Посетителей в кофейне, как всегда, немного. Тихая, ненавязчивая музыка, приглушённые голоса, редкий звон посуды — всё это создаёт уютную, чуть сонную атмосферу. Чан окидывает пространство беглым, рассеянным взглядом со своего привычного места рядом со стойкой бариста. Эта кофейня уже стала ему почти родной за то время, что он общается с Минхо.
С одной стороны, расположение этих высоких стульев кажется не самым уместным. Посетители имеют честь наблюдать за всеми действиями бариста из первых рядов. Как Чан сейчас наблюдает за Минхо, старательно отмеряющим ингредиенты для нового напитка. «Как будто влезают в личное пространство», — как охарактеризовал это как-то Минхо. Чан понимает. Он и сам ненавидит, когда кто-то встаёт у него за спиной в студии, словно контролируя процесс.
С другой стороны, Чану очень нравится сидеть на одном из этих мест, потягивая американо и тихо болтая с Минхо о всяком — начиная с нового сезона популярной дорамы, которую сейчас обсуждают на каждом углу, и заканчивая предстоящим учебным семестром, завалами на работе и надоедливыми клиентами. Двоякая ситуация: вроде место удобное, но для бариста такие наблюдатели — настоящее испытание.
Чан барабанит пальцами по деревянной столешнице. Взгляд его цепляется за красную нить между ними. Яркая, она едва заметно колышется в воздухе, реагируя на движения Минхо: то становится короче, когда тот подходит ближе, то растягивается, стоит тому отойти. Вторая и третья нити — гораздо более бледные — тянутся к выходу из кафе.
В последние дни он думает о родственных душах слишком много. С того момента, как они с Минхо начали встречаться, в голове постоянно крутится странная мысль: это нечестно по отношению к остальным соулмейтам. Почему — он так и не разобрался, но перестать думать подобным образом так и не смог.
Словно они с Минхо обманывают оставшихся соулмейтов.
Почему он не задумывался об этом, когда, например, с Каем встречался?
Чан сжимает пальцы вокруг уже пустого стакана, злясь на самого себя. Это же нелепо! Он даже не знает, кто они и где находятся. Как можно обманывать тех, кого не видел никогда в жизни? А Минхо — перед ним. Живой, настоящий, знакомый.
Официально его парень уже две недели. Да, срок невелик, но всё же. Чан знает о Минхо много, хоть и ещё не всё. Знает, что Минхо увлечён танцами, из-за чего в телефоне Чана хранятся десятки видео с репетиций и выступлений, а в голове растёт желание увидеть это вживую, как только представится возможность. Чан знает, что Минхо души не чает в своих котах, которых теперь видит лишь на фотографиях, присылаемых родителями. А ещё Минхо порой украдкой подкармливает дворовых котов около своего общежития и кофейни. В рюкзаке у того всегда лежат один-два пауча с влажным кормом.
Знает, что тот обожает аниме студии Ghibli и без конца пересматривает «Унесённых призраками» и «Ходячий замок Хаула».
Знает, как Минхо тихо смеётся, когда они не одни. Побыть только вдвоём, правда, им удаётся крайне редко. Получается лишь в моменты, когда Чан остаётся с ним после закрытия кофейни, дожидаясь завершения уборки, или во время прогулки по уже безлюдному парку, который раскинулся вдоль дороги недалеко от кофейни.
Знает, что Минхо очень ценит личное пространство, поэтому его спальное место в общаге — нижняя койка на двухъярусной кровати — закрыто самодельной плотной занавеской.
Знает, как он стучит пальцами по любой поверхности, когда думает, — кажется, эту привычку Чан подхватил у него.
Чану нравится наблюдать за ним и быть рядом с ним. Сближению помогают тихие прогулки по парку, разговоры и посиделки с пивом и чипсами на летних террасах маленьких забегаловок. Свиданиями последнее назвать сложно, но что имеют, то имеют. Никто из них не жалуется. Напротив, отшучиваются друг перед другом, что их свидания обязательно станут более дорогими и пафосными… когда-нибудь. Когда они оба обзаведутся хорошей работой.
Минхо рядом с ним, хоть и не так долго. А остальные соулмейты? Существуют где-то там, далеко, отдельно от Чана и Минхо.
Из этих пустых мыслей Минхо вытягивает Чана, поставив на столешницу перед ним стакан ароматного кофе. Яркий вишнёвый запах подсказывает ему, что это не обычный американо, а что-то новое, возможно, напиток для подготавливаемого к осени сезонного меню. Это меню ещё не представлено посетителям, так что Чан для Минхо выступает в роли дегустатора его несмелых экспериментов. Для Чана становится большой новостью, что разработкой меню занимается именно бариста. По крайней мере в таких небольших и несетевых заведениях, как эта кофейня. И Минхо, и его напарник задействованы в процессе. Только Минхо в подобном участвует впервые. Несмотря на сильное желание внести свою лепту в новое меню, он всё ещё не чувствует себя уверенно в воплощении в жизнь приходящих в голову идей.
— Вот, попробуй, — говорит Минхо. — И ещё…
Сразу следом он подталкивает к чашке небольшое блюдце со свежим шоколадным маффином. Не успевает Чан спросить, как точно такое же блюдце с чашкой Минхо ставит перед собой.
— Свечек не хватает… Ну да ладно. С днём рождения, второй, кем бы ты ни был.
Чан моргает.
Точно же.
Сегодня одиннадцатое августа. Без Минхо Чан бы и не вспомнил, что сегодня день рождения их второго соулмейта, так и не встреченного ими до сих пор. Чан смотрит на колышущуюся нить и вспоминает момент, когда та появилась.
— Было бы неплохим подарком, если бы сегодня мы его встретили, — хмыкает он.
Хотя сценарий, конечно, нереалистичный. Если только их соулмейт совершенно случайно не решит праздновать в маленькой уютной кофейне, где работает Минхо.
— Конечно. — Минхо кивает с преувеличенной серьёзностью: — Сейчас всех выгоню, кофейню закрою, и пойдём искать. И свечки по дороге купим.
Говорит он так уверенно, что Чану кажется, что Минхо вполне мог бы сделать что-то подобное.
— Да, и свечки, — соглашается он, подыгрывая. — А за какой именно нитью идти собираешься? Они же одинаковые.
— Чёрт. Это я не продумал. Ну, значит, пусть сам находится. Судьба сведёт.
Минхо недовольно закатывает глаза в ответ на Чанов тихий смех. Они уже не раз это обсуждали. С остальными соулмейтами они должны встретиться так же, как друг с другом, незапланированно, по удачному стечению обстоятельств. Тем более что у них нет времени бессмысленно шататься по городу, следуя за нитями, которые могут увести их куда угодно. Может, даже придётся уйти за его пределы.
— Кофе пробуй, что ты сидишь, — вдруг подгоняет его Минхо, явно решив сменить тему. — Мне надо понять, что в нём исправлять.
Один из плюсов таких дегустаций: кофе Чан получает бесплатно. Из минусов: маленькие порции — но на это он не жалуется, зная, что Минхо просто делит один стандартный стакан на двоих, — и порой странный вкус.
— М-м-м… Неплохо, лучше, чем в прошлый раз, но всё ещё кисло, и не чувствуется миндаль.
Минхо тяжело вздыхает. Чану не нравится видеть разочарование на его лице, но тот сам просил честные отзывы об его экспериментальных рецептах. И это уже третья проба, а «вишнёво-миндальный латте» никак не становится таким, каким Минхо его задумал. Пропорции ингредиентов никак не сойдутся в балансе. То слишком пресно, что вкус совсем не чувствуется, то вишня перебивает все остальные вкусы.
— М-да, совсем не то, — комментирует Минхо, сделав пару глотков из своего стакана.
— Я бы не сказал, что всё плохо: лучше, чем…
Минхо его перебивает, смерив тяжёлым взглядом:
— Плохо, — произносит он тоном, не допускающим возражений. — Это плохо, хён. В меню должно быть пять новинок, а есть одна, и то не моя.
— У тебя ещё двадцать дней почти, думаю, времени достаточно.
— Тебе кажется, — цедит Минхо.
Он отставляет кружку и, достав из кармана блокнот, начинает записывать что-то. Наверняка снова уменьшает количество вишневого сиропа и увеличивает долю миндального. Чан не может оторвать взгляда от его сосредоточенного выражения лица, от того, как Минхо чуть прикусывает губу, задумчиво изучая свои записи.
— Минхо, — шёпотом зовёт он.
— Что, хён?
— Ты красивый.
Минхо замирает. Лишь на секунду, но Чан замечает, что его пальцы чуть сильнее сжимают ручку. Затем, встряхнув головой, Минхо снова опускает взгляд в блокнот, и старательно вчитывается написанное, закусив кончик колпачка и стараясь скрыть вспыхнувший на щеках румянец.
Чан усмехается. Такая реакция Минхо ему уже знакома, но от этого не перестаёт казаться менее милой. Смущение, вызванное простым комплиментом, полученным в самый неожиданный момент. Чану хочется сказать хоть что-нибудь ещё, но приходится прикусить язык — всё же они в кофейне не одни и так в открытую заигрывать с бариста, показывая близкий статус их отношений, у него нет желания.
К тому же в этот момент кто-то тихо здоровается и опускается на стул рядом с Чаном.
— Эй, Чонин-а, давай ты тоже попробуешь, — тут же оживляется Минхо.
Появление Чонина моментально меняет атмосферу. Может, и к лучшему. Минхо наконец убирает ручку ото рта, а Чан перестаёт фокусировать на ней своё внимание, не позволяя мыслям в голове развивать картинку дальше в те вещи, о которых вслух приличный человек говорить не станет.
— Что попробую, хён? — недоумённо спрашивает Чонин.
Впервые Чан может рассмотреть его так близко. Хоть Чонин и часто просиживает штаны в кофейне, обычно он занимает самое дальнее место, не особо удачно расположенное, а оттого и непопулярное у других посетителей, и тихонько сидит там с учебниками, тетрадками или просто с телефоном, в наушниках. Сегодняшний день становится исключением: столик оказывается занят. Видимо, не имея другого выбора, Чонин подсаживается к знакомым — ближе к Минхо-хёну. И к Чану.
Только кажется, что с ним Чонин соседствовать не очень хочет. Боковым зрением Чан замечает, как Чонин периодически бросает на него настороженные взгляды, а стоит Чану посмотреть в ответ — тут же отворачивается и словно съёживается.
Чан беззвучно хмыкает, пряча усмешку за чашкой. Неужели он кажется Чонину таким пугающим?
Чонин костлявый, что легко заметить под футболками и толстовками, которые обычно висят на нём как на вешалке. Высокий, с тонкими запястьями, он выглядит немного неуклюжим, будто не до конца ещё привык к своему росту. Но личиком милый, Чан признаёт. Едва заметные скулы, нос-кнопка, глаза большие, особенно когда смотрит на Минхо словно бы с восхищением, тёмные и чуть раскосые. Ну и чем-то же он зацепил внимание Минхо? Чан пытается понять, но разглядывание внешности в этом мало помогает. Не так уж хорошо он Чонина знает. Вообще не знает.
— Вот.
Минхо ставит перед Чонином свежеприготовленный кофе, скорее всего, уже внеся в него изменения после их пробы, и сразу же отворачивается обратно к бару, принимаясь что-то искать в ящиках. По пустому пакетику на столе Чан догадывается, что закончилась корица.
Чонин берёт чашку и вдыхает аромат. В глазах его мелькает искреннее любопытство.
— М-м-м, хён, очень вкусно! — выдаёт он, сделав глоток. — А это что? Это новое, да?
— Да, если всё получится, то осенью будет в меню, — отзывается Минхо, всё ещё роясь в ящиках. — Ха, свечки нашёл!
Он резко выпрямляется, держа в руках упаковку тонких белых свечей, и демонстрирует находку.
— Зачем свечи, хён? — любопытствует Чонин.
— Да я вообще не их искал, просто вспоминал недавно, потому что у соулмейта день рождения, — отвечает Минхо, быстро возвращая свечи на место.
И сразу же меняется в лице, явно осознав, что задел больную тему.
Чан замечает, что Чонин хмурится и мрачнеет. Насколько Чану известно, Чонин не знает ни об их с Минхо связи, ни о том, что соулмейтов в этой связи несколько, ни о том, что они встречаются.
— А… А ты его знаешь, хён, своего соулмейта? — как-то уж очень осторожно интересуется Чонин, при этом опасливо поглядывая на Чана, словно он мог бы отругать мальчишку за вопрос. Хотя с чего бы ему? Неужели Чонину он кажется настолько грозным?
— Нет, Чонин, не знаю, — немного грустно вздыхает Минхо.
Чан в их разговор не влезает. О том, что соулмейты для Чонина — и правда болезненная тема, он знает от Минхо. Родители строго-настрого запрещают Чонину даже думать об отношениях, как и в принципе искать свою пару. В общем, позиция немного странная. К тому же думать о родственных душах, на взгляд Чана, в таком возрасте — очень даже нормально, особенно когда до появления нити остаётся меньше полугода — в том варианте сценария, когда соулмейт Чонина окажется хоть на день его старше.
— Понятно… — бормочет Чонин, устремив взгляд к только что освободившемуся излюбленному им столику. — О, ушли! Пойду позанимаюсь ещё.
И прежде чем Минхо успевает его остановить, Чонин уже спрыгивает с высокого барного стула.
— Чонин-а! — раздражённо зовёт его Минхо. — Каникулы же, ты и так всё лето по репетиторам ходишь, хоть бы отдохнул!
— Но хён! Мне через год сунын сдавать! А если не сдам, а если я…
— Сдашь, Чонин-а, обязательно сдашь.
Несмотря на попытку остановить, Чонин всё же ускользает в свой тёмный угол, где обустраивается и сразу же достаёт учебник.
Минхо вздыхает.
— Всё лето учится, бедный, вообще продыху у детей нет…
— Вы, кажется, ближе, чем я думал.
— Угу, — рассеянно отзывается Минхо. — Он сюда ходить начал ещё до того, как я работать в эту кофейню устроился. Познакомились, когда он над японским мучался, а у меня не было посетителей, да и с японским никаких проблем нет.
Бросив взгляд в сторону Чонина, Чан видит, как тот, склонившись над столом, сосредоточенно что-то отмечает не то в тетради, не то в учебнике, покусывая губу от напряжения.
— Милый он, — вдруг говорит Минхо. — Жаль… жаль, что он не может быть одним из наших соулмейтов.
Чан давится воздухом.
— Что? — непонимающе переспрашивает он.
— Странно, да? У меня трое соулмейтов, а я ещё о ком-то думаю, — со смущённой улыбкой отвечает Минхо.
Чан снова бросает взгляд на Чонина. Мальчишка как мальчишка. С головой погружённый в учёбу подросток, беспокоящийся об экзаменах и, вероятно, о ещё не появившемся соулмейте, несмотря на все родительские запреты. У самого Чана к нему никаких чувств нет.
Он переводит взгляд обратно на Минхо. Тот тоже смотрит на Чонина, но как-то разительно мягче, теплее.
— Я просто… — Минхо тяжело вздыхает. — Наверное, дело не в том, что я хочу именно его в качестве ещё одного соулмейта. Нитей и так больше, чем следовало бы. Просто… было бы проще, если бы кто-то из них оказался знакомым нам хоть немного, как тот же Чонин. А там же, на другом конце, незнакомцы. Черт его знает, что за людьми они окажутся.
— Ну если так, то да, имеет смысл. Более безопасный вариант, да?
— Да.
Но Чонин же не может быть их соулмейтом, ведь так? Их и так уже четверо в связке. А Чонин просто школьник, которому ещё даже восемнадцати нет. И он не имеет никакого отношения к их связи.
Хмыкнув себе под нос, Чан отворачивается от угла обратно к Минхо и вновь укладывается на сложенные руки. Не к чему ему думать о Чонине.
***
Чан ловит себя на мысли, что люди вокруг словно решили посоревноваться в странности. Ладно, он, конечно, преувеличивает масштаб трагедии, но ситуацию это лучше не делает. Понять Минхо, который неделю назад сказал, что хотел бы видеть Чонина их соулмейтом, он ещё может. Это хотя бы имеет какой-то смысл: Минхо знает Чонина, они неплохо ладят. Но он не уверен, что сможет понять, что движет Каем. Тот словно стал заинтересован в жизни Чана больше, чем должен, но выражается это не в дружеских беседах, а попытках увидеть, что за уведомления приходят ему на телефон, узнать, куда он уходит и с кем общается.
— Тебе написывает какой-то «Котёнок». Серьёзно? Не ожидал от тебя, — доносится раздражённое фырканье, стоит Чану выйти из душа.
Чан моргает, не сразу понимая смысл услышанного. Вытирая волосы полотенцем, он переводит на Кая взгляд. Тот сидит на своей кровати, скрестив руки на груди, и не сводит с Чана глаз.
Уходя в душ, Чану стоило задуматься о том, что Кай всё же попытается залезть в телефон, чтобы посмотреть, что за уведомления всплывают на экране блокировки, и не оставлять его без присмотра. И ладно, что тот утолил любопытство, но почему всё же реагирует подобным образом? Словно ревнует. Они уже не встречаются. Они расстались и ничего не должны друг другу. У каждого новые отношения. Но, несмотря на все намерения остаться друзьями, их взаимоотношения сложно назвать хорошими. Они практически уже не общаются. Так что это, блядь, за реакция и недовольный взгляд?
Чан молча подходит к столу и, выдернув провод, забирает телефон. На загоревшемся экране он видит уведомления из мессенджера. Три сообщения от Минхо. Три. Кай звучал так, словно их там по меньшей мере тридцать.
— «Не ожидал от меня» чего? — устало спрашивает он, вешая полотенце на спинку стула и ероша пальцами спутавшиеся волосы.
— Что ты так быстро найдёшь кого-то другого, — отвечает Кай с нескрываемым упрёком в голосе. — Да ещё и так слащаво. Меня ты так не называл.
Первую минуту Чан даже не может найти подходящих слов, чтобы выразить своё недоумение. Просто молча пялится на Кая. Тот складывает руки на груди, сводит брови к переносице. Чан невольно задаётся вопросом, не ревность ли это? Только это такой бред, что думать страшно.
Но есть в словах Кая всё-таки и некоторая доля правды. С Минхо Чан начал встречаться спустя месяц после их расставания — срок, наверное, и правда короткий. Но что он мог поделать, когда соулмейт вскружил ему голову?
К тому же почему у Кая вообще появились к нему вопросы только сейчас, когда с момента расставания прошло уже два месяца? Почему Кай вообще высказывает ему какие-то претензии?
— Мне напомнить тебе, что это ты расстался со мной ради отношений с соулмейтом? И теперь обвиняешь меня в… в чём?
Кай не отводит взгляда. Кажется, сам он странности в своих упрёках и в своём поведении не видит.
— Судя по всему, наши отношения для тебя ничего не значили, раз ты так легко их отпустил.
Железный аргумент.
Чан медленно вздыхает, с трудом удерживаясь от закатывания глаз. Подумать только, ему с этим человеком ещё полтора года жить в одной комнате! Может, попробовать подать заявку на смену соседа? Чтобы того куда-нибудь переселили? Честно, Чан даже не подозревал, когда начинал эти отношения, что в конце концов ему придётся иметь дело с подобным. Кай не проявлял особой ревности, когда они были вместе, так что же случилось теперь?
— Тебе даже сказать нечего, — криво усмехается Кай. — Видимо, так оно и было.
— Ты, блядь, прикалываешься?
Чан смотрит на него, ощущая, как внутри нарастает усталость. Не злость. Не раздражение. Просто усталость. У него нет никакого желания разбираться в том дерьме, что творится в голове бывшего парня. Единственное, чего ему хочется прямо сейчас — это написать Минхо и выбраться из этой комнаты. Первое осуществимо. Второе — не очень. Час поздний, а Чан вообще-то уже ко сну готовился.
Кай молчит, насупившись. В комнате повисает напряжённая тишина.
Чан, будь его воля, не продолжал бы этот разговор. Даже не начинал бы его. К сожалению, его мнение не учитывается. Пока они с Каем в одной комнате, игнорировать друг друга полностью просто не получается.
— Но я не просто так с тобой расстался, — наконец говорит Кай, но его голос звучит натянуто, будто он сам не слишком уверен в своих словах. — Это было правильно, ради соулмейта.
Чан сжимает губы в тонкую линию и устало потирает переносицу.
— И, по-твоему, я должен был убиваться по тебе ближайший год и пытаться вернуть? Или что? Как ты себе это представляешь?
Он смотрит прямо на Кая, но тот не отвечает, лишь сильнее хмурится.
Чан мог бы добавить, что тоже нашёл своего соулмейта. Кай, вероятно, принял бы такой аргумент. Или нет. Чан уже не уверен, чего от этого человека ожидать. Только дело совсем не в соулмейтах. Неважно, с кем конкретно у него отношения и с кем он проводит время. Кая это не должно волновать. Как Чан только не заметил эту придурь за те три месяца, что они были вместе? Видимо, радоваться надо, что расстались. Кажется, он Кая совсем не знал.
— Я…
— Нет, — перебивает Чан, прежде чем Кай скажет что-нибудь ещё. — Не хочу знать. С момента нашего расставания моя жизнь тебя не касается. Ты, как сам сказал, сделал всё правильно, уйдя к соулмейту, вот о нём и думай.
После Чан не дожидается ответа. Просто хватает со стола наушники и заваливается на кровать, спешно надевая их и отгораживаясь от Кая громкой музыкой. Ему сейчас интереснее ответить Минхо, чем продолжать этот странный разговор. И что только на Кая нашло? С соулмейтом отношения не ладятся, что ли, раз он к Чану прицепиться решил?
Минхо в сообщениях жалуется на какого-то назойливого клиента, скидывает стикер с закатыванием глаз и спрашивает, как у Чана прошёл день. Чан торопится ответить. День-то прошёл нормально, если не считать последние минут десять.
Пальцы зависают над экраном. Чан колеблется, размышляя, стоит ли рассказывать об этом. С одной стороны, почему бы и нет? С другой — стоит ли беспокоить Минхо из-за такой странной выходки?
Ссора из-за бывшего — последнее, что Чану нужно. На самом деле, он не думает, что Минхо станет разводить драму из-за этого странного разговора. Правда состоит в том, что это Чан развёл бы драму, если бы о подобном ему рассказал Минхо. Поменяйся они местами, ему бы жутко не нравилось думать о том, что Минхо живёт в одной комнате со своим бывшим; но почему-то раньше эта мысль не приходила Чану в голову. Стоит ли ему попробовать всё же сменить комнату в общежитии?
Чан > Минхо
«Был в душе, поэтому не отвечал.
Возвращаться на работу после отпуска слишком непривычно.
Но всё было замечательно.
Пока я не поговорил с Каем.
Буквально только что».
«Что случилось?»
«Это странно»
«Я догадываюсь».
«Он, кажется, пытался упрекнуть меня в том, что я так быстро вступил в новые отношения.
И не страдал по нему».
«Доебался с нихуя?»
«Да».
«Странный».
«Да».
«Он не будет тебя доставать?»
«Не думаю.
Если что, попробую подать заявление на смену комнаты.
Всё решаемо, не парься».
«Ладно.
Обязательно скажи, если что-то ещё выкинет.
У меня выходной завтра пропал почти, попросили на полдня с утра выйти».
Чан закусывает губу и сдерживается, пытаясь не начать писать о том, что нельзя столько работать. Минхо до этого брал полные смены всю неделю подряд. Каникулы между семестрами даны им для отдыха. Но с его стороны упрекать в подобном слишком лицемерно. Сам такой же. Он только на неделе вышел из отпуска, сразу же отработав шесть дней без выходных, оставив себе для отдыха только последние два дня перед началом учебного семестра.
Эту неделю они совсем не виделись, занятые каждый своей работой. А теперь и суббота у Минхо занята.
Вероятно, им стоит привыкать к таким редким встречам. Семестр начнётся уже в понедельник. Совмещать работу, учёбу и выполнение домашних заданий и так не слишком просто. Надо будет постараться, чтобы вставить в этот график свидания с соулмейтом. Придётся довольствоваться перепиской и редкими встречами только по выходным. Хотя даже в этом Чан уже не очень уверен. Загруженное расписание семестра не прибавляет радости. Успокаивает лишь мысль, что осталось не так много. Полтора года против двух с половиной уже прошедших. Как-нибудь справится.
И, не зная, когда они смогут увидеться в следующий раз, Чан меняет планы. Он собирался провести выходные в общежитии, морально настраивая себя на учёбу. Теперь же ему меньше всего хочется быть рядом с Каем. А раз Минхо на работе в первую половину дня, то он с радостью проведёт время в кофейне.
Чан > Минхо
«Приеду к тебе на смену.
Не против?»
«Буду ждать».
Вот и решено.
Чан кидает быстрый взгляд на Кая. Тот лежит на своей кровати, повернувшись к стене, и больше не обращает на Чана никакого внимания. Подумать только, ещё совсем недавно они вечерами обсуждали, как прошёл день, обменивались шутками и просто хорошо проводили время. Теперь же всё совсем наоборот. Даже нахождение вместе в одной комнате вызывает раздражение и недовольство. Им, и Каю в первую очередь, стоит привыкнуть к тому, что их жизни больше не пересекаются, как раньше.
Внезапно Чан ловит себя на мысли, что Кай напоминает ему Чонина. Не характером, конечно, но телосложением. Такой же худой и высокий.
Почему он вообще думает про Чонина в такой момент?
***
Хоть место их встречи и помогает отвлечься от всех сумбурных мыслей о вечернем разговоре в общежитии, но не даёт никакой возможности поговорить. За два часа, прошедших с момента приезда Чана в кофейню, они успевают перекинуться с Минхо только парой фраз. Кажется, субботним утром люди сошли с ума — всем срочно понадобилась чашка кофе именно из этой кофейни.
Посетителей непривычно много. Ещё никогда в помещении не бывало столько народа, как в этот раз: оказываются заняты все столики. В воздухе сильнее, чем обычно, пахнет кофе. На витрине совсем не остаётся выпечки. В помещении становится душно: кондиционер не справляется.
Чан устало проводит ладонями по лицу. Он, как обычно, не выспался, но оставаться в общежитии, постоянно ощущая на себе недовольный взгляд Кая, с утра ему показалось слишком не слишком хорошей перспективой.
Отчего-то суета вокруг сейчас даже не раздражает. Скорее убаюкивает, становясь каким-то фоновым шумом для его размышлений. Чан лениво наблюдает за Минхо. Тот быстро лавирует между кассой и кофемашиной, переключаясь с приготовления напитков на приём новых заказов, беззвучно ворчит на клиентов, простоявших в очереди не меньше пяти минут, но так и не определившихся с выбором и в итоге задерживающих всех, и периодически бросает на Чана короткие взгляды.
Разговор откладывается.
Когда поток посетителей наконец спадает, у Минхо хватает сил только на то, чтобы безвольно рухнуть на табурет и молча уставиться в одну точку. Пульт от кондиционера, чтобы прибавить мощности, в ящике стола он ищет совсем вяло. Чан в этот момент может лишь сочувствующе улыбнуться. До конца смены Минхо остаётся уже не так много, но усталость на его лице говорит сама за себя.
— Ты-то чего такой уставший, хён? — поднимая взгляд, спрашивает Минхо.
— Просто не выспался, — отвечает Чан.
— Кай что-то ещё вчера выкинул?
— Нет, не в нём уже дело… Так… Думал.
Объяснить, о чём именно он думал, не получается. Дверь кофейни открывается, пропуская в помещение шумную компанию из семи человек. Минхо едва сдерживается, чтобы не застонать вслух. Чан видит, как он нехотя поднимается со своего стула и всё же закатывает глаза на секунду, подходя обратно к кассе.
Всё же лучше бы им поговорить, когда смена Минхо закончится. Уронив голову на руки, Чан возвращается к своему прошлому занятию: наблюдению. За Минхо, за людьми. Краем уха он слышит разговоры той самой компании. Кажется, неподалеку закрылась какая-то другая, более популярная кофейня. Почему закрылась — разобрать не получается, но вот она, причина сегодняшнего ажиотажа. Все клиенты оттуда ринулись в ближайшее открытое место.
Если так теперь будет всегда, Чан надеется, что Минхо хотя бы зарплату поднимут.
К приходу сменщика Минхо едва не искрит от раздражения. С непривычки такое количество клиентов, наверное, должно казаться адским испытанием. Он устало сбрасывает фартук, забирает из подсобки свой рюкзак и пулей вылетает из рабочей зоны. По выражению его лица кажется, что Минхо ненавидит каждого пришедшего сегодня в кофейню.
— Пожалуйста, пойдём отсюда, хён, — просит он. — Меня уже тошнит от запаха кофе.
Чан не смеет с ним спорить. Быстро спрыгивает с высокого барного стула и, взяв Минхо за руку, выводит наружу на свежий воздух. Минхо заметно расслабляется, как только за ними закрывается дверь.
— Какого чёрта они закрылись вообще? Я всю смену только и слышу: «Как жаль, что они закрылись, пришлось идти к вам!». Говорят так, словно одолжение сделали. Ну так и не ходили бы, блядь, — ругается он, стоит им отойти немного подальше. — Хён, они меня заебали все.
Чан усмехается, но молчит, позволяя Минхо выплеснуть эмоции, пока они идут по тротуару. Воздух кажется удивительно свежим после духоты кофейни, а сама улица — тихой без гула голосов.
— Если я ещё хоть что-то услышу про закрытую кофейню или «ой, а что у вас есть интересненького в меню?», клянусь, я…
— Испепелишь взглядом, обольёшь кипятком или приложишь головой об стойку? — предлагает варианты Чан.
— Вариант с кипятком мне нравится.
— Кажется, мне пора начать тебя бояться.
— Поздно, хён, ты уже связан со мной судьбой, — усмехается Минхо уже куда более добродушно.
— Ладно, опасный бариста, придётся покориться судьбе и переименовать тебя так в телефоне. Хочешь куда-нибудь сходить? Куда-нибудь, где кофе придётся делать не тебе? Или не кофе?
Минхо недовольно морщится, словно от одной только мысли о кофе у него возникают рвотные позывы.
— Нет, хватит с меня кофеен на сегодня. Давай просто до парка дойдём, там прогуляемся.
— Парк так парк, — соглашается Чан.
Они не спеша двигаются дальше вдоль проезжей части, наслаждаясь погодой. До парка от кофейни совсем недолго идти. Летняя жара немного отступила, но ещё не сменилась осенней прохладой. Лёгкий ветерок колышет листья на деревьях и разносит запах из пекарни, мимо которой они проходят.
— Сегодня утром, ещё до твоего прихода, какой-то придурок разлил кофе на стойку и пытался сделать вид, что это не он, а я опрокинул стакан.
— Он хотя бы извинился потом?
— Ха, нет, он пытался доказать, что это моя вина, и требовать, чтобы я бесплатно сделал ему новый! Я не могу, хён, почему они такие тупые? Как они вообще живут без мозгов? Я хочу уволиться!
— Будешь искать другое место? — интересуется Чан.
— Нет, — обречённо вздыхает Минхо. — Это к общежитию близко, да и платят неплохо. Посмотрю, как дальше будет. Если уж совсем невмоготу станет, то начну подыскивать другие варианты. Что-то меня сегодняшний день слишком вымотал.
Чан сжимает его ладонь чуть крепче в немой поддержке.
— Я тоже удивлён, что их так много сегодня набежало. Попроси поднять зарплату, или…
Чан не договаривает, чувствуя, как Минхо резко дёргает его за руку. Оба они таращатся на красные нити соулмейтов. Одна соединяет их обоих, по одной бледной у каждого, и ещё по одной, неожиданно яркой, тянущейся от запястья куда-то вперёд. Ровно в ту сторону, куда они и идут.
— Это…
— Кто-то рядом.
— Пойдём к нему? — осторожно интересуется Чан.
— Мы и так идём в ту сторону, да? — уточняет Минхо. — Значит, если он от нас не уходит, то идём к нему.
Чан кивает. После минутной заминки они продолжают идти вперёд к пешеходному переходу. С этого места уже виден кусочек парка — яркое зелёное пятно позади серых зданий на противоположной стороне дороги.
Может, соулмейт встретит их в парке? В день встречи с Минхо Чан тоже решил планы не менять, проигнорировав нить, но всё равно пришёл к соулмейту. Будет ли сейчас так же?
Пока он думает об этом, вместе с потоком машин мимо проезжает автобус. Нить на мгновение становится совсем короткой, приковывая к себе взгляды и Чана, и Минхо. Очевидно, один из их соулмейтов сейчас находится внутри и уезжает в противоположную сторону. Нить, тянущаяся следом, только подтверждает его догадку. Чан чувствует странное разочарование от несостоявшейся встречи.
— Вот и всё, — в такт мыслям Чана констатирует Минхо. — Не встретимся, видимо. Не сегодня.
— Не пойдём за ним?
Чан не знает, зачем предлагает. Будь он один, не пошёл бы, но он не один, а с Минхо. И если тот захочет попытаться нагнать таинственного соулмейта, то так тому и быть, они отправятся вслед за нитью. Всё же, стоит признать, ему и самому немного любопытно посмотреть на того человека. Кто он? Какой он? Второй это или третий?
— Не догоним, — качает головой Минхо, после чего проводит ладонью по затылку.
Несмотря на смирение в голове, Чан ещё несколько секунд не отрывает взгляда от поворота, за которым скрылся автобус:
— Да, верно. Значит, в парк, как и планировали.
— Ну… Судьба подождёт, видимо, ещё не время, да? — немного грустно усмехается Минхо, толкая его локтем в бок.
— Наверное, так и есть, — соглашается Чан. — Может, в другой раз встретимся… за чашечкой кофе.
Попытка разрядить атмосферу срабатывает. Едва сдерживая смешок, он наблюдает за тем, как Минхо вымученно стонет.
— Ни слова больше о кофе! — требует тот.
— Как скажешь, — смеётся Чан.
Шанс на встречу ускользает.
Нить бледнеет, когда они переходят дорогу и попадают в тень парковых деревьев. Здесь тише, чем на улице, из-за отсутствия людей и машин, а воздух кажется прохладнее. Без труда удаётся отыскать пустующую лавочку недалеко от скульптурного фонтана, задумку которого Чан никак не может понять.
— Что там у тебя с Каем? — интересуется Минхо, стоит им наконец сесть.
— Да ничего нового на самом деле. После того, как я тебе написал, мы больше не разговаривали. Думаю, если он ещё раз что-нибудь подобное устроит, то всё же попробую подать заявление на переезд. Может, найдётся кто-то ещё, кто захочет комнату сменить.
Минхо хмурится, тихо постукивая по металлическому подлокотнику.
— Он мне начинает не нравится. Из-за этого всего… Может, всё же попробуешь поменяться с кем-нибудь до того, как он что-нибудь устроит? — просит он.
— Было бы здорово, знаешь, съехать от него и съехаться с тобой, что думаешь? — спрашивает Чан быстрее, чем успевает обдумать свои слова.
Идея переезда из общежития в съёмное жильё явно останется лишь невоплощённой мечтой в ближайшее время по многим причинам: отсутствие работы с достойной оплатой, на которую не устроиться до конца учёбы, слишком дорогие цены на аренду. После такого предложения Минхо смотрит на него сначала удивлённо, а потом, явно осознав, что вопрос был всего лишь риторическим, тяжело вздыхает.
— Идея-то хорошая, но, хён… Открой сайт аренды жилья и посмотри на цены, — ровным голосом говорит Минхо. Звучит так, словно говорит о чём-то настолько очевидном, на что и возразить нельзя.
Чан фыркает, закатывая глаза и картинно вскидывая руки.
— Да, блядь, я знаю! Смотрел недавно, — возмущённо тянет он. — Снова аренда везде поднялась.
Минхо криво усмехается, но в этой усмешке нет ни капли веселья.
— Да вообще пиздец. Как бы мне ни хотелось и съехать из общаги, и, может, с тобой жить, но сейчас мы не потянем даже вдвоём.
Сложив руки на груди, Минхо запрокидывает голову назад, задумываясь. Чан может только тяжело вздохнуть и принять его правоту.
— Не потянем. Если только какую-то совсем обшарпанную квартирку в старых домах.
— Фу, — тут же морщится Минхо. — Жить в клоповнике, тратить по два часа на дорогу до универа и соседствовать с тараканами и плесенью? Вот уж спасибо, в общаге переживу как-нибудь эти годы, а потом… Не знаю, что потом. Не хочу думать даже, эти мысли вгоняют меня в депрессию.
— А потом будем по ходу дела разбираться. Мне после универа в любом случае куда-то переезжать надо. Съехать к родителям не прокатит, в Австралию улетать придётся.
— Ты же не планируешь? — настороженно спрашивает Минхо.
Чан чувствует, как между ними повисает напряжение, и накрывает ладонь Минхо своей, переплетая их пальцы.
— Нет, конечно, — успокаивает он. — Максимум на недельку-две, в гости.
Только Минхо после этих слов не расслабляется. Вместе с этим Чан продолжает чувствовать на себе его сверлящий, недоверчивый взгляд.
— Минхо-я, я прилетел сюда на учёбу не для того, чтобы потом возвращаться, понимаешь? Я не… Не думай, что я потом просто брошу всё и улечу обратно, — успокаивающе произносит он.
— Угум.
— Знаешь, я когда из Австралии улетал, стоял в аэропорту и думал: «А что, если мой соулмейт где-то в городе, а я от него на другой континент улетаю?», но вот оно как получилось. Теперь я точно знаю, что двое из трёх — здесь, в Корее. У меня вроде как нет причин хотеть уехать. Накоплю потихоньку на съём, часть суммы у меня уже есть. А после выпуска и работа нормальная будет, где платить станут больше. Может, конечно, придётся какое-то время в гошивоне ютиться, но это я как-нибудь переживу.
Чан поворачивается к Минхо и рассматривает профиль: выражение лица его потихоньку становится расслабленней.
— Когда-нибудь мы точно будем жить вместе. И, осмелюсь предположить, может, даже с другими соулмейтами.
— Когда-нибудь, — мечтательно тянет Минхо.
— Я смог убедить тебя, что не собираюсь возвращаться в Австралию?
— Точно не хочешь вернуться? — ещё раз с лёгким недоверием уточняет Минхо.
— Точно. Хочу повидаться с родными, но я, вроде как, привык жить тут? Да и планы на жизнь строю с расчётом, что останусь здесь.
— Хорошо, да, я тебе верю.
Они замолкают, наслаждаясь тишиной. Лишь вдалеке слышатся тихий детский смех и мелодия гитары какого-то уличного музыканта. Порыв ветра приносит в фонтан несколько листьев, медленно кружащих в воде.
На душе становится спокойно. Да, они не встретили того таинственного соулмейта. Может, это просто судьба даёт им немного больше времени только друг для друга и встречаться с тем человеком ещё рано?
Они не ищут его, а он не находит их.
***
Комнату Чану менять не приходится. Спустя несколько дней после инцидента Кай просто-напросто сам съезжает. Куда, к кому и зачем — Чан не знает и не особо задаётся этими вопросами. Кай не посчитал нужным поставить его в известность за всё то время, что ждал рассмотрения заявления на смену комнаты. Просто в один день Чан ушёл утром на занятия, а вернувшись вечером, обнаружил в комнате незнакомого человека, сидящего за столом, который ещё несколько часов назад принадлежал Каю.
Новым соседом оказывается студент-выпускник с того же направления, что и Чан, — Ли Хангёль. Неплохая альтернатива Каю с его внезапными порывами ревности, как после недолгого разговора с ним кажется Чану. К тому же благодаря новому соседу он без усилий разживается конспектами для нескольких предметов, которые сохранились у Хангёля с прошлого года обучения, что только добавляет тому плюсиков в репутацию.
На этом хорошие события в жизни заканчиваются, потому что начинается учёба.
К сожалению, предположение Чана, что с началом нового семестра выкраивать время на встречи не получится, оказывается верным. Университетское расписание лавиной сносит рутину, установившуюся за каникулы, заставляя студентов потонуть в потоке лекций, семинаров, практик. Преподаватели не собираются никого щадить, задавая столько домашних заданий, словно считают свой предмет не только самым важным, но и единственным у обучающихся.
Чану уже в первую неделю начинает казаться, что он катастрофически ничего не успевает. Голова гудит от перегруженного теорией мозга, и к концу каждого учебного дня неизменно накатывает тупая, ноющая головная боль. А ведь это только начало семестра. Мысль, что оставшиеся полтора учебных года — мелочь и сущий пустяк, пережить который легче лёгкого, теперь звучит абсурдно.
Время, которое Чан раньше проводил в кофейне, теперь уходит на попытки хоть как-то вписаться в новый учебный ритм. Вместо посиделок с Минхо — быстрые перекусы в университетской столовой, а личные встречи где-либо ещё сменяются перепиской. Недостаток общения в реальной жизни восполняется болтовнёй с одногруппниками между парами. Собственные музыкальные наработки приходится задвинуть в дальний ящик, сосредоточившись на рефератах и подготовках к семинарам.
Возможности видеться с Минхо практически нет. Несколько сообщений в день в их чате — ничто в сравнении с тем, как много они общались летом. В какой-то момент Чан ловит себя на том, что ему практически невыносимо от отсутствия встреч с Минхо. Эту мысль он раздражённо игнорирует. Не настолько же он зависим от Минхо. Просто банально скучает. Перспектива увидеться в ближайшее время даже не маячит на горизонте, как Чану кажется к концу первой учебной недели. К пятнице сил у него хватает только на то, чтобы завалиться на кровать. Думать о том, что субботу и воскресенье он проведёт на работе, совсем не хочется. Только печальнее становится на душе.
Телефон в руке становится единственным источником чего-то хорошего за день. Сообщения от Минхо, которые он не мог прочитать на лекциях, радуют куда больше, чем учёба. Десяток непрочитанных сообщений.
Чан > Минхо
«Профессор Кан — маразматик.
Почему он решил, что его предмет для нас самый важный?
Я, блядь, не на историческом факультете, чтобы знать, кто, где и когда проебался в мировой истории с точностью до минуты.»
Чан усмехается, читая сообщение. Он уже не раз слышал жалобы Минхо на этого преподавателя. История у Минхо не числится среди профильных предметов, но профессор явно считает иначе и нагружает студентов похлеще остальных.
Следующее сообщение пришло спустя несколько часов, когда Минхо, покинув университетские стены, оказался на работе.
«Нет, всё же я ненавижу людей.
Хочу уволиться.
Почему их так много?
Но есть и хорошая новость: начальник сказал, что будет искать нам с Чонхо помощников, чтобы по двое на смене были».
Чан пытается вспомнить. Чонхо… Кажется, так зовут сменщика Минхо. Это имя постоянно вылетает из его головы.
Следующие сообщения совсем недавние. Минхо отправил их лишь двадцать минут назад.
«Почти забыл.
Мне хубэ дал два билета на концерт.
Он в какой-то небольшой группке вокалист.
Концерт в следующую пятницу вечером, в баре в Хондэ.
Не фанат я таких мест… так что пойду, только если ты пойдёшь со мной.
И мы тогда сможем увидеться»
Чан гипнотизирует сообщение взглядом. С одной стороны, он ничего не знает об этой группе и чувствует, что в следующую пятницу будет точно так же после пар без сил лежать на кровати в общежитии. С другой стороны, билет достался бесплатно и так он точно сможет увидеться с Минхо.
«Время и место?
Как я могу оставить тебя одного?
Что там снова с профессором Каном?»
Благодаря перспективе реальной возможности встретиться с Минхо день Чана становится чуточку лучше.
Минхо отвечает только через час, скидывая адрес бара и время встречи. Прикинув, Чан понимает, что, даже несмотря на загруженное расписание, он успеет приехать вовремя после учёбы: концерт начинается очень поздно. Поиск в интернете показывает ему бар, выбранный для места его проведения: совсем небольшой и неприметный. И, скорее всего, далеко не самый популярный в том районе.
Теперь Чану остаётся только пережить следующую неделю.
Кажется, что дни должны тянуться мучительно медленно, но, к счастью или к сожалению (Чан пока не определился), проходят они слишком быстро. Он с головой погружается в суету учебных будней. Лекции, семинары, конспекты, усталые попытки втиснуть в расписание хоть немного сна — всё сливается в одно бесконечное мелькание дней.
К пятнице он совсем теряется во времени.
Крепко заснув, впервые за много ночей он банально не слышит свой утренний будильник. Хангёля, который мог бы заметить, что сосед продолжает спать, в комнате нет. В итоге Чан впервые в своей учебной жизни пропускает почти всю первую пару.
Собираться приходится в спешке, так что он прибегает аккурат к началу второй. Весь оставшийся день всё продолжает идти наперекосяк. Лекции кажутся бесконечно долгими, мысли путаются, а кофе, который он собирается выпить на перемене, остаётся забытым до конца пары и остывает, потому что Чан отвлекается на повторение материала. После, решив допить его даже холодным, Чан опрокидывает стаканчик на себя, разливая остатки кофе на рубашку и штаны. На всё это он в течение дня жалуется Минхо.
К концу занятий Чан чувствует себя так, словно по нему проехался грузовик, и почти забывает о запланированной встрече. Ему напоминает Минхо, отвечая на сообщения с жалобами.
Чан > Минхо
«Ладно, наверное, можешь забыть про концерт сегодня, мне кажется, ты приедешь еле живым.
Отменим?»
Чан утыкается лбом в стену в коридоре, надеясь, что её холод хоть немного приведёт его в чувство.
«Всё нормально.
Я приеду.
До встречи, Хо-я.»
Он не может отказаться от встречи с Минхо после стольких дней ожидания. К тому же Минхо тоже не бездельничает и не отдыхает. Хоть в этот день у него и нет пар, тот с самого утра на смене в кофейне, поток посетителей в которой за последние дни только растёт. Место становится популярнее.
Когда последняя пара заканчивается, Чан бегом возвращается в общежитие. Меняет запачканную в кофе университетскую форму на повседневную одежду, приглаживает волосы и выбегает обратно на улицу.
Метро, конечно же, переполнено.
Давку в вагоне он ненавидит всей душой. Людей слишком много, тесно так, что пошевелиться нельзя. Кто-то толкает его локтём в бок, над ухом слышен чей-то громкий голос, просящий подвинуться. Словно в вагоне есть куда двигаться.
Наконец выйдя на нужной станции, Чан глубоко вздыхает, пытаясь успокоить нарастающее раздражение.
На улице людей не меньше, но хотя бы не приходится стоять впритык плечом к плечу с кем-то, только обходить многочисленные шумные компании с бутылками соджу. Чан лавирует между людьми, стараясь не ни с кем сталкиваться, пока ищет нужный бар. Карты в телефоне подсказывают, что идти до него не так далеко, и услужливо подкидывают фотографии здания и входа. Если бы не это, Чан бы, наверное, легко потерялся среди неоновых вывесок клубов и баров, мигающих со всех сторон.
Чтобы найти нужное место, приходится отклониться от главной улицы. Чем дальше он отходит, тем меньше вокруг становится людей. Наконец, после недолгих блужданий, узкая улочка выводит его к нужному зданию. Чан недовольно цыкает про себя. Неудивительно, что он до последнего не мог его заметить. Выискивая глазами большую и яркую вывеску, он не мог предположить, что та окажется в разы меньше, чем казалась на фото, и тусклее, словно половина лампочек в ней восе нет.
Чан оглядывается, выискивая знакомый силуэт. Недалеко от входа, в выделенной одним блёклым знаком зоне для курения, собралась небольшая толпа. Минхо среди них ожидаемо не обнаруживается. Чан подходит немного ближе. Отсутствие хоть какого-то дополнительного источника света только усложняет поиск нужной фигуры. Вывески бара явно не хватает, чтобы достаточно осветить всех стоящих около здания.
С другой стороны от входа, в противоположном конце от зоны для курения, он наконец замечает Минхо. Тот стоит, засунув руки в карманы тонкой ветровки, и рассеянно смотрит куда-то в сторону, но стоит ему заметить Чана, как на его лице тут же появляется улыбка.
— Хён!
Минхо подходит ближе и окидывает его оценивающим взглядом.
— Выглядишь, словно тебя в стиральной машинке прокрутило, — наконец недовольно выдаёт он.
Чан закатывает глаза, после чего отвечает:
— Спасибо, Хо-я, именно это я сейчас хотел услышать. Просто день был ужасным. Я скучал.
— Бедный, — с преувеличенным сочувствием в голосе жалеет его Минхо. — Я тоже скучал. Ты хоть поел перед тем, как сюда примчаться?
Чан медлит перед тем, как ответить. Он ел, но было это между парами несколько часов назад, в чём он точно не собирается признаваться Минхо, чтобы не беспокоить его сильнее.
— Да так, перекусил… Всё нормально.
— Если бы всё было нормально, ты бы не выглядел так, словно сейчас умрёшь.
— С каких пор ты такой заботливый? — насмешливо хмыкает Чан.
— Тебе просто сегодня везёт. Идём внутрь, тут уже весь воздух прокурили. Думаю, тебе не помешает выпить.
Взяв Чана за запястье, Минхо торопливо ведёт его за собой ко входу. Бар внутри оказывается ещё меньше, чем казался на фото, которые видел Чан. Невысокие потолки, пошарпанная барная стойка, устроившись у которой, они берут по бутылке пива. В меню — скудный выбор закусок и длинный список алкогольных напитков. Свет прожекторов, слишком яркий по сравнению с освещением в остальной части бара, направлен на небольшую сцену, заставленную инструментами. Ещё внутри душно, несмотря на то, что людей не так много. Чан предполагает, что именно из-за этого часть посетителей вышла на улицу, в вечернюю прохладу.
Минхо ведёт его к одному из немногих свободных столиков. От сцены далековато, но, пока перед ней нет людей, обзор не так плох. Чан прищуривается, разглядывая молодых парней, собирающихся на сцене и проверяющих аппаратуру.
— И кто из них твой хубэ? — спрашивает он Минхо.
— Вокалист. Он на курс младше учится, на том же направлении. Помогаю ему периодически с хореографией, когда в репетиционных пересекаемся, вот и позвал.
Заприметив юношу в центре, то постоянно оглядывающегося на группу, то возвращающего внимание собирающейся толпе, Чан кивает. Невооружённым глазом видно, как тот нервничает.
— Это, что ли, их первое выступление?
— Ага. Выступают почти бесплатно, пытаются хоть как-то к себе внимание привлечь. Чонсу говорил что-то про то, что они договорились с управляющим. Мол, ему посетители в баре, им опыт на сцене или что-то в этом роде.
— Удивительно, что у них получилось, — хмыкает Чан.
Неплохой старт для совсем недавно появившейся группы. Начнут с малого: вот таких вот полузабытых баров, потом, может, и в более популярные места попадут, а там, если и в сети хорошо раскрутятся, и на большую сцену попробуют взобраться. Хочется верить, что у них впереди большое будущее, но Чан не тешит себя надеждами, пока не услышит реальное звучание.
Концерт из-за неполадок с аппаратурой начинается чуть позже запланированного. Звук немного глуховат, но в целом ребята справляются отлично для первого раза. Большинство песен — драйвовый рок. В конце сет-листа мелькает пара более спокойных и мелодичных треков. Во время всего концерта участники группы не дают толпе заскучать смол-токами, как мысленно называет это Чан. Рассказывают какие-то шуточки, забавные ситуации из своей музыкальной жизни.
Поначалу публика не слишком вовлечена. Очевидно, что людей в баре фанатами не назвать и в выступлении они на самом деле мало заинтересованы. Кто-то просто разговаривает, кто-то покачивает головой в такт музыке, кто-то и вовсе залипает в телефон. Даже Чан здесь только ради встречи с Минхо и бутылочки пива после тяжелого дня.
Но к концу выступления атмосфера заметно меняется, когда музыка в достаточной степени заряжает толпу. Стоит последней песне закончиться, как несколько человек громко требуют ещё. Поклонников у молодой группы точно прибавится. Чан и сам планирует понаблюдать за их дальнейшим развитием в будущем, если только не забудет попросить Минхо скинуть ссылки на какие-нибудь страницы группы.
Концерт завершается ближе к полуночи. Инструментальная музыка сменяется каким-то более попсовым плейлистом, звучащим из колонок. Минхо убирает в карман телефон, на который до этого записывал на видео несколько последних песен.
Чан допивает своё пиво, но брать ещё не торопится. Не хочется, чтобы его совсем развезло к моменту, когда придётся возвращаться в общежитие.
— Посидим ещё или пойдём? — предлагает Минхо.
Чан прикидывает. День был длинным и сложным, и, как бы его ни скрашивала встреча с Минхо, усталость даёт о себе знать. Вариант выйти на улицу, где хоть немного тише, кажется куда лучшим вариантом, чем остаться в баре.
— Идём.
Минхо кивает и поднимается с места. Он уводит Чана за собой к выходу, в коридор к неиспользуемой сейчас гардеробной, где музыка уже не такая громкая.
— Ну, как тебе?
— Неплохо, — отвечает Чан, наклоняясь чуть ближе к уху Минхо, чтобы тот точно услышал сквозь музыку. — Не совсем в моём вкусе, но с профессиональной точки зрения они молодцы. Похоже, они сами кайфуют от происходящего. Хотя вначале были немного зажаты.
— Получилось расслабиться? — следом спрашивает Минхо, чуть прикрывая глаза и прижимаясь затылком к прохладной поверхности стены.
На его губах лёгкая улыбка. Чан делает вид, что не замечает, как руки Минхо скользят по его телу и плечам. Но он чувствует, как кончики пальцев невесомо касаются шеи.
— Вполне, — расслабленно кивает Чан.
От выпитого алкоголя в голове лёгкая дымка, но он чётко осознаёт, что хочет быть ближе. Он намеренно делает шаг вперёд, не оставляя меж их телами никакого расстояния, и чувствует, как сбивается дыхание Минхо. Чан воровато оглядывается, пытаясь убедиться, что их никто не видит. Но пьяной толпе нет дела до того, что происходит вне основного зала. Минхо сам возвращает его внимание к себе, схватив пальцами за подбородок и повернув голову. Теперь Чан фокусируется на том, как Минхо дразняще прикусывает нижнюю губу.
— Но теперь я думаю о том, как было бы здорово, если бы мы могли остаться только вдвоём, — продолжает Чан.
Он жмётся к Минхо теснее, чувствуя тепло его тела даже сквозь ткань. Кожу едва ощутимо щекочет дыхание. Минхо отвечает не сразу.
— Чан… хëн… — голос его звучит приглушённо. — Не боишься, что увидят?
Чан тихо смеётся, крепче прижимаясь губами к коже и чувствуя быстрое биение сердца Минхо.
— Не увидят. Всем не до нас. Мы ещё ничего такого не делаем.
Он всё же перестаёт терзать шею, только чтобы захватить губы в поцелуй. Минхо вздыхает, словно от неожиданности, но охотно отвечает, притягивая Чана ближе за ткань футболки. Но уже через несколько минут сам же Чана и отталкивает.
— И всё же, хён, предпочту обжиматься в более уединённом месте. Без свидетелей и… ограничений.
— Предлагаешь снять номер в отеле?
— М-м-м… может быть, но не сегодня. Но почему бы и нет?
— Только ты, я и…
Чан берет Минхо за руку и переплетает пальцы, бросив короткий взгляд на нити, застрявшие между телами и тянущие в разные стороны.
Нити.
— Четыре?! — восклицает он, отходя от Минхо на шаг.
Замешательство на лице Минхо не прибавляет уверенности. Чан решает, что обсчитался, что это просто от алкоголя в глазах двоится.
— Подожди… Когда она… — Минхо не договаривает.
Его голос доносится слишком тихо сквозь музыку. Минхо сводит брови к переносице, разглядывая нити сначала на своём запястье, а после притягивая руку Чана к лицу. Одна яркая, короткая, связывающая их. И три бледные. Ещё вчера бледных нитей было две.
Чан чувствует, как вся расслабленность, пришедшая за вечер, улетучивается.
— Откуда… Когда? Как можно было не заметить? — задаётся вопросом он.
— Судя по тому, как ты описывал свой день, очень даже легко, — нервно усмехнувшись, отвечает Минхо. — А вот я… Я-то как не увидел?
— Весь день с заказами пробегал, вот и не увидел, — пытается успокоить его Чан.
— Чувствую себя идиотом.
Чан сжимает его руку и ведёт за собой на улицу, подальше от людей в тесном помещении, громких басов и запаха алкоголя, на освежающий прохладный воздух. Там, конечно, не спокойнее, но Хондэ в целом не самый спокойный район для тихих прогулок.
Порыв ночного ветра окончательно приводит Чана в чувство. Они останавливаются у стены здания, рассматривая нити в полном замешательстве. Откуда, чёрт возьми, взялся ещё один соулмейт?
Не такого итога вечера Чан ожидал. Совсем не такого.
— Может, она только что появилась, да? — нервно предполагает Минхо. — Время, наверное, как раз подошло.
Он вытаскивает телефон из кармана, чтобы проверить. Чан видит, как на экране, в опровержение теории Минхо, яркими белыми цифрами высвечивается 23:59. Спустя несколько секунд цифры сменяются на 00:00.
Ровно в этот момент у их запястий разом появляется по новой бледной, как и предыдущие шесть, нити. Чан наблюдает за тем, как они протягиваются вдаль, к новой родственной душе, в каком-то оцепенении.
— Блядь…
Он поднимает взгляд на Минхо. Выражение его лица — шок, граничащий с ужасом.
— Пять! Какого хуя?! Откуда ещё две новые?
Чан может только разделить его непонимание. Ответов у него всё равно нет.
Вот уж действительно «блядь».