Поразительно, как быстро текло время, когда перед тобой мельтешили цифры обратного отсчёта. Даже часы умудрялись тикать громче обычного. Драко не знал, что конкретно произойдёт, когда его двое суток наконец иссякнут. Вернётся ли он в будущее, в ту самую тюрьму Аврората, или его расщепит на мелкие кусочки ещё до того, как он узнает, что план сработал.

Гермиона тоже была напряжена. Она никогда бы не призналась ему в этом, но он прекрасно всё видел сам. Её брови были чрезмерно нахмурены, губы нервозно сомкнуты, а правая рука вцепилась в макушку так сильно, что ему на секунду стало искренне жаль её прекрасные волосы.

Вероятно, путешествия во времени как-то сказывались на психике. Малфой просто не мог по-другому объяснить то, что с ним происходит. Его действительно раздражала Грейнджер, сколько он себя помнил. Неважно, она просто ела в окружении гриффиндорцев свой тыквенный суп, сидела с важным видом за первой партой, выступала в роскошном платье на благотворительном вечере или красовалась на страницах «Пророка». Одно оставалось неизменным — она его натурально бесила.

Своей чопорностью, высокомерием, желанием поставить всех по линейке. Но сейчас этого не было. Как будто кто-то с помощью хитро выдуманного насоса откачал из него весь гнев к ней и пустил по венам нечто гораздо более отравляющее. Малфой готов был поверить в это дурацкое магловское выражение, согласно которому ненависть от другого неприятного чувства отделяет всего один шаг. Или в его случае — восемнадцать оборотов песочных часов вокруг оси.

В эту секунду в этом чокнутом на всю голову мире ему нравилось, как ровно она сидит; как выгодно её задница, облепленная чёрными джинсами, выглядывает из-под короткой кожаной куртки; как дерзко и независимо она себя ведёт; как она пахнет. Ему всё это нравилось, и — что самое ужасное — он не видел причин сопротивляться, потому что это всё ему даже не принадлежало на самом деле.

— А ты что думаешь?

Грейнджер повернулась к Малфою в ожидании ответа, но он напрочь прослушал всё начало их дискуссии.

— Ты не слушал, верно?

Она раскусила его и с улыбкой закусила губу.

— А ты находчива, — подтвердил Драко, элегантно закидывая ногу на ногу.

Прежде чем повторить сказанное, Грейнджер невольно отвлеклась на его длинные скрещённые ноги в лакированных ботинках, что так эффектно поблескивали в дневном свете кабинета вместе с его кольцами и стёклами очков.

— Я думаю, мы должны пойти на риск и вызвать миссис Малфой прямо сюда на диалог с тобой.

— Со мной мной или с другим мной?

— С тобой тобой, — немного подумав, уточнила Гермиона.

— Отклоняется. Ужасная идея.

Грейнджер недовольно выдохнула, но сразу же собрала всю выдержку в кулак, пододвигаясь вплотную к столу.

— Других вариантов нет. Мы даже не знаем, сколько ещё есть времени, — не скрывая ноток пессимизма, произнесла девушка. — Без тебя шансы найти у Люциуса маховик станут просто мизерными. Мэнор отлично охраняется магией крови, тебе ли этого не знать.

— Какие познания, мисс Грейнджер. Пятьдесят баллов Гриффиндору, — с довольной улыбкой отметил Малфой и деловито поправил очки на переносице.

Поймав её милое замешательство, он задумчиво постучал пальцем по подбородку.

— Хорошо, но если что, мы применим Обливиэйт.

— Твоей палочкой, — добавила Гермиона.

— Моей палочкой.

***

Нарцисса Малфой последнее время крайне редко бывала в министерстве магии. Её не отпускало мерзкое докучающее чувство, что каждый волшебник здесь, каждый портрет и даже помощники-эльфы, развешивающие чистые портьеры на окнах, смотрят на неё с презрением. Она давно не считала себя святой, но до сих пор не научилась бороться с масштабом гнева со стороны окружения.

Ей было легче сбежать от конфликта, чем бороться с ним. Она столько раз тщетно уговаривала Люциуса перебраться во Францию, в их прелестное небольшое шатоШато́ (фр. château) — принятое во Франции название загородного усадебного дома высшей аристократии и вообще дворянства, часто с парком и винодельческим хозяйством. на юге. Но он вцепился в стены Мэнора грубой хваткой, и ей не удалось бы отодрать его от них даже силком. Нарцисса не искала в его одержимости смысл — она лишь с грустью наблюдала, как от её прежнего мужа остаётся невзрачная тень.

После года в Азкабане, проведённого там в ожидании решения суда, Люциуса словно подменили. На его лице никогда больше не появлялась улыбка, но, что ещё хуже, Нарцисса больше не чувствовала, что он улыбался ей изнутри.

Раньше им нравилось вместе читать по утрам газеты и высмеивать необразованность журналистов или ничем не подкреплённые сплетни, однако сейчас Люциус лишь молча кивал ей в ответ и не делился никакими мыслями. Они также любили свой сад, особенно оранжерею, где он однажды не побрезговал испачкать дорогую ткань брюк и встал на одно колено, чтобы сделать ей предложение. Но теперь он в абсолютной, гробовой тишине наблюдал, как Нарцисса обрезает его любимые алые розы, и не подходил ближе, чтобы почувствовать их аромат.

Муж говорил с ней только по вечерам, когда они вдвоём садились ужинать. Тогда он шептал ей, что всё ещё любит, но с каждым днём его слова всё больше напоминали скорее попытку не забыть её, чем по-настоящему живые эмоции. У неё то и дело возникал страх, что Люциус никогда не станет прежним, но страшнее всего были мысли, что он может измениться в худшую сторону.

Она сглотнула образовавшийся в горле горький ком, поднимая руку над дверью кабинета Гермионы Грейнджер. Нарцисса никогда не думала об этой волшебнице плохо; наоборот, очень часто в прошлом она искренне ей сочувствовала и никогда не позволяла сыну говорить про неё гадости за семейным столом. А после этой страшной войны Нарцисса ещё долго слышала её душераздирающие крики в своих беспокойных снах. Оставалось только благодарить Гермиону за то, что спустя столько бед и пережитых кошмаров сообщение о доносе не просочилось в «Пророк» и миссис Малфой могла прийти к ней лично, а не в позорную камеру допроса.

— Войдите.

Женщина нажала на ручку и попала в небольшой уютный кабинет. Гермиона сразу же поднялась с места, чтобы подойти ближе и поприветствовать её, поправляя на ходу свои непослушные волосы.

— Нарцисса, спасибо, что пришли, — поблагодарила девушка, протягивая ей свою руку.

Миссис Малфой пожала её в ответ, пока внутри продолжало томиться лёгкое волнение.

— На меня сделали донос?

— Нет, — поспешила объяснить Грейнджер. — Мне нужна была причина вызвать вас. Это совершенно секретное дело, но нам нужна ваша помощь.

— Нам? — уточнила женщина и с любопытством огляделась.

Ей пригодилась вся её железная выдержка, чтобы не подпрыгнуть от страха, когда слева в двух шагах от себя она обнаружила притаившегося в кресле мужчину.

— Мерлин, — Нарцисса приставила руку к груди и тяжело выдохнула, — вы такой незаметный. У меня сын ведёт себя точно так же.

Гермиона заставила себя промолчать, пока миссис Малфой с интересом разглядывала незнакомца. Хватило пары мгновений, двух громких ударов настенных часов и одного выдоха, чтобы её аккуратно накрашенный аристократический рот открылся в изумлении.

— Это невозможно, — тихо прошептала Нарцисса.

— Возможно, — тут же поправил её Драко и бодро поднялся из кресла. — Это я, мама, из две тысячи двадцатого.

Если бы не её профессиональная подготовка, Грейнджер бы не успела поймать Нарциссу вовремя. Женщина пошатнулась на своих тонких шпильках, чуть не свалившись прямо перед ней на пыльный ковёр.

— Всё в порядке? — осторожно спросила Гермиона, удерживая её за запястья. — Прошу, садитесь.

Она стрельнула в Малфоя грозным взглядом, безмолвно приказывая ему отойти от сидения, и подвела женщину ближе.

— Я оставлю вас наедине. — Заметив страх в её глазах, Гермиона добавила: — Ваш сын действительно прибыл из будущего с помощью маховика времени, — произнесла девушка и попыталась прочесть хоть какую-то эмоцию на лице Нарциссы. Но оно оставалось совершенно нечитаемым. — Давайте не будем притворяться, что они все уничтожены.

Отойдя к Драко, Грейнджер не забыла остановиться возле его правого плеча, чтобы прошептать на ухо важное сообщение:

— Постарайся не спугнуть её. Я буду в зале.

Он позволил себе ненадолго прикрыть глаза от её горячего дыхания, просочившегося под кожу, затем послушно кивнул, поправляя длинную чёлку.

— Начнём?

***

Каждый раз когда Гермионе нужно было выдохнуть, она спускалась в зал. Это давно стало чем-то вроде привычного ритуала. После обеда сотрудники редко заявлялись сюда, отдавая предпочтения шумным утренним тренировкам. Громкий смех, очередь за спортивным инвентарём и глупые разговоры, которые только отнимали полезное время, были совсем не для Грейнджер. Здесь, с боксёрской грушей наедине, она могла поговорить обо всём, что её мучает и терзает, без лишних слов.

Почему-то оставить Драко одного в своём кабинете оказалось гораздо проще, чем она ожидала. И дело было не только в охранных чарах на её шкафах и документах. Рядом с Малфоем из будущего создавалось стойкое ощущение доверия, природу которого Грейнджер пока не могла себе объяснить. Возможно, сказывался его солидный возраст, когда люди становятся в принципе лишены нездорового авантюризма и реже решаются на опрометчивые поступки; вероятно, не последнюю роль играла манера общения. Драко сохранил от своей юной версии самый минимум токсичности и язвительности и применял их гораздо более умело.

Они быстро пришли к выводу, что наедине с матерью Малфой способен вытянуть из неё больше полезного, чем если бы Гермиона грозно нависала над ней с прожектором-лампочкой. Поэтому Грейнджер решила не быть помехой и предоставила Драко шанс. Не шанс на какое-то искупление, скорее шанс показать себя. Пускай он и выглядел как статный бизнесмен или импозантный брокер, девушка была уверена, что любовь к разгадкам и внутреннее желание в чём-то преуспеть зиждились в нём и по сей день.

Здравый разум следователя тоже был всеми руками за предложение её новоиспечённого напарника. Нарциссу нельзя было сравнивать с другими классическими преступниками: жить под лозунгом серой морали семьи Малфой — не то же самое, что сознательно нарушать закон. Границы понимания мира у этой женщины давно настолько размылись, что Грейнджер не удалось бы переманить её на свою территорию правосудия.

Максимум, на что могла рассчитывать Гермиона, — это честность из уважения. Но уважение к безопасности собственной семьи у Нарциссы стояло точно выше, чем их недолгая история взаимоотношений. Малфой должен был справиться лучше по всем пунктам, поэтому, затягивая на макушке высокий хвост, она приказала себе отпустить ситуацию.

Девушка закрыла железный шкафчик лёгким взмахом палочки и бодро направилась в большой зал. Он не шёл ни в какое сравнение с магловскими местами для занятия спортом хотя бы потому, что потолки здесь достигали почти пяти метров. Это было сделано для удобного оттачивания навыков ближнего боя на метле и заодно ощутимо добавляло помещению воздуха.

Тренажёры тоже сильно отличались от их привычных прототипов. Были и огромные деревянные статуи, которые боролись не хуже бандитов с опытом; различного вида магические существа вроде боггартов, которые томились в дальних сундуках и даже большие полосы для волшебных дуэлей с локациями, имитирующими уличные погони. Но всё это обычно оставалось нетронутым.

Гермиона любила приходить сюда, чтобы хорошенько поколотить боксёрскую грушу, потренировать растяжку и баланс магии. Больше всего ей нравились подвижные мишени и тренажёры на быстроту реакции, что для оперативника было крайне важно.

Девушка отвлеклась на дневной свет, сочившийся из верхних небольших окон, и приняла решение не включать искусственное освещение. Положив палочку на скамейку и забрав с неё заранее приготовленные боксёрские бинты, она принялась наматывать их на запястья. Парой плавных, давно отточенных до автоматизма движений она обернула их на руках и отправилась к одной из подвешенных в зале груш.

Остановившись напротив нехитрого тренажёра, она замахнулась правой ногой и отошла немного назад, наблюдая за плавными ответными покачиваниями груши. После трёх довольно точных ударов в правый бок на высоте более полутора метров, Грейнджер тыльной стороной ладони вытерла пот со лба и атаковала грушу сжатыми в кулак руками. Девушка колотила её с короткими вдохами и выдохами, стараясь выплеснуть максимум нервозности, что успела накопиться за недолгое время сотрудничества с Малфоем.

Многое в нём не столько раздражало, сколько заставляло теряться.

Например, он просто выводил её своими вкрадчивыми движениями, словно не умел двигаться, как обычный человек, и каждый раз при ходьбе имитировал короля зверей.

Удар.

Бесил своей лёгкой саркастической улыбкой. Мерлин, Гермиона так надеялась, что с годами он наест себе пухлые щёки и навсегда похоронит под ними свои глубокие ямочки. Но нет. Этот засранец точно не пропускал тренировки по квиддичу.

Два удара.

Своей колючей щетиной. Она бы лично наложила на себя Обливиэйт, только чтобы стереть мысли о том, чего может касаться его острый подбородок.

Удар. Пауза. Удар ногой.

Своими очками в изящной оправе, которые так и хотелось отбросить в сторону. Он не первый в её окружении носил очки, но первый, кто позволял своим глазам стать в них настолько отравляюще прекрасными. Особенно когда его чёрные зрачки расширялись, как тогда на кухне, идеально сливаясь с тёмными элементами на оправе.

Удар. На этот раз не успела увернуться, и груша прилетела в неё по инерции, толкая прямо на мат.

— Серьёзный противник, Грейнджер.

Гермиона закрыла глаза в надежде, что его усмешка лишь плод её больного воображения.

— Как давно ты наблюдаешь? — Девушка резко сгруппировалась и села, оборачиваясь в его сторону.

— Достаточно, чтобы оценить твой топик, — произнёс Драко и расслабленно расположился на одной из скамеек.

Пришлось закатить глаза, чтобы удержать в себе очередную колкость, которую хотелось бросить в ответ. Девушка облокотилась на правую руку и поднялась на ноги, справляясь с ещё не до конца восстановившимся дыханием.

— Ты всё выяснил?

Она понимала, что наверняка выглядит слишком нетерпеливой, но предпочитала получить ответы как можно быстрее, потому что они не имели представления о количестве оставшегося в их распоряжении времени.

— Почти. Она не могла поверить, что Люциус решился на подобное. Но всё изменилось, когда я показал ей свои воспоминания. — Драко невольно сжал переносицу, отвлекая себя от грустных глаз матери, отпечатавшихся на обратной стороне век. — Маховик в правом ящике стола в его кабинете, открывается магией крови по мужской линии.

Послышался прерывистый вздох, когда Грейнджер попыталась уложить в голове хоть какой-то план действий.

— У нас очень мало времени.

— Верно, — подтвердил Малфой, деловито вытягивая ноги перед собой. — Люциуса не будет в поместье до шести вечера. Она открыла нам камин, но…

Драко замолчал, неуверенно сжимая челюсти.

— Что «но»?

— Я соврал ей. Сказал, что Люциус не отправится в Азкабан.

— Малфой, — возмущённо выдавила Грейнджер, — почему?

Он резко задрал голову и посмотрел на неё со смесью раздражения и безысходности.

— Потому что она привыкла жить долбаными иллюзиями. Ты не понимаешь, каково это — видеть, как твоя мать изо дня в день слепо верит в магическое исцеление отца. Как она тратит всё своё свободное время, слушая его бесконечный бред. Как она пытается достучаться до него, буквально колотя в глухую каменную стену. — Он медленно провёл по своим вискам, концентрируясь на дыхании. — Мама не согласилась бы. Никогда. Даже если бы он при ней убил миллионы.

***

Малфой-Мэнор был удивительным поместьем. Его внутреннее убранство и роскошные сады веками не терпели глобальных изменений. Если бы Драко попал не в две тысячи второй, а, например, в тысяча восемьсот второй, он бы всё равно непременно узнал этот зал по роскошным панорамным окнам, дорогим вазонам и огромным диванам в центре из чёрной кожи.

— Нарциссы не будет? — спросила Гермиона, на ходу отряхивая с себя пыль.

— Нет. Она предпочла остаться в стороне.

Малфой обернулся на свою напарницу и невольно ухмыльнулся.

— Что опять?

— Ничего, но лучше бы ты оставила тот топик.

Грейнджер закатила глаза и прошла вперёд, чтобы скрыть предательский румянец, вспыхнувший на её щеках.

— Идём.

***

Кабинет Люциуса в её фантазиях выглядел намного пафоснее. Но на деле эта комната была больше похожа на кабинет профессора ЗоТИ с пыльными шкафами и старинной мебелью, чем на комнату хозяина богатейшего поместья Уилтшира.

Драко, судя по всему, совсем ничего не смущало. Он сразу ринулся к ящикам и, нагибаясь, стал заглядывать в них сквозь замочные скважины.

— Они все закрыты на обычный замок, кроме одного, — прокомментировал свои действия Малфой, ожидая от неё разрешения.

— Хорошо, давай.

Грейнджер отвлеклась от наблюдения за коридором и направилась ближе к столу, чтобы лично увидеть находку.

Аккуратно коснувшись маленького деревянного кнобаКноб — дверные ручки круглой, вернее близкой к шарообразной, формы называются кнобами (от английского knob —набалдашник трости), Драко почувствовал лёгкое тепло, вмиг сковавшее конечность. Внутри промелькнул страх, что это была защита и теперь он не сможет оторвать от неё руку, но следом за волной света ящик сам приоткрылся ему навстречу.

— Получилось, — вслух возликовал Малфой, расширяя небольшое отверстие.

Маховик лежал завёрнутый в бархатный платок, но его сразу выдало очертание часов, которое просматривалось даже через плотную ткань.

Драко осторожно вытащил предмет и, получив от Грейнджер утвердительный кивок, отбросил бархат в сторону.

Предмет визуально практически не отличался от версии Малфоя. Если бы они не потратили вчера на его колдографию четверть часа, Гермиона точно бы не заметила этих небольших отличий. Возле часов отсутствовало несколько маленьких шестерёнок, но в остальном это была почти идеальная копия.

— Не помешал? — грозный тембр, раздавшийся в дверях, моментально отвлёк их обоих.

Грейнджер инстинктивно навела палочку на Люциуса в тёмно-зелёной мантии, который остановился примерно в трёх метрах от них.

— Что здесь происходит?

Мужчина разглядывал сына совсем недолго, прежде чем ёмко произнести:

— Отойди, Драко.

Нервные колебания Малфоя-младшего девушка чувствовала и без наблюдения за ним. Её напарник явно был не в себе, потому что вместо выполнения команды Люциуса ещё больше закрыл её своим левым плечом.

— Я не буду просить дважды.

Палочка Люциуса появилась словно из ниоткуда, и они с Грейнджер выстрелили практически одновременно. Два ярких луча ударили в разные концы комнаты. Один попал в Малфоя-старшего, и тот медленно скатился по дверному косяку, не в силах пошевелиться. Другой предназначался для неё, но Драко толкнул её в сторону, спасая от заклятья.

Гермиона открыла глаза и начала судорожно постукивать по своей куртке, определяя место возможного ранения, но довольно быстро до неё дошло, что заклинание достигло не той цели.

Она попыталась обернуться и обнаружила Драко, навалившегося на неё, без сознания.

— Чёрт.

***

Близкая дружба с главным следователем Аврората имела множество плюсов. Одним из них, безусловно, было отсутствие вопросов, когда дело касалось её личных расследований. Грейнджер была уверена, что Гарри непременно устроит ей выговор на следующем собрании за неожиданный вызов группы в поместье Малфоев. Мерлин, она буквально оставила им связанного Люциуса с маховиком и исчезла, клятвенно обещая Поттеру всё объяснить позже.

Невероятно, как продуктивно человек может действовать, находясь в стрессовой ситуации. Она успела отлевитировать Драко к себе в квартиру, вернуться в Малфой-Мэнор, перекинуться парой слов со взбешённым и одновременно рассеянным Гарри и отправиться обратно к себе ещё до того момента, когда её верный напарник наконец очнулся.

У неё было так много вопросов, оставшихся без ответов; так много воспоминаний, без возможности с кем-то их разделить; так много чувств, которые она не могла выплеснуть. Грейнджер сидела на полу возле дивана, где лежал Малфой, и тупо пялилась в одну точку.

Эти два дня были больше, чем просто безумием. Последний раз она чувствовала подобный адреналин и ощущала похожее приятное победное послевкусие во время их совместных приключений в Хогвартсе. Работа в Аврорате хоть и была интересной, но относилась к категории «управляемое сумасшествие».

Всегда были чёткие планы, приготовления, тренировки. Никто не делал ничего наобум и не проникал в кабинет Люциуса Малфоя, чтобы выкрасть чёртов маховик времени.

Она не сдержала улыбки и с выдохом облокотилась о мягкую обивку.

— Тебе настолько противно сидеть со мной, что ты выбрала пол? — раздался хриплый голос над её головой.

Грейнджер обернулась на источник звука и заметила на себе туманный взгляд Малфоя.

— Ты очень быстро очнулся, — отметила девушка, вставая на ноги и протягивая ему заранее заготовленный маленький пузырёк. — Выпей.

Он вопросительно поднял бровь и явно не спешил принимать от неё зелье.

— Это просто небольшая дозировка бодрости, чтобы ты мог снова нормально передвигаться, — нехотя пояснила Гермиона, уже насильно прислоняя сосуд к его груди.

Его сдержанная улыбка стала верным признаком согласия, и Драко, тут же откупорив пузырёк, попробовал на вкус привычную кислую смесь. Он сморщился и принял вертикальное положение, чтобы поставить прозрачную склянку на столик.

— Кажется, ты герой, Малфой.

Воспользовавшись освободившимся местом, Гермиона удобно устроилась рядом с ним на диване.

— Мне наконец-то дадут орден Мерлина? — съязвил Драко, откидывая левую руку на спинку.

— Орден не обещаю. Могу гарантировать полную анонимность, — лукаво улыбнулась Гермиона, облизывая верхнюю губу.

— Как щедро с вашей стороны, мисс Грейнджер, — иронично поблагодарил Драко и немного сощурился. — Кстати, где мои очки?

— В прихожей. — Она подложила руку под голову, наблюдая за его расфокусированным взглядом. — Как ты умудрился испортить зрение?

— Бумажки. Когда стал работать в «Гринготтсе», мои глаза просто не выдержали. Не могу винить их, шрифт у гоблинов до ужаса мелкий.

Песня: Kings — Tribe Society

— Они тебе идут, — не думая выпалила Грейнджер, но не стала брать слова назад.

Он удивлённо приподнял подбородок, пристально рассматривая её лицо исподлобья.

— А что мне ещё идёт?

— Это была разовая акция, — пошутила девушка и легонько ударила его по руке.

— Жаль, — произнёс Малфой и подвинулся к ней. — А тебе очень идут кожаная куртка, эти сапоги и чёрные брюки.

Томный тембр голоса моментально поднял температуру между ними как минимум на несколько градусов. Грейнджер закусила губу, бегая по его лицу взглядом, как по раскалённому песку, и каждый раз обжигаясь о морщинки и впадинки.

Ей не нужно было думать о том, какие на вкус эти манящие губы и насколько ей будет неприятно от этой острой небритости. Но всё, на что хватало сил, — это оставаться на месте и анализировать степень опасности секса с путешественником во времени, который, помимо прочего, всегда был её заклятым врагом.

Аргументы посыпались, как костяшки домино, когда Малфой расстегнул первые две пуговицы на рубашке, сверкая перед ней своими платиновыми перстнями.

— То, что под ними, тебе бы тоже понравилось. — Гермиона не узнала свой голос, который пронёсся по комнате шипучим шёпотом, оседая на кончике языка.

Драко, видимо, тоже не сразу поверил в услышанное и внимательно взглянул на неё, наклоняя голову влево.

— А что там, Грейнджер?

Мужчина опустил руку между ними и медленно повёл в сторону её напряжённых ног. Этот путь он в точности запомнил, когда был под её столом, и на этот раз начал сразу с коленной чашечки.

— Неужели там чулки?

Это точно был не вопрос, потому что, как только его ладонь почти дошла до самой желанной точки, он свернул вбок, выводя горизонтальную дорожку прямо по линии скрытого от лишних глаз шва.

— Это может прозвучать безумно, — прошептал Малфой, почти вплотную нависая над правой мочкой её уха, — но я хочу тебя трахнуть.

Связные мысли вылетели из головы, словно воздух из проткнутого иголкой воздушного шарика. Она так и замерла с его горячим дыханием на своей шее и прикрытыми глазами.

Малфой вывел влажную линию языком от нижнего края уха до её ключицы и несильно подул на неё, натурально накаляя каждый сантиметр открытой кожи. По спине скатилась тонкая полоска влаги, когда Драко снова заговорил:

— Перец и кардамон. — Мужчина уткнулся носом в основание шеи и потёрся им, заряжая статическое электричество. — Если это яд, то я готов умереть.

Она с трудом сглотнула вязкую слюну, как будто это было в сотню раз тяжелее всех её каждодневных тренировок.

— Насколько это… — Гермиона запнулась, почувствовав на своей щеке его шелковистые волосы. — Насколько это неправильно?

— На сто процентов из ста. — Он поднял голову, и их взгляды, переполненные желанием, как чёртов атриум в час пик, наконец-то встретились.

Драко поцеловал её первым. Или ей так показалось, когда их губы в одну секунду встретились, словно два автомобиля на огромной скорости. Нейроны в мозгу взорвались фейерверками, стоило языку Малфоя лишь однажды сплестись с её.

Грейнджер переместилась на его колени, переполненная решимостью, и оттянула нижнюю губу, заставляя его с рыком схватить её за ягодицы.

— Штаны и куртку, быстро, — разом проговорил Драко и начал помогать ей снимать одежду.

Ей пришлось раздеваться максимально инстинктивно, потому что Малфой в какой-то момент принялся покусывать её шею, сбивая все её быстрые действия в какую-то несуразную кашу.

Она трижды промахнулась в поисках пуговицы на джинсах и, наконец вытащив её из петель, дёрнула штаны вниз.

Профессиональная лгунья не соврала. Драко не хотел знать, ходила ли она в этих чулках с подвязками весь день или надела их, пока он был в отключке, но не сдержал язвительного комментария:

— Знаешь, чему меня научила жизнь? — улыбнулся Малфой, проводя руками под её тонкой блузкой. — Если девушка в красивом белье, она захотела трахнуть тебя первая.

Гермиона привстала, окончательно сбрасывая джинсы на пол, и игриво опустилась прямо на его пах.

— Возможно.

Она дёрнула бёдрами, плавно покачиваясь вперёд и назад, и задумалась, что могла бы вечно наслаждаться его рычанием и шипением. Судя по тому, каким твёрдым ощущался член Драко сквозь эти плотные брюки, выдержка у них обоих была практически на нуле.

Малфой неохотно остановил её. Схватив девушку за бёдра, он трепетно коснулся её подбородка, выемки над ним и пухлых от поцелуя губ, щекоча своей аккуратной щетиной.

— Сними верх, ложись на подлокотник и закрой глаза, — тихо приказал Драко, концентрируясь на бликах тёплого света в её чёрных зрачках.

Ей оставалось лишь кивнуть и послушно слезть с него, пока голова кружилась, как от поездки на каком-то безбашенном аттракционе.

Еле сдерживаясь, чтобы не засмотреться на её притягательные формы, Малфой поднялся с дивана и отошёл в коридор на поиски самого необходимого.

Он ходил настолько тихо, что Гермиона закрытыми глазами даже примерно не могла определить его местоположение. Она лежала на диване и внимательно прислушивалась к прыгающему от выплеска адреналина сердцу. Всё это казалось таким ненормальным, что она мысленно готовилась проснуться прямо сейчас в кровати одной, неудовлетворённой и злой и осознать, что это был всего лишь сон.

Но это был не сон. Прошло около минуты, прежде чем Грейнджер невербально почувствовала присутствие Драко и диван прогнулся под его весом, немного наклоняя её тело в его сторону.

Она почувствовала на своём лице лёгкий шёлк и наконец снова услышала тягучий тембр, от которого уже планировала лечиться, как от тяжёлой зависимости.

— Представь, что это не я, — вкрадчиво начал Малфой, затягивая на её глазах небольшой красный шарф. — Кто-то обычный, кто-то из твоего времени.

Гермиона закусила губу, сдерживая стон, но Драко, конечно же, заметил эти жалкие попытки. Он прислонил палец к её губам и приоткрыл их всего на сантиметр, чтобы вдоль провести грубую линию. Как будто подводил черту всем её дальнейшим сопротивлениям.

— Бесполезно сдерживаться.

Спина выгнулась дугой, когда Драко не спеша очертил холодными перстнями зоны между привлекательными грудями и низ её плоского живота, а затем несильно надавил на него.

— Малфой! — машинально вскрикнула она, когда он спустился пальцами к клитору, но так и не осуществил желаемого прикосновения.

— Попроси, Грейнджер.

Он припал к правому соску, слегка опьянённый и растерянный. Нежно обводя ареолу, Драко то и дело останавливался, сбитый бесконтрольными всхлипами Гермионы и тщетными попытками дотянуться до грубых подушечек его пальцев внизу. На публике она была такой стальной, такой неприступной, но с ним таяла, как те несчастные часы, которые остались у него в этом времени.

Грейнджер застонала, сильнее прижимая его лицо к груди, даже не понимая, что именно в данный момент он с ней вытворяет. Драко точно кусал, оттягивал, зализывал, потом снова кусал, но у всего этого не было никакой закономерности. От сочетания мягкого языка и колючего подбородка по всему телу бежали мелкие мурашки, а зубы нещадно прикусывали истерзанные губы.

Получать такое чувственное наслаждение через граничащий между допустимостью и болью дискомфорт было для неё чем-то особенно диким и непривычным. Словно снег поздней весной, лёд в стакане с кофе, появление маглорождённой в школе чародейства и волшебства, двадцатидвухлетняя она и сорокалетний Драко Малфой.

Стоны вырывались наружу, а желание почувствовать его внутри с каждой секундой превращалось в маниакальную одержимость.

— Пожалуйста, — прошипела она, поджимая пальцы на ногах, — мистер Малфой.

Он улыбнулся. Она почувствовала его проклятую улыбку прямо на своей груди, прежде чем он отстранился и припал ртом ниже — туда, где сейчас было так мокро, что её нежная кожа на бедре начала остро реагировать на прохладу комнаты.

— О боже, да. — Гермиона потянула за его идеальные волосы, желая намертво припечатать его внизу.

— Громче, Грейнджер.

Одним ловким касанием он сдвинул бельё в сторону и провёл по её половым губам широким движением языка, наслаждаясь пьянящей сладкой горечью, как будто глушил тоску своим любимым медовым виски.

— Блядь, — она выгнулась ему навстречу, — прошу, ещё, мистер Малфой, прошу вас.

У него натурально ехала крыша от её грязных фамильярных просьб, и он грубо всосал её клитор, обводя трепещущую негу двумя пальцами.

Грейнджер не могла прекратить стонать; не могла нормально дышать и видеть, что он делает с ней там. Она чувствовала лишь комок возбуждения, который затягивался так туго, что хотелось кричать, наплевав на соседей и весь засыпающий Лондон. Он ввёл свои длинные сексуальные пальцы всего на одну фалангу, а она уже готова была взорваться под ним в любую секунду, стоило ему лишь приказать.

Драко заставил себя оторваться от своего великолепного занятия, когда стенки её влагалища всё настойчивее сжимали его пальцы, и резко содрал повязку с глаз. Поднимая свои чёрные ресницы, Гермиона сразу наткнулась на Малфоя. Она несколько секунд не отводила заворожённого взгляда от его мокрого подбородка и голубых глаз, в которых могла увидеть своё возбуждённое отражение.

— Ты молодец, — похвалил её Малфой, медленно расстёгивая свой ремень. — Продолжай меня слушаться.

Она бы согласилась вообще на всё, только чтобы он продолжал так же сексуально стягивать с неё промокшее насквозь бельё. Мужчина откинул трусики куда-то в сторону и приспустил чулки, немного ослабляя давление на её нежную кожу.

Гермионе захотелось содрать с него эти чёрные боксеры сразу же, когда она увидела очертания его члена. Каким образом Драко вообще сдерживался в таком состоянии?

— Раздвинь ноги.

Застонав, она развела колени максимально широко, любуясь его закатившимися от этого вида глазами.

— Блядь, Грейнджер, — тяжело выдохнул он, нависая над ней и спуская своё бельё, — я трахну тебя так, что ты меня ещё двадцать лет будешь помнить.

Она хихикнула от этой нелепой шутки, но звук сорвался, когда Драко плавно погрузился в неё до основания.

— Да, пожалуйста. — Тело автоматически дёрнулось, когда он медленно покрутил бёдрами на глубине.

— Не вздумай кончать. — Он сделал несколько таких же фантастических толчков и замер, продолжая уже донельзя вкрадчивым шёпотом: — Проси хорошо, и, может быть, тогда я разрешу.

В ответ Грейнджер вцепилась в его рубашку и со всей силы потянула за края, выдёргивая пуговицы из петель. Ею управляло что-то совершенно хаотичное и неподвластное. Она укусила его шею, грудь в попытках начать подмахивать его неспешному темпу бёдрами, но Малфой крепко держал её, пресекая любые ответные действия.

Её мышцы сжимались вокруг члена настолько сильно, что под веками то и дело выстреливали вспышки. Это была чистая эйфория, ни с чем не сравнимый кайф. Она мечтала, чтобы следы от его пальцев оставили на её коже синяки. Хотела, чтобы он вбивался в неё грубо, жёстко, теряя голову; чтобы они кончили вместе с криками и стонами и валялись потом в обнимку, как выброшенные на берег корабли. Без сил. Без единой мысли в голове. В их последней ночи. Вне времени.

Драко больше не выносил её терпких духов, под завязку заполнявших лёгкие; её послушно прыгающей в такт от каждого движения груди. Он послал к чёрту все планы о чём-то хотя бы немного нежном, когда Гермиона вцепилась в его спину своими острыми коготками. Удерживая её ноги максимально широко, Малфой постепенно ускорялся, выбивая из неё новые несвязные слова и звенящие писки.

— Я не могу, да, — инстинктивно опрокинув голову на подлокотник, застонала она, — Малфой.

— Мистер Малфой, — поправил её Драко, вытравливая остатки нервных клеток ядовитым блеском своих глаз.

— Да! Мистер Малфой, ещё! Жёстче! Прошу!

Она кричала, как одержимая, как абсолютно чокнутая, и он считал это настоящим совершенством. Малфой еле сдерживался, чтобы не кончить от этого прямо сейчас.

— Примерно так? — нарочно спросил Драко, вколачиваясь в неё с новой силой и прикусывая её бледное плечо.

— Да! Да! — Гермиона держалась за него, как за чёртов спасательный круг, пока он тянул её на дно. — Пожалуйста, я хочу, я…

Её затрясло, и Малфой, резко сменив темп, стал вводить в неё член ровно и медленно.

— Что ты… — Она зажмурилась в тщетных попытках вернуть те чувства, то приближение неизбежного, которое подобралось слишком близко.

— Открой глаза. — Драко поймал её карие радужки, что почти полностью слились с огромным тёмным зрачком. — Чего ты хочешь?

— Кончить. Я хочу кончить.

Словно в подтверждение, её тело снова затрясло от его нового глубокого погружения.

— Не смей закрывать глаза, — произнёс Малфой и опустил голову, чтобы посмотреть, как они соединяются. — Посмотри, как хорошо ты принимаешь меня в себя.

Грейнджер закусила губу и изогнулась, чтобы увидеть то же, что видит Драко. От картины, как его толстый член входит в неё, она снова несдержанно застонала.

— Хорошая девочка, — похвалил её Драко, ни на секунду не прекращая своих медленных толчков.

Его мышцы немного подрагивали каждый раз, когда он выходил из неё почти до конца и входил в неё полностью. Гермиона никогда не испытывала ничего настолько всепоглощающего. Малфой был везде. В её голове; венах; теле; во всём, до чего можно было добраться. Словно вирус, атакующий на поражение.

Драко заметил её красный румянец и туманный взгляд и аккуратно намотал кудри на кулак, прежде чем снова приняться наращивать темп.

Теперь он не сдерживался ни на секунду, ни на мгновение, уничтожая всё вокруг, как совершенно бесполезное и ненужное. Под ними скрипели пружины дивана, комната ходила ходуном, а воздух вокруг стал таким тяжёлым, что просто не просачивался в лёгкие.

— Драко, я сейчас… — Его имя, сказанное с таким придыханием, сработало как спусковой крючок.

Он рыкнул, с трудом сохраняя своё положение на локтях.

— Посмотри на меня, — прошептал Малфой в сантиметре от её губ.

Она распахнула глаза, смотря на него по меньшей мере как на самого Мерлина. Драко напрягся, чтобы не излиться в неё мгновенно от этой мольбы в глазах.

Его темп окончательно потерял хоть какой-то контроль. Малфой входил так быстро, что не успевал потерять ощущение плотного сжатия; он слышал, как её стоны стали такими высокими, что почти превратились в сплошной неумолкающий фоновый шум. Драко почувствовал холодные мурашки, распространившиеся по всему телу, и прикусил губу, давая ей ещё немного необходимого времени.

— Кончай, Гермиона.

Это был последний шаг, чтобы оказаться в бездне. Она выгнулась дугой с громким стоном, с огромным рвением впиваясь в него ногтями. Там непременно должны были остаться раны от её безрассудства. Наслаждаясь активными сокращениями, он отпустил себя, пульсируя с ней в одном хаотичном ритме. В их ритме. Неправильном. Диком. Безбашенном. Но просто смертельно сладком.

***

— Как мне теперь отпускать тебя? — спросила Грейнджер, выводя на его груди известные только ей орнаменты.

— Зачем отпускать, если можно буквально встречаться со мной, — с неприкрытой грустью в голосе произнёс Малфой.

— Ты же знаешь, что это не одно и то же.

Драко вздохнул, чтобы не выдать себя, и сразу же выпрямился, осматривая комнату на наличие разбросанной одежды.

— По моим расчётам, у меня ещё около получаса. — Малфой нашёл под диваном её палочку и протянул ей: — Держи.

Гермиона ухватилась за древко и направила его на себя, произнося противозачаточное заклинание.

— Я рада, что тебя занесло именно в этот год.

Сжав в руках брюки, он оглянулся на неё через плечо.

— И я.

Драко ненавидел долгие прощания, особенно когда эти прощания были такими болезненными, как сейчас. Если бы не этот акт любви, что они позволили себе сорок минут назад, всё было бы совсем иначе. Гораздо проще и не так уничтожающе изнутри. Но Малфой не умел по-простому. Он был для этого чересчур сложным. Края мозаики никогда не сходились.

— Я так и не поблагодарил тебя, — заметил мужчина, туго затягивая свой ремень. — Без тебя я бы не справился.

Она хитро улыбнулась, поднимаясь на локте, чтобы лучше видеть его острый профиль.

— У Драко Малфоя из моего времени есть какой-то постыдный секрет? — осторожно поинтересовалась Гермиона.

— Дай-ка подумать. — Мужчина задумчиво посмотрел в сторону, прежде чем воскликнуть: — О да, есть один!

— Отлично. Это будет мой приз.

***

Время было жестоко. Теперь Драко это знал. Плюс одна к сотне вещей в жизни, которые он считал невыносимо болезненными. Как назло, абсолютно у всех из них обычно были яркие ассоциации, красные ниточки, которыми была усеяна его жизнь.

Теперь на секундной стрелке тоже был этот яркий узелок. Такой заметный и такой впечатляющий, что Малфой никогда не сможет отвлечься от него.

Гермиона Грейнджер стала новой ниточкой; красным шарфом, которым были завязаны её глаза; красным перцем, которым пахли её духи; самым сексуальным оттенком красного, которым была украшена её форма.

Ему было страшно даже задуматься о том, насколько это путешествие скажется на его дальнейшей жизни. Но почему-то арест Люциуса не выглядел как что-то непредсказуемое, а сумасшедшая шатенка в кожаной куртке — да.

От пристального изучения маховика его отвлёк неожиданный вопрос Грейнджер:

— Интересно, в твоём будущем я буду помнить об этом?

— Думаю, да.

— О Господи, надеюсь, я не расторгну помолвку. — Девушка прислонила руку ко рту, испуганно разглядывая напряжённую фигуру Малфоя.

— Посмотрим, такие оргазмы не забываются, — пошутил Драко и поднялся с места.

— Не сомневаюсь, — хитро улыбнулась Гермиона и подошла поближе к нему.

Он видел на её глазах капельки влаги и не удержался, чтобы смахнуть их одним движением руки.

— Прощания для слабаков, Грейнджер.

Девушка кивнула ему, боясь любым своим ответом вызвать незапланированную истерику. Внутри словно образовалась чёрная дыра, вытягивающая все позитивные эмоции не хуже дементоров. Гермиона не понимала, почему стало так тоскливо. Как будто когда он исчезнет, исчезнет всё вместе с ним, погаснет весь свет и остановится время.

— Если я тебе понадоблюсь, — внезапно сказал он и грустно улыбнулся, — ты знаешь, где меня найти.

Она из последних сил заставила себя не стукнуть его за очередную глупую шутку и с коротким выдохом покачала головой.

Малфой подмигнул ей и решительно отошёл на шаг назад, кидая взгляд на маховик. Тот уже слегка вибрировал в руках, словно требовал выпустить из него лишнюю магию.

— Ненавидеть тебя было худшей из моих ошибок, — тихо произнёс Драко, запуская механизм.

Ей ничего не оставалось, кроме как смотреть, как он исчезает в золотистом облаке пыли, оставляя её совсем одну. Она моргнула несколько раз, фокусируя зрение на моментально опустевшей без него комнате, и заметила блеск на стуле, на котором сидел Малфой.

Подойдя к нему, Гермиона обнаружила один из его платиновых перстней. Она подняла кольцо и покрутила им на свету, отмечая, что оно ещё тёплое от руки Драко.

***

Столовая министерства была набита работниками «Гринготтса». Ежегодный важный саммит сотрудничества обязывал не только подготавливать скучнейшие выступления о будущем развитии волшебного сообщества, но и ютиться с клерками на протяжении трёх дней за обеденными столами. Грейнджер прошла мимо группы молодых стажёров, концентрируясь на одной конкретной белобрысой макушке впереди.

Драко Малфой даже в такой толпе умудрялся выделяться. Он сидел на относительном удалении от своей команды и без энтузиазма ковырялся в министерской лазанье с сыром.

— Малфой, — позвала его Гермиона, любуясь мгновенно отразившимся непониманием на лице.

— Чего тебе?

— Это юбилейный выпуск, береги его.

Будучи максимально довольной собой, девушка выложила прямо перед его носом магловский порножурнал и развернулась, уходя к столику, где её уже ждал Поттер.

Драко сразу же побледнел и дрожащими пальцами схватился за него в попытках спрятать от окружающих. Оглянувшись на её удаляющуюся фигуру, он нахмурился в полном замешательстве.

Как, чёрт возьми, она узнала?