Чану восемнадцать. Родители устраивают ему праздник, как в лучших фильмах: торт, шары, поздравления от друзей, семьи, подарки. Неожиданный и приятный сюрприз. Хотя он понимает причины такого размаха. Во-первых, его совершеннолетие. Во-вторых, это, скорее всего, его последний день рождения рядом с ними на ближайшие годы. Мысль немного пугающая, такой долгой разлуки у них никогда не было, но она предстоит из-за его желания поступить в университет другой страны.
Конечно же, каждый считает своим долгом спросить его про нить. Появилась ли она?
Красная нить судьбы, тянущаяся от левого запястья и видимая только ему и его соулмейту. Нить, следуя вдоль которой, он встретит свою судьбу. Того человека, который подходит ему лучше всего.
Чан ожидает таких вопросов. Наверное, каждый проходит через подобное на восемнадцатилетие. Именно в этом возрасте может проявиться связь. Точнее, она обязательно проявится, если оба соулмейта достигли этого возраста. Или придётся ещё подождать.
У Чана ещё несколько лет назад появилась странная и ничем необоснованная уверенность, что его соулмейт точно будет младше. И вот ему восемнадцать, а нити нет, о чём он всем спокойно сообщает. Его необоснованная догадка получает подтверждение.
Но предвкушение всё равно зарождается где-то внутри. Кажется, до дня рождения он особо об этом не думал, только изредка представлял. А теперь, зная, что в любой день нить может появиться, задумывается о ней слишком часто. Слишком хорошо о встрече с соулмейтом говорят люди вокруг, чтобы не ждать её.
***
Связь не проявляется в следующие месяцы. Чан всё чаще думает об этом абстрактном незнакомце, который будет ему идеальной парой. Человеком, которого он обязательно полюбит.
Статистика говорит, что большинство пар встречаются в пределах родного города. Несколько реже — в одной стране. А Чан собирается перебраться из ставшей родной Австралии в Южную Корею совсем скоро.
У него на руках грант для обучения в университете Сеула, наполеоновские планы на жизнь и карьеру, потенциал в музыке и груз сомнений на плечах. Словно он сбегает от соулмейта. Потому что… Что, если он живёт в его городе, где-нибудь на соседней улице, просто немного младше, поэтому они не видят связь? Что, если он даже знает этого человека? Но всё равно собственноручно увеличивает расстояние между ними и вместе с тем уменьшает вероятность на встречу?
Конечно, он может вернуться после учёбы, но Чан не уверен, что это случится. Хотя рано ещё о таком заявлять, сначала пожить в стране стоит, узнать её не только по видео в интернете и родительским рассказам.
Часть его разума паникует из-за этой мысли. Из-за возможной разлуки с человеком, которого он ещё даже не встретил, хотя для кого-то это точно прозвучит глупо. Для Чана — не глупо. Его родители — соулмейты. Идеальный пример идеальных отношений, находящийся перед глазами всю его жизнь. Кажется, что у него должно быть так же хорошо. Что он обязан для этого — себе в первую очередь — встретить соулмейта.
Другая же разумно понимает, что у него учёба, которая не особо предполагает время на отношения и романтику. К тому же с его возможностями глупо бросать всё ради абстрактного человека, который хоть и идеальная пара, но всё ещё незнакомец. Судьба на него пока даже не указала.
Поэтому, стоя в аэропорту и ожидая объявления начала посадки на самолёт, Чан периодически поглядывает на пустое запястье, мысленно обещая соулмейту обязательно отыскать его когда-нибудь потом, в будущем.
***
Следующие месяцы его внимание полностью захватывает учёба. Рука в любом случае пустая, поэтому о соулмейте он думает редко. У него пары, учебные проекты, новые знакомства и незнакомый Сеул, в котором Чан ещё плохо ориентируется, постоянно сверяясь с картами.
Изредка он пытается представить себе соулмейта. Чан уверен, что это не девушка, они его никогда не привлекали. Поэтому девушек он даже не пытается воображать, только мужские силуэты, всегда разные и не конкретные. Он не может определиться, какой образ нравится ему больше. Кто-то худой, ниже его ростом — хотя Чан и так не сильно высокий, — или наоборот выше, но всё такой же худой? Или его роста, такого же крепкого телосложения? Будет ли его соулмейт младше на несколько месяцев или на несколько лет? В этих мыслях нет особого смысла. Он уверен, что соулмейт понравится ему, каким бы ни был. Даже если тот не будет воплощением одного из воображаемых им теперь силуэтов.
И пока вокруг люди строят отношения, Чан ждёт. Возможно, у него в этом вопросе — так уж его воспитали — немного консервативные взгляды, но он предпочтёт начать встречаться только с соулмейтом. Чан не осуждает тех людей, которые до встречи с родственной душой пробуют себя в других отношениях. Хотя и не до конца понимает тех, кто от родственной души отказывается.
***
В следующий день рождения, в середине второго семестра, когда он первый раз празднует в одиночестве, Чан немного расстроен. Во-первых, потому, что он один в комнате общежития — учебный день был особенно изматывающим. И, хоть его и поздравили родные по телефону, друзья из Австралии, с которыми он до сих пор общается, здесь он пока не готов никого назвать близким другом, хотя он определённо в хороших отношениях со многими. Во-вторых, его запястье всё ещё пустует. Да, он знает, что некоторые люди годами ждут, когда установится связь, но он так сильно надеялся, что соулмейт не будет намного младше него. Сейчас же кажется, что разница в возрасте может оказаться слишком большой, и соулмейт — просто ребёнком, которого придётся ещё неизвестно сколько ждать. Чан начинает уставать.
И всё равно смысла в связи сейчас мало. Если его соулмейт ждёт его в Австралии, что ж, Чан вернется туда не скоро.
Рассказы парочки друзей о том, что они встретили своих соулмейтов, о том, как это было чудесно, травят душу. Чану стоит на что-то отвлечься, но единственный подходящий вариант — вновь поработать над парочкой учебных и рабочих проектов, но у него нет на это сил.
***
Спустя две недели он наконец получает желаемое. Точнее, спустя двенадцать дней. Проснувшись утром, он замечает, как от левой руки начинает тянуться красная нить. Тонкая, полупрозрачная, даже не совсем красная, а бледная какая-то. Значит, его соулмейт отпраздновал восемнадцатилетие, он младше всего на год. Значит, Чан однажды сможет попробовать проследовать за нитью и встретиться с ним. Все вокруг замечают его странное воодушевление и нервозность. Чан с трудом отсиживает пары.
Всё внутри кипит от радости. И он допускает мысль, что соулмейт может быть в Корее. Хотя верится пока слабо, слишком долго он был убеждён, что судьба его ждёт в Австралии.
После пар он всё же пытается. Следует за нитью, что петляет улицами, заводя его куда-то очень далеко. Спустя часа два в дороге Чан не приходит ни к какому конкретному человеку. Останавливается около трассы, ведущей куда-то за город. Значит, соулмейт не близко. Нить даже никак не меняется. Всё такая же полупрозрачная и бледная — ещё один важный показатель. Нить становится ярче, когда расстояние между соулмейтами уменьшается до минимального. До пары сотен метров, может, до километра.
Конечно, он может попробовать идти дальше, но неизвестно сколько ещё времени на это уйдёт и сколько километров придётся пройти. Возможно, стоит попытаться в другой раз или дождаться, пока соулмейт сам его найдёт. Хотя тот всё ещё может находиться в Австралии, а туда пешком ему никак не добраться. Родной город, страна, где он вырос, звучат как более подходящее место для поиска пары.
— Значит, всё же в Австралии, да? — шепчет он себе, смотря на нить.
Эту попытку Чан признаёт неудачной и возвращается в общежитие.
***
Больше он не предпринимает попыток. В какой бы части Сеула он ни был, нить не меняется, словно подтверждая его догадку, что они с соулмейтом находятся в как минимум в разных городах. А ещё он точно с ним не знаком. Чан не может вспомнить никого в Австралии — ни своих знакомых, ни знакомых знакомых, — у кого день рождения приходился бы на двадцать пятое октября. Даже родители, с которыми он делится новостью, ничем не могут помочь.
По правде, иногда в его голове на этот счёт слишком много тревожных мыслей. Сколько бывало случаев, когда люди не находили свою пару? Или не успевали встретиться с ней: нить просто исчезала, что значило только одно — смерть человека? Слишком много, чтобы он мог не думать об этом. И Чан обычно не пессимист, но тут ничего с собой поделать не может.
Он также осознаёт, что его восприятие соулмейтов меняется. Раньше это просто была трепетно-сокровенная тема. Что-то личное, что ни с кем не стоит обсуждать, пока он не найдёт своего соулмейта. Теперь о соулмейтах он всё чаще думает как о чём-то болезненно-раздражающем. Кто знает, когда эта встреча случится? А если Чан решит остаться работать в Корее, будет ли их встреча отдалена на годы? Встретятся ли они вообще? Может, ему стоит перестать зацикливаться на соулмейте как на единственно возможном партнёре?
Случится ли встреча с соулмейтом в ближайшее время? Он не знает. И если продолжит зацикливаться на незнакомом человеке, то до конца жизни может прожить один. Перспектива одиночества его не особо устраивает, особенно когда рядом много интересных и привлекательных людей, на которых он просто запрещает себе засматриваться. Или запрещал. Чана эти мысли раздражают, такие противоречащие старым убеждениям. Но теперь… Словно цепочка собственных размышлений и множество примеров пар-не-соулмейтов перед глазами вырывают его из мыльного пузыря семейной идиллии, наполненного рассказами о радостях встречи, благополучных отношениях и счастливом будущем, отправляя в мир, где к связи соулмейтов не относятся с таким же уважением.
Нет, ладно, Чан понимает, когда люди не остаются со своими соулмейтами из-за того, что те оказываются не самыми хорошими людьми. Когда сдаются, потратив годы на поиски нужного человека. Когда решаются на новые отношения из-за того, что соулмейт умер. Но мысль, что он сам имеет право не искать своего соулмейта, для него ещё нова. Как и осознание, что некоторые люди намеренно избегают встречи со своим соулмейтом. Это пока слишком странно для его понимания. Поэтому он не бросается в омут с головой сразу после размышлений. Вновь погружается в учёбу, заполняя свободное время подработкой диджеем.
***
Чан заканчивает первый курс, успешно сдаёт сессию, начинает третий семестр. Второй курс становится временем, когда мысль, что он не обязан быть верным соулмейту, которого ещё не встретил, окончательно укладывается в голове, снимая невидимый запрет на связи и отношения. Чан чувствует себя дорвавшимся, когда наконец позволяет себе знакомиться с людьми и общаться с ними не только как с друзьями и знакомыми. К началу сессии и последующих каникул у него на счету несколько интрижек, но пока никаких серьёзных отношений.
Теперь он чаще задумывается о переезде из общежития. Сосед, с которым у него обычно нейтральные отношения, начинает раздражать уже своим существованием и нахождением рядом. К тому же сложно уединиться с кем-то, когда живёшь не один. Из-за этого каникулы между семестрами он тратит не на отдых, а на дополнительные смены на работе, чтобы в конце концов получить больше денег и отложить их на оплату залога.
На свои музыкальные проекты время остаётся только глубокой ночью. Рабочий день начинается не ранним утром, так что Чан может себе позволить сидеть допоздна. Он не торопится откладывать ноутбук и отправляться спать, продолжает возиться с новой программой.
Чан бросает короткий взгляд на руку с бледной нитью, на экран с десятком открытых сайтов — единственный источник света — и часы в правом нижнем углу. Пять минут первого. Он снова смотрит на руку.
Чану кажется, что он задыхается. Или просто забывает, как дышать. Рядом с нитью, ведущей к его соулмейту, появляется ещё одна. Такая же, пока неяркая, тянется от запястья, слабо переплетается с первой и теряется где-то вдали.
Чан очень старается не выдавать свою панику и не привлекать к себе внимание, разбудив соседа шумом, хотя ему очень сильно хочется закричать.
Он не понимает, почему нитей на руке теперь две.
Он даже откладывает ноутбук в сторону и касается их пальцами. Те неощутимы, даже не реагируют на его касание, продолжая парить в воздухе и тянуться куда-то вдаль, за пределы комнаты. Вторая нить никуда не пропадает, и Чан продолжает гипнотизировать её взглядом, прикидывая, не галлюцинации ли у него.
Чан зарывается пальцами в волосы, из-за чего нити оказываются совсем перед глазами — почти одинаковые по цвету, хотя он не берётся утверждать на все сто в таком полумраке.
Дрожащими руками он притягивает ноутбук обратно, закрывает ненужные теперь вкладки и переключается на поисковик, только с шестой попытки формулируя свой вопрос внятно.
«Что значат две нити судьбы?».
Ответ до безумия прост и очевиден. Две нити судьбы значат, что у этого человека два соулмейта.
Сухие статьи в сети дают ему лишь только общее понимание, что такое бывает, хоть и не часто. Люди с двумя — а иногда даже тремя — соулмейтами. Из одних источников Чан узнаёт, что такие случаи считаются не слишком распространёнными, из других — что о них попросту не говорят открыто так же часто, как об обычных парах. Ни в статьях, ни в личных блогах, ни в медиа не найти толковых историй о трёх или четырёх родственных душах разом. Они или не раскрываются обществу, или, встретив второго, вообще не ищут и всячески избегают встречи с третьим. Это откровение от какого-то анонима на форуме приводит его в ужас. Как и некоторое количество комментариев под этой записью от совершенно различных пользователей, пишущих, что они сделали точно так же или сделали бы, если бы у них оказался третий соулмейт.
При всем его непонимании и удивлении, он просто не понимает, как можно так поступить?
И… значит, у него теперь два соулмейта… они же не сделают так с ним?
***
Ещё до начала четвёртого семестра Чан проводит небольшое расследование. Читает больше информации о полиаморных соулмейтах. Всё оказывается так же неоднозначно, как и с обычными связями.
Есть люди, которые такую связь отрицают и даже называют ошибкой. Словно сбой в распределении родственных душ. Мол, из-за того, что у кого-то два соулмейта, у кого-то ни одного — что, конечно, никак научно не обосновано. Есть даже представители такой связи, считающие, что она ошибочная, как тот анонимный пользователь, чья история встревожила Чана в начале августа.
Другие же не видят в этом ничего плохого. Если судьба сводит сразу с двумя, значит, так правильно для вас, значит, так вы будете в полной гармонии.
А третьи внезапно имеют двоих соулмейтов, никак не связанных друг с другом. И эти истории куда драматичнее. Соулмейты не всегда готовы терпеть друг друга, не имея между собой связи, причиняя боль общей родственной душе. Или же человек с двумя соулмейтами считает, что имеет право выбрать одного и отвергнуть другого.
Есть и особые случаи. Ему попадается несколько историй о людях, которые вступили в отношения не с соулмейтами ещё до того, как встретили родственную душу, и не стали разрывать связи с этим человеком после встречи соулмейта, с согласия обеих сторон. Это весьма… интересная позиция.
В общем, стоит только специально начать искать информацию, как Чан понимает, что в некоторых случаях соулмейты — это не только два человека. Раньше он даже не задумывался и не подозревал, что отношения могут быть больше, чем на двоих.
Раньше ему была близка мысль, что раз судьба свела, значит так надо. Соулмейты были тем единственным, с чем он готов был плыть по течению и не спорить. Правда, вместе с этим в голове существовало понимание, что соулмейт — это кто-то один предназначенный ему.
Теперь же соулмейтов у него два, а сам он не ищет встречи ни с одним из них. Возможно, судьба действительно сведёт их в будущем, но до тех пор Чан намерен сам строить свою жизнь.
В начале семестра сосед радует его переездом. Счастье длится недолго: следом в комнату сразу заселяют какого-то иностранца-первокурсника. Чан принимает это спокойно. Кай оказывается весьма тихим, и они быстро достигают взаимопонимания, которое делает сожительство более комфортным. Но Чан всё равно подумывает о переезде, хотя в одиночку будет сложно снимать квартиру. Поиск соседа, с которым комфортно жить в долгосрочной перспективе и делить быт, оказывается непростой задачей.
Чана снова затягивает учёба. Ему исполняется двадцать, его первому соулмейту — девятнадцать. Чан мысленно поздравляет его в этот день, он помнит дату.
Он не замечает, что с каждым днём желание встретиться с соулмейтами становится всё слабее. Чан вспоминает о них, только когда кто-то спросит. Возможно, факт, что этих людей двое, потряс его слишком сильно. Возможность случайной встречи с кем-то из них кажется… странной. Раньше он полагал, что соулмейт ждёт его в Австралии. Сейчас соулмейтов двое, и он не представляет, где окажется второй.
***
Третий, предпоследний учебный год. Больше внимания практике, что позволяет Чану под её видом работать в студии. Он откладывает идею о переезде на неопределённое время, к тому же новый сосед устраивает его куда больше предыдущего, правда, временами Чану кажется, что Кай к нему неравнодушен, но это лишь его догадка.
А утро одного из мартовских дней радует его не только неожиданно солнечной погодой после недели туч и отменившейся последней парой, но и третьей нитью на руке.
Чан сначала думает, что не до конца проснулся. Потом — что в глазах двоится. Но тогда нитей, наверное, должно быть четыре, а не три. А их три.
Он почти падает в обморок.
***
Чан впервые без особой причины пропускает учебный день. Смотрит на нити, чувствуя в душе какую-то странную дыру. Почему их три? Почему у него не как у всех? Почему он, блядь, не может быть обычным?
Он находит в интернете организацию, консультирующую по вопросам связи соулмейтов не только на личных встречах, но и по телефону. Дозванивается к ним с попытки, наверное, пятнадцатой, успев возненавидеть их веселую мелодию, играющую во время ожидания.
Консультант останавливает его торопливые, сбивчивые объяснения, флегматично заявляя; «Юноша, не паникуйте, такое бывает!». И всё на этом. Видимо, для бесплатной консультации по телефону больше не положено.
И Чан снова лезет в интернет. Снова читает тонну информации, которую до этого торопливо проматывал, считая бесполезной для его ситуации. Читает о том, что случаи, когда соулмейтами оказывается больше трёх человек, считаются крайне редкими.
Читает истории буквально пары таких групп. В одной их четверо. В другой — семеро. Насколько редки случаи, настолько же часто их обсуждают, когда тайное становится явным. Может, Чан раньше всё же слышал, но никогда не обращал внимания?..
Он читает скандальную историю каких-то блогеров — или вроде того — пытавшихся выдавать себя за полигамных соулмейтов ради большей известности. Одновременно с этим кто-то из них нашёл настоящую пару и раскрыл правду, что связи соулмейтов между ними нет.
Спустя месяц или около того Чан смотрит на нити и не испытывает больше никакого трепета. Они розоватые, может, ярче, чем были раньше — или нет? Его соулмейты на другом континенте или в пределах страны? Или они в одном городе? Спустя некоторое время после появления новой нити ему становится совсем безразлично.
Чан ловит себя на мысли, что не хочет находить соулмейтов. Эта странная связь выбивает из колеи. Он же… не этого хотел, и теперь не знает, что делать со связью на четверых. Раньше такое казалось просто невозможным. Чан не понимает, как это должно работать.
Возможно, он просто трус.
Возможно, раз уж их четверо в связке, они смогут просто разойтись по парам.
Он решает и об этой нити никому не говорить, только на всякий случай отмечает в одном из многочисленных блокнотов ещё одну дату — двадцатое марта. Третий соулмейт младше на три года. Чан радуется, что никто, кроме него и его соулмейтов, не видит эти нити, так их легче скрывать. В ином случае… Он не знает, что делал бы, будь они видны. Привлекал бы к себе кучу ненужного внимания.
На следующий день он говорит, что пропустил занятия, потому что плохо себя чувствовал — это почти правда. Спустя неделю его сосед по общежитию признаётся, что влюблён в него. Кай приятен ему, и, наверное, Чан не против узнать его лучше, попробовать с ним встречаться.
***
Их отношения — или, скорее, попытка в отношения, — длятся три месяца. Несколько неловких свиданий, походов в кино, поцелуев украдкой, один разговор по душам — во время которого Чан не признаётся в количестве своих соулмейтов, когда речь заходит о родственных душах, — и ничего больше. Буквально в конце сессии в июне Кай с грустной улыбкой говорит Чану, что хочет расстаться. Говорит, что встретил своего соулмейта, понял, что его чувства к Чану не такие сильные и он хочет попробовать строить отношения с родственной душой. Чан давит тяжёлый вздох, пожимает плечами и отпускает его. Он, в общем-то, ничего другого сделать не может. Кай предлагает остаться друзьями, но их отношения сильно охладевают. Жить под одной крышей неловко, они почти перестают разговаривать, как и видеться.
Чан с новой силой думает о переезде и начинает присматривать варианты. Никто из них, наверное, не виноват в происходящем. Просто так сложилась судьба. И в целом… Кай Чану нравился, и он немного разочарован, что всё закончилось так быстро. С другой стороны, если бы Кай решил его бросить таким образом спустя несколько лет, было бы больнее, так что хорошо, что эти отношения закончились быстро.
В какой-то степени из-за Кая Чан снова вспоминает о соулмейтах каждый раз, когда взгляд цепляется за три нити на руке.
Он уже не уверен, что думает о них и что хочет сделать. Найти? Никогда специально не искать? Сложатся ли такие отношения? Или нет? У него нет ответа на эти вопросы. Ни у кого, кажется, нет. Впрочем, он же никому и не говорил.
***
Недели усердной учёбы подходят к концу. Чан всё же закрывает сессию на хорошие отметки и может позволить себе немного отдохнуть. Сидеть в общежитии надоедает, к тому же там он слишком часто видит Кая. Приходится находить другие варианты для времяпрепровождения и выбираться в город. Встречи с университетскими друзьями и приятелями не могут занять всё его время, а на работе дали отпуск, поэтому Чан бродит по торговым центрам, часами может сидеть с ноутбуком на фудкорте или в кафе, всё равно возвращаясь к работе вместо положенного отдыха.
Этот день он планирует провести примерно так же, но только в новом месте. Пока его планы не расссыпаются из-за одной нити, ставшей совсем красной, резко контрастирующей с остальными двумя. Один из его соулмейтов близко. Очень близко. Чан слишком резко останавливается, заметив это, буквально посреди тротуара, сталкиваясь плечами с несколькими незнакомцами, ворчащими из-за его резкого торможения.
Он свыкся с мыслью о скорой встрече с родственной душой. Знакомство точно не должно рушить его планы. Сейчас Чан просто может пройти мимо. Туда, куда шёл, сделать вид, что ничего не видит, чтобы не знакомиться с этим человеком. С одним из них. Чан даже не уверен, который это по счёту: старший, средний или младший из его соулмейтов? Думать об этом всё ещё странно.
Чан отходит в сторону с дороги, обдумывая. Если он уйдёт сейчас, кто знает, когда будет второй шанс, да? И никто не гарантирует, что в следующий раз в какой-нибудь неподходящий момент к нему не подойдёт незнакомец со словами: «Я твой соулмейт!», застав врасплох.
Хотя… ему любопытно? Взглянуть хоть одним глазком на этого человека, узнать, как тот выглядит. Только тогда его наверняка заметят и придётся с соулмейтом объясняться.
Нет, может, в другой раз. У него планы, он собирается закончить сегодня один из проектов, и до кофейни, которую ему недавно рекламировал Кай, совсем недалеко.
Чан не смотрит на нить и идёт дальше, специально поднимает голову чуть выше, лишь бы не видеть красную полосу, призывающую следовать за ней на встречу с родственной душой. К счастью, нить теряется в толпе людей, когда Чан оказывается на пешеходном переходе.
Он добирается до кофейни, толкает дверь и проходит внутрь, приветствуемый звонком колокольчика. Внутри лишь пара посетителей, увлечённых своими ноутбуками, и скучающий бариста. Чан быстро оглядывается, надеясь увидеть, как нить тянется куда-то за пределы кофейни, но позади её нет. Петляя, та ведёт дальше в кофейню, куда-то в помещения для персонала. Чан застывает на пороге, словно зверёк в свете фар, растерянный оттого, что, пытаясь избежать встречи с соулмейтом, всё равно пришёл к нему. Может, ему стоит развернуться и уйти?