Последние несколько дней в жизни Кота, который однажды так удачно, как ему до сих пор казалось, поселился в квартире Ирины Алексеевны, были довольно скверными. Перевернувшийся с лап на голову мир, прибегая к самому невыносимому испытанию, заставил убедиться, что предчувствие не обмануло, и появление в доме второго человека не сулит ничего хорошего, по крайней мере, ему.

Жареным запахло тогда, когда внеочередная словесная перепалка проживающих с ним людей оставила пушистого пожирателя корма без завтрака. Внеочередной она была потому, что предыдущее общение на повышенных тонах доносилось до его острого слуха буквально накануне вечером. Вникать в подробности ссоры Кот не стал, так как звук хрустящих на зубах подушечек как минимум на пятьдесят процентов ухудшал врождённую способность оперативно ориентироваться в ситуации, а слово «должность», которое с недавних пор встало в один ряд с «пойдём, насыплю корма» и «иди, поглажу» в его кошачьем «быстром наборе», говорило само за себя — сейчас лучше притвориться ветошью и не отсвечивать. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что после таких витиеватых передвижений по квартире и хлопаний дверьми Ирина Алексеевна уйдёт на работу задолго до пробуждения мужчины, спокойно собравшись и, конечно же, не забыв про своего домашнего любимца. И всё вроде бы шло своим чередом, пока будильник, к несчастью его маленького желудочка, попросту не сработал. Если бы он только мог найти переводчика, в существовании которого, в общем-то, и не был уверен, то Анатолий Борисович обязательно бы узнал, что показывать свой принципиальный характер, не внимая просьбе покормить брата меньшего — нечестно и низко. Ещё хуже — делать это молча с целью достижения более яркого воспитательного эффекта.

«Скажи он ей, что не станет меня кормить, мне бы сейчас не пришлось проверять теорию девяти жизней», — сложный по задумке эквилибристический прыжок, на который так рьяно надеялась душа голодного питомца, завершился звуком удара пушистого тельца, перемежающимся звоном разлетающейся вдребезги кружки. Потерпев унизительное фиаско, Кот гордо огляделся, принял сидячее положение и тут же стал просчитывать, хватит ли ему оставшихся семи на последующее существование или лучше не рисковать. Инстинкты уже практически взяли своё, когда его уши, словно локаторы, автоматически повернулись в направлении коридора. Интуиция не обманула, и уже через полчаса сытый, но морально потрёпанный он лежал на диване в ожидании осуществления блистательной мести.

Начиналось всё, как в блокбастере: распахнувшаяся словно от взрыва, дверь громко ударилась о стену, а в спальню, где в силу позднего времени уже отдыхал ничего не подозревающий мужчина, на всех парах влетела предельно злая Ира.

— Я как человека тебя попросила покормить Кота, — с раздражением, подпитываемым фактом того, что ей пришлось отмывать половину кухни от разлитого кофе, крикнула она куда-то в сторону кровати. Её правая рука, находившаяся сейчас чуть ниже уровня талии и подавшийся вперёд корпус, демонстрировали полную готовность к нанесению следующего удара.

За эти пару секунд выражение лица Анатолия не изменилось ни на йоту. На мгновение подняв на неё глаза, в которых читалось абсолютное безразличие к происходящему, он продолжил рассматривать что-то в своём смартфоне.

— А я тебя просил не говорить при мне про свою чёртову должность, — пролистывая очередное что-то, парировал он, сделав глубокий вдох. Такое непоколебимое спокойствие стало бензином, нарочно подливаемым в и без того пылающий костёр.

Окатив его с ног до головы полным презрения взглядом, Ира театрально поправила юбку и гордо направилась к шкафу.

— Да, пожалуйста, — намного тише, чем прежде, сказала она, — я вообще с тобой разговаривать не буду, — открыв дверцу, взяв пижаму и чисто из вредности попытавшись, пусть и тщетно, забрать с собой одеяло, направилась к ведущей в гостиную двери, — в комнате Артёма переночую. С чувством её захлопнув, блондинка так же стремительно, как и до этого, направилась теперь уже в противоположную сторону.

Наблюдая за происходящим, мохнатый засранец был несказанно рад, ведь это означало, что сегодня ночью вторая половина кровати будет полностью в его распоряжении.

***

Утренний, а от того ещё более крепкий сон Анатолия Борисовича был потревожен крайне странными звуками, доносившимися из той самой пресловутой комнаты, куда накануне ушла спать его женщина. На секунду ему показалось, что там проходит обряд по изгнанию бесов. Не понятно было только одно — из кого?

«Надеюсь — из Иры», — подумал он и, улыбнувшись этой мысли, открыл глаза.

Явно заинтересованный возможным развитием событий, поборов в себе желание вновь погрузиться в забытьё, Алеников не без труда поднялся с кровати и, обув тапочки и накинув на плечи халат, побрёл на звук.

Когда он медленно, чтобы не навлечь на себя праведный гнев, приоткрыл дверь, из спальни как ошпаренный выбежал взъерошенный Кот.

— Тебя стучаться не учили? — прозвучал недовольный голос Павловой, которая всё ещё помнила, по какой причине оказалась вчера здесь. На внутренней части её правого предплечья невооруженным глазом было видно четыре кровоточащие царапины, до которых она аккуратно дотрагивалась подушечками пальцев левой руки для того, чтобы хоть немного унять саднящую боль. — Выйди!

— Не из неё, …а жаль, — пробурчал себе под нос мужчина, покидая поле боя.

Следующие полчаса прошли в непривычной для совместного утра тишине, нарушаемой лишь периодически издаваемыми истошными воплями хаотично перемещающегося животного и звуками шумящей в ванной воды.

— А что ты надулась как мышь на крупу? — первым не выдержав этого глупого молчания, спросил он, подсев к допивающей свой утренний кофе Ирине. — Каждый раз одно и то же, — его ладонь по привычке потянулась к её, но женщина, заметив это, резко отдёрнула руку. — И вообще, ты даже с котом справиться не можешь, не говоря уже об отделении.

«А вот это уже наглость, Анатолий Борисович!»

— Знаешь что, милый, — «надо же, только заговорила и уже милый», — подумал он, — а разбирайся-ка ты сам, — решительно вскочив со стула и немного поморщившись от боли, доставленной трением рубашки о повреждённую кожу, она поставила кружку в раковину и скрылась в направлении прихожей. — Флаг тебе в руки, — прозвучало из узкого коридора, прежде чем раздался звук проворачивающегося в замочной скважине ключа.

***

— Толь, ты дома? — вернувшуюся через несколько часов Иру насторожило отсутствие в квартире каких-либо признаков жизни. — Или сбежать успел? — полушёпотом обратилась она к самой себе, когда из спальни, оглядываясь по сторонам, вышел растрёпанный Алеников и, как партизан, подошёл к ней. — Где Кот? — её голос прозвучал взволновано, так как весь вид мужчины говорил о том, что в живых питомца уже возможно нет.

— Понятия не имею, где этот ниндзя-самоучка, — его глаза нездорово блестели, а голос был тона на три ниже, чем обычно.

Не имея никакого желания вникать в то, что здесь произошло, Павлова, не разуваясь, прошла в гостиную, бросила сумку и пальто на диван и, засучив всё ещё доставляющий дискомфорт рукав, внимательно, будто бы что-то ища, осмотрела комнату.

— Я купила лекарства для инъекций, вызывай Константина, отвезём его в ветеринарную клинику, — заметив, наконец, пушистый хвост, скрывшийся в спальне, обратилась она к Анатолию. — Только обездвижить как-то нужно для начала.

— А ты что, сама укол сделать не можешь, хирург же всё-таки, — возмущался тот, следуя за ней в комнату.

— Вот именно, Толь, — Ирина обернулась, обдав его холодным взглядом. — Хирург, а не ветеринар. Животных мне жалко, — задумчиво добавила она, пытаясь найти глазами вновь куда-то запропастившегося представителя семейства кошачьих.

— Оно и видно, — упрёк в его голосе заставил собеседницу поёжиться от подступающего возмущения, — Кот тебе дороже меня, — однако, последняя фраза отразилась на её лице еле заметной улыбкой.

— Простыню лучше принеси, — слегка дотронувшись до мужского плеча, сквозь лёгкий смешок сказала она, — видно ему.

Когда все необходимые приготовления были совершены, началась специальная операция под кодовым названием «обезвредить и выжить», которую, по причине того, что она всё же была его хозяйкой, а не посторонним мужиком, курировала Ирина Алексеевна. Ситуация осложнялась тем, что как только мохнатый заметил повышенное внимание к своей персоне, стал скакать и вертеться как вошь на гребешке, отчего поймать его удалось только после пятиминутного забега по квартире.

— Ай, Кот, мать твою, больно же, — накрытый простынёй, маленький эквилибрист сумел вывернуться так, чтобы полоснуть ей по больной руке своими острыми, словно мачете, коготками.

— Формально его мать — ты, — шутливо отметил подошедший сзади Алеников, аккуратно перехватывая извивающийся кулёк. Крепко его держа, он чуть ближе подвинулся к Ире, прижавшись торсом к её спине.

 — Ты что, выпить успел, пока меня не было? — обернувшись через плечо и посмотрев на него снизу-вверх, поинтересовалась та, сверля его взглядом.

— Обижаешь, Ирина Алексеевна, — ответил он, пристально смотря в отливающие на солнце глаза, — Прекрасно знаешь, что когда пью, я шучу остроумнее, — его губы нежно коснулись её виска, задерживаясь на нем под предлогом, что так, мол, удобнее держать кота.

— Угу, — отстранившись, промычала она, — и не такой самокритичный, — выбравшись из его импровизированных полуобъятий, Ира направилась к дивану, попутно дуя на вновь повреждённую область предплечья.

Закончив с пеленанием неугомонного питомца, Алеников оставил его лежать на кресле под присмотром законной хозяйки, а сам принёс с кухни аптечку.

— Дай сюда, обработаю, — приказным тоном сказал он, засучив рукава, присаживаясь рядом с «раненой» женщиной, которая в этот момент заинтересованно смерила его взглядом.

— Я и сама прекрасно справлюсь, — вырвав у него сумку с изображённым на ней крестом, она рывком расстегнула молнию и увлечённо принялась искать необходимые средства.

— Да я вижу, как ты справишься, — перехватывая флакончик с перекисью, мужчина осторожно, стараясь не задеть порезы, взял её за запястье и удобно уложил руку на своё колено. — Вон — утренние царапины уже воспалились, — с ноткой нравоучения в голосе отметил он. — Ещё врач называется.

Аккуратно протерев каждую царапину антисептиком, Анатолий принялся обрабатывать их йодом, параллельно обдувая для того, чтобы уменьшить неприятные ощущения зажмурившейся от боли блондинки.

— Лучше бы своими руками занялся, — открыв глаза, она обнаружила на теле мужчины явные признаки неравной борьбы с маленьким засранцем, что заставило её широко улыбнуться.

— Тебе смешно, а он на меня, между прочим, нападал, когда тебя не было. Я еле-еле успел в комнате забаррикадироваться. Как с катушек слетел, — убирая всё ненужное обратно в аптечку, экспрессивно рассказывал он, в то время как Ира периодически с сожалением поглядывала на свою полосатую руку.

— Просто признай, что я справляюсь лучше, — прыгающие в её взгляде огоньки лукавства как бы намекали на то, что сейчас с ней лучше согласиться.

— Не обольщайся, — сквозь отзеркалившую её игривое настроение улыбку сказал Анатолий. — Ты его кормишь, поэтому с тобой он не настолько агрессивный.

— А я тебя просила — покорми Кота, — так ловко ввернув этот факт в их затяжной диалог, Павлова осталась невероятно довольна собой. — Отказался — теперь получай, — вновь приступив к зрительному изучению его увечий, подытожила она.

— Перестань так на меня смотреть, — его ладонь скользнула по её скуле, спустилась к подбородку, вынуждая изменить направление взора, — Я мужчина, как-никак. Меня шрамы красят.

— Как-никак…

— Есть какие-то сомнения? — придвинувшись вплотную, он устроил свою руку на кровати, немного позади неё, предупреждая любую попытку капитуляции.

— В том, что тебя украсят шрамы, оставленные кошачьими когтями? — попытка Иры отклониться, тем самым увеличив между ними расстояние, как и рассчитывал Алеников, не увенчалась успехом. — Нуу, даже не знаю.

— Не в этом… — томно ответил он, обхватив женщину за талию и медленно, подаваясь вперёд, опуская её на кровать.

— Толь, прекрати, — упершись в его плечи, она резко встала, указывая куда-то в сторону, — на нас вообще-то смотрят.

Лежащий на кресле, перемотанный простынёй Кот всё это время буквально испепелял этих двоих своим полыхающим от негодования взглядом, зачитывая про себя все ему знакомые проклятия на кошачьей латыни.

— Ну, поздравляю, Ирина Алексеевна, — радостно прозвучал мужской голос, — теперь он и тебя ненавидит. Квартиру моментально заполнил громкий смех.