— Нихера себе домина! — воскликнул Пак, широко раскрыв глаза.

Омега прилепился к окну автомобиля и восхищённо рассматривал дом Чонгука.

— Дом как дом, — буркнул Юнги, как всегда, стараясь проехать быстрее мимо особняка.

— Никогда бы не подумал, что в Кёнджу есть такие дома, — протянул Чимин. — Тэ, ты хозяина этого великолепия уже видел? Интересно, какой он? Старый и пузатый хрыч или высокий роскошный красавчик с обложки журнала?

— Не видел, — ответил Тэ. — Самому жуть как хочется увидеть хозяев. Юнги с ними знаком.

— С ним, — машинально поправил Мин Тэхёна.

— А кто это? Альфа или омега? — сразу же спросил Пак.

— Ты всегда такой любопытный? — пробурчал Юнги, сжимая руль.

— Да, — заявил Пак. — Очень.

— А ты в курсе, что маньяки не любят тех, кто суёт во всё свой маленький нос? — замогильным голосом произнёс Мин.

— Тэхён! — завопил Чимин. — Я его боюсь! Где ты его нашёл?!

— В интернете, — хмыкнул Тэ.

— Вот именно там они и обитают, — пробормотал Чимин. — Слышь, маньяк. Я хороший. Не надо меня убивать.

— А я не просто убиваю, — продолжал стебаться Юнги, довольный тем, что омеги переключились с хозяина красивого дома на него. — Я приношу жертвоприношения своему богу. Не переживай, балаболка. Умрёшь ты красиво. Со свечами и всякой прочей фигнёй. Я тебе обещаю.

— Тэ, — заскулил Пак.

Тэхён, не выдержав, рассмеялся.

— Юнги, какому богу ты жертвы приносишь? — спросил он, вытирая слёзы с глаз. — Богу кактусов?

— А хотя бы ему, — хмыкнул Мин. — Чем плохой бог?

— Бог кактусов?! — у Чимина глаза полезли на лоб. — Это что за бог такой?

— Отличный бог, — ляпнул Мин, останавливая машину. — Вступай в мою секту, и тогда я тебя не стану лишать жизни. Приехали.

Омеги вышли из машины. Чимин огляделся по сторонам и глубоко вдохнул.

— Здесь такой воздух, — прошептал Пак. — Даже голова закружилась.

— Согласен, — ответил Тэхён, доставая чемоданы Чимина из багажника.

— Ладно, — сказал Мин, — до завтра.

— А ты разве с нами не поужинаешь? — удивился Ким.

— Нет, Тэ, — покачал головой Юнги. — У меня есть ещё дела. Ты завтра работаешь?

— Да.

— Извини, Тэхён, но тебе придётся добираться самому. У меня выходной.

— Вызову такси. Не переживай, — ответил Тэ. — Спасибо тебе, Юн.

— Не за что, — Юнги посмотрел на Тэхёна тёплым взглядом и слегка улыбнулся. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Юнги.

— Пока, маньяк, — Чимин мило помахал ладошкой Мину.

— Пока, — усмехнулся Мин. — Надеюсь, тебя ночью не загрызут «вонгвиВонгви — в корейской мифлологии мстительные духи, призраки людей, умерших насильственной смертью.». Их здесь много.

— Юнги, перестань, — попросил Тэхён, увидев, как у Чимина в глазах заплескался страх. — Ну у тебя и шутки на ночь глядя.

— А кто сказал, что я шучу? — Мин сделал серьёзное лицо. — Как думаете, почему у меня на крыше такой необычный флюгер?

Омега указал на железного кота, который лапкой ловил букву, обозначавшую «восток».

— Он оберегает мой дом от злых духов.

— А почему у тебя там не корейские буквы? — Чимин не смог удержать своё любопытство.

И действительно, на флюгере стороны света были обозначены латинскими буквами.

— Мне так привычнее, — заявил Юнги. — Дьявола всегда вызываю на латинском.

— Папочка, — сдавленно зашептал Чимин. — Тэхён, поехали назад в Сеул. Он не просто маньяк.

— Юнги! — укоризненно произнёс Тэ. — Зачем ты его пугаешь?

— А не фиг меня маньяком называть, — хмыкнул Мин. — Я пошёл.

Мин забрал свой портфель из машины и, поставив её на сигнализацию, скрылся в своём дворе.

— Тэхён, ты меня прости. Он меня пугает до дрожи, — тихо сказал Чимин. — Он правду сказал? Здесь действительно обитают злые духи?

— Да нет тут никого, — отмахнулся Тэ, вспоминая свои вчерашние мысли. — Наверное.

— Что-то мне жутковато стало, — признался Пак. — Пойдём в дом.

— Пойдём, — согласился Тэхён. — Сейчас винишка хлопнешь и сам отправишься искать духов.

— Вполне возможно, — рассмеялся Чимин. — Я такой.

— А то я тебя не знаю, — улыбнулся Ким, подняв один чемодан. — Если я сорву себе спину, ты мне будешь делать массаж.

— Я и просто так тебе согласен его сделать, моя любовь, — Чимин игриво подмигнул Тэхёну.

— Точно балаболка, — добродушно заметил Тэ.

***

Чонгук смотрел, как солнце прячется за верхушками деревьев леса. Скоро станет совсем темно. Наступит ночь. Он ненавидел ночи. Особенно в этом доме, где всё напоминало о его трагедии. Нет. Не так. О трагедиях. В этом доме он потерял не одного близкого человека. Сначала ушёл в лучший мир его дедушка. Затем папа. После Ёниль. Все омеги, которых он очень любил, погибли в этом доме. Именно погибли. Они умерли не своей смертью. Дедушка упал с лестницы. Папу нашли мёртвым в зимнем саду. А он был ещё очень молод и здоров, чтобы просто уйти из жизни. Ёниль рухнул вниз, пробив собой стеклянную крышу прямо в фойе дома. Гук наивно полагал, что это связано с проклятым особняком. Но когда в США погиб Лихён, то Чонгук убедился, что это он — причина. Это ему нельзя любить и быть счастливым.

В голове вновь раздался голос, похожий на карканье старой вороны:

«Будь ты проклят, негодный мальчишка! Не быть тебе счастливым в этой жизни. Я заберу каждого твоего любимого омегу».

Чон потряс головой, прогоняя от себя ненавистный голос. Проклятье сбывается. Пусть Джун говорит, что это стечение обстоятельств, но Гук знает — это не так. Слишком много этих стечений.

В комнате начало стремительно темнеть, но альфа не включал свет. Он всё также неподвижно стоял, пялясь на лес, в котором, по рассказам покойного дедушки, живут злые духи. Юнги в это верил. Теперь и он верит. Сейчас эти злые духи живут не только в лесу. Чонгук вспомнил, как Мин ему подарил самодельный браслет, пробормотав, что это оберег. Тогда альфа лишь рассмеялся в лицо другу, сказав, что они живут в двадцать первом веке и омеге пора перестать верить своему странному дедуле. Юнги обиделся и забрал подарок. Сейчас бы он полжизни отдал за тот браслет. Не для себя. Для Тэхёна.

— Господи, — пробормотал альфа, потирая уставшие глаза, — я взрослый мужик. Глава крупной компании. И верю в проклятья и обереги.

С наступлением темноты дом начал оживать. То ли это было в голове только у Чонгука, то ли на самом деле. Послышались шорохи и приглушённые звуки шагов. Усилились запахи. Гуку на мгновение показалось, что он чувствует аромат духов папы и слышит звонкий смех Ёниля.

— У меня поехала крыша, — констатировал он. — Бля, я не могу здесь находиться.

Он решительно направился к двери. Резко дёрнув её на себя, Гук увидел дворецкого прямо перед своим лицом.

— Господин Чо? — удивлённо спросил альфа. — Вы что-то хотели?

— Извините за беспокойство, господин Чон, — омега поклонился. — Я хотел узнать насчёт завтрака.

— А что с ним? — приподнял бровь Гук.

— Вы желаете что-то конкретное?

— Нет, господин Чо. Подайте всё, как и раньше. Мои пристрастия в еде не изменились, — холодно ответил Чонгук. — Вообще, я думал, что вы ушли домой.

— Пока вы здесь, я буду ночевать в особняке, — спокойно произнёс дворецкий. — Это мой долг.

— Как хотите, — плечами пожал Чонгук. — Вы свободны.

— Да, господин Чон, — омега вновь поклонился.

Чонгук насколько минут смотрел, как от него удаляется Чо.

— А он действительно странный, — пробормотал альфа, закрывая дверь своей комнаты. — Раньше я этого не замечал.

Чон пошёл по коридору, прислушиваясь к звукам в доме. Альфе казалось, что в особняке полно народа. Хотя на самом деле здесь были только он, Джун, господин Чо и несколько человек из прислуги, нанятых на время пребывания Чонгука в Кёнджу. Но дом жил какой-то своей жизнью.

До смерти дедушки Чонгука в этом доме было всегда многолюдно и весело. Часто проходили званые обеды и ужины. В особняке то и дело раздавался детский смех. К Чонгуку постоянно наведывались друзья. И хотя их семья была богата и влиятельна, родители разрешали маленькому альфе дружить с тем, с кем он хочет. Самыми частыми гостями были Юнги, Сониль и Ёниль. Омеги со своими родителями всегда приходили к семье Чон, когда бывали в Кёнджу. Их дедушки дружили с молодости. Взрослые шутили, что у Чонгука большой выбор женихов. Юнги был всего на год старше Гука, а близнецы на три года младше. Семья Чон и семья Мин-Ли мечтали породниться. И скорее всего, так бы и случилось, если бы Ёниль не погиб. Из всех троих Чонгук пылко влюбился в самого младшего. Ёниль родился на десять минут позднее Сониля.

Воспоминание о больших глазах цвета синего кобальта заставили сердце альфы сжаться от боли. У Сониля были совсем другие глаза. Золотисто-карие, медового цвета. Глаза Ёниля Гуку чем-то напоминали глаза покойного мужа. А вот очи Тэхёна ему ничьи не напоминали. Такие были только у его Звёздочки. Два глубоких колодца с тёмной водой. Чонгук во время их страсти иногда в них видел мерцающие звёзды. Отсюда и это ласковое прозвище.

— Гук, ты куда направился? — раздался низкий баритон Намджуна.

Ким вышел из своей комнаты и с удивлением смотрел, как друг куда-то задумчиво бредёт по коридору.

— Решил прогуляться, — ответил Чон. — Ты ещё не спишь?

— Как видишь, нет, — хмыкнул Джун. — По дому решил прогуляться?

— Нет. Хочу выйти.

— Не возражаешь, если я тебе составлю компанию? — спросил Джун. — Ночь на улице. А я как бы твой телохранитель.

— Ты начальник охраны в компании, а не мой телохранитель, — возразил Чон.

«Ага. Начальник, — пронеслось в голове у Кима. — Только охраняю тебя, а не компанию».

— Ну так? — вопросительно приподнял бровь Джун.

— Пойдём, если хочешь, — пожал плечами Гук. — Веселее будет. Я хочу сходить в одно место.

Джун схватил свой пиджак и присоединился к Чонгуку.

— В какое?

— Я раньше там любил бывать в детстве. Тайное место, — улыбнулся Чон.

— Ну да, — усмехнулся Ким. — Ночь. Самое время посещать тайные места. Чонгук, у тебя точно всё в порядке?

— Да. А что?

— Просто с тех пор, как мы въехали в Кёнджу, ты сам не свой. Ты как бы и раньше особой нормальностью не отличался, но сейчас у тебя такое лицо.

— И какое же у меня лицо? — закатил глаза Чон.

— Что ты повеситься хочешь, — прямо заявил Намджун.

— Не мели чушь, — рявкнул Гук.

— Знаешь, Гуки. Я уже видел такое лицо, — серьёзно произнёс Джун. — И итог этого: шрам на твоём запястье.

— Сейчас всё по-другому, — пробормотал Чон.

«Вот этого я и боюсь. Зря я тебя уговорил сюда приехать, — промелькнуло в голове у Намджуна. — Ой, зря».

Альфы вышли из особняка и направились к воротам. Из окна своей комнаты за ними пристально наблюдал дворецкий, пытаясь понять, куда они пошли в такой час.

***

Тишину вокруг нарушало стрекотание цикад. Джун и Гук молча шли вдоль улицы, освещаемой фонарями. В некоторых домах горел свет. А в других было темно. Время уже было позднее, и люди отдыхали.

— Занятный дом, — заметил Джун проходя мимо обиталища Юнги. — Никогда не видел такого флюгера. Тем более в Корее.

— Это дом дедушки Мин Юнги, — сказал Гук, смотря на красную крышу. — Дедуля Сэвон был очень интересным человеком.

— Значит, здесь живёт этот мелкий омега с глазами кошки? — полюбопытствовал Джун.

— Я не знаю, Намджун, — пробормотал Гук. — Света в доме нет. Возможно, Юнги живёт в другом месте, а дом уже давно продали.

— Ты обещал мне о нём рассказать, — вспомнил Ким.

— Расскажу, — вздохнул Чонгук. — Только не сегодня.

Из дома напротив раздался громкий смех, заставив альф посмотреть на распахнутое окно, на котором стоял в маленьком горшке розовый кактус. Чонгук прислушался. Этот смех. Он его где-то слышал. Неужели? Не может быть! Но в окне появился силуэт невысокого парня. Почему-то в шляпе.

— Я закрываю окошко, — произнёс он высоким мелодичным голосом. — Не хочу, чтобы меня сожрали ночью «вонгви». Не хватало ещё, чтобы они обглодали моё идеальное личико.

Окно со стуком захлопнулось, и разговор стало не слышно.

— Занятные у вас здесь жители, — протянул Джун.

— Я даже не знаю, кто это, — ответил Чонгук. — Я не помню, кто жил в этом доме.

Альфы продолжили свой путь, негромко разговаривая.

***

Юнги сидел на поваленном бревне. Он пришёл сюда впервые после того, как переехал жить в Кёнджу. Маленькая полянка освещалась полной луной. Звуки леса мало волновали омегу. Мин был полностью погружён в свои мысли и воспоминания.

«— Хён, — Чонгук посмотрел на Юнги своими тёмными оленьими глазами, — кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

— Шаманом, — рассмеялся Юнги. — Буду духов вызывать.

— Я серьёзно, — альфа забросил руки за голову и зажмурился. — Я понимаю, что, скорее всего, меня сделают преемником компании отца. Но так хотелось бы самому выбирать, чем заниматься по жизни.

Густая высокая трава, в которой они валялись, приятно щекотала босые ноги обоих. Солнце урывками освещала их секретную полянку. Тайное место, куда альфа с омегой сбегали ото всех. В лесу раздавалось пение птиц. Где-то вдалеке куковала кукушка. Разноцветные бабочки порхали вокруг, собирая нектар с лесных цветов.

— Ты не можешь себе этого позволить, Гуки, — мягко произнёс Юнги. — Ты наследник.

— Но я могу сбежать, — возразил Гук. — Дождусь совершеннолетия и уеду за границу. Английский язык я учу каждый день.

— И бросишь свою семью? — хмыкнул Юнги. — Папу, отца, дедушку? Меня и Сониля с Ёнилем? И потом, где ты возьмёшь деньги? Жить за границей — удовольствие дорогое.

— Заработаю, — упрямо сказал Чонгук.

— И кем ты работать будешь, глупый альфа? — прищурил глаза Юнги. — Официантом? Ты ещё даже школу не закончил.

— Придумаю что-нибудь, — пообещал альфа. — Поехали со мной? Хён, мы вдвоём сможем всё.

— Гуки, не глупи, — снисходительно проговорил Юнги. — Наш дом здесь. Люди, которых мы любим, тоже здесь. Кому мы нужны будем там?

— Ладно, — сдался Чон. — Ты прав. Хён, а ты уже влюблялся?

— Гук, мне всего четырнадцать. Какое влюблялся?

— И я нет, — вздохнул Чонгук, переворачиваясь на живот.

— Рано нам ещё, — улыбнулся Юнги и посмотрел на альфу тёплым карамельным взглядом. — Всё впереди, Гуки.

— Хён, обещай, что если влюбишься первым, то всё расскажешь мне. Сразу.

— А ты мне.

— Договорились. Клятва на мизинчиках? — Чонгук уселся на траве.

— Давай.

Альфа с омегой сцепились мизинцами, произнося слова клятвы».

Юнги горько усмехнулся. Сколько раз они здесь произносили свои клятвы друг другу? Не сосчитать. И ведь выполняли обещания. Когда Чонгук влюбился в его младшего брата, Юнги первый об этом узнал. И, если честно, был этому рад. Он не знал, как бы себя повёл, если бы это был какой-то посторонний омега. Наверное, ревновал. Омега тяжело вздохнул. Прошлое такое разное. Оно и счастливое, и ужасное.

Чонгук все свои обещания выполнил, кроме одного. Он бросил Юнги. Оставил наедине с болью после смерти Ёниля. Юнги очень любил младшего брата. Сониля он тоже любил, но не так, как Ёниля. В Ёниле он чувствовал родственную душу. А вот Сониль. Юнги даже не мог объяснить, почему его всегда настораживал омега. С самого рождения. Это было странно. Но когда Мин видел взгляд брата, ему становилось не по себе. Поэтому они сейчас не общаются. Во-первых, Юнги больно видеть лицо Сониля. Во-вторых, в брате было что-то такое, что пугало Юнги. Что-то тёмное, не поддающееся логике и объяснению. Хотя Сониль был обычным парнем. Довольно дружелюбным и красивым, с широкой улыбкой. Только вот Мин никогда не чувствовал искренности в этой улыбке.

***

— Гук, зачем мы прёмся в лес ночью? — бубнил Джун, плетясь за Чоном. — Дня нет? Завтра не могли сюда прийти?

— Завтра мы поедем на кладбище, — спокойно произнёс Чонгук. — И я тебя с собой не звал. Ты сам потащился. Так что не ной. Или тебе страшно?

— Нет. У меня пистолет с собой.

— Нахрена? — хмыкнул Гук.

— На всякий случай, — ответил Джун. — Мало ли что. Случаи бывают разные.

— Против лесных духов пистолет не поможет.

— Ты веришь в эту хрень? — удивился Намджун.

Но Чонгук не успел ответить. У Намджуна зазвонил телефон. Чон пошёл дальше по тропинке, оставляя друга разговаривать. Выйдя на полянку, Чонгук замер. Луна освещала серебристо-голубым светом одинокую фигуру парня, сидящего на бревне. Прошлое снова подкинуло флэшбэк альфе. Когда-то давно, точно такой же лунной ночью он оставил здесь этого парня совсем одного, чтобы исчезнуть из его жизни навсегда.

— Гук, — тихо позвал его Джун. — У нас проблемы.

— Какие? — спросил Чонгук, не отрывая глаз от Юнги.

— Хосок нашёл в твоём кабинете камеру.

— В смысле? Там же стоят камеры.

— Несанкционированную камеру, — пояснил Ким. — Чонгук, кто-то за тобой следил. И это не охрана.

Продолжение следует…