Его сны мне теперь недоступны.

— Надо же, один из сильнейших демонов не может проникнуть в сон заклинателя, что и до отметки «средне» не дотянулся.

— Меньше яда в голосе, щенок, не дорос ещё, — хмыкнул он. — После пары посещений что-то перекрыло мне проход.

— И что это вы конечно же не знаете, — прищурился заклинатель, внимательно наблюдая за мимикой старейшины.

— Да, — отвернулся демон.

— Врёте.

Он промолчал. Тишина окутывала лес, прерывая её лишь трелями незримых птиц и отдалённым звуком шелеста, что создавал Шан Цинхуа. Шэнь Цзю всё ещё пристально смотрел на собеседника, ожидая ответа. Раз уж играет в союзника, то пусть договаривает.

— Это был Ло Бинхе. Доволен? — хмыкнул Старейшина Мэнмо, хмуро смотря на мужчину.

Бывший глава Цанцюн не смог скрыть шока и некой доли страха.

— Почему вы ничего не сказали?! — он рывком подскочил к призраку и даже повысил голос. Не естественный гнев клокотал в горле. Этот гад всё знал и промолчал! Проклятый предатель…

— А это чему-то помогло бы? Ты смог бы что-то с этим делать? — усмехнулся Старейшина, поддавшись вперёд.- Ну-ну, удачи! Видимо все падения за последнее время ты благополучно забыл. Ах да, тебе же твой ненаглядный здравый взгляд на вещи загораживает!

— Он не мой «ненаглядный», — прошипел Шэнь Цзю

— Не перебивай! Ты в любом случае не можешь ничего сделать, я его этому научил, я лучше знаю, — проговорил он с нескрываемым раздражением.- Но если так хочешь — вперед, могу попытаться протолкнуть тебя к нему в сон, борись, сколько хочется, правда я думал, что люди боли боятся и предпочитают менее болезненные способы самоубийства.

— Можно было хотя бы попытаться поискать тактику против него…

— Нельзя. Ничто не поможет.

Горный лорд отстранился, возвращаясь к работе. Злость кипела по венам, по всему естеству. Почему этот звереныш не мог просто сдохнуть там, в Бездне? Какого демона он вообще вылез наружу, всем бы было лучше, если бы он просто сдох!

И почему он вообще полез в сны именно Шан Цинхуа? Колкий намёк самому Шэнь Цинцю, что обычно первым из отряда убивают самого сильного, и сейчас это не он?

Или Ло Бинхе просто узнал, что так упорно скрывал бывший глава Аньдин от них всех…

Собственное бессилие сейчас грызло мужчину хуже демонического зверя.

-…я могу попытаться установить барьеры. Ничего не могу обещать, руки мои связаны, сам понимаешь, что будет, если он меня раскроет, — вдруг послышался голос Мэнмо. Старейшина не смотрел в глаза. Выдает нервозность. Но то, что сам предложил, вызывало тревогу и надежду.

Уже вечерело. Алый шар солнца уже закатился за горизонт и залил небо мягким розоватым, переходящим в благородные оттенки синего.

Шан Цинхуа шёл к ним. Пора в ту грязную комнатку, сейчас заменявшую им двор. Мужчина устало улыбался, видимо, будучи довольным своей работой.

— …спасибо, — лишь шепнул Шэнь Цзю, поднимаясь. Бывший глава Аньдин не должен ни о чём узнать…