Боги Эрды, созванные со всех концов в чертог, расположились неровным кругом и ждали, когда Мать заговорит. Сегодня был первый день года, когда богам предстояло в пятый раз начать состязаться между собой за божественные силы, вершить людские судьбы и пытаться избежать отправки на Эрду жить век людьми. Опыт был не из приятных, в чём все божественные дети, кроме одного, уже убедились за столько веков.

Мать, высокая, статная, с волнами чёрных волос и золотыми глазами без зрачков, парила в позе лотоса над шаром в центре чертога. Волосы её плавно двигались, словно под водой. Через шар боги могли наблюдать за людьми, не сходя на Эрду. Из-за этого шара Техно в своё время вдохновил людей и помог изобрести телевидение. Молчание усиливалось с каждой минутой, но никто не подавал голоса. Все дети богини и дети их детей, которых к двадцать четвёртому веку от сотворения накопился целый сорок один, знали, что Мать заговорит сама, когда посчитает нужным. Так и случилось.

– Дети мои, – сказала она глубоким голосом, – подошёл к концу век вашего общего правления, и настало время вам вновь состязаться, сойти на Эрду и свершить предначертанное.

Среди богов пронёсся коллективный выдох облегчения. Конечно, все знали, для чего здесь собрались, но услышать это от Матери значило прекратить мучительное ожидание, прежде чем их распределят и обозначат задания.

Мать взмахом руки подозвала Рами – богиню правды и справедливости, в ушах которой покачивалось по серёжке в форме чаши весов. Рами, до того скромно стоявшая в отдалении, не занявшая ни кресла, ни мягкой подушки, ни лежанки, которых в чертоге было в избытке, молча подошла. Остальные проводили её внимательными взглядами.

Мать взяла её за руку.

– Дочь моя исполнит моё повеление и распределит вас на команды, чтобы всё было по справедливости и ни у кого не могло быть подозрений.

По чертогу прошёл тихий шепоток. Спорить, разумеется, никто не решился. Да и, как знать, может, в этот раз…?

Рами закрыла глаза и, крепко держа Мать за протянутую сверху руку (удлинившуюся, но никого этим не удивившую), вытянула другую и принялась называть имена и указывать:

– Первая команда: Ярó, Нéсто, – оба бога одарили её одинаково возмущёнными взглядами, а потом посмотрели друга на друга с такой неприязнью, что случившийся на пути их взглядов Доминго поспешил пригнуться, чтобы не получить головную боль или чего посерьёзнее, – Ума, Доми́нго, – бог раздора вздохнул так тяжело, что, казалось, весь чертог вздохнул с ним вместе, – Такáрра, Óро, Зéфи, Мéрил, Дéсма, Áзиэль.

Остальные отнеслись к распределению спокойно, но, зная о яростной неприязни богов гнева и ненависти, уже заранее себе сочувствовали. Работать будет непросто. Рами же продолжала, не обращая ни на что внимания:

– Вторая команда: Вестрó, Лерó, Рáми, – она указала на себя без всяких эмоций, – Лорелéй, Дукá, Рекáто, Рóндо, Цáти, Вё́ста, Цéнна.

Эта команда встретила распределение более радостно. Вестро и Леро, бог весны и богиня лета, сидевшие вместе в одном кресле, практически переплетённые в одно существо, улыбались. Вестро радостно застучал пятками бессменных зелёных туфель о кресло, отчего вскоре оно само покрылось распустившимися цветами. Леро же, легко одетая, потому как от неё всегда исходило тепло, от радости пустила такую волну жара, что даже Гору, богу огня, сидящему неподалёку, пришлось махнуть рукой и забрать её себе. В чертоге должно было быть комфортно. Несколько богов глянули на него с благодарностью, но тот только отмахнулся красной рукой, походя чуть не воспламенив на Секарре шарф. Та тотчас стукнула его в плечо, и бог примирительно поднял руки. Всё это не заняло и десяти секунд, а Рами, между тем, и не думала делать паузы:

– Третья команда: Иси́дор, Лю́мин, Хару́, А́ллас, Зами́р, Жизэ́л, Бо́стон, Дая́н, Сека́рра, Луна́.

Исидор, бог искусства и творчества, довольно вертел в пальцах кисть, другой рукой обнимая красавицу Люмин, богиню любви и красоты в длинном летящем красном платье. На Люмин невозможно было смотреть без восхищения и замирания сердца, какую бы внешность она себе ни выбрала, поэтому другие боги, так уж повелось, нечасто смотрели в её сторону, что Люмин совершенно не печалило. Если ей нужно было восхищение, она могла сойти на любой эрд и просто встать. Тотчас вокруг собрались бы почитатели, а знать и правители наперебой принялись бы предлагать руку и сердце, невзирая на заключённые политические браки. Но у неё был Исидор, поэтому другие руки, сердца и части тела богине были без надобности.

Хару и Аллас, бросавшие на парочку взгляды, нервно зашевелились. Хару, богиня хаоса и случайности, запустила руки в вечно растрёпанные и спутанные длинные тёмные волосы и попыталась то ли пригладить их, то ли ещё больше растрепать. Аллас, бог алкоголя и гедонизма, приложился к своей неизменной бездонной таре, принимавшей вид то бутылки, то фляги, и принялся шумно глотать напиток, отчего кадык заходил ходуном.

Луна и Ценна, светловолосые близнецы, сидели рядом и общались взглядами, держась за руки. Пальцы свободных рук перебирали цепочки подвесок: у Ценны – золотой плоский круг, у Луны – серебряный. Они тоже были не рады, что придётся соперничать друг с другом и разлучаться, возможно, на несколько земных жизней. Ведь команда, проигравшая в состязании, не только отдавала победителям свои силы, но и отправлялась на Эрду на сто лет, жить людскую жизнь. Память и возможность чувствовать других рождённых богов, им, конечно, оставляли, но от этого было не легче.

Пока три четверти пантеона осмысливали случившееся, Рами назвала оставшиеся имена:

– И четвёртая команда: Гор, Войд, Ше́ри, Мале́н, Те́хно, Эрда́р, Зима, По́лин, Хойт, Руминэ́.

Четвёртая команда не выказала возмущений или расстройств ни словом, ни взглядом. Они считали, что команда подобралась на редкость удачно. Большинство богов там дружили между собой или, во всяком случае, не враждовали. Да и силы собрались полезные: например, Шери отвечал за путешествия, Техно – за прогресс и технологии, Мален – за магию, а Эрдар так вовсе был богом наземных обитателей и растений. С такой подмогой их люди точно не пропадут. Эрдар, задумчиво хмыкнув, покосился на Рами. Интересно, значит ли то, как удачно собрали их команду, что победа уже у них в кармане и в этот раз Маат интересует что-то другое, или им достанется нечто настолько трудноосуществимое, что даже в таком составе придётся попотеть?

– Команды распределены. – Маат (такое имя взяла себе Мать, когда дети пожелали выбрать себе собственные, не божественные имена) отпустила руку дочери, и та отошла, встав рядом с Ядэ́, высоким черноволосым богом смерти и реинкарнации, единственным из детей богини, который не принимал участия в состязании. Тот подпирал спиной стену и, скрестив на груди руки, молча наблюдал и не вмешивался. У него и без того вечно хватало забот.

– Теперь слушайте ваши задания на следующий год. – Мать, все ещё парящая над шаром, махнула рукой: в шаре появилось изображение юной девушки, темноволосой, темноглазой, тонкой, с большими розовыми губами. – Это – Умта́ра-Эрвё́ Боле́скская.

Богиня звёзд Вёста, смуглая, черноволосая, черноглазая, с острыми чертами лица, указала на Умтару-Эрвё подбородком.

– Я знаю её. Я благословила её и дала звезду, которую она до сих пор носит на шее, спустя столько лет. Желания ещё не загадала, как зеницу ока хранит.

Мать кивнула.

– Да. Этой девушке предсказано, что будут люди, которые попытаются её погубить. – Она снова махнула рукой, и изображение сменилось на сидящую за длинным столом семью в богатых одеждах. – А это – те самые люди: Азха́та-Оре́лло и Луи́с-Лювё́ Болескские. Тем предсказано, что появится девушка со звездой на шее, что разрушит их жизнь. Они богаты и известны: у жены – три сотни лучших швей под началом, обшивающих королевские семьи Эрды, а муж – посол и купец, лично доставляет одежду и обувь, принимает заказы и договаривается о цене. А это, – она махнула рукой и показала красавца юношу, светлокожего и темноволосого, – Люта́це-Азха́та Болескский, их сын и наследник, который со дня на день приведёт к родителям знакомиться свою невесту, Умтару-Эрвё. – Сильного удивления среди богов не было. – Итак, задание команды №1: девушка должна погибнуть и не исполнить пророчество, сулящее крах семье её жениха. Задание команды №3: девушка должна исполнить пророчество и выжить.

Вопросов никто не задавал, и Мать перешла к следующему заданию. В шаре появилась юная девушка, русоволосая красавица с большими голубыми глазами. Она сидела перед зеркалом и расчёсывала волосы, блестящие в солнечном свете, льющемся в большое окно. За окном проплывала гондола.

– Это – Люце́ле-Э́рис Болескская, дочь одного из самых востребованных корабельщиков Вола́нты. Во владении у него четыре сотни отменных кораблей, которые он сдаёт в аренду и десяток – в собственном пользовании. Сам он – капитан и переправляет грузы и людей на своих кораблях. А дочь его – не только признанная красавица и гордость семьи, но получила при рождении в Болеске в пользование магический артефакт.

Мален кивнула.

– Знаю. Я даровала ей компас, что показывает не на север, а туда, куда тебе нужно или где то, что ты ищешь. Компас нельзя украсть, а можно только либо добровольно передать, либо жениться на Люцеле и так получить к нему доступ.

Мать кивнула.

– Именно. – Изображение сменилось, и шар показал низкого широкоплечего мужчину с золотой цепью на шее. Тот прохаживался по комнате, уставленной драгоценностями, дорогими тканями и деликатесами со всей Эрды. – Это Хау́м-Хоше́ Ха́торский, прибывший в Воланту свататься к Люцеле-Эрис, чтобы заполучить компас.

– Чтобы найти место получше Хатора? – не удержавшись, фыркнул Шери, бог транспорта и путешествий, дёрнув густыми бровями вразлёт. Он с удобством уселся на полу и обложился разноцветными подушками. Рядом лежал пустой рюкзак.

– Чтобы найти всё, что его душе угодно, и так увеличить свои богатства и влияние, – пояснила Мать. Шери легко кивнул, тряхнув золотисто-рыжими волосами.

– А это, – теперь боги рассматривали худого молодого человека с вытянутым лицом и тёмно-русыми волосами до плеч, который лежал на корабельной палубе и, щурясь, глядел в небо, – Ума́л-Хаза́ше Лю́стрский, который, возможно, вскоре захочет заполучить компас себе.

– А этот, судя по всему, просто так, чтобы путешествовалось легче, – знающим тоном отметил Шери.

– Возможно. Но он ещё не захотел этого, – заметила богиня-мать. – Итак, задача команды №2: сделать так, чтобы Хаум-Хоше заполучил компас. Задача же оставшейся команды, №4: обеспечить, чтобы артефакт остался у хозяйки.

Полин, бог спорта, атлетически сложённый голубоглазый блондин, в любую погоду не носивший ничего длиннее шорт до колен и вечно стучавший попрыгунчиком-хамелеоном, с чем уже все давно свыклись, хмыкнул и закусил губу.

– Так что же нам, охранять её круглыми сутками?

Эрдар со вздохом покачал головой. Корона-хамелеон на его золотисто-каштановых кудрях, в очередной раз изменилась и превратилась в лавровый венок.

– Позёр! – фыркнула Рекато, богиня зависти и ревности, и перебросила длинные тёмные волосы за спину. Богиня лжи Лорелей, носящая только белые платья, поддержала её кивком.

– Нет, – Мать медленно покачала головой. – Но если Хаум-Хоше женится на Люцеле-Эрис, её добровольное согласие отдать компас ему будет уже не нужно.

Полин в очередной раз стукнул попрыгунчиком, поймал и протяжно хмыкнул, о чём-то задумавшись. В божественном чертоге вновь воцарилось молчание.

 – Есть ли у вас ещё какие-нибудь вопросы? – Никто не отозвался. – Тогда напоминаю: срок выполнения задания – один год. Помочь людям божественным вмешательством каждый из вас может лишь трижды. За нарушение правил – дисквалификация и передача сил другой команде, а со следующего года – отправление на Эрду на сотню лет. Ваше состязание началось, дети мои. И пусть справедливость восторжествует! – Богиня вскинула руки, благословляя детей, внуков и правнуков. Все в уважении склонили головы, а затем исчезли, оставив в чертоге лишь Великую Мать-Жизнь и Смерть, её старшего сына.