30.05. – 1.06.2430 г. ос. Замир.

В назначенный день, отпраздновав в центре смену сезонов, и благородно отпустив Люмин и Исидора развлекаться дальше в огромной компании обожателей (уговаривать никого долго не пришлось), Аллас и Хару, не сговариваясь, отправились в гипермаркет за продуктами и золотым вином.

– Уж в этот раз потрачусь, но куплю хорошее, – уверенно заявил парень, с экспертным видом вертя в руках бутылку.

Кроме алкоголя они закупили мяса, картофеля, сыра, фруктов и сладкого. Хару предусмотрительно прихватила пару бутылок лимонада. На вопросительный взгляд друга девушка пояснила:

– Ну, не всё же алкоголь пить.

Аллас фыркнул.

– Ну, раз так, то алкоголя нужно больше, а то мы и эффекта-то не заметим.

– Больше золотого вина мы не потянем.

– Значит, возьмём что-то побюджетнее.

Хару и понять ничего не успела, как парень уверенно пробежался мимо полок, похватав в обе руки по две бутылки, а потом аккуратно пристроил всё в тележку. Девушка присвистнула.

– Ладно, я знала, с кем дружу.

Приятель подмигнул ей, приобняв за плечи и слегка прижав к себе. В нос ударил запах перечной мяты от жвачки.

– Именно! Тем более, мы договаривались отметить пройденный этап? Договаривались! А это был большой и значительный этап – одной бутылкой, пусть и дорогущей, тут не отделаешься! – со знанием дела заявил юноша, сделав широкий жест рукой.

Девушка спорить не стала, покорно кивнув. В конце концов, кто из них двоих эксперт в алкоголе? О случае с той палёной бутылкой никто больше не вспоминал.

***

Около часа спустя оба сидели в гостиной после того, как совместными усилиями притащили из кухни большой стол и расставили там покупки. Аллас разлил золотое вино по высоким бокалам почти до краёв.

– Ну, что? За новую жизнь!

– Vero! – поддержала Хару, и они звучно чокнулись бокалами, на удивление, ни капли не расплескав. – Ну, рассказывай.

Парень пожал плечами и сделал большой глоток вина.

– Да что рассказывать? Не получается ничего! А теперь, когда мы и живём под одной крышей, всё как будто ещё тяжелее стало. – Он со стуком поставил бокал на стол и подпёр голову кулаком. – Ну, ладно, положим, теперь у меня почти не перехватывает дыхание от неё, и я почти даже не теряю нить беседы, когда мы разговариваем. Правда, как выяснилось, у нас общих тем для разговора не так много. Это с Исидором она постоянно щебечет, а я на второй час обсуждения модных тенденций чуть натурально не уснул. То ли ему это действительно так же интересно, то ли он настолько любит Люмин, что без проблем готов слушать и обсуждать часами хоть ткани, хоть новую серию очередного реалити-шоу.

Хару согласно закивала.

– Вот уж точно! Что правда, то не ложь! Исидор целыми днями занимается искусством и миллионом своих творческих хобби. Я честно пыталась к этому приобщиться, научиться играть хоть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но у меня банально терпения не хватило! А ещё, представь себе, я пробовала играть на гитаре и ногтем срезала струну! Исидор и ребята из его группы вообще не представляли, что такое возможно! Или она просто так удачно, – девушка показала пальцами кавычки, – вовремя лопнула. Я едва без глаза не осталась! Бр-р-р! – Передёрнув плечами, Хару залпом допила оставшиеся полбокала. – Вот, вроде, человек искусства, весь такой богемный (сам ведь это слово придумал, ещё и в моду ввёл! очень был доволен, потому что оно от слова «бог»!), а у него, оказывается, есть расписание! Я когда увидела, что у Исидора и впрямь ежедневник есть, где все дела расписаны, мне плохо стало! Физически! Не переношу ежедневники! – Она содрогнулась.

Аллас споро подлил ещё, и девушка, благодарно кивнув, гулко отпила несколько глотков, со стуком поставила бокал на стол, а потом потянулась за ломтиком сыра.

– М-да-а-а, – протянул парень. – Как мало оказалось надо, чтобы наши розовые очки посыпались: пожить под одной крышей, ещё и без божественных сил, которые здорово упрощают жизнь.

– Давно надо было так сделать.

– Всё как-то случая не представлялось.

Хару фыркнула и откинула косу за спину.

– Не думала, что скажу это, но спасибо Замиру.

– Звучит как тост, – отозвался Аллас, только что быстро допив то, что было у него в бокале. Хару не успела разглядеть, так быстро тот пустел.

– Поддерживаю. Наливай, чего у тебя там покрепче. Запьём осколки наших розовых очков, заодно продезинфицируем организм от ран.

Аллас застыл, не дотянувшись до бутылки, и повернулся к подруге.

– Глубоко, – заметил он.

Девушка, фыркнув, пнула его в лодыжку и закатила глаза.

– Меньше философии, больше алкоголя.

– Вообще-то, обычно корреляция слегка иная: чем больше алкоголя, тем больше тянет на философию.

Хару удивлённо уставилась на друга.

– Ты ещё можешь выговорить слово «корреляция»? Тогда мы точно слишком мало выпили! – И девушка потянулась за прозрачной бутылкой.

«Это точно должно пронять».

– Эй, вообще-то, бог алкоголя – это я. – Хару тут же всучила ему бутылку, жестом скомандовав наливать, а потом взяла из вазы с фруктами красное, до блеска натёртое воском яблоко и принялась задумчиво вертеть в пальцах.

– Сейчас, дружок, мы – боги ничего, – невесело произнесла Хару, а потом с хрустом откусила фрукт. Яблочный сок потёк по подбородку, и девушка пальцами стёрла его с лица, затем облизав каждый палец. К этому времени Аллас уже заканчивал разливать напиток.

– Эту штуку в народе называют моими слезами, кстати, – вдруг сказал он, слегка тряхнув бутылкой с прозрачным алкоголем внутри. – Оно, конечно, не солёное, зато такое ядрёное, что до слёз пробирает.

Хару прыснула.

– Ну, поглядим, на что годны твои слёзы. За то, чтобы мы больше не лили слёзы по неразделённой любви! – театрально объявила она, подняв бокал повыше. Аллас уважительно покивал.

– Vero, сестра. Выпьем!

Напиток оказался действительно пробирающим до слёз из глаз и быстро пьянящим, особенно после золотого вина, которое почти не закусывали.

Наутро вернувшиеся с ночёвки у друзей Люмин с Исидором с удивлением обнаружили погром в гостиной, кухне и даже (опять!) мастерской Исидора. И, конечно, именно это утро выбрал официально назначенный проверяющий для внеочередного визита. И неслучайно.

– На вас, молодые люди, поступили жалобы на шум глубокой ночью. Тяга к музыке и пению – это, безусловно, похвально, но в отведённое для этого время, – заявил он ледяным тоном Люмин и Исидору, которые не нашлись с ответом, потому что понятия не имели, что произошло, и только-только вернулись домой.

Удивление и возмущение замирского блюстителя закона, порядка и нравственности, когда виновники обнаружились мирно спящими в одной из спален, в объятиях друг друга, не поддавалось никакому описанию.

– Собирайте вещи, – побледнев, отчеканил он, глядя на удивлённых молодых людей, застывших в дверях. – Вас депортируют сегодня же. Всех.

И, больше ничего не прибавив, тот стремительно покинул дом.