15.03.2304 г. о.с. Воланта.

День свадьбы наступил гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Словно кто-то включил перемотку, и вот Люцеле очнулась уже перед зеркалом, когда пара служанок заканчивала поправлять ей платье, причёску и макияж. Люцеле настояла, чтобы платье её было таким же лёгким, летящим и струящимся как вода и таким же нежно-голубым. Светло-русые волосы её чудесными волнами спускались почти до пояса и только вокруг головы обручем сияли камни шпилек, прибирающих от лица пряди. Макияж был почти незаметен, но даже и без него, прыгни Люцеле-Эрис в волантский канал и явись в таком виде на свадьбу, она всё равно была бы красавицей. И родители её были хороши собой, и Люмин, выбранная покровительницей, щедро отсыпала ей красоты и очарования. Богине всегда очень льстило, когда детей называли, начиная с её имени, и не скупилась им на подарки.

Сегодня, однако, не радовало Люцеле ни собственное отражение, ни сияние солнца в волосах, ни восхищённые вздохи служанок. Сегодня ей предстояло выйти замуж за самодовольного, наглого и неприятного человека. Девушка в который раз потянулась рукой к цепочке, на которой подвесила небольшой компас и спрятала в вырезе платья. Любопытная Люцеле щедро заплатила слугам, чтобы принесли ей все возможные сплетни про Хаума-Хоше, и те вскоре отчитались, что тот охотится не столько за ней, её красотой и богатым приданым, сколько за чудесным компасом, которым сможет полноправно завладеть после свадьбы.

«Ну, ещё бы! Зачем размениваться на мелочи, торговаться за компас, вызывая ненужные вопросы и подозрения у моей семьи? Видимо, Хаум-Хоше привык получать всё и сразу».

– Нервничаете, фрёкен? – понимающим шёпотом спросила служанка. Люцеле вздрогнула и моргнула, сообразив, что, оказывается, отстукивала новыми туфлями нервную дробь по ковру.

Люцеле кивнула. Отрицать было бессмысленно, да и слуги её любили, так что интересовались искренне. Они тоже видели Хаума. Наверняка понимают, почему она не сияет от счастья.

– Всё будет хорошо, фрёкен, – заверила Лера, погладив госпожу по плечу. – Богиня вас не оставит. Уж кто-кто, а покровительница-богиня любви и красоты уж точно не допустит, чтобы вы в несчастливом браке жизнь прожили, помяните мой слово.

Юная невеста вздохнула, глядя на неё через зеркало большими голубыми глазами.

– Благослови Маат, чтобы так и было.

***

Умал-Хазаше Люстрский тем же утром с удовольствием разглядывал себя в зеркало, повешенное в капитанской каюте. Наряд для сегодняшнего мероприятия ему выбирали всей командой, а Земфира даже порывалась подвести ему глаза, однако Умал решил, что и без того получился отчаянно хорош. Волосы ему художественно растрепали и повязали красной банданой, рубашка, ослепительно белая, с широкими рукавами, была полурасстёгнута и заправлена в узкие чёрные брюки, которые были заправлены в начищенные чёрные сапоги до колена с золотыми пряжками. На поясе у него висели два кремневых пистолета, а в сапоге припрятан кортик. Правда, Умал-Хазаше искренне надеялся, что в ход ничего из этого пускать не придётся, и не только потому, что в запасе у него было всего два выстрела. По плану, он должен был явиться посреди свадебной церемонии и заявить свои права на невесту. Поскольку невеста его увидит впервые, Умал-Хазаше рассчитывал потянуть время и устроить сцену, отвлекая гостей, пока его команда под шумок ищет, чем поживиться. В качестве исполнителя роли героя-любовника, прибывшего красть невесту из-под венца, Умала-Хазаше выбрали единогласно. Во-первых, парни решили, что раз он – капитан, ему и отдуваться и лицом светить перед знатью, во-вторых, не кривя душой, из всех четверых юношей, он был самый симпатичный.

– Хотя уж больно слащавый, на мой вкус. Прямо из женского романа, – прокомментировала Земфира-Кали.

В ответ Умал показал ей язык и поинтересовался, много ли женских романов она прочитала. Девушка метнула в него нож, разумеется, промахнувшись. Если бы она захотела попасть, капитана не спасли бы даже стены родной каюты, и Умал в очередной раз порадовался, что эта одарённая девушка на его стороне.

Разведка показала, что семья Люцеле-Эрис Болескской, в чьём доме и планировали праздновать свадьбу, жила недалеко от центра, что означало достаточный уровень состоятельности. Жить близко к центру эрда значило быть не только ближе к королевской семье, но и ближе к богам, чьё благоволение никогда не повредит. Раздобыв карту, ребята выбрали место, где оставить корабль, чтобы добраться до него по кратчайшему пути и сбежать. На корабле, сторожить и готовиться к отплытию, оставили Мику, наказав глядеть в оба и готовиться принимать мешки с добром.

Приближался полдень, а, значит, гости наверняка уже все собрались и преподнесли подарки молодым. Пора было пошевеливаться. Раньше нырнёшь – раньше выплывешь, как говаривали знакомые волантцы, а Умал поймал себя на том, что чем ближе к дому, тем больше начинает нервничать. Нырнуть хотелось как можно скорее.

По Воланте все четверо перемещались перебежками, предусмотрительно разделившись, чтобы прибыть к цели с разных концов. Уже на подходе, Умал услышал гул голосов, идущий из распахнутых окон дома, и оркестровую музыку.

«Значит, гости наверняка уже собрались и ребятам будет проще отыскать комнату со свадебными подарками. Не в углу столовой же они всё сгрузят, – начал рассуждать Умал, которому хотелось думать о чём угодно, но не о том, что именно он будет делать. Импровизировать у него всегда выходило неплохо, но это не значило, что ему это нравилось».

Наконец, молодой человек достиг заветного дома высотой в три этажа, который выглядел как небольшой дворец, а на шпилях крыш были маленькие корабли. Умал улыбнулся, глядя на них, а потом снова посерьёзнел. Снаружи у входа, к счастью, никого не было, и он на пробу посвистел условным свистом. Мгновенно ему просвистели в ответ с трёх сторон, и Умал кивнул, успокоенный. Ребята тоже добрались и ждут, когда он войдёт. Тянуть дольше было нельзя и, разбежавшись, насколько это было возможно на узкой полосе земли вокруг соседнего дома, Умал перемахнул через узкий водный канал, отделявший его от нужного дома. Каблуки сапог сначала заскользили, и он чуть было не рухнул в воду, в шаге от цели, но в последний момент схватился за дверную ручку, и та выдержала.

– Это было близко, – пробормотал он себе под нос, утирая рукой взмокший лоб, потом откашлялся, как мог, восстановил дыхание, поправил одежду и волосы, и вошёл.

Внутри, в холле, никого не обнаружилось, и парень на секунду испытал облегчение. Он планировал появиться эпично, распахнув двери с громким стуком, ну, или, на худой конец, громко протопав каблуками сапог по полу, а не ввалившись, с трясущимися руками и заполошно стучащим сердцем.

– Та-а-ак, ну, и где тут моя невеста? – громко протянул он, оглядываясь по сторонам и так пытаясь добавить себе уверенности. Кажется, это сработало, и ободрённый молодой человек бодро зашагал через холл к лестнице. Судя по звукам, банкет был на втором этаже.

***

Люцеле-Эрис улыбалась приклеенной к губам улыбкой и украдкой полоскала рот виноградным вином после каждого поцелуя с женихом. Не то чтобы ей было, с чем сравнивать, но Хаум-Хоше целовался так собственнически, что, Люцеле казалось, до свадебной церемонии в Люстре он может и не дотерпеть. От этого к горлу подкатывала тошнота, которую девушка спешила запить новым бокалом вина, и заесть сыром или рыбой… или чем угодно, до чего успевала дотянуться. Это помогало отвлечься, но девушка чувствовала, что если она продолжит в том же духе, вскоре придётся бежать в уборную.

Музыка, пусть и красивая, резала слух, и Люцеле изо всех сил старалась не кривиться. Банкет начался чуть больше часа назад, но время, казалось, тянулось бесконечно. В полночь их должны были сопроводить на корабль, отплывающий в Люстру на официальное бракосочетание. Родители и часть слуг тоже отправлялись с ней, что внушало Люцеле надежду, по крайней мере, на спокойное плавание. Отец строго следил, чтобы жених не выходил совсем уж за рамки приличий, и уже за это девушка была благодарна.

Конца и края этому мучению, казалось, не предвиделось, но тут, за гомоном голосов, звоном бокалов, смехом и пошлыми шутками гостей Люцеле показалось, что в банкетный зал идёт кто-то ещё. Девушка нахмурилась. Все места были заняты, для перемены блюд было ещё рано, тогда что бы это могло значить?

Тут дверь зала распахнулась с громким стуком. Музыканты сбились и резко прекратили играть. Гости, все как один, замолкли на полуслове и повернули головы. Хаум-Хоше, державший невесту за руку, сжал её так сильно, что девушке показалось, будто в неё вцепилась гарпия, сейчас подхватит в воздух и унесёт. Они с женихом и родителями сидели во главе стола лицом к двери, поэтому Люцеле даже не пришлось поворачивать голову, чтобы увидеть, кто пришёл. Она в удивлении моргнула. На пороге стоял молодой красавец-пират и широко улыбался.

***

Умал-Хазаше был доволен эффектом. Ему действительно удалось распахнуть двустворчатые двери так, чтобы они ударились о стены. Теперь все взгляды были прикованы к нему. Звуки моментально смолкли. Несколько секунд в зале висела тишина, пока Умал судорожно пытался сориентироваться и найти глазами невесту. Если бы он нервничал чуть меньше, сообразил бы быстрее, потому что невеста сидела лицом к двери во главе длинного стола и во все глаза смотрела на него. Умал чуть прищурился. Даже издалека она была и впрямь хорошенькая, и он задорно улыбнулся и подмигнул.

– Ах, вот ты где! – сказал он, начиная широкими шагами идти вдоль стола с ошеломлёнными гостями. Среди них он заметил даже парочку молодых людей в коронах. Недурно. – Прошу прощения, я слегка припозднился, уж не злись, любовь моя, – сказал он, наконец, поравнявшись с девушкой, и еле удержался, чтобы не присвистнуть.

«Любовь моя» вырвалась сама собой, а уж когда Умал смог как следует вглядеться, то понял: такую бы он полюбил без раздумий. Тем более что красавица смотрела него с такой надеждой, что тот на секунду забыл, зачем изначально приходил.

– Во имя Матери, что здесь происходит!? – очнулся жених, ещё не порывавшийся подняться с места, но угрожающе придвинувшийся к нежданному гостю.

– Я пришёл забрать свою любимую. Должен был, конечно, как договаривались, выкрасть под покровом ночи, но слегка запоздал. Надеюсь, ты не слишком сердишься, дорогая? – Он виновато развёл руками и улыбнулся.

– Нисколько, – ответила девушка, радостно вздохнув и улыбнувшись.

Умал моргнул. Это было совсем не по сценарию. Он рассчитывал на непонимание и возмущения со всех сторон, планировал устроить цирк, восклицая: «Как ты могла!? Так и знал, что красивым женщинам верить нельзя! А как же настоящая любовь!?» и разбивая хрустальные бокалы, а тут…

Не успевая сообразить, что делает, юноша протянул руку.

– Тогда пойдём.

Хаум-Хоше, изрядно принявший к этому времени на грудь, слишком медленно соображал, что происходит, поэтому Люцеле удалось вырвать руку из его хватки и подняться на ноги.

– Бежим, – шепнула она своему нежданному спасителю и, не дожидаясь ответа, сама потянула его на выход.

Они преодолели уже полпути, когда Хаум-Хоше, наконец, пришёл в себя окончательно. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и взревел, указывая на беглецов рукой:

– Чего вы застыли!? Остановите их!

И в тот же самый момент откуда-то из коридоров раздался громкий вопль:

– ПОЖАР!

***

Земфира-Кали довольно разглядывала свои руки. На каждом пальце было по кольцу.

– Вот это я понимаю, надеть всё лучшее сразу.

Вохаз-Азхал бросил на неё раздражённый взгляд, оторвавшись на мгновение от засовывания в мешок золотого подноса, расписанного птицами Сирин, столь же красивыми, сколь и смертоносными.

– Может, потом налюбуешься?

– И потом – тоже, – кивнула она. – Компаса нет?

– Ты же её комнату обыскивала. Уж если там ничего, то тут – и подавно, – отозвался Мика-Дехал, сдувая короткую прядь со лба.

Земфира вздохнула.

– Наверняка с собой носит. Я бы носила.

– Развлекаетесь, детишки?

Все трое резко обернулись. Земфира вскинула руки, готовясь колдовать, а парни схватились за оружие. Привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, на них смотрел высокий мужчина с кожей такой же красной, как и его волосы. Ребята мигом признали выходца из Горты, ведь у Гора, бога огня и покровителя Горты, была кожа цвета красного кирпича и горячая, словно его вечно била лихорадка. Поэтому и людей, созданных Матерью, он подправил по своему образу и подобию, так что кожа у чистокровных гортцев и их потомков была красная, а горяче́е обычной – только у королевских потомков.

– Ну-ну, я пришёл не ловить вас и отправлять на суд, а предупредить, чтобы вы шустрее собирали вещички, а тот тут скоро начнётся пожар.

Воры переглянулись.

– Какой пожар? – уточнил Вохаз, благоразумно решив не переубеждать того, кто не собирался сдавать их властям.

Гортец щелкнул пальцами и на ладони его вспыхнул язык пламени. Друзья заворожённо наблюдали, как он подносит ладонь с огнём к дверному косяку, широко улыбаясь и глядя на них.

– Этот.

***

После объявления о пожаре начался настоящий переполох, и о намеревавшейся сбежать со свадьбы невесте все резко забыли, опасаясь за собственную жизнь, так что Люцеле, быстро смекнув, что ей это на руку, потянула своего нового знакомца к выходу. Тот покорно следовал за ней.

– Как тебя хоть зовут? – спросила она, на секунду оглянувшись, пока они сбегали вниз по лестнице. – Про меня-то ты наверняка знаешь, иначе это было уж совсем глупо.

– Умал-Хазаше, – ответил пират донельзя удивлённым тоном и спустя секунду уточнил: – А зачем ты подтвердила, что…?

Люцеле метнула в него такой яростный взгляд, что Умал запнулся и чуть не упал, схватившись за сердце.

– А ты что, против? Ты разве не на это рассчитывал?

– Ну-у-у… – неуверенно протянул юноша, неловко зарываясь рукой в волосы и сбивая бандану на глаза. Люцеле с раздражённым вздохом быстро поправила её свободной рукой (другой она всё ещё крепко держала пирата) и поспешила дальше, по дороге снова оглянувшись через плечо и отрывисто бросив:

– Даже если и нет, уже поздно. Я иду с тобой. Впредь будешь думать, что говоришь.

Умал-Хазаше проглотил путаные возражения, захлопнув рот так, что клацнули зубы. В холле им встретились остальные трое, с набитыми мешками за плечами. При виде Люцеле они застыли с одинаковым удивлением на лицах, а потом синхронно посмотрели на капитана, ожидая объяснений. Тот вздохнул.

– Потом объясню, а сейчас – ходу.

Ребята кивнули, и в общей суматохе им удалось-таки выскочить наружу.

– Куда дальше? – спросила Люцеле, внимательно оглядываясь в поисках гондолы или, на худой конец, какой-нибудь лодки.

Ответил ей Вохаз, безошибочно указывая рукой в сторону, где их ждал корабль.

– Туда. Там нас ждёт корабль, – тут он широко ухмыльнулся, переводя хитрый взгляд с капитана на девушку, – и, я надеюсь, интересная история.