Миронов, как глава семейства, представлял хозяину дома и своему соседу генералу Разумовскому всех по очереди. Первой была представлена племянница Анна Викторовна. Кирилл Владимирович с некоторым удивлением в душе взирал на эту девушку. Кто бы мог подумать, что в таком захолустье обнаружится такая жемчужина. Миронов продолжил знакомить его с остальными, но Разумовский слушал уже в пол уха. Всё его внимание было обращено на Анну, хоть со стороны это было незаметно. Вечер перестал быть томным, как ожидалось ему сперва. 

Анна в сопровождении Бусеева прогуливалась по большому залу, стены которого были украшены картинами. Хозяин дома - высокий, сухощавый мужчина лет пятидесяти пяти с тихим размеренным голосом, сопровождал молодых людей и рассказывал о своей мини галерее. Миронов со своей спутницей тоже с удовольствием слушали его рассказы. В зале уже находилось несколько человек. Все сливки местного общества, как тихо пошутил Разумовский. Официант разносил подносы с шампанским. Негромко играла музыка. Мироновой нравилась обстановка. Она не бывала в обществе на таком вечере уже очень давно, с тех пор как погибли родители. Но тогда совсем юной Анне это было неинтересно. А здесь, в гостях у нового соседа, она почувствовала себя уютно и комфортно. Кирилл Владимирович ненавязчиво уделял девушке особое внимание, но так, чтобы не вызвать ненужной ревности у ее кавалера. Бусеев живо интересовался живописью, но от Анны не отходил ни на шаг. Еще бы: она этим вечером была невозможно хороша. 

Тут Разумовский извинился перед Анной и ее спутниками и направился к дверям, где появились новые гости. Миронова мимолетно бросила взгляд на вошедших и замерла. Там стояла элегантная пара. Собственной персоной господин Штольман и его спутница, которую Миронова конечно же запомнила. Анне вдруг показалось, что электрический свет в зале стал тусклым, а музыканты резко забыли ноты... Нет, это в её глазах все померкло и стало раздражать. Ей срочно захотелось почему-то спрятаться за спиной у Виктора. Мысленно шикнув на себя за ребячество, девушка взяла себя в руки. Хозяин дома вместе с вновь прибывшими гостями направлялся в их сторону, беседуя со спутницей следователя. С самим Штольманом они обменялись короткими кивками головы. 

…Яков шёл на этот вечер совсем без желания. Но нужно было стараться примечать и запоминать все контакты Нины и её поведение. Нежинскую он уже изучил, она оказалась способной на многое особой. Такого опытного сыскаря сумела провести. Поэтому за Ниной нужен был глаз да глаз. А он со своей работой не всегда мог это себе позволить. Вот сегодня, по-видимому, его любовница была у портнихи, забрав у нее свое платье. А он за работой этого не смог проконтролировать. Знакомство с любовником Нины совсем не улыбалось Якову. Но раз они с Нежинской и здесь в Твери встретились и не скрыли, что знакомы, следователь был вынужден вступить в эту игру. Сухо поздоровавшись с хозяином дома и следуя за своей спутницей, мило беседующей с Разумовским, Штольман окидывал взглядом гостей. Они подходили к одной группе... У Штольмана бровь удивленно приподнялась. Он узнал Бусеева, затем Миронова… А кто это почти за спиной инженера стоит? Яков замер, глядя на неё. Анна? Он не сразу узнал в этой изящной даме свою подчиненную. Платье, полностью закрывающее фигуру Мироновой, так красиво её облегало, что все достоинства были подчеркнуты. Принцесса из сказки - вот на кого она была похожа в своем нежно-розовом платье. А легкий макияж оттенял и подчеркивал ее природную красоту, создавая образ цветущей розы. Желающих сорвать этот цветок было немало, судя по мужским взглядам, бросаемым на нее.

Разумовский начал представлять всех друг другу. Но это оказалось лишним. Практически все были знакомы. Анна взяла Бусеева под локоть, стараясь не смотреть на Штольмана и его спутницу. Но это было сложно. Она чувствовала на себе взгляды двух пар глаз. Нина её несомненно узнала. Мироновой стало неловко за свое поведение тогда у ресторана. Надо было пройти мимо них, не обращая внимание. А не устраивать эти гляделки. Но теперь уже ничего не изменить. Срочно захотелось покинуть этот, ставший вдруг неинтересным, вечер.

Штольман, несомненно, заметил, что Бусеев и Миронова здесь находятся как пара. Инженер поминутно бросал взгляды на свою спутницу, хотя не упустил возможности стрельнуть глазами и на Нину. Нежинская же, наконец, оказалась в своей тарелке. Она одаривала всех обворожительной улыбкой и бросала взгляды: на мужчин - с обещанием рая, на женщин - с некоторым превосходством. Только Миронова Анна - теперь она знала, кто была та девушка у ресторана - вызывала в Нежинской тревогу. 

Миронова, пошептавшись с Бусеевым, направилась в другой конец зала под руку с ним. 

Разумовский всех пригласил к столу, который был накрыт в смежной с залом, большой столовой. Это был шведский стол, изобилующий разнообразными закусками и напитками. Гости негромко беседовали, переходя от одного блюда к другому с тарелками и бокалами в руках. 

Виктор предлагал Анне то одно, то другое блюдо. Разумовский обходил всех гостей с бокалом шампанского и всем говорил что-то любезное. Рядом с Мироновыми он поднял тост за приятное знакомство и долгое дружеское соседство. 

Начались танцы. Бусеев извинился перед Анной, что не сможет с ней потанцевать. Ведь весь вечер он держал в руках свой портфель. Девушка ответила, что у неё и нет для этого настроения. Штольман отказался танцевать с Ниной, сославшись на неумение. Он никогда не рассказывал ей о юношеских увлечениях. 

Нежинская пару раз принимала приглашения от других. 

Вечеринка подходила к концу. Анна озвучила Виктору своё желание завершить её и уйти домой. Бусеев решил присоединиться к ней и проводить. Девушка окинула взглядом зал в поисках хозяина. Отметила Штольмана, беседующего с кем-то, дядю, улыбающегося своей Зинаиде, и других гостей. Не найдя Разумовского, они с инженером решили уйти по-английски. Попрощавшись взглядом с дядей, Миронова с Бусеевым покинули зал. Через несколько минут они прошли к калитке ее дома. Виктор на прощание поцеловал руку девушки и с грустью сообщил, что завтра ему велено закрыть командировку и вернуться к себе. Тут подъехало такси, что он себе вызвал, и они тепло распрощались. 

Зайдя домой, Анна вдруг обнаружила пропажу одной кожаной перчатки. Включив фонарик на телефоне, она решила пройти обратно путь, которым шла домой. Пришлось снова зайти во двор к Разумовскому. Благо сегодня из-за гостей калитка была в свободном открытии. Перчатка обнаружилась в прихожей дома генерала. Подняв ее, довольная девушка собралась уйти, как неожиданно услышала голоса за углом. Один принадлежал Разумовскому:

- Мне стало известно, что ему приказано завтра покинуть Тверь. У нас мало времени, что делать?

- Не волнуйтесь, у нас целая ночь впереди, я что-нибудь придумаю, - ответил женский голос. Анне он показался знакомым, но она не смогла его узнать.

Тихо покинув дом, Миронова в раздумьях вернулась к себе. 

"Это совпадение или речь велась о Бусееве?" - ломала голову Анна. "Он только что сообщил ей о своем отъезде из Твери". Полчаса девушка пыталась уговорить себя, что она неправильно истолковала услышанный диалог. В итоге, набрала номер Виктора. Он был недоступен. Еще полчаса ушло на попытки дозвониться. В итоге, решив, что она теперь все равно спокойно не уснет, Анна оделась, оставила дяде записку и направилась в гостиницу. 

Было часов одиннадцать вечера, когда Миронова зашла в "Вояж". За конторкой находилась дежурная женщина. Анна объяснила, что ей срочно надо переговорить с их жильцом и ее пропустили. У двери номера Бусеева сидел опер. Анна его вспомнила: новенький, кажется, Синельников. Она тронула его за плечо, и он открыл глаза. Объяснив ситуацию, девушка постучала в дверь и вошла в номер. Бусеев сидел, вальяжно развалившись на диване, в домашнем халате. Увидев Анну, он поднялся и просиял лицом. На журнальном столике девушка заметила бутылку коньяка. Миронова извинилась за свой поздний визит и начала объяснять его причину. Но Виктор совершенно не хотел её слушать. Подхватив девушку под локоть, он бесцеремонно усадил ее на диван, опустился напротив неё на колено и стал бормотать, как он счастлив приходу Анны. Девушка пыталась ему объяснить своё переживание, Бусеев же, приняв это за предлог прийти к нему, продолжал говорить комплименты и начал распускать руки. Поняв, что инженер пьян и она ничего уже не сможет ему объяснить, Миронова попыталась встать и уйти. После долгих препирательств ей удалось подняться с дивана. Виктор тоже поднялся и, притянув Анну к себе, впился поцелуем ей в губы. Совсем рассердившись, Миронова с силой его оттолкнула и выскочила из номера. Синельников продолжал сидеть на стуле и клевал носом. Но Анна настолько была взвинчена, что не обратила на него внимание и быстро удалилась по коридору…

…К Штольману на вечере подошел мэр города и отвлек того на продолжительную беседу по делам полицейского управления. Только подошедший судья дал Якову возможность вздохнуть и отвлечься. Окинув зал, он заметил Нину в дверях и направился к ней. Та объяснила, что искала туалет и заплутала. Они снова вернулись к гостям. Пора было уже прощаться с хозяином дома. Яков снова оглядел помещение в поисках Разумовского. Тот нашелся в одной группе людей. А вот Мироновой с Бусеевым Штольман не увидел...

Вернувшись домой, Яков сделал вид, что сильно устал и лег спать. Нина ушла в душ. Штольман снова проверил содержимое её чемодана. Там обнаружилась крупная сумма денег. Сфотографировав номера какой-то части купюр, мужчина снова нырнул под одеяло. Нина вышла из ванной и присоединилась к нему. Спиной Яков чувствовал, что его любовница обнажена и тесно прижимается к нему, но продолжал делать вид, что крепко спит. Другая женщина стояла у него перед глазами. Другая женщина в розовом платье улыбалась не ему и уходила куда-то под руку с другим мужчиной. Так он и уснул, утонув в своих видениях. 

…Рано утром Штольмана разбудил телефон. Дежурный что-то пролепетал про срочность вызова на службу и отключился. Яков аккуратно выбрался из кровати и тихо собрался. Нина проснулась, сонно и язвительно пожелала хорошего воскресного трудового дня и снова укуталась в одеяло. Мужчина решил попить кофе уже на работе и вышел из квартиры. 

В управлении уже было шумно. Из «обезьянника» дежурный опер вывел симпатичную молодую женщину и направился с ней в допросную. Яков поинтересовался, за что задержали эту милашку. Опер с готовностью доложил, что та вчера на примерке в ателье утащила кошелек у клиентки. А теперь ее совесть замучила и рано утром она пришла с повинной.

Яков хмыкнул и вернулся к дежурному. Тот доложил об убийстве в гостинице "Вояж". У следователя сердце ёкнуло в плохом предчувствии. И он не обманулся....

…Вся группа Штольмана собралась в номере Бусеева. Инженер лежал на полу в 

луже крови. «Удар ножом в шею, время убийства - между часом и двумя ночи», - доложил доктор. Весь номер обыскали, но портфеля инженера не нашли. У ножки стола следователь увидел интересную пуговицу в виде бабочки. Мысль закрутилась, где-то он такую приметил сегодня...

Лейтенант Синельников, дежуривший ночью, топтался у дверей. Штольман подозвал его и начал расспрашивать. Когда вернулся в номер Бусеев, приходил ли кто, слышал ли что ночью? 

«Вернулся Бусеев к себе в номер в 10 вечера или чуть позже… приходила к нему Миронова… ничего он не слышал», - таковы были ответы лейтенанта.

Услышав фамилию Мироновой, Яков опустился на стул.

- Ты уверен, что это была она? - уточнил следователь, пристально смотря на Синельникова.

- Да такую разве спутаешь с кем-нибудь, - вздохнул лейтенант, - я ее, конечно, только пару раз видел в управлении, но запомнил точно. 

Яков хмыкнул на это, но сейчас голова у него была занята другим.

- В какое время Миронова пришла и ушла? - снова впился глазами в опера Штольман. 

- Пришла она где то через час после его возвращения, а ушла... - лейтенант задумался, - ушла часа в два ночи.

Не в силах контролировать свои эмоции, Яков отвернулся. Мысли табуном пронеслись в его голове, стуча в висках... И все они были отвратительные, и каждая вонзала нож в его ноющее сердце.

"Анна, казавшаяся ему такой светлой, чистой, порядочной девушкой, с которой хотелось сдувать пылинки, на самом деле, оказалась такой же, как все остальные продажные девицы, приходившие к этому ловеласу в номер. Как она могла??" - такой вопрос терзал ум и душу Якова. О том, что Бусеев ухаживал за Анной, Штольман догадывался и...и… допускал мысль об их романе. Но чтобы она САМА пришла к нему ночью...нет, такого он не мог ожидать от этой девушки…

Тут позади следователь услышал знакомый голос. Обернувшись, он увидел вошедшую Миронову в своем белом пуховике. Она стояла, бледная, глядя немигающим взглядом на тело инженера. 

- Вы были у него вчера ночью? - не поздоровавшись и даже не поднявшись со стула, спросил Штольман у неё. 

Анна оторвала взгляд от Бусеева и посмотрела на Якова. 

- Да, - тихо произнесла она и шагнула к нему. 

Штольман отвернулся. Он не мог на неё смотреть. Через паузу он снова задал вопрос:

- Вы пришли где-то в одиннадцать и ушли в два часа ночи?

Его голос был жестким.

- Почему в два? - удивилась девушка, - Я пришла в одиннадцать вечера и пробыла у него минут пятнадцать. И, естественно, он был еще жив, - Анна остановилась возле Якова и пыталась поймать его взгляд. Но тот все так же сидел и не смотрел на девушку. Наконец, Штольман обернулся и медленно взглянул в глаза Анны. Она заметила у него появившиеся морщинки, а взгляд мужчины был холоден как лед. 

- Вас видели, - отчеканил следователь, - как Вы покидали номер в два часа ночи. 

Сердце Мироновой сжалось от его холодного тона. Она никогда не видела этого человека в таком состоянии. Он был зол...или обижен...или подозревал её!

- Синельников, - тем временем позвал следователь, - повтори, что ты мне сейчас докладывал.

Лейтенант с виноватым видом повторил, что видел Миронову, уходящую из номера в два часа ночи.

- Лейтенант Синельников не мог меня видеть, так как спал на стуле, - отчеканила Анна уже немного придя в себя.

- Не спал я, что Вы такое говорите, - возмутился Синельников, но как-то вяло. 

Штольман махнул тому рукой, встал и приказал уносить тело. Ему нужно было собраться с мыслями. Отделить зерна от плевен. В данной ситуации: тяжелое чувство, схожее с ревностью (но нет! Конечно же, он не может ревновать) застлавшее вдруг глаза, отгородить, чтобы трезво взглянуть на ситуацию. 

- Анна Викторовна, я вынужден Вас задержать, - сухо произнес следователь и взглянул на Миронову.

- Вы посадите меня за решетку?

- Надеюсь до этого не дойдет, разберемся, - слегка смягчился Яков...

- Просто я не могу игнорировать показания охранника. Он утверждает, что Вы пробыли в номере до двух ночи, а это примерное время смерти инженера.

Анна опустилась на стул. Ноги ослабели, а в голове все перемешалось. И смерть Виктора, и обвинения против неё, и этот ужасный тон Штольмана… и его глаза. Такие ледяные и презрительные.

-А на входе Вас кто-нибудь видел? - снова задал вопрос Штольман. 

Анна задумалась:

- Когда я входила в гостиницу, меня видела консьержка, а на обратном пути я её не заметила.

Тут тело Бусеева, прикрытое простыней, стали выносить из номера, и Миронова с жалостью проводила его взглядом. Если б можно было вернуть вчерашний вечер. Она бы уж постаралась как-то уговорить Виктора быть более осторожным. Несмотря на их недружеское расставание, 

девушка не держала на инженера зла. 

Штольман следил за Мироновой взглядом, за её реакцией.

- Что между вами произошло? - он снова обратил на себя её внимание вопросом.

Анна помедлила с ответом, но потом произнесла:

- Он повёл себя..., - тут она прервалась, не найдя подходящего слова.

- Он был груб? Он обидел Вас? - следователь уже более ли менее успокоился и пытался выяснить подробности.

- Нет, - Миронова поднялась и, теребя шапку в руках, продолжила, - не обидел, но он неправильно меня понял.

- А как Вы оказались у него в номере ночью? Он Вас пригласил? - снова в голосе следователя появились колючие нотки.

Анна мотнула головой: ей не нравился такой тон и такие вопросы. Но она всё ещё надеялась на спокойный диалог и на понимание всего, что с ней произошло вчера, со стороны Штольмана. Поэтому, подойдя к нему почти вплотную и даже дотронувшись до его рукава, взглянула в глаза мужчины с надеждой. Но следователь внутри Штольмана уже включился на полную катушку:

- Вам что, непонятен мой вопрос? - повысил голос Яков, - Бусеев Вас пригласил или Вы сами...? - тут он умолк, не в силах закончить фразу. 

- Я сама к нему пришла..., - начала Анна, но увидев, как изменилось лицо Штольмана, тоже замолчала. Она не понимала, что с ним происходит. 

А у Штольмана перед глазами поплыли красные пятна, и он тихо, почти прорычал:

- Зачем Вы пошли к нему... почему к нему?.. Ночью... как...

- Вы разговариваете со мной в непозволительном тоне, - Анна тоже понизила голос, чтобы их не услышали, стоявшие у двери, ребята, но пытаясь вернуться в рамки нормального диалога.

- Мне некогда подбирать для Вас подходящий тон, - огрызнулся Яков, - тут убили человека. Вы находились в этом номере как раз в это время. Что я должен думать?? 

- Вы подозреваете меня? - голос девушки дрогнул, - Вы задаете такие вопросы, как будто на что-то намекаете... 

- Я ни на что не намекаю, вот проедем сейчас в управление и там во всём разберемся, - безапелляционно заявил Штольман.

- Никуда я с Вами не поеду, - Анна не выдержала и, психанув, ушла в дальний угол комнаты, подальше от этого невыносимого человека. Там, усевшись на диван, она отвернулась и старалась не расплакаться. Ей стало так обидно, что человек, которому она верила, включил бездушного дознавателя и вел себя оскорбительно, подозревая её во всех тяжких грехах. 

Штольман же снова взял себя в руки и поглядывал украдкой на Миронову. Черт, он не мог долго на неё сердиться. Якову стало жалко бедняжку. Конечно же, она не убивала инженера, но шляться по ночам к таким сластолюбцам... это даром не пройдет для неё. 

Через несколько минут, Штольман надев пальто, сухо предложил девушке проехать с ним в управление.

Анна, еле сдерживая слёзы, попросила оставить её в номере одну. Яков, хмыкнув про себя, сперва не поддавался на ее просьбу. Но потом, решив, что хуже не будет, кивнул.

- Хорошо, даже не спрашиваю зачем Вам это нужно, - еле сдерживая усмешку, но, придав лицу строгое выражение, заявил следователь, - Вернусь через пол часа, - и вышел из номера. 

Анна проводила его мутным взглядом, до сих пор не веря, что этот человек мог стать вдруг таким холодным и равнодушным.

Штольман прошел снова к администратору, чтобы уточнить кто работал сегодня в ночную смену. Нужно было поручить Коробейникову еще раз подробно допросить всю обслугу и жильцов. Возможно, кто-то что-то да слышал...

.. Анна уже минут десять пыталась вызвать дух Бусеева. Но он упорно молчал. Девушка обошла номер, вглядываясь во все углы. Испробовала разные подходы: и по-доброму обращалась, и требовала выйти с ней на контакт. Но дух хранил молчание. Анна начала нервничать: скоро должен вернуться Штольман, а она ничего не добилась.

- Виктор Сергеевич, ну что же Вы молчите? Я знаю, что Вы здесь. Вам стыдно? Или Вы боитесь? Но я не держу на Вас зла. Поговорите со мной. У меня мало времени...

- Ещё томлюсь тоской желаний.

Ещё стремлюсь к тебе душой..., - вдруг зазвучали стихи Тютчева.

Анна резко обернулась. Дух Бусеева стоял у окна. 

- Что с Вами произошло? Кто Вас убил?

Дух замолчал и исчез. Девушка снова воззвала к нему. Но в ответ - тишина.

- А ведь я чувствую, что Вас убила женщина... Ответьте... Виктор Сергеевич. Что же Вы молчите? Вы её также разозлили, как меня? - продолжала Миронова.

Дух появился, развалившись в кресле. 

- Отвечайте. Кто она? Откуда? Она ведь пришла после меня…

- Уродец у порога рая не дорого берет за вход, - снова изрек Виктор, глядя куда-то сквозь Анну. Перед её взглядом мелькнули секундные картинки. Девушки, ярко накрашенные и вызывающе одетые. Миронова задумалась. "Проститутки?" - мелькнуло у нее в голове. "Ну да, какая еще женщина поздней ночью могла прийти к инженеру?"... Анна оказалась в замешательстве. Наверняка где-то в Твери есть публичные дома, но она была не в курсе. Тут девушку осенило: "Дядя! Это ж ходячая энциклопедия всех достопримечательностей города!" Миронова позвонила своему родственнику. 

- Дядя, - начала без предисловий девушка, - мне нужно знать адрес публичного дома в Твери.

- Что?? - на том конце удивление зашкалило, - Аннет, дорогая, у тебя всё в порядке?

- Дядя, мне срочно нужен адрес. По работе! Срочно!

- Ну хорошо. Запиши, я продиктую.

- И ты должен со мной туда поехать, - опомнилась Анна.

- Аннет, ну как я могу там появиться? Что скажет Зинаида? - дядя был возмущен. 

- Да откуда она узнает?

- Город у нас маленький, еще как узнает, - вздохнул Петр Иванович, - адрес я тебе скажу, ты туда поезжай, но не заходи. Дождись моего звонка. Поняла? 

- Ладно, поняла, - пожала плечами Анна и отключилась.

Собравшись уже покинуть номер, она вспомнила про Штольмана. Видеть его девушка сейчас не могла, что-то говорить ему было бесполезно, так как информация была на уровне догадок. Поэтому, найдя листок бумаги, Миронова оставила ему записку на видном месте и ушла.

На подъезде к указанному адресу, Анне перезвонил дядя и дал напутствие к кому 

там обращаться и как разговаривать. Девушка подошла к двухэтажному старинному зданию, хорошо отреставрированному, спрятавшемся где-то во дворах. На вывеске значилось "Партнер", а внизу мелкими буквами: Бюро эскортных услуг. Миронова вошла в красиво оформленный и довольно большой холл. Оглянулась, никого не заметив. Тут из за конторки появился очень маленького роста, почти карлик, мужчина, лысый, с хорошо развитой мускулатурой. 

- Чем могу быть полезен? - вежливо спросил он девушку, склонив голову набок.

- Скажите, вы посылали своих девушек в гостиницу "Вояж", - спросила Миронова.

Лицо карлика изменилось.

- Мы никого никуда не посылаем, - также слащаво ответил он. 

Анна поняла, что не стоит тут тратить время, а идти сразу к хозяйке заведения, как велел дядя.

- Мне нужна Алла Львовна, - вежливо попросила она. 

- Как Вас представить? - спросил мужчина, поднимая трубку внутреннего телефона.

Анна назвала себя, и охранник уточнил по телефону по поводу неё.

- Пройдите через холл и по лестнице на второй этаж. В конце коридора направо. Вас ждут, - объяснил он и указал рукой…

Войдя в кабинет, Миронова увидела женщину лет пятидесяти, симпатичную, ухоженную, одетую в брючный костюм. 

Анна обратилась к ней с таким же вопросом и узнала, что в Бюро работают приличные девушки, по выражению хозяйки, которые сопровождают своих клиентов на мероприятиях. Но они не занимаются проституцией и на вызовы не выезжают. Миронова совсем упала духом. Видимо, здесь она ничего не узнает. Попрощавшись, девушка поднялась и направилась к выходу. Тут Алла Львовна окликнула её. 

- Ладно, Анна Викторовна, по старой памяти... ведь дядюшка Ваш..., эээ, неважно... знаю я одно местечко, где обитают интересующие Вас девицы.

Сказав это, хозяйка написала несколько слов на бумажке и протянула её Мироновой:

- Обратитесь туда, скажите от меня. 

Анна поблагодарила и покинула это заведение. 

Придя по указанному в записке адресу, девушка оказалась возле непрезентабельного вида домика. Войдя туда, она уткнулась в маленькую конторку. Там сидела бабуля с вязаньем. Анна назвала имя хозяйки Бюро и задала, интересующий её, вопрос. После недолгого диалога Мироновой удалось узнать, что вчера поздним вечером одна из "работниц" поехала на вызов в эту гостиницу. Зовут эту девушку Ксения. Официально работает портнихой в одном ателье. Анна записала имя и название ателье и вышла на улицу...

…Штольман вернулся в номер Бусеева, но Мироновой там не оказалось. Зато на столе лежала записка от неё со словами:

"Я ни в чем не виновата. Инженер сообщил мне: Уродец на пороге рая не дорого берет за вход..."

Яков прочитал эти строки и сразу вспомнился ему карлик на входе одного заведения. "Партнер" считался бюро эскортных услуг, а на самом деле мог быть публичным домом... Хозяйку этого заведения Яков знал. Приходилось пересекаться как-то по одному делу. Штольман прямиком отправился туда.

Коробейников вернулся в свой отдел немного уставшим. Только он успел налить себе горячего чая, как в кабинет к нему вошел Трегубов.

- Добрый день Антон Андреич. Вы один? Где Штольман?

- Не могу точно сказать, Николай Васильевич. Мы были в гостинице на вызове. Потом он отправился по какому-то адресу, а мне велел сюда возвращаться. 

- Ох, ещё одна проблема на нашу голову, - вздохнул полковник и присел рядом со столом Коробейникова. 

- Нужно поторопиться с этим делом. Мне уже звонили, - Трегубов ткнул пальцем в потолок, - Да, кстати, что с Мироновой?

- Ээ, - замялся Антон, - разберемся. Не может Анна Викторовна быть причастна...

- Но дежуривший офицер утверждает...как его? Синельников, да. Он говорит..., - возразил полковник.

- А давайте я сейчас еще раз с ним поговорю. В Вашем присутствии..., - предложил лейтенант.

- Зовите, - кивнул Трегубов.

Через несколько минут Синельников стоял в кабинете перед начальством. Коробейников заново начал расспрашивать того... Кто приходил? В чем была одета, когда вошла? Во сколько вышла и в чем?? Синельников пыхтел, начал потеть, вспоминая каждую деталь. Выходило, что пришла Миронова в белом пуховике, а ушла в два часа ночи в синем... Тут подключился Трегубов. Подойдя к оперу, он спросил, видел ли тот лицо женщины, когда она выходила из номера инженера? Синельников совсем стушевался. Видел, когда входила. Ведь Миронова даже разговаривала с ним. А вот потом, видел только спину уходящей. Коробейников, не выдержав, вскипел:

- Как ты не мог видеть лица, если она должна была выйти прямо на тебя? Значит, ты спал?

Синельников молчал, опустив голову.

- Выговор тебе обеспечен, - вздохнул Трегубов, похлопав подчиненного по плечу, - а за то, что нашего сотрудника оговорил..., - тут он умолк, покачав головой. 

Расстроенный Синельников стал бубнить себе под нос:

- Виноват, товарищ подполковник. Вчера только сессию закрыл на заочном. Всю неделю не досыпал, учил...

Трегубов глянул на него, вздохнул и со словами: "Оформляйте показания", - покинул кабинет. 

…Миронова, выйдя на улицу, искала в телефоне подходящий транспорт до управления полиции, т.к. этот район она плохо знала. Тут позади неё раздался саркастический голос:

- И что Вы пытаетесь сделать? Вызвать бригаду ОМОН, чтобы арестовать весь этот подпольный бордель?

Анна замерла, потом медленно обернулась на голос. Штольман смотрел на нее своим фирменным прищуром. Она никогда до конца не понимала - то ли он шутит, то ли дразнит её.

- Я хотела разузнать более подробно... и точно...чтобы потом доложить Вам уже проверенную информацию из достоверных источников, - взволнованно заговорила девушка.

- Что за ребячество, Анна Викторовна! - возмутился следователь. - Вы, как работник полиции, должны понимать, что не имеете права этого делать, находясь под подозрением, - продолжал возмущаться Штольман. 

- А что мне остается делать, если Вы, Яков Платонович, не верите мне и не хотите слушать.

Следователь мотнул головой:

- Я верю Вам, но поймите же, есть процедура! - убеждал он Миронову.

- Вот именно! - возмутилась Анна, - Вы действуете, как бездушный служака! Да как Вам в голову могло прийти, что я способна убить человека!... Виктор Сергеевич... мы ведь почти сдружились с ним за это время, - сбавив тон, тише добавила девушка. 

- Почти сдружились... так это сейчас называется? - зло хмыкнул Штольман. 

- Вы снова на что-то намекаете? - начала закипать Миронова. 

- Да зачем мне намекать, когда Вы сами за себя все сказали, явившись к нему ночью, - отрезал Яков, пожав плечами. 

- Да! Я пришла, потому что у него телефон был недоступен, а мне нужно срочно было предупредить его..., - воскликнула Анна, как бы оправдываясь, и тут же рассердилась на себя за это. Запуталась в мыслях… и продолжила:

- Но Бусеев был уже пьян и решил, что раз я пришла... то..., - замялась девушка.

- Дальше! - скомандовал Яков, пронзая ее холодным взглядом.

- Он посмеялся надо мной, не хотел отпускать… начал целовать меня, - продолжала Анна, - я оттолкнула его. Мне было непонятно, с чего он так себя повел.

- А чего Вы ожидали, придя к нему ночью?.. Вскипел Яков. - Сколько Вам лет, Анна Викторовна? - тон следователя оставался таким же холодным и злым, - у нас, кажется, уже в пять лет девочки знают, что не надо ходить домой ночью к мужчинам, если они не хотят "приключений" на одно место.

Миронова замерла. Каждое слово Штольмана резало по живому. Он не выбирал выражений и откровенно грубил. 

- Почему Вы разговариваете со мной в таком тоне? - холодно спросила Миронова, - кто Вам позволил?

- Вы сами и Ваше поведение с этим господином, - смотря прямо в глаза Анне, чеканил Штольман.

- Вы пытаетесь оскорбить меня?... Вы мне мстите, что ли? - прищурила свои голубые глаза Миронова. 

- Вы сами себя оскорбили своим поведением. Не много же Вам надо... - зло ухмыльнулся Штольман, - пару стихов, - Анна вздрогнула, - приятный вечер с танцами и пылкими взглядами, и Вы уже бежите к этому господину ночью в гостиницу, как какая-то...

- Яков в сердцах махнул рукой в сторону притона.

- Не за подобное ли поведение Вам влепили выговор на предыдущей работе? - совсем разошелся мужчина, выплеснув все свои сомнения.

Анну эти слова настолько задели, что рука её действовала быстрее её мысли.

Прозвучала звонкая пощечина. Яков замер, глядя на девушку, а его щека стала краснеть. 

Миронова с вызовом во взгляде спросила:

- Что??

И, не дожидаясь ответа, рванула с места. Через пару шагов она снова вернулась к всё ещё стоявшему на том же месте следователю, и еле сдерживая слезы, воскликнула:

- Не знаю, чего Вы добивались своими словами, но Вы добились! Не могу и не желаю больше работать под Вашим руководством! Завтра же... нет, сегодня подам рапорт о переводе. И больше Вы меня, такую распутную, не увидите в своем отделе!

Тут уже, не в силах дальше сдерживать слезы, девушка развернулась и почти бегом направилась прочь. 

Штольман простоял еще немного, приходя в себя, потом вошел в дом...

…Через полчаса, когда он уже ехал в машине, ему позвонил Коробейников и доложил, что Синельников спал, поэтому не мог видеть во сколько вышла от Бусеева Миронова. Результаты экспертизы всех отпечатков пока не готовы. А потом намекнул, что раз так, то можно ли ему идти домой?

Штольман отпустил Антона и сам решил тоже ехать домой. В голове был полный бардак. О ссоре, произошедшей час назад, он старался не думать. Но всё ещё горевшая щека не давала забыть об этом. 

Дома было тихо и пусто - это радовало. Пройдя на кухню, Яков достал почти полную бутылку коньяка с рюмкой и упал на стул. Первые несколько рюмок пошли хорошо. Тепло разливалось, мысли разбегались. Но потом они, эти ужасные мысли, словно стая ворон, налетели на Штольмана, и так начали долбить мозг, что он опустил голову на сложенные руки и уставился пустым взглядом в стол. 

"Что на него нашло? Как он такое мог наговорить? С какой стати ему высказывать упреки этой девушке? А иначе, как упреками, его слова не назовешь! Что с ним случилось? Ведь он никогда не лез в чужую, тем более, личную жизнь... Он даже Нине тогда не стал устраивать скандал... Потому что не ревновал, а решил молча и тихо разойтись... А тут! Просто какой-то взрыв эмоций! Ну, не ревность же это, на самом деле?! Смешно даже... А что это тогда??.."

Тут он вспомнил про Нину: "Сегодня вечером нужно везти ее на вокзал. А ее дома нет. Может не пришла еще, а может уже укатила. Ну и ладно... тем более он выпил. "Глянув на бутылку, Яков удивился. Там было меньше половины. Тут слегка хлопнула входная дверь, и в кухню тихо вошла Нежинская. Встав напротив Штольмана, она молча смотрела на него, потом произнесла:

- Сегодня ты перешел черту... 

Голос женщины был тих и ровен. Яков равнодушно взглянул на нее.

- Ты врешь мне в глаза, что между тобой и этой девицей ничего нет, спишь со мной, а сам устраиваешь с ней почти семейные разборки на глазах у половины города!

В конце фразы женщина не выдержала и повысила голос. 

- С чего ты это взяла, Нина? Кто тебе это сказал? - устало вздохнул Яков, стараясь спокойно смотреть на любовницу.

- Не забывай, где ты живешь, - презрительно хмыкнула женщина, - в твоей провинции все друг друга знают и всё видят. - За что ты получил пощечину? - строго спросила Нежинская. 

- Тебя это не должно волновать, Нина. Это мои рабочие дела, - спокойно, стараясь казаться равнодушным, отмахнулся Яков.

- Рабочие? - протянула женщина и, присев рядом, тихо заметила:

- А ведь на эти рабочие дела я могу повлиять, так как мне выгодно. Может оказаться, что кто-то от этих рабочих дел будет отстранен...

Яков с некоторой долей презрения взглянул на любовницу.

- Нина, неужели ты пытаешься меня напугать или шантажировать?

- А я бы на твоем месте боялась не за себя, а за… Анну, - ответила женщина и впилась взглядом в лицо Штольмана.

Яков как ни старался, но не смог сдержаться и вздрогнул при упоминании этого имени. Но тут же взял себя в руки и равнодушно ответил:

- Что ты еще себе там напридумывала? При чем тут она вообще? 

Потом прислонившись затылком к стене и прикрыв глаза, продолжил:

- Тем более она переводится в другой отдел, так что и говорить нечего… 

- Переводится? Вот как? - задумчиво произнесла Нежинская. Потом резко поднялась со словами:

- Мне пора уже на вокзал, Якоб. Вижу, что ты меня сегодня не готов проводить… Сильно же влияют на тебя твои рабочие дела, - усмехнулась Нина и прошла в спальню. Вернувшись с чемоданом, она снова взглянула на мужчину. Штольман, нехотя и слегка покачиваясь, подошел к ней. 

- Извини, сегодня я не в форме, - отговорился он.

Нина обвила руками шею мужчины и пылко прижалась к его губам. 

- До встречи, милый, - снова вернув голосу томность, попрощалась женщина и вышла из квартиры. 

…Миронова зашла в свой кабинет. Там никого уже не было. Взяв бумагу, она написала рапорт и отправилась к начальству. Трегубов был еще у себя. 

- Николай Васильевич, это мой рапорт о переводе, прошу рассмотреть и подписать, - Анна протянула листок полковнику. Тот, взяв его, спросил:

- Вы из-за этого недоразумения, Анна Викторовна? Так всё же уже выяснилось. Синельников отказался от своих показаний, - попытался успокоить девушку Трегубов.

- Тем лучше, - заявила Миронова, - значит, меня здесь ничего не держит. Прошу подписать...

- Сядьте же, сядьте, голубушка, - махнул рукой на стул полковник. Анна нехотя присела. - Анна Викторовна, Вы же понимаете, что такие решения быстро не принимаются, - начал уговаривать Трегубов, - надо разобраться, подумать, куда Вас перевести.

- Мне всё равно, Николай Васильевич, хоть в архив, - пожала плечами девушка.

Трегубов видел состояние Мироновой, ее заплаканные глаза, поэтому решил не спорить пока.

- Хорошо, голубушка, Ваш рапорт у меня на рассмотрении, - он похлопал по листку, - а пока, идите домой и отдохните. Утро вечера мудренее. Завтра обязательно примем какое-то решение.

Миронова, кивнув, попрощалась и вышла...

.. Вечером дядя застал свою племянницу всю в слезах. Подсев к ней, он пытался выяснить, что произошло. Анна всхлипывала, уткнувшись в диванную подушку, и бормотала о том, как ей хочется уехать хоть на край света, лишь бы подальше отсюда и от этого ужасного человека. После десятка тактично заданных вопросов, Петр Иванович понял, что ужасным человеком является её начальник. Еще он узнал, что убили Бусеева. И дух его весь день преследует Анну. Даже сейчас сидит рядом в кресле и не хочет уходить. Все вместе очень расстроило Миронова. Он чувствовал, что между его племянницей и её начальником сложились непростые отношения, но чем помочь своей любимице - не знал. Все, что он мог сделать сейчас, это обнять Аннет за плечи и попробовать успокоить добрым словом и поддержкой...