Скрежет песка под ногами всегда был верным признаком того, что она спустилась к темницам. Именно здесь тёмно-бордовая форма идеально сливалась с окружающим мраком, делая девушку практически незаметной. Гермиона посмотрела на несколько давно потухших факелов и вытащила палочку из кобуры.

— Люмос.

Тусклая голубая точка на кончике древка осветила небольшое расстояние перед ней. Холодный свет упал на окружающие ржавые прутья клеток и совсем узкий проход между ними. Грейнджер сделала ещё несколько шагов, проходя мимо пустых камер, где крысы в одиночестве доедали свои последние крошки.

Сегодня во время традиционного утреннего обхода Гермиона должна была проверить состояние всех троих заключённых. Первым из них был смрадный барыга из Лютного с огромными бородавками на лице и отвратительными жёлтыми зубами — Грегори «Золотая рука» Гибсон.

— Это вы! Надо же, ровно в десять утра. Так пунктуально, мисс Грейнджер.

— И я не рада тебя видеть, Гибс. Как прошла ночь? Не замёрз? — иронично спросила она, наводя луч света на него.

— Ты, конечно, сука, но симпатичная, — оскалился мужчина, наглядно демонстрируя все свои «достоинства».

Гермиона съёжилась от этой пошлости и незамедлительно направилась к камере номер пять. Здесь её ожидала хрупкая молодая ведьма, которая до сих пор не соизволила представиться. Им с Гарри оставалось лишь догадываться о её имени и роде деятельности, который предполагал ожидание кого-то по ночам в непристойном виде в одном из самых скверных волшебных переулков города.

— Доброе утро, — тихо подозвала её Грейнджер, но в ответ не получила никакой положительной реакции. Наоборот, показалось, что от её слов заключённая ещё больше сжалась на железной скамье в позе эмбриона.

«Что ж, не всё так сразу», — подумала про себя Гермиона и двинулась дальше.

Последним — в клетке под седьмым номером — должен был быть хитрый мошенник, которого они с командой взяли только вчера. Удача определённо им улыбнулась, ведь на планирование такой сложной операции в «Гринготтсе» они потратили несчастные сутки, но всё прошло более чем успешно.

— Джон Смит, — медленно протянула Грейнджер, рассматривая его с ног до головы, — это только вопрос времени, когда мы узнаем ваше настоящее имя. Я бы на вашем месте начала сотрудничать.

Вместо ответа вечно спокойный и интеллигентный Смит неожиданно подскочил с места и вцепился в старые прутья ровно напротив её лица. Девушка инстинктивно попятилась от неподдельного испуга в глазах заключённого.

— А я бы на вашем месте переселил этого психа подальше от нормальных людей! — истерично выкрикнул мужчина с такой же кричащей паникой на лице.

Гермиона уже хотела сказать Джону, что он свихнулся, но сразу после его жалобных стонов позади неё — там, где должна была быть только пустая камера, — раздался громкий язвительный смешок.

Пальцы ещё крепче сжали древко, и она словно в замедленной съёмке обернулась на почему-то до боли знакомый звук.

Ей сразу стало ясно, что так сильно испугало бедняжку Смита. На неё смотрели сверкающие голубые глаза из-под очков в тонкой оправе, которые в этой кромешной тьме эффектно выделялись благодаря свету её палочки. В них отражался ненормальный, но одновременно привлекательный ядовитый блеск.

На секунду Гермиона даже задумалась, не пропустила ли она что-то важное на вчерашней конференции Поттера насчёт недавно пойманных заключённых и случайно не было ли в их числе какого-то маньяка или рецидивиста. Она сделала несколько шагов и оказалась к нему немного ближе. С новой позиции у неё получилось получше разглядеть его фигуру, облачённую во всё чёрное.

Мужчина был высокого роста, выше Грейнджер как минимум на полголовы. У него были пепельные волосы, широкие плечи и острая линия скул. Часть чёлки устало ниспадала прямо на его бледный лоб. Возле безумно холодных, как сама Арктика, глаз виднелись небольшие мимические морщины. Незнакомцу на вид было около сорока лет, но он точно был из тех, кто любил следить за собой. Его аристократические привычки выдавали аккуратная щетина и довольно дорогая ткань костюма.

— Это что, шутка? — недовольно пробормотал незнакомец и презрительно закатил глаза. — Из всех людей и из всех прожитых мною часов жизни я встретился именно с тобой в… — Он запнулся, и на его лице появился первый намёк на неопределённость. — Какой сейчас год?

Грейнджер взмахнула палочкой, создавая вокруг них глухой вакуум при помощи магического барьера. Эта ситуация была как минимум странной, а значит, не предназначалась для любопытных ушей.

Девушка старалась собраться и прекратить молча смотреть на него как на окончательно поехавшего. Но даже её расчётливый мозг не справлялся с количеством вылитой на неё за последнюю минуту информации. Гермиона могла поклясться, что слышала звон в ушах отчётливее, чем родной голос разума.

— Ты что, ещё не поняла? — удивлённо спросил мужчина, как будто такой диалог был в порядке вещей. — Салазар, самая умная волшебница миллиардлетия действительно не понимает?

Её передёрнуло от его едко брошенной шутки, и она моргнула несколько раз в попытках хоть немного сконцентрироваться и увидеть кого-то, кроме сорокалетнего незнакомца в очках. Будто в помощь ей, мужчина выпрямился и подошёл вплотную к прутьям клетки, выгодно подставляя себя под голубое свечение.

— Ну же, Грейнджер, тик-так.

Он улыбнулся, презрительно сканируя её лицо, как что-то крайне неприятное. И тут её осенило, словно гром среди ясного неба. Ноги машинально двинулись куда-то в сторону, а рука коснулась вздымающейся от испуга груди.

— Малфой. — Это было сказано тише, чем шёпот, но увереннее, чем подсказывала логика.

— Бинго.

Этого просто не могло быть, ни в какой известной ей системе координат. Он просто не мог быть здесь. Её мозг начал в ускоренном порядке подкидывать любые возможные причины происходящего — от проникновения Малфоя в Аврорат под зельем старения до незаконного использования им маховика времени. Но все маховики были давно изъяты министерством и уничтожены, а пройти мимо охраны и запереть самого себя в темнице было как минимум глупо и непрагматично. Однако, вопреки здравому смыслу, повзрослевший Драко Малфой прямо сейчас на самом деле стоял перед ней и казался даже чересчур реальным.

— Как это возможно?

Гермионе было абсолютно наплевать, что её голос может звучать как-то сбивчиво и неуверенно. Она должна была разобраться, что здесь происходит, и сделать это как можно быстрее.

— Какой сейчас год? — продолжал гнуть свою линию Малфой.

— Нет уж, это ты сидишь в клетке, так что отвечай первым. Из какого года ты прибыл?

Драко цокнул и демонстративно поправил свои очки, видимо, чтобы Гермиона поняла, что даже его гораздо более взрослая версия считает её невыносимой выскочкой.

— Две тысячи двадцатый. Я из две тысячи двадцатого, — повторил он, любуясь её судорожно бегающими в поисках ответов глазами.

— Но как?

Она не успела заметить, но ясно представила, как он очередной раз закатывает глаза, перед тем как тяжело выдохнуть и полезть во внутренний карман своего пиджака. Грейнджер с придыханием наблюдала, как он, намотав цепочку на тонкие пальцы возле своих платиновых перстней, вытаскивает именно то, чего она так боялась.

— Маховик времени, — гордо произнёс Драко, заманчиво покачивая им перед ней на цепочке, словно сырым мясом перед голодным хищником. — Немного модернизированный, но это он.

Какая-то чертовщина. Это всё было чьей-то злой шуткой. Плохой злой шуткой. Каким образом у Малфоя оказался новый маховик времени, способный отправлять так далеко в прошлое?

— Раньше они могли отправить путешественника лишь на несколько часов назад, — растерянно пробормотала Гермиона.

— Слишком много вопросов и слишком мало ответов. — Он спрятал маховик обратно в карман и криво ухмыльнулся: — Где я, Грейнджер?

— Две тысячи второй год, — сдалась девушка, с трудом складывая в голове пазл. — Маховики работают в трёх обычных измерениях, при этом путешественник должен оставаться на месте. — Она нахмурилась, снова кидая заинтересованный взгляд на Малфоя. — За что тебя посадили сюда в твоём времени?

***

— Пусти меня! — огрызнулся Драко, максимально мягко отталкивая мать в сторону.

— Драко, не надо! Прошу тебя! Остановись! — почти рыдала она, цепляясь дрожащими руками за края его пиджака.

— Прости, — едва слышно произнёс он и, вырвавшись из её хватки, распахнул огромные парадные двери гостиной.

Люциус даже не обернулся. Его сутулая фигура возле дивана казалась лишь призрачной тенью того отца, которого Драко когда-то имел честь знать. Но тот отец покинул их слишком давно, чтобы к его нынешней версии остался хотя бы намёк на жалость.

— Брось маховик! — скомандовал Малфой-младший, уверенным шагом приближаясь всё ближе к нему.

— Нет!

Люциус напомнил ему голодную гиену, нависшую над падалью. Выражение лица настоящего одержимого и инстинктивная попытка укрыть самое ценное. Мужчина держал маховик настолько крепко, что края механизма нещадно впивались в ладонь. Он выглядел так, словно отдал бы любимую игрушку только вместе со своей рукой.

— Зачем? — на грани истерики спросил Драко, перекатывая в руке палочку.

Она как никогда приятно грела ладонь, напоминая, что он больше не беспомощный мальчик. Что он способен самостоятельно положить этому конец.

— Ты не понимаешь. Не сможешь понять, — сквозь крепко сжатые челюсти прошипел Люциус.

— Попробуй объяснить.

Драко намеренно тянул время, кое-как удерживая в себе гнев на его непомерную тупость.

— Тёмный Лорд всегда говорил, что будет жить вечно. Он должен быть жив, Драко. — Люциус сглатывал слёзы, пока говорил. — Я провинился перед ним однажды, но этого больше не повторится.

Хотелось закрыть уши — лишь бы не слышать этот очередной бред. Малфой-старший был буквально одержим своим изгнанием: постоянно вспоминал то время, когда Волдеморт издевался над ним и жестоко наказывал их семью, но считал, что вина за это лежала исключительно на его плечах. Когда состояние отца доходило до полнейшего маразма, Драко с Нарциссой отправляли его в Мунго на длительную терапию, но лечения хватало в лучшем случае на пару месяцев, прежде чем приступы снова повторялись.

— Как ты сделал маховик?

Это был единственный штрих, который не вписывался в картину его безумства. Люциус с трудом принимал пищу, когда начинались панические атаки и галлюцинации, не говоря уже о каких-то более сложных действиях и заклинаниях. Такой человек при всём желании не мог создать настоящий маховик времени.

— Есть хорошие люди, — грустно улыбнулся отец и принялся наматывать на своё предплечье длинную цепь. — Они хотели помочь и помогли.

— Мне нужно имя, — грубо перебил его Малфой.

— Теодор Нотт, — выплюнул мужчина, словно хотел, чтобы Драко им подавился.

— Ты лжёшь.

Проще было поверить, что Люциус сам ночами скрупулёзно перебирал механизмы, чем заподозрить в этом Тео. Нотт, конечно, был немного придурковатым, но точно не психом.

— Никогда.

Всё, что происходило дальше, было сплошным сумбуром. Люциус сразу же начал прокручивать пальцами песочные часы, посаженные на ось. В ответ Драко наставил на него палочку и принялся выкрикивать ругательства вперемешку с мольбой. Его рука уже тряслась от напряжения и желания выстрелить, когда вокруг Люциуса вырисовывались золотые искрящиеся круги.

Малфой-младший даже успел произнести заклинание, но оно так и не достигло адресата. Позади раздался сильный грохот, и со стороны двери кто-то выстрелил мощным Остолбеней прямо ему в позвоночник. Драко сбило с ног, словно лёгкую марионетку, и он упал лицом в пол без возможности скорчиться от острой боли.

Новый угол обзора позволял увидеть, как отец постепенно исчезает среди яркого облака магической пыли, пока толпа дезориентированных авроров окружает его и бездействует. Они вряд ли успели бы что-то сделать — уже через несколько секунд от Люциуса не осталось ни единой песчинки.

Позже, когда Драко сидел в темнице и пытался осознать случившееся, его больше всего мучили мотивы матери. Это всё казалось ему каким-то дурным сном, чем-то абсолютно нереальным. Вместо того, чтобы помочь ему, Нарцисса додумалась вызвать в их дом половину грёбаного Аврората, и тем самым фактически обрекла всех на заключение.

Если бы не странная передачка всего после двух часов сидения на ужасно неудобной холодной скамье с зудящими мыслями, Малфой бы действительно решил, что всё потеряно; что его безумный отец беспрепятственно телепортировался в прошлое, а он сам на самом деле никогда не умел разбираться в людях.

Но к счастью, Теодор Нотт и правда не был глупцом и психопатом; он был скорее хитрым изобретателем и энтузиастом, который умудрился сделать для себя точную копию того маховика, что смастерил после смерти Тёмного Лорда по просьбе своего отца и Люциуса. Тео не написал ему огромное классическое письмо с высокопарными извинениями — нет, он предложил что-то более ценное.

В заколдованном портсигаре, что любезно передала охрана, была короткая записка с самыми важными фактами и ещё один магический артефакт. Судя по всему, маховик Люциуса был специально испорчен Ноттом и отец мог в лучшем случае переместиться лишь на десять лет в прошлое. Версия, которая покоилась в ладони Малфоя, позволяла почти в два раза увеличить этот промежуток, а значит, само время и пресловутый эффект бабочки играли сейчас Драко на руку.

У него было всё необходимое: маховик, число необходимых оборотов и примерное время на то, чтобы всё исправить.

Всего сорок восемь часов.

***

— Не понимаю, — в третий раз произнесла Гермиона, нервно прикусив губу.

— Если ты и после этого не понимаешь, то у меня просто нет слов.

— Не ехидничай.

Девушка прислонила руки к щекам и сделала ещё несколько плавных вдохов и выдохов.

— Нотт дал тебе сорок восемь часов. На что? — спросила она, вполоборота наблюдая за Малфоем.

— Мой отец не должен был избежать заключения в Азкабане. То, во что его превратила война, — это хуже, чем смерть. — Драко сделал паузу и несильно ударил ладонью по решёткам. — Нужно посадить его в тюрьму и уничтожить маховик.

Ей пришлось сжать челюсти, чтобы не выдать свою жалость. Если тот Драко, что стоит перед ней, хотя бы немного похож на Малфоя, которого знала она, то последнее, что можно было сделать в его присутствии, — это открыто посочувствовать.

— Ты знаешь, где он хранит его?

— Конечно нет. Я вообще не знал, что они на пару с Ноттом-старшим решили поиграть в богов.

— Старший из Ноттов умер в двухтысячном, — поправила его Гермиона.

— Как и в моём времени, но маховик остался.

Грейнджер замолчала, чтобы примерно в сотый раз взвесить все за и против. Не то чтобы у неё было так много вариантов. Либо она поверит Малфою и попытается всё исправить, либо оставит его в темнице, пока он не исчезнет, так и не изменив пугающее будущее.

— Допустим, я вытащу тебя из тюрьмы и помогу. — От неё не укрылась промелькнувшая на лице Драко победная улыбка. — Что потом?

— Потом я прокручу механизм обратно и буду надеяться, что не умру, — без энтузиазма произнёс он.

— И всё это, чтобы спасти отца и будущее? — удивлённо спросила Гермиона. — Ты точно Драко Малфой?

Он улыбнулся и медленно поправил чёлку, зарываясь в волосы пятернёй.

— Да, но старше и рассудительнее. И чтобы больше не было вопросов, — Драко небрежно расстегнул свой пиджак и с максимальной искренностью посмотрел прямо ей в глаза, — твой любимый предмет в Хогвартсе — Нумерология. Нелюбимый — Прорицания. У тебя отличный удар справа, кстати, нос после этого болел достаточно долго. Уизли — наш король. Ну и конечно, прятать редкие книги под самым последним столом в библиотеке из жадности — это нехорошо, Грейнджер.

Кончики ушей мгновенно вспыхнули, когда Малфой всего на секунду опустил свои внимательные глаза чуть ниже, задевая её тонкие губы. Кем бы ни стал Драко Малфой в будущем, ей уже не нравились эти изменения.

— Хорошо, — с трудом выдавила из себя Гермиона. — Давай поторопимся.

***

— Я просто напомню тебе, что чем меньше людей знает обо мне, тем лучше, — прошептал Драко, пока они нелепо прятались перед дверью, ведущей в главный коридор.

— Не нужно напоминать мне про эффект бабочки. Я сама использовала маховик и знаю, как они работают.

— Вау, Грейнджер, — искренне удивился Малфой. — Так ты на самом деле не такая хорошая девочка? Я удивлён.

Она обернулась на него и грозно сузила глаза.

— Мистер умные комментарии знает какие-нибудь иностранные языки?

— Я похож на неуча? — фыркнул мужчина, важно облокачиваясь правым плечом о стену. — Немецкий, французский, испанский, португальский, но это почти одно и то же, корей…

Гермиона закрыла его рот ладонью, вынуждая замолчать. Однако Малфоя, кажется, это совершенно не смутило. Он ухмыльнулся прямо в прижатую женскую руку, опаляя её кожу горячим дыханием.

— Достаточно, немецкий подходит, — пробормотала Грейнджер, отнимая от него свою ладонь. — Мы выйдем в коридор, и ты будешь громко разговаривать на немецком, пока мы не зайдём в мой кабинет. Представь, что ты делегат из немецкого министерства магии.

— Постой, — перебил её Драко. — Я хочу сам придумать псевдоним. Скажем, пусть будет Лихтенштейн.

Он гордо улыбнулся, и от неё снова не скрылись глубокие ямочки возле его мерзких, привлекательных губ.

— Хорошо, пойдём.

Они всего лишь вышли в главный коридор Аврората, но у Драко было ощущение, что они попали как минимум в Косой переулок. Кругом стоял ужасный неразборчивый гул, мимо них то и дело сновали напряжённые авроры, а часть людей в обычной униформе на ходу пытались передать им какие-то документы. Когда они прошли первый пролёт, Малфой еле спасся от стайки белых самолётиков, норовивших пролететь сквозь его голову.

Гермиона отвлекла его от мыслей, едва заметно ударив по спине. Ему не пригодились дополнительные комментарии, потому что он сразу же подметил в пяти шагах от них группу молодых авроров. Видимо, это был её отряд или что-то около того.

— Sind Sie die Einzige, die solche schönen Uniformen trägt, oder tragen sie alle Frauen in Ihrem Ministerium? ^{Только вы носите такую красивую служебную форму или её носят все представительницы женского пола в вашем министерстве?} — громко произнёс Малфой, когда они приблизились почти вплотную к шумной компании.

Грейнджер моментально пожалела, что выбрала немецкий. Во-первых, она его совсем не знала, а во-вторых, низкий, докучавший ей уже час голос Драко заиграл ещё более невыносимыми томными красками.

— Ja, ja, natürlich. Danke schön. ^{Да, да, конечно. Спасибо большое.}

Ему пришлось сдерживаться, чтобы не прыснуть со смеху от количества неуместных слов, брошенных ему в ответ на немецком. К счастью, их шоу длилось недостаточно долго, чтобы их успели раскрыть. Уже через несколько секунд Гермиона неожиданно остановилась возле очередной неприметной двери и принялась выводить на ней довольно сложные защитные заклинания. Из любопытства он попытался подсмотреть, но она, как назло, закончила раньше и молча протолкнула его внутрь кабинета.

— Ты не знаешь немецкий, верно? — самодовольно поинтересовался Малфой, отходя от неё к рабочему столу.

Драко не нужно было уточнять, в чей именно кабинет он попал. Всё здесь — каждая деталь, скромный декор и любая попадающая на глаза безделушка — буквально кричало о том, что их хозяйка — не кто иная, как Гермиона Грейнджер.

Напротив окна стоял большой дубовый стол, сплошь заставленный фолиантами и стопками из пергаментов. По правую сторону вдоль стены и аж до самого потолка простирался роскошный книжный шкаф. Если Малфоя не обманывало зрение, то в нём не осталось места даже для одной небольшой книги.

Он обернулся на Грейнджер и заметил широкое кожаное кресло недалеко от двери. Комната была площадью максимум пятнадцать квадратных метров, но бордовый ковёр под ногами и неправильно подобранная мебель из дерева с глубоким коричневым оттенком украли у этого помещения как минимум ещё треть свободного пространства.

— Что ты спросил?

Гермиона была явно недовольна, но Драко всё равно заметил в ней любопытство.

— Ничего серьёзного, — безразлично ответил Малфой и облокотился бёдрами о край стола.

На мгновение Грейнджер замерла, наблюдая за сорокалетним Драко Малфоем в своём кабинете. Она просто не могла поверить, что он действительно сейчас находится здесь, вальяжно упирается своей задницей в её рабочий стол и даже не думает поправлять чуть съехавшие на переносице фирменные очки. Хочет она этого или нет, ей правда придётся с ним работать, чтобы спасти их совместное будущее. Где только она успела так провиниться?

— Какой у нас план?

Драко постучал пальцами по краю стола и нахмурился, отчего между бровями выступила мимическая морщинка, чуть более глубокая, чем была у него в школе.

— Времени немного, я бы начал с основных действующих лиц. Вызови Нотта на допрос.

Смешок, который автоматически вырвался у Гермионы, открыто свидетельствовал о её несогласии.

— Я не знаю, как работает аврорат в две тысячи двадцатом, но в две тысячи втором для допроса нужны основания. — Девушка сложила руки на груди и стрельнула в Малфоя язвительным взглядом, словно они на самом деле не держались за одну и ту же дряхлую верёвку, чтобы не свалиться в пропасть.

Драко задумался, за что его друга можно было бы допросить восемнадцать лет назад, однако, кроме шумных вечеринок, на ум ничего не приходило. Но так было ровно до того момента, пока в голове не замелькали неприятные воспоминания.

— Система доносов ещё работает, не так ли?

Она сжала губы и стыдливо прикрылась свисающими на лицо прядями.

— Всё верно, — тихо ответила Гермиона.

— Тогда я сделаю на Тео донос, и ты возьмёшь его под стражу.

Ей не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Эта вопиющая несправедливость по отношению к реабилитированным военным преступникам занимала не только Гермиону. Любое даже анонимное сообщение о подозрительном поведении бывшего Пожирателя или его детей могло легко стать причиной задержания и дальнейших разбирательств. Многие в Аврорате и министерстве замечали очевидную брешь в законе о равных правах и обязанностях всех волшебников, но пока большинство из них предпочитали молчать в тряпочку.

— Тогда я просто позвон…

Малфой запнулся, когда прочёл явное удивление, промелькнувшее на лице Грейнджер.

— Мне нужно быть внимательнее, — отругал он себя за такую нелепую подсказку о будущем и спешно себя поправил: — Я хотел сказать, я напишу.

Она искренне улыбнулась его попытке скрыть от неё факт наличия телефонов в министерстве магии в будущем и подошла к столу, чтобы дать Драко чистый лист пергамента.

Именно в этот момент в дверь настойчиво постучали — и рука Гермионы дрогнула прямо над полной чернильницей. Та опрокинулась на стол под звук послышавшегося следом второго стука. Грейнджер подняла её обратно, но к тому времени в чернилах была испачкана как минимум половина важных для неё документов.

— Чёрт, — тихо выругалась девушка, судорожно убирая бумаги подальше от лужи.

— Гермиона, это Гарри. Можно? — нетерпеливо пробубнил Поттер и снова постучал.

У неё была в лучшем случае секунда, чтобы придумать план действий, и Драко совершенно ей не помогал. Он так же лениво восседал на краю стола и даже не думал двигаться с места, наблюдая за её паникой с лёгкой усмешкой.

— Полезай под стол! — шикнула Грейнджер и схватила его за пиджак.

— Ты всегда была такой буйной? — проворчал Малфой, но всё-таки с неохотой подчинился.

Конечно, в планах не было проводить время под рабочим столом Гермионы Грейнджер, но к чёрту планы, когда ты пришелец из будущего.

Гермиона с бледным лицом наблюдала, как Драко с трудом умещается в небольшом закутке, учитывая его рост и атлетичное телосложение, затем села в кресло и подвинулась вплотную, проталкивая мужчину максимально вглубь.

— Ты обалдела? — шикнул Малфой.

Не обращая внимания на его недовольства, она отряхнула последний пергамент от чернил и громко крикнула:

— Входи.

Гарри сразу же открыл дверь и прошёл в комнату, заинтересованно сканируя помещение. Его пытливый, немного уставший взгляд изучил каждый миллиметр комнаты, прежде чем вернуться к Гермионе.

— Почему ты так долго меня не пускала?

— Я… — Она быстро огляделась и выдумала вполне правдоподобную легенду: — Я задела чернильницу и пыталась избавиться от беспорядка.

Друг понимающе опустил голову на размазанные по столу чёрные разводы и сложил руки в карманы брюк.

— Как прошёл обход?

— Как всегда скучно, — вымученно улыбнулась она, всё сильнее сжимая руки перед собой в замок. Ногти уже впивались в кожу, когда Гермиона немного ослабила хватку.

— Я смотрел сегодня доклады Шерон, она справляется намного лучше, чем раньше…

Малфой не слишком был доволен их до абсурдности тупым диалогом, из-за которого вынужденно прятался под столом у Грейнджер, и решил себя хоть немного развлечь. Сейчас у него была уникальная возможность изучить форму Гермионы вблизи, и эти элегантные замки на высоких сапогах с железными элементами уже начинали ему нравиться.

Страсть к развлечениям всегда затягивала его больше, чем скучное соблюдение правил. Он позволил себе аккуратно коснуться одной из застёжек, ощущая на своих пальцах приятный холод металла, и затем решительно дёрнул замок вниз.

То, как Грейнджер тяжело выдохнула, заметил не только Малфой, у которого был просто потрясающий вид на её обтянутую кожаной курткой грудь, но и Поттер, неожиданно прервавший свою бесконечную болтовню.

— Всё в порядке?

— Да, в полном, — подтвердила Гермиона и со всей силы попыталась наступить Драко на руку.

Вот стерва.

Малфой сощурился, планируя очередной хитрый ход. Теперь, после её вопиющей грубости, ему ужасно захотелось ей отомстить, и он точно не упустит шанса вытянуть из неё любую реакцию, которая сможет выставить её перед Поттером в нелепом свете. Не то чтобы желание насолить кому-то стало каким-то открытием. Драко регулярно практиковал подобное, будучи студентом Хогвартса, но всё-таки тогда было одно разительное отличие: Грейнджер выглядела как скучная чопорная отличница, а не как молодая и сексуальная расхитительница гробниц.

Ему с трудом удалось не поморщиться от весьма странной фантазии, промелькнувшей у него в голове, прежде чем он нахально повёл рукой выше, прямо по кожаным брюкам Гермионы. Им двигало нечто вроде тотальной ненормальности и сюрреализма ситуации, которые заставляли застоявшуюся в венах кровь бежать с новой, сумасшедшей скоростью. Когда Малфой коснулся её колена, рука машинально соскользнула к внутренней стороне бедра, а по спине побежали мелкие мурашки.

Грейнджер казалось, что она сидит не в своём тёмном кабинете, а как минимум под палящим солнцем. Плотная одежда липла к ней второй кожей, а она даже не могла снять с себя тяжёлую куртку, не вызывая подозрений. К этому моменту у неё появилось как минимум десять объективных причин убийства невыносимого Драко Малфоя. Он нагло касался кончиками пальцев брюк, вводя её в какой-то гипнотический транс. Когда его рука двинулась ещё выше, фигура Поттера перед глазами напоминала ей больше несуразное пятно, чем главу отдела Аврората.

— Стой! — машинально вскрикнула девушка, останавливая одновременно неторопливую речь Поттера и беспорядочные движения Малфоя.

Кровь колотила в висках в диком темпе, зато к ней наконец возвращалась хоть какая-то фокусировка зрения.

— Прости, я вспомнила, что хотела помочь сегодня с допросами. — Гермиона виновато прикусила нижнюю губу, глядя на Гарри исподлобья. — Мы могли бы договорить позже?

— Э… Да, конечно.

Поттер рассеянно прижал папку к груди и отправился к выходу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Грейнджер резко отодвинулась в кресле на колёсиках, свирепо заглядывая под свой стол.

Она хотела наорать на Драко, отправить его намного дальше, чем в две тысячи двадцатый год, но безумный блеск в его почти бирюзовых глазах, криво посаженные очки и яркий румянец возле изящных скул напрочь забрали у неё последние надежды на самообладание.

Будь проклят её интерес к мужчинам постарше. Сколько Гермиона ни пыталась выбросить свои желания из головы, всякий раз она терпела поражения. Всё началось с невинных отношений с Виктором Крамом, а закончилось однодневными свиданиями с тридцатилетними клерками из министерства, но она никогда бы не подумала, что судьба подбросит ей его.

***

Малфой не был фанатом магических артефактов или интересных волшебных примочек, но, стоя перед зачарованным зеркалом напротив допросной, он заворожённо наблюдал за каждой деталью.

Благодаря этому несложному заклинанию Драко мог видеть всё, что происходило в комнате допроса, в то время как задержанный даже не догадывался о его присутствии.

Этот факт точно был Малфою на пользу, потому что напротив строгого следователя Гермионы Грейнджер находился его близкий друг. Теодор Нотт выглядел чересчур зажато и совсем безрадостно, но девушка с огромным багажом подобных допросов за спиной совершенно не обращала на этот факт никакого внимания.

Она молчала уже пару минут, и даже Малфой начал немного нервничать.

— На меня сделали донос, верно? — нарушив тишину, испуганно промямлил Тео.

— А есть за что?

В голосе Гермионы заиграли загадочные и нечитаемые нотки, и Драко наконец-то стало ясно, что за игру она всё это время вела.

— Нет, конечно нет, — поспешил оправдаться Нотт.

Девушка хмыкнула, медленно открывая папку с делом.

— А вы правы. Волшебник, пожелавший остаться анонимным, видел, как недалеко от чёрного входа в «Дырявый котёл» произошла кража. Вор был подозрительно похож на вас.

— Мисс Грейнджер, — сразу же перебил её Тео, — мы же оба знаем, что это просто клевета. Я никогда не привлекался.

— Тут написано, что несколько лет после войны вы занимались изготовлением магических механизмов в лавке «Зонко», — как будто не замечая его слов, продолжила Грейнджер. — Что это были за механизмы?

Малфой наблюдал, как цвет лица друга медленно меняется с бледного на болотный, и разочарованно фыркнул.

Неужели так сложно было сопротивляться Гермионе Грейнджер на допросе? Да, она определённо была в этой комнате, как рыба в воде, хотя… скорее как тигрица в клетке. Но Теодор как будто и не собирался бороться.

Дилетант.

— Я, эм… — Он замялся, судорожно вытирая бисерины пота с висков тыльной стороной ладони. — Ничего интересного, всякие побрякушки для студентов. Шалости.

— Шалости, — медленно повторила Гермиона и перевернула новый лист в его сторону. — Скажите, это тоже шалости, мистер Нотт?

Перед Тео лежала колдография маховика Малфоя, которую они сделали всего час назад для достижения необходимого эффекта. Кажется, это уже сработало, потому что глаза парня выпучились, а рот раскрылся в попытках набрать необходимого воздуха.

— Прежде чем вы что-то скажете, — грозно предрекла Гермиона, — я напомню, что дача ложных показаний карается заключением в Азкабане до трёх лет.

Парня била крупная дрожь, пока он рассматривал идеальную, доработанную версию маховика времени. Маховика времени, который Тео создал под жуткими угрозами своего отца для Люциуса Малфоя несколько лет назад.

— Мне нужен адвокат, — тихо проговорил Нотт, не поднимая глаз с колдо.

— Адвокат нужен виновным. Вы разве виновны?

Он тяжело сглотнул и нервно почесал макушку.

— Я не думаю, я… — Парень замялся, подбирая правильные слова. — Мы можем посмотреть на ситуацию с гипотетической точки зрения?

Грейнджер пришлось скрыть своё ликование, когда она забирала у него папку с делом.

— Конечно, — ласково согласилась девушка, включая режим доброй мамочки.

— Гипотетически мне угрожали опасные люди. И гипотетически я мог сделать для них нечто подобное.

Она откинулась на спинку стула и сложила руки перед собой.

— Что это были за люди? — спросила Гермиона и следом добавила: — Гипотетически.

— Мой отец после войны был не в себе, и они с Люциусом Малфоем захотели получить возможность отправляться в далёкое прошлое. Гипотетически.

— И вы гипотетически создали усовершенствованный маховик времени?

— Да, но я специально оставил в нём брешь, чтобы они не смогли телепортироваться дальше, чем на десять лет. — Мужчина нервно оттянул ворот своей рубашки. — Я всё предусмотрел. По моим расчётам, волшебник оказался бы в непрерывной петле и проживал один и тот же день десятилетней давности без возможности вернуться. Это всё, что я мог.

Драко нахмурился и задумчиво покрутил фамильный перстень на указательном пальце, перебирая в голове новые факты. Видимо, Нотт отдал Люциусу недоработанную версию, и только тогда, когда отец окончательно спятил, он решился ею воспользоваться.

— Ваш отец или Люциус Малфой испытывал его на себе?

— Нет, нет, — поспешил оправдаться парень. — Я сказал им, что магия должна настояться, и они поверили.

— Маховик один? — в лоб спросила Грейнджер, когда Тео снова посмотрел на неё.

— Нет, — сдался Нотт, зарываясь длинными пальцами в кудрявые волосы. — Я сделал себе доработанную версию для страховки. Если я отдам его вам, обвинений не будет?

— Пока вы успешно сотрудничали со следствием, — расплывчато ответила Гермиона. — А где Люциус Малфой хранит маховик?

— Клянусь, я не знаю. Они забрали его у меня сразу после смерти отца. Я не знаю, что случилось дальше.

— Они?

— Люциус и Нарцисса Малфой.

Драко не выдержал и наотмашь ударил по стене рукой, презрительно морщась. Он до последнего не хотел верить в то, что здесь как-то могла быть замешана его мать. Но реальность всегда была к нему чрезмерно жестока.

***

Малфой внимательно смотрел на стрелки часов, комфортно устроившись на краю дивана в квартире Гермионы Грейнджер. Абсурдность этой ситуации была настолько очевидной, что его в какой-то момент перестало в принципе что-либо смущать. За последние двое суток его жизнь изменилась до неузнаваемости, поэтому Драко мог не кривя душой признать, что находиться здесь было не самой плохой альтернативой.

Несмотря на простоту интерьера и совершенно излишнюю в нём английскую классику, у Гермионы оказалась вполне комфортная квартира. Небольшой зал с удобным диваном и креслом, маленькая спальня и милая кухня и вправду заставили его на секунду почувствовать себя здесь в относительной безопасности.

— Ты придумал, как мы сможем поговорить с миссис Малфой? — спросила Грейнджер, на ходу снимая наручные часы.

— Пока идей нет.

— Подумай ещё, я схожу в душ.

До того, как она это произнесла, ей казалось, что фраза вполне нормальная. Но когда правая бровь Малфоя удивлённо взметнулась, Гермионе осталось лишь отчитать себя за очередную сказанную вслух глупость.

— Что? — изобразила непонимание девушка.

Он хитро улыбнулся, возвращаясь к чтению газеты, как будто ничего не произошло.

***

Любимый горячий душ и потрясающее аромамасло оказались эффективнее, чем она рассчитывала. Закутавшись в тёплое банное полотенце, Грейнджер крепко зафиксировала его узлом под рукой и с облегчением выдохнула. На её голове болтался комичный кокон из другого белого полотенца поменьше, и Гермиона сразу же развязала его, позволяя прядям свободно упасть на плечи.

Этот день и всё происходящее высосали из неё буквально все соки. И без того тяжёлую ситуацию изрядно осложняло присутствие Малфоя. Мерлин, ну почему это должен был быть именно он? Почему Тео в будущем не отдал свой маховик Поттеру или другому компетентному волшебнику? В этом точно скрывался какой-то смысл, но, кроме явной привлекательности сорокалетнего Драко, она пока не увидела ничего примечательного.

Он даже повзрослеть не мог как нормальный человек. Ему нужно было обязательно выглядеть не хуже рейтинговой голливудской звезды. Что это за ужасные острые скулы, о которые можно пораниться, если небрежно провести по ним рукой? Зачем эта отвратительная хлопковая рубашка, что так идеально пропускает тепло его тела? Где он нашёл эти роскошные чёрные очки, подчёркивающие голубизну его глаз? И Мерлин, разве за эти сильные руки, с выступающими из-под тонкой кожи венами и массивными мужскими кольцами на пальцах, не должны арестовывать?

Грейнджер наклонилась над раковиной и открыла холодный кран на полную мощность. Зачерпнув ладонью немного воды, она брызнула ею на себя, и капли послушно упали на лицо и на верхнюю часть груди, едва прикрытую полотенцем. К счастью, всё должно скоро закончиться. У Малфоя в этом времени лишь двое суток, и он почти потратил первые.

С полной уверенностью, что она сможет вытерпеть недолгое присутствие Драко в своей жизни и не сойти с ума, Гермиона открыла дверь ванной и вышла в коридор. Слева, из-под щели кухонной двери, лился тёплый приглушённый свет. Грейнджер точно помнила, что выключала его, но в этой суматохе легко могла ошибиться.

Пренебрежительно фыркнув, она дошла до кухни и дёрнула за ручку. Картина, что девушка увидела перед собой, заставила её нелепо застыть в дверном проёме в виде молчаливой статуи.

Драко Малфой, с закатанными рукавами своей исключительно сексуальной чёрной рубашки, без капли стеснения открывал на её кухне красное вино. Его идеальная причёска была испорчена, и теперь блондинистая чёлка небрежно свисала на лоб и откидывала лёгкую тень на стёкла очков и переносицу. Он был максимально сосредоточен, левой рукой удерживая основание бутылки, а другой обводя горлышко палочкой снова и снова. Гермиона из последних сил заставляла себя дышать, пока Малфой со знанием дела выписывал плавные круги по стеклу.

— Что за…

— Грейнджер, — спокойно отреагировал Драко, даже не обернувшись на неё. — Пока ты была в душе, я сходил в магазин возле дома и купил нам вина. Не могу думать на свежую голову. Будешь?

Когда пробка вылетела, он наконец отвлёкся от дорогого полусухого напитка и посмотрел в сторону Гермионы. Она стояла в одном банном полотенце и мягких тапочках, с раскинутыми во все стороны кудрявыми волосами. Сжав челюсти, Малфой заставил себя не опускать глаза ниже. Но было уже поздно, когда он зацепился ими за красные от последствий горячего душа губы, бездумно скользя взглядом вдоль тонкой, покрытой едва заметными пятнами смущения шеи прямо к её выглядывающей почти наполовину пышной груди.

Она решила его прикончить?

— Ты, — произнёс Драко первое, что пришло в голову, с трудом прочищая осипшее горло.

Не в силах сдвинуться с места, Грейнджер продолжала наблюдать за его быстро вздымающейся грудью и расширенными чёрными зрачками, в которых легко могла утонуть.

— Налей мне, — попросила девушка и облокотилась о косяк двери.

Малфой крепче сжал бутылку и наклонил её над вторым бокалом.

— Прошу. — Он подвинул вино к краю кухонного острова, больше не поднимая на неё глаз.

Мягкой походкой Гермиона подошла ближе, убивая его ароматом кардамона и чёрного перца. Это были самые возбуждающие духи, которые он когда-либо вкушал. Что, чёрт возьми, здесь происходит? 

— Спасибо, — поблагодарила она. — Я знаю, что тебе нельзя ничего говорить о будущем, а что, если… — Она сделала паузу, поднимая бокал на свет. — Что, если ты просто кивнёшь, если я угадаю?

Драко усмехнулся её жалкой попытке заигрывать с путешественником во времени и обольстительно склонил голову влево, удерживая себя на локтях.

— Давай попробуем.

Он заметил, как Грейнджер слегка нахмурилась, пока пыталась проанализировать, что она ему скажет. Малфой видел её такой не впервые. Гермиона всегда так себя вела: на сложных контрольных в Хогвартсе у Снейпа, сосредоточенная на листе с заданиями; за самым любимым столом в библиотеке, склонившись над стопкой раскрытых фолиантов; даже на трибунах во время матча по квиддичу, когда они с Поттером боролись за снитч. Но впервые Драко видел это настолько близко.

— Я жива?

Он не сдержал улыбки, но не стал томить её и кивнул.

— Я работаю аврором?

Драко молча отпил немного вина, нарочно игнорируя её.

— Я замужем?

Он задумался, смакуя вкус на языке.

— Почти.

— Почти? — спросила Гермиона, однако быстро вспомнила условия их игры: — Так. Хорошо. Гарри жив?

Кивнув, Малфой разочарованно выдохнул.

— Грейнджер, спроси что-то более интересное, я засыпаю.

— Ты женат? — выпалила Грейнджер, мгновенно возвращая на его лицо заинтересованность.

— Нет кивка, значит, нет, — сама для себя произнесла девушка. — Был женат?

Он кивнул, играя ножкой бокала между своих пальцев.

— Детей нет, мы развелись.

Она опустила глаза, чтобы случайно не смутить его.

— А ты, Грейнджер? Есть кто-нибудь на примете?

— Пока нет, — безразлично ответила девушка.

— А что так? Встречаешь не тот тип мужчин? Или женщин? — заинтригованно спросил Драко.

— Что-то вроде того.

Ей уже не нравилось русло, в которое плавно перетекла их беседа, но Малфой, видимо, был полон решимости пустить её вниз с обрыва.

— Судя по тому, как выглядит Уизли, найти кого-то такого же жалкого будет непросто.

Она знала, что это его глупая стратегия выведать нечто большее, но всё равно испытала от этой реплики неподдельный гнев.

— Рон не в моём вкусе.

— А я?

Повисла напряжённая тишина, прежде чем Грейнджер отодвинула в его сторону свой полупустой бокал.

— Даже не знаю, — загадочно произнесла Гермиона и отошла к двери. — Я сплю с палочкой, Малфой. На случай, если ты хотя бы дёрнешься.

Он ухмыльнулся, облизывая губы с терпким привкусом винограда.

— Мечтать не вредно, Грейнджер, — крикнул в ответ Драко и тише добавил: — Вредно не мечтать.