18.05.2552 г. о.с. Эрданский океан. На пути в Рамисад.

Из Хатора в Рамисад было плыть долго. Предстояло практически обогнуть половину Эрды поперёк, ещё и боги, судя по всему, не спешили помогать.

– Ну, зато на нас никто не нападает, – то и дело со смешком говорил капитан нанятого судна. Смешок с каждым разом становился всё более нервным.

Атмосфера на корабле царила напряжённая. Принца раздражало их медленное продвижение, а владельца казино – то, что его молитвы, похоже, не были услышаны. Он то и дело прохаживался по палубе и громко раздражённо сопел. Он даже выяснил, есть ли походное святилище, которое оборудовали на некоторых судах, ходивших в дальние плаванья. Святилище было, и его даже предусмотрительно заколдовали на совесть, чтобы небольшие жертвенные костерки не стали причиной пожара. Статуи высотой с предплечье Халитара-Харата стояли на узких постаментах высотой до пояса. Они располагались кругами как в храме, окружая статую Матери. Мужчина, не теряя времени, принёс жертвы тем, кому смог: плюнул в жертвенный огонь богини воды и попросил о шторме, Такарре отдал золотую монету, что наудачу завалялась в кармане, и попросил, чтобы он успешно пережил кораблекрушение, и напоследок обратился к Ядэ. Таволги у него с собой не было, и у экипажа вряд ли нашлась бы. Богу смерти океанские путешественники молились нечасто. В чести были боги воды, путешествий, удачи, погоды, а также водных обитателей и растений. Всё для того, что успешно преодолеть путь и миновать океанскую смертоносную нечисть, сирен и Йормунганда, не говоря уже об акулах и гигантских спрутах, от которых тоже никто не был застрахован.

Надежда на божественную помощь была слабой. Статуя и огонь были маленькими, а приличествующуюся жертву получили лишь двое из трёх божеств, чьё благоволение Халитар очень хотел получить в ближайшее время. До Рамисада путь был долгим, но не бесконечным, и спасение его было лишь в смерти ещё одной королевской особы, в которой его будет обвинить уже сложнее. Что он будет делать, если явится кто-то ещё, чтобы отправиться в Рамисад для выяснения точных обстоятельств ещё и кораблекрушения, Халитар старался не думать.

«Это должен быть шторм, – мысленно упрашивал он, даже произнеся все молитвы. – Несчастный случай, а не преднамеренное убийство. Никакого усиленного расследования».

Время шло. Боги не спешили отвечать его мольбам, и Халитар всё больше злился и нервничал. Время словно тянулось как липнущая к зубам ириска, и одновременно стремительно уходило, утягивая за собой и без того призрачный шанс Халитара-Харата на освобождение. И вот, наконец, когда отчётливо показались берега Рамисада, на небе начали собираться тучи. Подул непривычно холодный для мая ветер, обдав лицо океанскими брызгами. Подул сильно и уверенно, заставляя волны вздыматься всё выше и не давая кораблю спокойно плыть дальше.

– ШТОРМ!

Уже через несколько секунд экипаж пришёл в активное движение. Со всех сторон доносились команды. Халитар не понимал ни слова, кроме окрика:

– Вернитесь в каюту, сеньор!

Этого распоряжения мужчина никак не мог выполнить.

«Ну, уж нет! Ещё чего! Я хочу своими глазами увидеть, что мальчишка потонет. И если надо, поспособствовать. А иначе всё насмарку, если он спасётся… или тоже спрячется в каюте».

Но старший болескский принц и не думал прятаться. Он, в отличие от Халитара, был более-менее знаком с тем, как всё устроено на судне, и активно помогал. И даже его рыжая девчонка, к которой молодой человек кинулся первым делом, заслышав об опасности, оставалась на палубе и тоже участвовала в общей кутерьме. Хаторец решил тактично попытаться самоустраниться, уйти куда-нибудь на корму и там держаться мёртвой хваткой, чтобы переждать опасность. Задача была не из лёгких. Судно качало из стороны в сторону так, что с непривычки было сложно даже сохранять вертикальное положение, не то, что ходить или бегать. У владельца казино опыта в океанских путешествиях не было. Он всю жизнь провёл в Хаторе и планировал так и продолжать до самой смерти в сто лет на широкой постели в богатом особняке, под горькие рыдания молодой красавицы-жены, которую планировал взять годам к семидесяти. Никаких штормов и безвременных смертей от рук конкурентов и прочего отребья в его планы не входило, как и казни из-за рамисадского суда по обвинению в убийстве королевской особы.

«Хорошо, что боги вообще мне помогают, – запоздало порадовался он. – Принц-то этот им какой-то там внук или внучатый племянник. Всё ж родственник».

И пусть боги почти никогда не читали мысли, но если их кто-то упоминал, утаить это было невозможно. Халитар-Харат не назвал ни одного имени, но, тем не менее, боги услышали. И боги разгневались. За всей этой историей с богатой жертвой Хару, которая вынуждена была исполнять просьбу, и беспрецедентным случаем появления человека из другого мира, за которым последовал ни много, ни мало взрыв статуи в храме (не говоря уже о сотнях тысяч миллионов других событий, которые происходили по всей Эрде ежесекундно, не давая передышки), боги не удосужились послать на голову убийцы кару. Даже Бостон, который помимо основных обязанностей, с любопытством следил за судьбой принцессы Бониты, в ожидании, куда приведёт её судьба и как повернётся пророчество.

Но сейчас, когда ажиотаж стих, а принцесса Бонита вернулась к родителям, о чём её родной брат уже был оповещён с час назад, боги, наконец, прозрели. Одно дело, если бы убийца горел желанием искупить вину и что-то для этого делал. Именно так себе заработал божественное помилование убийца принцессы Зедеро-Лютаис. Но этот же человек заботился только о собственной шкуре, статусе и нажитом имуществе. Он не раскаивался, не чувствовал вины и страха божественной кары. Он осмелился просить богов не единожды сокрыть собственные деяния, а теперь удивлялся, почему они ему помогают.

– Это оскорбительно! – возмутилась Ума, рукой указывая на шар, в котором Халитар-Харат удивлённо приподнял брови от собственных рассуждений. – Это так оставлять нельзя!

Такарра и Войд, тоже случившиеся в чертоге, переглянулись.

– Он нам помолился, – нестройным хором сказали они. – И жертвы принёс. – Войд развела руками. Одно дело – игнорировать молитву и жертву, а другое – специально идти наперекор ей. Можно, конечно, но приятного мало. На самом деле, давно пора было устроить шторм, а жертва только подтолкнула её к этому.

– Вам – да. Мне – нет.

Все обернулись. Ядэ улыбался, вскинув бровь, и улыбка эта пугала даже практически бессмертных божеств. Из всего пантеона по-настоящему бессмертны были только двое: Мать-создательница, неразрушимая и вечная, и Смерть, которая не могла умереть, о которой невозможно забыть, с которой нельзя не считаться.

– Возьму на себя работу Ра и восстановлю справедливость.

Войд ахнула, указывая на шар.

– Ой, смотрите!

Посмотреть было, на что. В этот самый момент отчаявшийся ждать счастливого часа Халитар-Харат Хаторский улучил момент, когда принц оказался недалеко от него, вцепился тому в плечи и попытался сбросить за борт. Корабль усиленно швыряло из стороны в сторону. Подошвы обуви скользили на досках. Все, кто не ушли в каюты, были мокрыми насквозь, с прилипшими к лицам волосами, мешавшими обзору. Мужчины боролись на краю палубы, вцепившись друг в друга намертво.

– УМРИ! – взревел Халитар. – Умри и ты, и я свободен! – Воспользоваться магией он даже не подумал, полагаясь на чистую ярость и физическое превосходство над противником.

Принц, пусть и не воспитывался в Ярхате, всё же не пренебрегал тренировками, в том числе с Поярум-Хотару (так они и сблизились до той степени, что принц даже заговорил с матерью о женитьбе). Однако хаторец был выше, крупнее и физически сильнее. Он подтащил юношу к борту и начал толкать спиной вперёд, силясь перекинуть через перекладину. В общей суматохе, при такой качке и начавшемся вскоре после шторма ливне мало кому было дело до разворачивающейся сцены. Но даже одной единственной девушки оказалось достаточно, потому что этой девушкой была агасси Поярум – одна из лучших выпускниц своего курса, попавшая по распределению к принцу, к которому и не мечтала попасть. Чудесному принцу, относившемуся к ней как в равной и не постеснявшемуся брать у неё уроки. Если бы не эти уроки, возможно, Богдан бы уже давно был за бортом, и Поярум пришлось бы рассчитывать только на то, что у неё хватит магического ресурса на спасение.

Девушка сорвалась с места и, оскальзываясь, но так ни разу и не упав, преодолела внушительное расстояние, протянула руку, вцепилась нападавшему в волосы, дёрнув голову назад, а другой потянулась за кинжалом на поясе.

– Умри! – процедила она и, несмотря на бушующий шторм и крики людей, он всё равно услышал. А потом та ярость и желание наказать убийцу, что распирали девушку, вдруг вырвались на волю, сорвались с её пальцев сверкающими искрами и побежали по телу нападавшего.

«Ток! – поняла девушка. – Магия сработала!»

В этот момент дон Халитар, наконец, закричал. Крик его был страшен. Поярум в ужасе воззрилась на его руки, боясь, что Богдана тоже заденет, но волновалась она напрасно. Она сделала именно то, что должна была, и то, на что рассчитывал бог смерти, направляя её взгляд и помогая успеть вовремя.

Да, конечно, Ядэ мог с лёгкостью появиться там и убить мерзавца одним касанием пальца, или даже мыслью, но вместо этого он предпочёл действовать руками влюблённой девушки. Смерти тоже не чужда романтика.

И теперь, получив шанс, Богдан-Ботаяр, собрав все силы, с криком вернулся в вертикальное положение, прекратив нависать над разверзнувшимся бушующим океаном, волны которого то и дело окатывали его во время схватки с ног до головы. Вдвоём с Поярум, которая продолжала держать чужие волосы и пускать ток, они сделали то, что намеревался сделать Халитар: в четыре руки перегнули его через борт, выпустившего от боли свою жертву и слишком этой болью поглощённого, чтобы как следует сопротивляться, и сбросили вниз. Вода поглотила тело так быстро, словно его и не было. Богдан и Поярум даже не были уверены, когда именно прекратился крик.

В изнеможении, они вцепились друг в друга и в борт, силясь удержаться на ногах.

– Ну, теперь можно и в каюту, – нервно расхохотавшись, прокричал Богдан-Ботаяр. Его трясло от холода и напряжения.

Поярум кивнула. Пучок, который она завязала, давно расплёлся, и рыжие мокрые волосы облепляли лицо и фигуру. Принц мог бы смотреть вечно.

– Самое время.

Так и держась вместе, они с переменным успехом преодолели путь до каюты, где поселили девушку (она была ближе), ввалились внутрь и рухнули на узкую койку, едва вмещавшую двоих. Молодой человек в последний момент извернулся, чтобы оказаться снизу и не придавить подругу своим весом. Та фыркнула, рассмеявшись, ему в ключицу.

– Что, боялся, что раздавишь? Размечтался!

А потом она заёрзала, устраиваясь поудобнее на узком пространстве, обвивая принца руками и ногами, не обращая внимания на то, что обоих можно было выжимать. Богдан замер в удивлении, поняв, что она делает, но не успел ни толком обдумать это, ни прокомментировать. Усталость от пережитого навалилась на него всем весом и была гораздо тяжелее молодой девушки, пусть и очень спортивной. Принц попытался вдохнуть полной грудью, а на выдохе сон сморил его окончательно.

Оба проспали без сновидений до самого Рамисада.