… Утро следующего дня в управлении началось как обычно с планерки. А потом поступил вызов: труп мужчины в квартире.

Бригада выехала в полном составе по адресу. Возле подъезда их ожидал участковый, который и провел полицейских на первый этаж к квартире, на двери которой висела вывеска: "Крутофото".

Квартира была трехкомнатной, в одной комнате размещались фотозоны, а во второй - фотолаборатория. На столах стояла печатная, компьютерная и другая техника. В центре на полу лежало тело молодого мужчины с бородкой. Рядом сидела молодая рыжеволосая женщина с заплаканным лицом.

Полицейские приступили к своим обязанностям. Штольман вместе с Милтцем осматривали тело.

Коробейников с Мироновой начали расспрашивать женщину. Ей оказалась Галина Коняева. Она назвалась гражданской женой убитого Голубева Михаила, фотографа. По её словам, она вчера уехала к матери и осталась ночевать у неё, а когда утром вернулась, то обнаружила труп своего сожителя. Штольман присоединился к допросу Коняевой. Она рассказала как работал Голубев. Клиенты приходили к ним в студию, либо они с Михаилом выезжали на заказы. Фотосессии проводились и на улице, и в других салонах, по желанию клиента. Врагов, по словам Коняевой, у фотографа не было, было несколько случаев недовольства готовыми работами, но они всегда пытались разрешать все проблемы с клиентами мирным путём. Это брала на себя Галина. Голубев занимался в основном технической стороной дела.

Тут доктор Милтц доложил, что судя по осмотру, Голубеву был нанесен смертельный удар по голове.

Анна увидела дух фотографа. Он перемещался между столами с различной техникой, и был поглощен работой.

Тут он обернулся и произнес с ехидной усмешкой:

- Вам ли говорить о совести, - и снова отвернулся. В этот момент ему по затылку нанесли удар.

Анна с сильным вздохом вынырнула из видения. Но пока эта информация не несла для нее никакой пользы.

Следователь попросил вывести Коняеву в кухню. Анна помогла женщине подняться и вышла вместе с ней.

- Скорее всего его ударили вот этой штуковиной, - произнес возившийся где-то в углу эксперт.

Штольман подсел рядом:

- Что это?

- Это портативная батарея для зарядки, - ответил Федор Иванович, - тяжелая, зараза. Килограмма три, наверно.

Штольман аккуратно платком попробовал её поднять и согласно кивнул.

- Тут сбоку следы крови, - рассуждал тем временем эксперт, - результаты будут завтра.

Штольман снова кивнул и поднялся:

- Александр Францевич, тело можно уносить? - спросил он, тот в ответ кивнул головой.

- Доктор, женщина могла нанести такой удар? - спросил снова у врача следователь.

- Вы Коняеву подразумеваете? - взглянул на Штольмана Милтц, - не думаю. Это больше на мужской удар похоже, ну или очень крепкой женщины в приступе ярости.

- Ульяшин, - обратился следователь к оперу, - бери адрес матери Коняевой, и езжайте туда…

В кухне Миронова поила женщину водой.

Ульяшин записал адрес и убежал.

Штольман поинтересовался, кто был последним клиентом у Голубева и когда.

Галина заглянула в телефон.

- Вчера в два часа дня была фотосессия семейной пары. Час мы с ними поработали и те ушли. После них никого не было. А до них утром в десять была девушка.

- Фамилии запишите, проверим, - произнес следователь и посмотрел на Коробейникова.

Комнату-фотолабораторию было решено опечатать, так как Коняева жила в этой же квартире. 

Вскоре бригада вернулась в управление. Было решено сделать распечатку звонков с телефона Голубева. Миронова удалилась в свою коморку. Остальные - по своим рабочим местам.

Вскоре вернулся Ульяшин и доложил, что

мать Коняевой подтверждает показания дочери. А также он принес запись с камеры видеонаблюдения с соседнего магазина, где возможно будет виден подъезд, куда входила Коняева. Запись просмотрели и увидели, как женщина в восемь часов вечера вошла в подъезд матери и вышла из него в восемь часов утра следующего дня. Коробейников дозвонился до двух последних клиентов Голубева и поехал с Синельковым их опрашивать. Вечером пришла распечатка звонков с телефона фотографа. Список был внушительный. Решено было завтра с утра приступить к его изучению. На этом подполковник распустил всех по домам.

Миронова пробовала вызвать дух Голубева у себя в кабинете еще пару раз. Но тот, хоть и появлялся на зов, ничего не говорил и не показывал…

Вечером Анна под выдуманным предлогом задержала дядюшку дома. Генерал Разумовский появился в назначенное время с шикарным букетом цветов. Миронова старалась играть роль немного удивленной, смущенной и по возможности радостной невесты.

Петр Иванович, выбрав момент, когда Анна ушла заваривать чай, подошел к ней с вопросом, что это все значит? Неужели она дает согласие на брак с этим человеком, ведь до этого она была против. Девушка заверила, что все серьезно обдумала и решила все-таки принять предложение Кирилла Владимировича. 

Вечер прошел тихо и быстро закончился. Жених ушел, и дядя снова попытался разобраться в ситуации.

-Аннет, признайся, где ты взяла такую сумму? Это Разумовский тебе ее одолжил? 

Анна ни как не могла решить, признаваться ей или нет. Врать было ужасно, говорить правду- еще хуже. 

Дядя, приняв ее молчание за согласие, раскричался, что ведь он запретил ей влезать в это дело и решать его проблемы. И что она не должна была соглашаться на этот брак из-за денег…! 

Девушка усадила дядю на диван, приобняла и тихо заговорила:

-Да, ты прав, я действительно раньше не думала принимать предложение генерала. Но я не из-за тебя сейчас согласилась. Вернее не только из- за тебя.. Поверь мне, есть еще одна причина. И она не в тебе и не в деньгах... Но сейчас, в сложившейся ситуации, я и о материальном должна думать. Так что, успокойся: как сложилось, так и будет... 

Анна грустно улыбнулась, чмокнула обескураженного родственника в щеку и ушла к себе…

На следующий день бригада Штольмана снова собралась на пятнадцатиминутку, где обсудили все известные факты по делу фотографа. Орудие убийства подтвердилось. Отпечатков кроме Голубева и Коняевой на ней не нашлось.

В своем заключении доктор Милтц подтвердил, что смерть Голубева наступила от удара по голове. Это произошло между десятью и одиннадцатью часами вечера.

Коробейникову было велено разобраться с расшифровкой телефонных звонков. Через какое-то время лейтенант доложил, исходя из распечатки, что Голубев звонил в пять часов вечера своим клиентам, которых фотографировал накануне. Возможно, сообщил о готовности заказа. На всякий случай лейтенант выяснил, что заказчиком являлся Спиридонов Константин.

Штольман распорядился Ульяшину проехать к этому Спиридонову, поговорить. Всё равно других версий не наблюдалось. Синельникова он отправил к семейной паре Барсуковых, которые приезжали на фотосессию, а Коробейникова отправил снова к Коняевой. Может, она что-то вспомнила. Сам подумал, снова оделся и вышел вслед за операми.

Анна, когда вышла из своей каморки, в кабинете застала только Евграшина. Узнав, где все, девушка решила сходить в прозекторскую, может там дух Голубева будет более разговорчивым..

Штольман поехал вместе с Ульяшиным к Спиридонову. Они позвонили в калитку частного дома. Им открыл молодой человек лет семнадцати. Следователь показал удостоверение и представился. Парень удивился и пропустил полицейских во двор:

- А нам сказали, что только через три дня примут наше заявление к рассмотрению..

- Какое заявление?- переспросил Штольман.

- Ну, о пропаже, Вы же про отчима приехали узнать?

- Нет. Мы приехали по другому вопросу, - ответил следователь и продолжил: - А что случилось с отчимом?

- А я подумал, что из-за него... Мы вчера с сестрой пошли к участковому и написали заявление, что наш отчим пропал.

- Когда пропал?

- Позавчера ушел куда-то по делам и больше не вернулся, - начал объяснять парень.

- Вы позволите, мы в дом войдем, поговорим? - спросил следователь.

Через пару минут они сидели в небольшой гостиной. Константин удивился вопросу, с которым приехали к нему полицейские. Да, они с сестрой заказывали выездную фотосессию три дня назад. Фотограф Голубев приехал к ним, сделал несколько кадров у них во дворе (ему очень понравились заснеженные кипарисы и тсуги), а потом они вместе поехали в арендованную фотостудию.

Это заняло час, а потом фотограф уехал. На следующий день Голубев позвонил Константину и сообщил, что заказ готов, но они еще не забрали фотографии...

Анна ходила по большому кабинету в

ожидании Штольмана. Дух Голубева показал ей какую-то странную картинку. Нужно об этом рассказать следователю. Дверь кабинета распахнулась, и вошли Штольман с Ульяшиным.

- Яков Платонович, - Миронова подошла к столу начальника, - я тут увидела странную картинку. Как будто молодые парень с девушкой позируют на улице на фоне то ли елочек, то ли еще каких то хвойных кустарников. А из кустов позади них выглядывает мужская нога. И как-то странно так она выглядывает, как будто этот мужчина лежит в кустах.

- И при чём тут наше дело, не понимаю, - усевшись за свой стол, вздохнул Штольман.

- Ну как при чем? Это же мне дух Голубева показал, - присела напротив него Миронова.

- Вот как? - задумчиво протянул следователь.

- Да, - кивнула Анна.

- Хорошо, я учту, - кивнул Штольман.

- Ну что Вы учтёте?- вздохнула Миронова, встала и направилась в свою комнату.

- Спасибо за информацию, - произнес ей в спину следователь.

- Где Коробейников? Не вернулся еще что ли? - сердито поинтересовался следователь. Ульяшин пожал плечами в ответ.

Вскоре подтянулись его орлы Синельников и Коробейников с новостями в клювиках. Егор пообщался с семейством Барсуковых. Обычная семья. Сделали в тот день фото и уехали. Ждут результатов теперь.

Коробейников же рассказал, что Галина вспомнила, как в тот злосчастный вечер Голубев занимался обработкой фотографий Спиридоновых, к которым ездил накануне. А потом позвонил кому-то, договорился о срочной встрече и умчался, как будто ему там приз обещали.

Минуту Штольман обдумывал информацию, потом вышел из кабинета. Вскоре он вернулся и приказал Коробейникову собираться. Следователь получил разрешение на изъятие всех информационных накопителей из квартиры Голубева, и сейчас они снова собирались ехать на квартиру Коняевой.

Ульяшину было поручено сделать запрос о пропаже отчима Спиридоновых в то отделение, куда его пасынки подавали заявление...

Галина прибиралась дома. Очередной визит полицейских ее не очень то обрадовал. Узнав, зачем они приехали, женщина начала жаловаться на то, что она не сможет тогда распечатать оставшиеся не выполненные заказы и не получит деньги. Штольман пообещал все вернуть, как только дело будет раскрыто, и вышел из квартиры, оставив доброго Коробейникова извиняться. Антону было жалко эту симпатичную молодую женщину. А Галине было приятно внимание этого молодого полицейского…

…Извинения затягивались. Штольман в нетерпении тарабанил пальцами по рулю.

Наконец, Коробейников сел в машину. 

- Вы что там, на коленях вымаливали прощение? - недовольно пробурчал следователь, заводя двигатель.

- Нет, - удивленно и немного смущенно пролепетал лейтенант.

- Вы поосторожней, Антон Андреевич, - предупредил начальник, выруливая на дорогу, - хоть у Коняевой и есть алиби, не забывайте, что до окончания следствия вы не можете вступать с ней в личные отношения.

- Ну что Вы, Яков Платонович, - совсем стушевался Антон, - мы просто говорили. Ей сейчас очень одиноко…

- Знаю я это "просто", - пробурчал Штольман, но развивать не стал, а переключился на дело.

Вернулись они в управление уже в шестом часу. Коробейников сразу сел просматривать все фотографии на флешках и дисках…