— Терпи, ещё немного, а завтра придётся маховые вырвать, — спокойно сказал мужчина, мягко хватая перья в кулак.

Аккерман не вырывал их в прямом смысле, а какие перья оставались в ладони, тем пора было упасть, поэтому, по расчетам Зое, это лишь сделает процесс быстрее. Это же необычные птичьи перья, с которыми сама Ханджи ещё не разобралась.

Рэй чувствовала те ощущения, когда иголки под кожу ставят, поэтому она иногда брыкалась, от чего Леви, нахмурившись, за крылья притягивал ближе, чтобы та сидела смирно, что, конечно, не всегда получалось.

Когда Аккерман отрывался от этого нудного занятия и глядел на крылья, то был слегка удивлён. Полуголые, но видно, что перья уже растут, а это означает — ему придётся, возможно, две недели помучаться с Хасэгавой.

Капитан не рассказывал девушке, что с маховыми перьями всё намного сложнее.

Зое сказала, что те настолько большие, что, возможно, выпадут слишком поздно, вероятно, когда оперение полностью поменяется. В итоге, чтобы выпали и маховые, придётся ждать месяц, но Рэй летать из-за них не сможет, так как крылья станут тяжелее, а маховые будут мешать расти новым.

А если коротко, то Ханджи боится, что те вовремя не выпадут, и их подталкивать будут новые маховые перья, что станет гораздо больнее, чем просто вырывать.

Как только крылья исчезают в организме, если их втянуть, то при этом выпадают и маховые, потом они вырастают обратно, словно те же перья, что означает — новые перья ещё не готовы вылезти, и организм создаёт старые заново.

Но если вырвать их, возможно, это станет сигналом для организма, а то, когда Рэй сама хочет крылья скрыть, они выпадают вольно, но, когда вырываешь и не даёшь Хасэгаве скрыть их, то, возможно, новые маховые будут расти не так болезненно. В самом же организме этот процесс, вероятно, будет слишком длинным и нудным, поэтому надо действовать самостоятельно.

Зое сделала такие выводы ещё будучи в разведке, когда перья темнели, то за ними выпадали старые, и намного быстрее менялось оперение, да и Рэй сказала, что чувствует, как они толкают старые перья в попытке вырасти. Но когда крылья оставались в организме почти на неделю, то перья почти не менялись, что даёт понять, что крылья надо держать на воле.

Ещё учёная сказала, что пусть крылья выглядят как птичьи, но они не совсем птичьи. То есть они, можно сказать, реагируют немного по-другому на прикосновения, различая так человека, на разные движения и изменения.

Например, когда Рэй слышит что-то, что сразу привлекает внимание, они слегка вздрагивают и раскрываются, а хвост поднимается, или же, когда Хасэгаве интересно, хвост стоит прямо, а крылья медленно, но опускаются, а зрачки расширяются, будто девушка под гипнозом. Это настолько странно и запутано, что заставляет её больше интересоваться.

***

— Гони! — закричала красноглазая, держа зелёный капюшон за край, чтобы тот не слетел.

От лёгкого ветерка изумрудный плащ развевался, и полы щекотали маленький нос голубоглазой девушки, сидящей за мешком, из-за чего та иногда тихо чихала. Но как не старалась Екошо держать его при себе, чтобы тот не мешал, всё напрасно. Поэтому Хикэри гордо наплевала на это. Одним махом руки показывая, что не будет зацикливаться на плаще, красноволосая следила за дорогой, лисьими глазами пробегая по окружающей обстановке.

Высокие дубы, маленькие кусты и гордые птицы оставались позади и становились крошечными. Ветер дул в лицо и развевал бурые гривы скакунов, бегающих из всех сил вперёд — к цели. Каждый поворот был резким, слегка качало, но зато бандиты их не догоняли.

Девушка нахмурилась, взглянула на бандитов и злобно хмыкнула под нос, но цепких глаз с них не сводила. Напротив — анализировала каждый шаг и движение. Таким образом она пыталась понять — надо ли подать сигнал к действию или ещё рано?

— Ацу, кинь изумруд, — спокойно и с лёгким азартом в голосе сказала красноволосая и легонько улыбнулась. Нахмурив узкие алые брови, разведчица недовольно цокнула, резко повернувшись к парню. — Гони, Конни! — заорала Хикэри и повернула голову к нервному Спрингеру, который с глазами по пять копеек, сосредоточенный на дороге пытался следовать её «совету».

Разведчик в таких ситуациях далеко не глуп, но куда ещё гонять? Сделать опять поворот или что? Таким образом они скоро потеряют дорогу, и Жану придётся пытаться найти изначальный путь, чтобы понять, куда они свернули.

Блондинка, взяв с мешка маленький блестящий камушек, изумрудный цвет которого дал надежду на победу, бросила грустный взгляд на него и выкинула его из повозки. Тот, несколько раз подскочив, упал на дорогу прямо под носом бандитов.

— Х-ха… Д-да… Опыт у меня невелик, — нервно выдавил парень, сглотнув, и нахмурился. — Держитесь!

Поводья по приказу самого "кучера" резко повернулись влево, и скакуны слегка соскользнули. Повозка ударила о камни и слегка подскочила, солдаты крепче вцепились в то, за что успели схватиться, но с глухим грохотом приземлились обратно. Деревянные колеса вертелись как бешеные, будто вот-вот отлетят, но лошади под давлением парня скакали дальше. Казалось, каждое мгновение в этой повозке сопровождалось подпрыгиванием на каждой кочке и звуками ударов. Скакуны иногда ржали или качали головой, встряхивая гриву.

Сделав ещё один крутой поворот прямиком в высокую крапиву, Конни натянул поводья к себе, и, несколько секунд остановившись, разведчик пробежал глазами по окружности и заметил своих товарищей между деревьями. Резко дёрнув кожаные поводья, Конни с криком повернул в сторону разведчиков. Хикэри успела схватиться за Жана, которого качало в разные стороны, пока тот старался крепко держаться за сиденье повозки, но меньше всего повезло Ацуке. Девушка подскочила вместе с колесами. И, пусть она и схватилась за кузов, это не очень помогало.

— Чёрт твою мать! — от эмоций и страха разбиться к чертям заорал Кирштейн и схватился за плечо рядом сидящей разведчицы, которая испуганно покосилась на него.

Это впервые. Впервые они так гоняют по неровной дороге, где можно попросту выпасть из повозки, впервые связываются с мафией, особенно учитывая, что выступили в разведку всего лишь два месяца назад, но это только казались глупостями, если знать, что делали разведчики до этого и как проходят их каждая вылазка.

— Не орите как резаные! — ответил разведчик товарищам и сильнее сжал поводья усталых скакунов.

Хикэри, бросив мимолётный взгляд за спину, ахнула. Но, когда взгляд упал на голубоглазую, девушка прикусила нижнюю маковую губу и быстро повернулась обратно.

— Помедли! — приказала разведчица и сжала кулак. — Если они нас потеряют, то есть шанс, что увидят настоящую повозку, — сказала девушка, взглянув назад, где на лошадях скакали как ветер скрывающие лица за капюшонами бандиты, они всё ещё старались догонять солдат.

Повернув голову вперёд, обратно к так называемой «дороге», Хикэри пыталась разглядеть следующую повозку, с которой они должны столкнуться с минуты на минуту.

По плану майора Ханджи, чтобы запутать бандитов, надо две повозки. В одной мешок с бриллиантами и золото, украденные из их логова — в другой мешок с сеном, в котором несколько изумрудов для формы, чтобы было что кидать на дорогу, дабы бандиты не потеряли бдительность. Конечно, всё звучало намного легче, когда Ханджи это озвучивала, но пришлось импровизировать, и вместо того, чтобы ехать по нормальной дороге, довелось повернуть в поле, где крапива выше самих разведчиков. Но не важно, пункт назначения тот же.

— Они нас догонят! — крикнула красноглазая и нахмурилась.

Кирштейн усмехнулся, ведь эту фразу слышит уже не впервые, и уверенно вернулся к дороге. Однако через пару секунд у парня чуть глаза не вышли из орбит, и тот, схватив разведчицу за плащ, повернул лицом вперёд, пальцем показывая на следующий поворот.

— Пропасть! — заорал кареглазый, привлекая к себе внимание всех разведчиков, находившихся в повозке.

Голубоглазая сжалась в комочек и прижалась к мягкому мешку, попутно цепко хватаясь за кузов, пока Кирштейн и Хикэри, не зная, за что держаться, ухватились на рукоятку, чтобы в случае чего улететь. Конни разгонял лошадей, и те со ржанием ускорили шаг.

Деревянные колеса с треском оторвались от земли, скакуны оттолкнулись от края пропасти и с поднятыми головами прыгнули. Бурые гривы развевались, от удара мощных копыт на земле остался глубокий след. Мешок отлетел в другую часть повозки и блондинка вместе с ним, но первые, кому оставалось только ахнуть от такого разгона, это именно сидящие спереди разведчики. Конни слегка приподнялся с сидения, и, пока он пытался поймать момент, когда надо притормозить, Хикэри, схватив Жана за плащ при её свободном полёте, когда тело полностью оказалось в воздухе, упала на мешок, сено вместе с маленькими блестящими изумрудами рассыпалось.

Кирштейн ударился носом о доски и с мычанием опустил голову, однако почувствовал, как сидящая рядом Ацуко прикрыла его плащом и удерживала на месте. Зеленый дым, как яркое пламя, взлетел в небо и предупреждал, что путь свободен. Повозка с глухим грохотом приземлилась на другую сторону пропасти, и взгляд разведчиков, в глазах которых виднелась искорка надежды, что всё сработало, упал на товарищей, удерживающих бандитов.

— Что стоите?! — закричала учёная на солдат и нахмурилась. — Уйдите и встречайте Эрена с остальными!

Конни кинул озадаченный взгляд на разведчиков, всё ещё лежащих в повозке, и, пожав плечами, дёрнул поводья, бросив напоследок:

— Приказ есть приказ, — даже грустно пролепетал парень, но потом забил.

От их повозки осталась только пыль, и то позади. Лошади с новой силой после мимолётного перерыва взяли всё в свои копыта и скакали, куда Спрингер им приказал. Колеса вертелись так быстро, что Хикэри даже разглядеть их движения толком не могла.

— Мы точно на правильной дороге? — с опаской спросила красноволосая и сглотнула.

Взглянув на дорогу, девушка пыталась вспомнить, что сказала им майор до начала миссии, но всё тщетно. Что помнит Хикэри — это фраза: «В случай, если план не сработает, Конни, Жану, Ацуке и Хикэри придётся повернуть в лес, где вас встретят Хоши и Сэдэо…».

Кинув взгляд на Кирштейна, сидящего рядом с Ацуко и держащегося за свой разбитый нос, девушка изогнула бровь и заинтересовано взглянула на них. Пока Жан пожирал её взглядом: «Я тебе это припомню», Итикава пыталась помочь с кровью, хлещущей как из фонтана.

— Ну, не знаю я, — ответил разведчик и пожал плечами, дёрнув поводья. Уловив недовольные взгляды товарищей, Конни рассмеялся и махнул рукой, повернув голову обратно на дорогу. — Да расслабьтесь! Всё позади, — мечтательно заявил Спрингер и наивно улыбнулся, но разведчикам спокойнее не стало от его слов.

— Сейчас нам надо дойти до Троста и проводить Эрена с остальными к столице, чтобы вернуть товар. Просто! — со смешком добавил парень и усмехнулся, что-то подпевая себе под нос. Екошо смиренно, с обречённым вздохом расположилась поудобнее на мешке и раскинула руки по сторонам, на кузов. Путь обещает быть долгим…

***

Неделя не прошла даром, или, по крайней мере, не для всех. У Хасэгавы почти все перья уже новые, тёмные, вот только осталось одно «но» — маховые. Как Леви не старался подбодрить себя, что сможет наконец-то вырвать эти чёртовы перья, всё напрасно. Знал он, что это будет больно, даже мучительно, но тянул он слишком долго с этим «заданием». Аккерман даже не подумал, что причинить вред на подсознательном уровне, так ещё человеку, которого решил укрыть своим крылом, — это так сложно и неприятно, как морально, так и физически. Чувствовал мужчина, что рука не поднимется, пусть и воля сильная. Найти русую не составило труда, но заметить, чем она занимается из-за крыльев Леви не мог, но, когда подошёл ближе, Рэй сама недоуменно повернулась к нему и уставилась, как бы задаваясь вопросом, что он хочет от неё.

Девушка аккуратно положила венок из маленьких одуванчиков на траву и опустила крылья, но цепкий глаз наблюдал за подошедшим брюнетом. Хасэгава знает, что Леви без спроса может подойти сзади, когда она сидит или что-то делает, и начать вырывать перья, от чего русая чуть инфаркт в такие моменты не ловит, но сейчас она чувствовала, что Аккермана не ветры принесли.

Присев за спиной девушки, уже подозревающей что-то нехорошее, Леви глубоко вздохнул и положил тяжёлую руку на предплечье крыльев. Мужчина нервничал, ему не хотелось этого делать, ему было неприятно, даже больно, что придётся обагрить руки в крови своей подчинённой, что возможно придётся это сделать силой, но, чтобы она сама мучилась с болями, тоже не хотелось. Он даже не замечал раньше, что переживает за эту дурынду, больше чем хотелось бы. Леви взглянул на недоумевающую девушку и перевел взгляд на крылья.

— Потерпишь? — спросил Аккерман и схватил смолёные перья, показывая, что он готовится вырвать их, но Рэй только уставилась недоуменно на его напряженную руку, сжимающую маховые, не понимая, в каком смысле это «потерпишь?», и кинула взгляд на мужчину, больше любопытный, чем опасающийся.

Не услышав ответа, Аккерман нахмурился и слегка дёрнул перо, от чего девушка тоже нахмурилась и пыталась поднять крыло к небу. Но Леви не Леви, если не знает подход к Хасэгаве, и чтобы она успокоилась, да и поняла, что не хочет он нянчиться с ней и что ей лучше потерпеть, сжал предплечье широких крыльев и почувствовал, как Рэй быстро, пусть и не по своему желанию, но расслабилась и опустила крылья, перья которых покрыли землю и упирались в колени мужчины. Наклонившись немного вперёд, почти касаясь своей щекой щеки девушки, Леви притянул её ближе за крылами. Рэй молчала, но сердце сильнее обычного колотилось. Она смутилась, но что-то произнести не смела, пока сам Аккерман не решил нарушить эту тишину.

— Это будет больно, — спокойно сказал мужчина и, не дожидаясь, чтобы до Хасэгавы дошёл смысл его слов, повалил девушку на землю, а сам навис сверху, одной рукой крепко держа хрупкие руки разведчицы, не понимающей, какого чёрта происходит, одним коленом надавливая ей на грудь, чтобы та точно не брыкалась, и другим на правое крыло, с которого Леви решил начать. Схватив свободной рукой угольное, крепкое и жесткое перо, мужчина взял поудобнее за стержень.

Душераздирающий крик боли застрял в горле, лишь сдавленное шипение и быстрый вздох был слышен. Сердце замерло, сжалось в комочек где-то в уголке грудной клетки и как будто перестало биться, съежилось, стало крохотным от такой зверской боли. Кислород не хотел попадать в лёгкие, в горле стало сухо, невыносимо сдавленно. Словно электрический ток прошёл по всему телу, заставил поёжиться, попытаться выбраться и закусить нижнюю губу до крови.

Перед зажмуренными глазами прыгали красные круги, всё стало мутным, разум хотел отключиться, но с каждым махом, с каждым болезненным током русая приходила в себя. Жгучая боль прилипла вместе с кровью к кончикам перьев. Это было больно, невыносимо, слегка пугающее чувство непонимания делало ситуацию ещё хуже. Рэй закрыла лицо крылом, горячие слёзы, в которых перемешана боль со страхом смачивали белые перышки.

Хвост согнулся, руки пытались вырваться из сильной хватки капитана, но в конце концов она сдалась. Хасэгава уже и не могла понять, что творится вокруг. Разум был затуманен, боль от этого даже утихла, но дыхание сбилось, крыло сильнее прижалась к дрожащему телу, и, когда девушка почувствовала, что руки свободны, повернулась на бок и прикрыла лицо руками в попытке перетерпеть всю накатившую волну ужаса.

Кровь маленькими струйками текла с очина лежащих на земле ястребиных перьев, которые сделали траву багровой. Если девушке было больно физически, то капитану было неприятно морально. Убрав колено с груди и с правого крыла Хасэгавы, Леви отодвинул перья подальше и навис над девушкой. Она прижала колени к груди, прикрылась крылом и дрожала, но даже без слов Аккерман понял, что русая молила его прекратить, молила остановиться и оставить её в покое.

Смоляные перья, жёсткие на ощупь, но лёгкие, если держать их в руке, сейчас валялись на земле, покачиваясь из-за лёгкого ветра. Горячая кровь окрасила руки мужчины, когда тот вырывал их, когда смотрел с сочувствием на сжатую в комочек девушку. Но если дело начато, то нужно довести его до конца. Схватив второе крыло, Леви почувствовал, как Рэй сопротивлялась и как быстро вырвала его из мягкой схватки, с всхлипом сильнее прижимая колени к груди, а крыло к телу.

Наклонившись немного вперёд, над ней, и поняв, что она сознания не потеряла, ведь перья распушились, Аккерман схватил за предплечье нужное крыло и со вздохом, пощекотавшим щеку, тихо добавил:

— Просто терпи до конца… — слова брюнета звучали грустно, мягко, с ноткой боли. Почему боли? С чего вдруг такой тон? Рэй обдумать это не успела, а новый поток ужаса уже накатился на неё.

«Просто терпи…» — Хасэгава не понимала, как терпеть. Она не могла понять, как ей выдержать такую боль и не попытаться убежать, но она старалась изо всех сил. Но почему? Почему терпеть? Спрашивать это сил не имелось, да и сомневается она, что ответил бы кто-то.

«Если хоть попытаешься куда-то сбежать, я тебя из-под земли достану и сам своими же руками крылья вырву, медленно и мучительно, чтобы ты почувствовала боль… Увидишь, как каждое перышко падает тебе на колени…»

Он способен. Способен осуществить сказанное и сейчас доказывает это. Способен вырвать перья и не сомневаться, но так ли это? Рэй не могла связать сказанные слова раньше и услышанный тон капитана недавно. Больно… Больно не только физически, но и морально… Почему морально? Хасэгава не могла разобраться. Она строила себе другую оболочку этого человека, она видела что-то другое в нём, что-то притягивающее, но в то же время отталкивающее. Но сейчас было сложно думать об этом. Глаза закрывались, стало тяжело, еле могла что-то разобрать разведчица, но до того, как окончательно потерять сознание, девушка всё-таки почувствовала. Сейчас она в крепких объятиях капитана. Одна рука успокаивающе гладит по спине, между широких и дрожащих крыльев, словно говоря, что весь ад закончился, а другая держит её и прижимает к груди…

***

Улица… Пустая улица и слегка качающиеся фонари, тусклый свет которых падал на маленькую дорогу, где на земле красовались крошечные трещины. Серые дома казались пустыми, безжизненными, и от них тянуло могильным холодом. Вокруг царила мёртвая тишина… Каждый уголок выглядел знакомым… Улицы пустые… Вокруг нет ни животных, ни людей, но иногда мелькающие силуэты говорили об обратном.

Уверенно шагает навстречу неизвестному, цепкий взгляд ухватывается за один знакомый дом, мелькающий даже сейчас в смутных и далёких воспоминаниях, ничего не значащих для Рэй, но которые имеют своё место быть.

Такой же серый и ничем не выделяющийся дом, внутри которого потолок еле держится. Хасэгава прошла мимо. Она не хотела смотреть на него и наблюдаться опять то, что уже видела раньше. Но что, если это просто воображение, решившее поиграть с русой? На такой вопрос ответ она не нашла, но может дать ответы на многие вопросы.

Яркие огоньки, лампочки, но везде пусто… Войдя внутрь одного дома, Рэй оцепенела на пороге… Это опять она… Женщина повернула голову в её сторону и хитро, даже безумно, улыбнулась своими сапфировыми глазами, приводя девушку в ужас.

Голубоглазая, недавно что-то писавшая на листе бумаги под светом керосиновой лампы, поднялась со стула и кошачьим шагом подошла к Хасэгаве, смерив её взглядом. Она выше разведчицы на одну голову, что ещё больше напугало девушку, но Рэй никуда не двинулась, глазами по пять копеек наблюдала за этой женщиной хищным взглядом, который скользнул всё ниже и ниже, а потом опять медленно поднимался.

Она безумна. Она пытается поставить Хасэгаву в ступор и держит её на месте. От неё несло опасностью, разум бил тревогу, но тело осталось на месте. Медленно скользя взглядом вверх, женщина остановилась на кошачьих глазах девушки… Проницательные, яркие, но если пытаться в них утонуть, то кислые и сжигающие. Русой взгляд женщины казался знакомым… Улыбка стала шире, как в прошлый раз, она смотрела прямо в душу. Слова не хотели слетать с маленьких губ разведчицы, но испуганного взгляда было достаточно, чтобы женщина могла понять, что русая боится её.

— Мы скоро встретимся, — слова, ударившие девушку прямо в сердце, прозвучали в головной коробке как громкое эхо, раздающееся где-то между голых стен пустого помещения недавно увиденного дома.

Ей не нравилось. Она хотела спросить кто она, почему так знакома русой, но напрасно… Темнота поглощала комнату, разум, но быстрая вспышка белого света заставила зажмурить глаза и прикрыть лицо локтем, защищаясь от беды, упавшей ей на голову.

Когда Рэй осторожно открыла глаза, оцепенела. Опять улица. Но не простая.

— Стохесс.

Родной город Хасэгава узнаёт из тысячи и не перепутает, но сейчас здесь кипела жизнь на его улицах, как никогда прежде. Солнце ярко светило высоко в небе, где молочные облака красовались на бирюзовом небосводе. Медленно опустив руку, Рэй с нескрываемым любопытством оглядывалась вокруг. Мимо неё проходили женщины в чудных платьях разных оттенков, мужчины с красиво уложенными волосами, и слышались звонкие радостные голоса детей где-то за переулком. Хасэгава даже не заметила, как ноги сами вели её куда-то. Между этими людьми цепкий глаз уловил знакомые униформы. Крылья свободы… Только чёрную и пшеничную макушки успела Рэй заметить, пока взгляд не перевёлся вперёд, к дороге.

Остановившись, удивлённые глаза пробежали по зданию. Родной дом… Массивные каменные стены выглядели так, будто их ещё недавно построили, честное слово! Как новенькие! На крыше пели канарейки, чирикая о чём-то между собой. Но не на это обратила внимание разведчица, а на окно второго этажа, которое было распахнуто.

Открыв дверь и удивлёнными глазами всё ещё изучая ничем не примечательный снаружи дом, Хасэгава замерла… Внутри всё было… Разрушено… В стенах, раньше белого цвета, красовались глубокие трещины. Пол мокрый, коридор пустой, и несмотря на ярко светящее на улице солнце, в доме было холодно… Могильно холодно… Пройдя дальше, вглубь коридора, Рэй не могла оторвать глаз от бардака… Старая одежда валялась в комнатах, где дубовые двери были выбиты, от каждого шага сзади поднималась пыль, с деревянного потолка, доски которого, кажется, давно сгнили, капала вода… Всё выглядело так, словно это место брошено, забыто миром, уже даже трава в некоторых уголках росла. Ноги сами куда-то её вели… Не пытались остановиться и не давали шанс поближе рассмотреть эту разруху. Рей проникает глубже, голова повернулась вправо, где была ещё одна выбитая дверь и пыльный стол…

Комната Хаяси… Видимо это место меньше всего пострадало. Какой её Рэй помнила, такой она и осталась… Светлая, небольшая, с пыльными книжками и с разными непонятными ей раньше вещами, как, например, странные лекарства, которых Хасэгава даже в аптечках не видала. Комната выглядела, несмотря на пыль и бардак, примечательно. Осмотрев вещи, взгляд переметнулся на одну интересную бумагу…

«Проект Ангел»

***

Самое быстрое пробуждение, которое Леви только видел в своей жизни, так вдобавок получил крылом по носу, и нехило так, учитывая, что Рэй от испуга проснулась.

— Чёрт… — пробубнил мужчина, прикрыв нос рукой и грозно глядя на испуганную Хасэгаву, ничего, как всегда, не понимающую.

«Потом добро людям делай!» — Аккерман-то сидел рядом и поглаживал крыло, зная, что русой это нравится, а при этом получил со всего размаха по роже, так ещё спасибо скажи, что кровь из носа не пошла.

— Твою дивизию… — шепнула русая в никуда и с глубоким вздохом села в позу лотоса, опустив крыльев на кровать. Но когда заинтересованный и более спокойный взгляд упал на Леви, то девушка распахнула глаза, понимая, что она капитану врезала. — Ой… — выдавила русая и почесала затылок, не зная, что ей сказать в такой ситуации. Встав, брюнет бросил злобный взгляд на девушку и усмехнулся, увидев её немного перепуганной, то ли от того, что ударила его, то ли от кошмара.

— Ойкать будешь со своими дружками, а не со мной, — злобно хмыкнул Аккерман, сам не зная почему выронил эту фразу.

Леви-то понял поздно, что он сказал, но вот Рэй сразу поняла, к чему клонит капитан. То есть он думает, что она глазки строит всем?! Ну да, видел-то часто её рядом с парнями, но это и то только сводные братья, да и, чёрт возьми, просто друзья! Если сказать, что Хасэгава чуть не ахнула, то это ничего не сказать. Она в шоке смотрела на стоящего перед ней брюнета.

— Что? Ты шутишь?! — яростно повысила голос девушка и быстро встала с кровати, слегка пошатнувшись. Подойдя ближе к капитану, которому очевидно такой тон не понравился, от чего он нахмурился, особенно когда Рэй почти касалась его лба своим, девушка злобно хмыкнула. — Я-то всегда лишь рядом со сводными братьями находилась! Неужели в документах это не было написано?! — рыкнула русая и сжала руки в кулаки до побелевших костяшек, яростным взглядом, в которым плескалась лишь злоба, прожигая в брюнете дыру. Леви впервые видит её настолько агрессивной.

Он никогда не видел её в перепалках с кем-то, даже не подумал, что она вообще умеет злиться всерьёз. Но видя, как огонь в глазах с каждой секундой разгорается всё сильнее, убедился, что это не так. Она — это тот огонёк, вспыхивающий из-за маленькой искры, оставшейся где-то глубоко в радужке золотых глаз. Надо просто дать маленький пинок, чтобы тот воспламенился.

— Ты на кого голос повышаешь? — спросил Аккерман и сделал маленький шаг вперёд, чувствуя, как он сам разозлился из-за импульсивности Хасэгавы.

Но нет, Рэй не отступила, а наоборот — злобнее зыркнула на него, готовая перегрызть ему горло, вцепившись клычками в шею. Но Леви тоже не побоялся такой резкой перемены.

— Мы-то не в разведке! — зашипела Хасэгава и усмехнулась. Она сложила руки на груди и сделала взмах хвостом. — У меня никогда в жизни не было отношений, а ты уже думаешь, что у меня целый гарем! — злобно как бешеный кот прошипела девушка и открыла крылья.

Аккерман, услышав последнюю фразу, больше удивился нежели раньше, когда русая начала наезжать на него. То есть Рэй никогда не имела парня? Вот это да-а-а, новость. Удивить она умеет, конечно. Леви всегда видел её только рядом с парнями. Сегодня с Жаном и Конни, а завтра с Сеиджи и Эреном, сидят и болтают как ни в чем не бывало. Случалось, что практически висела в руках Хитоши или Дэйчи. Аккерману, честно говоря, было даже интересно наблюдать за эту чертовой, а всё потому что она чаще всего попадалась ему на глаза, чем остальные, даже в коридоре чаще встречал её, чем кого-либо другого.

Лицо капитана расслабилось, и он уже смотрел на девушку с легким непониманием и с той же холодностью как раньше. Зрачки Хасэгавы расширились, и глаза распахнулись. Она проронила лишнее. Первые слова были точно лишними... Девушка хмыкнула и отвела взгляд в сторону, нервно изучая пол, не желая взглянуть обратно на слегка шокированного Леви.

— Чёрт...

— Что? — быстро спросил Аккерман. Пусть он не показывал, но Рэй поняла, что он удивлён, поэтому злобно покосилась на него, ожидая неловкого вопроса.

Но вместо него брюнет усмехнулся, когда понял, что он ни один не знает, как обращаться с противоположным полом. Даже спокойнее ему стало, что наконец-то многие вещи встали на свои места и оказались более понятными.

— То есть ты поэтому первое время шарахалась от меня? — спросил Леви, зная, что ответ не получит, а лишь взгляд, означающий «да».

Рэй первое время не то что шарахалась, она пыталась избегать его, но видимо скука и привычка всегда разговаривать с кем-то взяли своё.

— Шарахалась, — твёрдо ответила Хасэгава и отвела нервный взгляд в сторону. Она несколько дней пыталась быть тихой рядом с капитаном, но это не всегда выходило, и, наверное, Леви видел, что она хотела и что в итоге получалось. — Потому что ты отреагировал слегка агрессивно на эти способности, — тихо выдала русая и напряглась под пристальным взглядом капитана, но что-то ещё добавить не смела.

— Вот оно что, — задумчиво сказал мужчина, но глаз не смел спускать с Хасэгавы. Да, возможно, она и права, что он отреагировал остро, но это не полностью из-за способностей.

Вздохнув и видя, что Рэй не берёт свои слова обратно, Леви оказался доволен, что наконец-то как не крути, но кто-то понял другого. Хасэгаве лишь осталось гадать, что подумал Аккерман и как он отреагировал, но почему-то ей казалось, что если он не кинул очередную фразочку из ряда «издевательств», то даже отнёсся к этому с пониманием.

***

Вертясь на кухне, Рэй то и дело думала о случившемся. Она знала, что наплела лишнего. Она знала, что вела себя как последняя дура, но что было — уже не вернуть.

Если обычно Хасэгаве прям до лампочки на такие заявления, то в данный момент тревожил тот факт, что она сказала это самому капитану Леви. А что он подумал, это уже вообще другой вопрос. Да и помимо этого её другое волновало сильнее, но решила она спросить об этом потом.

Пусть руки работают быстро, но Рэй так ненавидела готовить, что была готова идти рубить дрова вместо Аккермана, если надо. Ну, будьте честными — она что будет кухарить на поле боя и отравит врагов что ли?

Но даже так Хасэгава молилась, чтобы всё не летело к чертям как по старой доброй традиции. Русая больше нервов тратила на готовку, чем на тренировки! Её это занятие выводило из себя, злило. Но она держалась, пусть и выглядела так, будто мысленно готовила план по захвату мира.

— Что с тобой? — спросил Аккерман, увидев нервную девушку, так вдобавок с кислой рожей, словно целиком лимон съела.

Он-то знал, пусть она и не говорила, что готовить не любит. Но не настолько же, что это занятие её выбьет из колеи.

Крылья открылись и хвост слегка поднялся, а Рэй испугано от такого появления покосилась на Леви. Облегченно выдохнув, русая усмехнулась. Девушке так хотелось сказать, что ей в прямом смысле набить оскомину на готовку, что вместо этого сказала, что всё в порядке.

Зашибись.

Пришлось ещё и борщ делать, что больше злило. Ну, ведь это не Стохес! Тут нет надоедливых братьев и сестёр, которые кричат на тебя со всех уголков, чтобы ты готовила именно борщ!

Так какого чёрта?

Рэй так увлеклась готовкой, что даже не замечала, как Леви щелкнул уже несколько раз перед её глазами.

Цокнув, Аккерман мягко положил ладонь на тонкие руки девушки и нахмурился. Опять руки холодные. Ханджи-то пожала плечами, сказав, что это ему так не повезло в тот момент, но нет, они постоянно холодные. Всегда ледяные. Они будто бесчувственные, сама холодность, и казалось, что их хозяйка такая же, если не знать, что всё наоборот.

Это заставило задуматься над здоровьем Хасэгавы.

Рэй, почувствовав, как что-то тёплое коснулось рук, оторвалась от овощей и взглянула на капитанскую руку, потом и на самого капитана. С глубоким вздохом русая хитрым взглядом пронзила брюнета. Её заинтересованность, слегка серьёзность и частица раздраженности делали этот взгляд по-кошачьи красивым. Глаза гипнотизировали, и это не первый раз. Рэй, видя, как Аккерман пялится, слегка изогнула бровь.

— Почему у тебя руки всегда холодные? — спросил Леви и слегка сжал хрупкие руки разведчицы, которая, нервничая, отвела взгляд в сторону и фыркнула.

— Я не знаю, — пожала плечами русая и нервно усмехнулась. Она не знает, почему у неё холодные, черт возьми, руки, но её уж точно не нравится, что Аккерман так зациклился на этом, поэтому и напряглась. — Это как будто я тебя спрошу, почему ты холодный, а руки тёплые, и что бы ты мне тогда ответил?

«Ну ты дура Хасэгава!» — рассмеялся голос пока Рэй от выпаленного начала сильнее нервничать.

Леви только фыркнул, ведь что он мог ещё ожидать от русой, которая хочет узнать ответы на все вопросы? Да и забавляло его, как она нервничала из-за пустяков. И пока Аккерман в мыслях смеялся, что русая смотрит ещё в пол и смущается, Рэй хотела себя под землю закопать. Ну, вот честно, язык чешется! День невезения.

— В каком смысле «холодный»? — издевательски поинтересовался брюнет и убрал ладонь с рук Хасэгавы, изучая её взглядом, пока та, стиснув зубы, нахмурилась и сложила руки на груди. Только она хотела что-то сказать, послышалось шипение, и она подпрыгнула как ошпаренная.

— Мой борщ! — воскликнула девушка и испугано покосилась на плиту.

— Дура! Выключи! Хочешь дом спалить?! — рыкнул Аккерман и ринулся к плите.

— Я не виновата! — обиженно закричала на брюнета русая и кинулась за ним.

— Я виноват, хочешь сказать? — спросил капитан и зыркнул на Рэй, прожигая дыру в девушке взглядом.

— Тц, не отрицаю, — буркнула девушка и тихо усмехнулась, но, как обычно, показывала своё высокомерие, не давая сломать себя.

***

Сидя у окна и обреченно глядя на луну, Рэй откинула голову назад и вздохнула. Ей так не нравилось вся эта ситуация, так не нравилось быть птицей в золотой клетке, что она была готова просто свалить куда-нибудь одна. Удивительно, но с Аккерманом оказалось даже весело жить в одном доме. По крайней мере, Хасэгаве так казалось. Но хочется уйти подальше от всех проблем и никого не втягивать в них. Хочется наконец-то быть свободной, а не находиться постоянно под наблюдением. Даже днём уловить взгляд капитана было несложно.

Подойдя к столу и взяв письмо от Хикэри, девушка пробежала глазами по нему.

«Привет. Да ладно тебе, мы такие умные, что даже проследить за ними не смогли. Серьёзно! Ночью пытались, даже Конни втянулся в эту авантюру, а они будто под землю провалились! На следующий день целы и невредимы стояли в ряду на тренировке, рядом с майором Ханджи. Ну, это реально странно.

Недавно поймали шайку бандитов, было весело прыгать над пропастью с повозкой, но не суть. Все целы и невредимы. Только Дэйчи руку сломал, но майор сказала, что могло быть и хуже. Честно говоря, у нас всё по-старому. Конни и Сеиджи вам свадьбу устроили, Ацуко и Саша хлеб со столовой стырили, а ещё скоро коронация Хистории! Вот ждём месяц, и наша королева наконец-то будет на троне. А то, знаешь ли, народ стал крайне недоволен, что те тормозы всячески пытаются придумать отговорки, дабы затянуть с этим. Ты лучше говори, что у вас там нового? Или всё настолько секретно, что даже сказать мотив вашего исчезновения нельзя?

Хикэри Екошо»

Сказала бы Рэй, какая у них беда на голову свалилась. Сказала бы она, что хочет быстрее обратно. Сказала бы девушка, что с ней приключилось. Но нет. Она этого не скажет. Она гордо будет скрывать один год свою новую оболочку, пока не настанет время всё рассказать разведчикам. Совесть не грызет её за это решение. Русая не хочет видеть и слышать, как отреагируют остальные. Она боится, что они будут опасаться её, будут избегать, даже если в глубине души знает, что это не так. Одна слеза покатилась по щеке и с подбородка упала на бумагу. Ей жаль. Жаль, что придётся сказать друзьям, что они не знали, с кем жили всё это время. Рэй погрузилась в мысли, но не заметила стоящего в дверном проёме брюнета, молча наблюдающего за ней…