***

За весь поход практически не спал: один из минусов бытия талморским юстициаром — постоянные покушения на жизнь. Через несколько дней подхватил повозку, которая довезла его до Морфала через Данстар, после чего кучер направился в другом направлении. По его подсчетам, ещё плюс-минус неделя и он доберётся до Солитьюда, а там уже и до посольства.

День в день — не должен опоздать.

Скайримские города просто отвратительные. Кто их строил вообще? Редко проезжает через них, но они совсем ни капли не изменились за несколько лет — дырявые лачуги, которые по какой-то причине называются домами; никаких дорог, а только грязевые лужи; и люди, которые живут хуже свиней и ничего не хотят с этим делать.

Напали бандиты. Ничего опасного — через две минуты они валялись в окровавленном снеге, сожжённые с ног до головы. Всегда хотелось испытать себя и одним заклинанием умертвить пару десятков нордов. Не удавался такой случай, к сожалению.

Появился в посольстве как раз вовремя: правда, уже вечер, но, в целом, успел же? Успел. Протаптывает себе дорогу в снегу и выходит к воротам, где только начали прочищать местность.

Заметит Ондолемара у ворот и Анкано, по правилам, почтительно делает небольшой поклон, а эмиссар смотрит на него свысока.

Только после этого обряда жмут друг другу руки, буднично здороваясь.

— Идём, там отдохнёшь.

Ондолемар находится в посольстве не первый день и спокойно заходит в здание.

А вот ему приходится позорно доставать приглашение от своего спутника, даже не от первого эмиссара лично.

Заходят в небольшой банкетный зал, украшенный лозовыми цветами по всему периметру, где их, к несчастью Анкано, встречает Эленвен.

— Ах… Кого я вижу, наш второй эмиссар вместе с юстициаром Анкано. — после переключается на Ондолемара, стараясь не превышать голос в присутствии гостей — Зачем он здесь, скажи мне на милость?

— Простите, посол. Я посчитал, что юстициар хорошо справляется с поставленными задачами и, в благодарность, предложил сопровождать меня.

— Держи его подальше — не смей портить мне настроение. — разворачивается, пригладит прическу руками и, на выдохе, уйдет к гостям, натягивая улыбку.

Сам Анкано и слова не хотел говорить — нет смысла.

Без лишних пояснений Ондолемар его выведет из просторного зала в комнатку для отдыха гостей, что находится между холлом, в котором идет празднество, и основным рабочим помещением. Закрывает за ними дверь и с намеком подталкивает Анкано в сторону кровати.

— Садись. — приказным тоном.

Комната небольшая, тесная. Узкое окно с потрепанными занавесками — один из внешних источников освещения, а тонкие лучи пробиваются сквозь ткань, оставляя на полу размытые полосы лунного света. В центре комнаты стоит простая кровать, рядом два деревянных стула, а возле второй двери пустая урна в виде корзины — в этой комнате развлекаются некоторые люди после, или во время, праздников, не часто, поэтому в помещении многовато пыли и имеет пустоватый вид. Спокойствию мешает только игра на лютне, доносившаяся из зала, и шум гостей. Позади горят два железных светильника, теплый свет с трудом рассеивает мрак, а фигура эмиссара отбрасывает размашистую тень на Анкано, который явно чувствуют дискомфорт от напряженной атмосферы, пока за стенами веселятся приглашенные.

— Скажи мне, почему я узнаю о том, что в Коллегии Винтерхолда появился живой снежный эльф, не от моего верного юстициара, а от Довакина?

— Так и знал, что всё из-за этой дряни. И ведь еще умудрилась рассказать это тебе…

— Заткнись.

Замолчит, хоть и не поймёт за что.

— Зачем тебя отправили в коллегию, повтори?

— Потому что я ослушался приказа.

— Неверно.

— В наказание?

— Неверно.

— … — устало вздохнет, — Потому что мой эмиссар спас меня и отправил на службу в Коллегию, следить за местными магами.

— И что ты сделал?

— Сообщил о Довакине.

— И чего ты не сделал?

— Не сообщил о фалмере…

— Какое наказание?

— Увольнение, возвращение на родину или казнь.

— И что мне делать?

Пристыжено молчит, отвернув голову в сторону окна у изголовья кровати.

Ондолемар хватается за голову и раздраженно вздыхает, плюхаясь рядом.

— Говори сейчас, пока не поздно.

— Я не сказал, потому что главная его характеристика — «максимально безобидный». Как максимум, сдать ученым. Но чем я хуже?

— Ладно. — не стал долго думать.

Так просто? Всматривается в него, пытаясь угадать эмоции — безуспешно. Ондолемар выглядит уставшим, как и сам Анкано, но от чего? Неужели снова взвалили на него всю работу, пока Эленвен наслаждается отдыхом? Хотя… можно и не спрашивать. Наверняка так и было.

Сидят в тишине минутку, вслушиваясь в разговоры ни о чем со стороны шумного зала, пока Ондолемар не выдаст:

— Я влюбился.

В лёгком шоке поворачивает голову на того, но ничего не скажет, изучая его лицо.

— Не смотри так. Кому я еще могу об этом сказать?

— Опять?..

— Снова.

— И… И кто…?

Замешкается, ответит шепотом:

— Драконорожденная.

Готов поклясться, что впервые видит его в смущении, а собственная челюсть скоро отвалится.

— Это пиздец, если честно…

— Я знаю.

— Если узнают, то тебя же…! Что с тобой случилось?

— Да помолчи ты! Будешь возникать — и точно все услышат.

— Это же сразу посчитают изменой.

— …

Анкано, разумеется, замечает, как его друг без ответ склонил голову и закономерно спросит, принимая:

— Значит… Ты правда влюбился…?

— Что-то вроде этого. Я думал, что это всё временно. Был уверен, что это пройдет через пару дней, но прошел уже месяц, а мысли — нет.

— Ты снова попался.

— Я думал, что она пытается вынюхивать что-то. Помнишь, констебль говорила, чтобы мы как можно дольше не трогали Довакина? Я сам пошел ей навстречу, чтобы контролировать и понять ее мысли на будущее.

— Я понял, можешь не продолжать.

— …И я подпустил слишком близко. Проводить время с ней было крайне приятно.

Его как подменили… Бедный мужик.

— Бред.

— Я не ожидал, что ты поймёшь. — шутливо улыбнется.

Поймёт это не как шутку, а совсем поникнет. Тема любви для него слишком сложная — не понимает, что чувствуют влюбленные меры — сам никогда не любил и не чувствовал даже от родителей, хотя, во взрослом возрасте, понимает, что они его его правда любили. Это, конечно, прекрасно, но маленькому ребенку хотелось времени, а не родительских подарков.

Тот быстро схватится, когда увидит совсем унылое выражение лица — подбадривающе кладет руку на его плечо.

— Прошу прощения, я не это имел ввиду.

— Всё нормально. Я не понимаю, как у тебя это получается? — честно.

— О чем ты?

— Почему ты уже в какой раз выбираешь себе таких женщин…

— Что не устраивает?

— Сначала Командир стражи, теперь Довакин. По нарастающей.

— Я не виноват.

— На твой покладистый характер клевали и спокойные женщины…

— «Покладистый»? — нахмурится.

— Проще наладить общение.

— Вздор.

— Извините, мистер второй эмиссар, это не я влюбился в нашего врага.

— Я не собираюсь менять свои интересы в угоду этого.

— Спорим?

— На сколько?

— Сто тысяч.

— У тебя есть столько?

— Отвечай. — напористо.

— Отказываюсь. Не хочется, чтобы ты унижался и просил у мамочки пару золотых.

Хотел было начать возникать на эту поддевку, но, внезапно, открывается вторая дверь и в комнату войдет эльфийка: хиленькая, в длинных окровавленных перчатках и тряпочной маске на лице — только виднеются усталые глаза.

— Ондолемар, помоги, пожалуйста. — тихий, бархатный голосочек, как будто ее могут заругать за повышение тона.

Торопливо подойдет, поможет ей снять перчатки и скинуть в урну. Дальше она уже сама: избавится от платка на лице и верхнего плаща талморских одеяний — всё в урну — останется в рубашке. Помоют от крови или выкинут — уже не ее дело.

— Куда делась вся стража и юстициары? Тебе нужно что-то с этим сделать… А если бы меня увидели гости?

Ондолемар поймет намек, мгновенно хмурит брови, и покинет комнату, чтобы опять устроить своим подчиненным интересную беседу. К сожалению, Анкано остался с ней…

Девушка присядет рядом, на кровать, с последним оставшимся юстициаром и подаст вяло-позитивный голос:

— Добрый вечер, Анкано…

— Добрый…

— Давно тебя не видела. Как у тебя дела с магами?

Если бы не знал ее, то можно было подумать, что она самая милая и добрая из коллег. Кажется безобидной и вечно усталой, как будто работа мастером пыточных дел ее тяготит, но всё совсем не так: мало пугают меры, которые просто этим занимаются, но больше всего пугают те, которым приносит это искреннее удовольствие. Не из-за факта пыток, а скорее «любимая высокооплачиваемая работа».

— Почему ты здесь?

— Надо было помочь. Рулиндил не справляется.

Если уж Рулиндил не справляется — самый больной на голову из троицы эмиссаров — то Анкано не хочет знать, как именно она ему «помогала». Она — отличный пример того, кем бы стал Ондолемар, если бы не ушел вовремя.

— Весело. Как поживаешь? — не может подобрать тему для разговора, но хочется быстрее уйти с витающей темы пыток.

— Нормально. Ты слышал про драконов? Не встречал?

— Нет. И не имею желания.

— Почему? Мне кажутся они интересными.

— У меня другие интересы.

— Как обычно.

— Какое твое новое имя здесь?

— Зачем? Ты можешь называть меня настоящим.

— … Вирена?

— Винарен.

— Да, Viena.

— Опять начинается.

— Нахожу это забавным.

Даже улыбнется от мыслей: явилась в компанию новый юстициар — Винарен, но, чтобы позабавиться над новенькой, сокращали до «Виена», что на альдмерисе буквально означает «зелень», а точнее используется «еще зеленая». Хотя она давно влилась в их, так называемую, семью, изредка вспоминают старенькое прозвище.

— Я уже несколько лет работаю. Пора бы избавиться от этого.

— Никогда.

Абсолютно неловкое общение. Ей, как будто, это нравится, но вот ему… Анкано мечтает, чтобы это всё прекратилось как можно быстрее. И, слава Ауриэлю, Ондолемар прерывает их «идиллию»

— Анкано, встань на пост. Я не понимаю куда подевались эти бездари!

Давно он не видел его таким серьезным.

— А Винарен пусть отдыхает. — он, как никто другой, знает тяжесть после долгих пыток.

Анкано гордо подскакивает и выходит, как солдатик, а начальник пойдет в праздничный зал.

Войдет в пустое помещение — здесь отдыхают стражи и юстициары — ничего не изменилось: та же стойка, куча бумажек и вина. Не задержится и отправится на улицу: на холоде упрется в балку и «встанет на страже» и заметит пустоту в пределах высокого забора. Обычно во дворе не протиснуться между постоянно находившейся там стражи, а сейчас вправду пропали. Не слишком комфортно… Не бывало такого, что стража, да еще и вся, просто так сбегала без предупреждения. От валящихся с неба комков снега защищает крыша, а вот от ветра — ничего. Несколько фонарей, ели отбрасывающих свет из-за плотного снегопада, освещают темное пространство, позволяя заметить следы в неаккуратном снегу, будто именно здесь все ринулись бежать по какой-либо причине. Резко стало еще холоднее, а по коже пробежались мурашки от скрипа фонаря из-за ветра.

Прислушается к звукам, но особо смысла не было, которых практически нет, если не считать метель: скрип, ни единого шага, совсем ничего, вой волков. На восемь минут так никого и не было, пока уши не уловили резкий звук распахнувшегося окна где-то на втором этаже.

Вбегает внутрь и начнёт осматривать помещение: воспользуется обнаружением жизни и заметит наверху яркое пятно. Бежит по лестнице, но «это» быстро шмыгнуло вниз. Из открытого окна льется холодная дымка с улицы, сам упрется руками в подоконник и нагибается, смотря вниз — бродит куча стражи и пара юстициаров. Нашлись?

Спускается вниз и в этот же момент встречается с разозленным Ондолемаром:

— Ты почему не на своём посту, юстициар?!

Анкано только вздрогнет и рефлекторно встанет спичкой.

— Вернуться на пост!

— Есть!

Сам не заметит, как окажется снаружи. Так давно не получал прямых приказов и всё время думал, что забудет. Но нет, вон как натаскали в армии…

Было сложно, но научился разделять Ондолемара на вышестоящего и что-то вроде друга.

Дождется, когда на свои пост вернется стража. Как оказалось, кто-то действительно находился в посольстве и они, всей оравой, погнались за нарушителем. Какие же они беспомощные без командования Ондолемара — сразу расслабились, ибо до этого работали строго по графику, а тут ждут именно указаний.

Зайдет в помещение и прислонится к двери, подслушивая разговоры. Все как обычно: насмешки над Анкано — откуда простая стража его знает вообще? И разговоры о том, как сильно простые работяги ненавидят магов — а вот этого он не понимает. Серьезно? Ты — самая магическая раса и презираешь магов… Что? Может быть, потому что ты слишком слаб для отряда магов? Завидно? Выйти бы к ним, да сказать пару слов… Все-таки он — юстициар, а они — всего лишь стража.

— За мной, юстициар. — внезапно вернувшийся Ондолемар.

— Прекращай…

— У тебя лицо недовольное — это забавляет.

Анкано не ответит и закатит глаза.

— Тебе нужно что-то делать с твоей агрессией.

— И что же?

Эмиссар заводит его в маленькую комнатку на втором этаже — в свою, на эту ночь. Достает из тумбочки листки и кладет перед ним.

— Занимайся.

— Это… ты же не… — весь сожмется и неуверенно указывает пальцем на листочки, будто их никто не видит.

— Это приказ. Даю тебе два часа.

Похлопает его по плечу и выйдет из комнаты, оставляя Анкано одного перед мандалами.

В своё время он настрадался с этими рисунками, как и остальные юстициары. У Ондолемара какая-то странная прихоть сделать всех спокойными.

Какой толк от спокойствия, если всем всё равно нужно будет убивать и вычищать землю от «ереси» — как, кстати, отзывается сам Ондолемар о поклонниках Талоса.

Анкано же не особо волнует религиозный аспект — нордов надо вырезать не из-за этого. В голову сразу приходит снежный мальчик. Да, как минимум из-за этого нордов нужно убить всех до единого. Калзара хочется радовать почаще. Почему из всех адекватных, по меркам общества, Калзар выбрал ходить хвостиком именно за ним? Хотя, по молодости, Анкано бы тоже хотел ходить за любым мером, которым научит его больше, чем все остальные.

Завтра обратно, в Коллегию.

Закрасил уже третью мандалу и отложит, ощущая внутреннее опустошение — в хорошем смысле — отложит и тяжело вздохнет. Нет, нельзя так. Положит четвертую обратно в ящик, будто ему выдали всего три. Спустится в зал пиршества и подойдёт к Ондолемару, которой тихонечко в углу попивает алинорское вино. Подсядет к нему, но тот заговорит первый:

— Выполнил?

— Да.

— Молодец, жди надбавки.

— Три монетки?

— А что ты хотел за раскраски?

— Ничего…

— То-то же, значит без надбавки.

— Как скажешь.

К ним подойдёт кельнерша с подносом и предложит бокал Анкано. Возьмёт из-за приличия, но по итогу отдаст Ондолемару во вторую руку и ставит локоть в стол, упираясь подбородком на ладонь. Духота и скукота. Эленвен со всеми разговаривает, кто-то веселится, а кто-то в очередной раз пристает кельнерше. Жалко её, но стража разберётся.

Закусит обычным пирожком — нет аппетита. Люди танцуют, эльфы тихонечко разговаривают между собой. Эленвен обхаживает гостей по кругу пока не дойдёт до Ондолемара:

— Почему он ещё здесь? — обращается к нему так, будто Анкано где-то в конце комнаты, а не рядом.

— У него есть приглашение и он имеет полное право находиться здесь.

— Что ты сделал? — резко к Анкано.

— Что мне делать?

— Ты. Хоть что-то ты узнал полезного за это время? Дай угадаю…

— Он сообщил мне о Довакине, — перебьёт её Ондолемар, — Если бы не он, меня бы застали врасплох.

— Довакин… ?

— Так точно.

— И что же… — схватится за виски, — Так! Не пудри мне голову. После праздника расскажешь.

Эленвен уйдёт в комнату для отдыха, а Анкано еще раз убеждается, что прошлая ситуация, на грани увольнения и смерти, научила вовремя заткнуться, даже если очень хочется высказать.

— Спасибо. Тебе не стоит защищать меня так часто.

— Не переживай. Ты правильно делаешь, что не возражаешь ей.

— Жаль.

— М-м?

— Каждый раз, когда я её вижу, вспоминаю про свою мечту высказать ей всё, что о ней думаю.

— Меть в эмиссары, возьми её место и высказывай.

— Ты со мной не уживешься.

— Это ты со мной не уживешься.

Не ответит ему и только вяло улыбнётся. Вот бы вернуться в Коллегию прямо сейчас — сесть в повозку, закрыть глаза, и очнуться уже в своей провонявшей овощами комнате — сразу пойдёт проводить время со снежным эльфом. Даже в руины его сводит, как тот и хотел, но не хотел Анкано.

Ещё пару часов посидят и вернутся в комнату Ондолемара. Тесниться придётся вдвоём, потому что никто не будет выделять Анкано личную, а спать в казармах он не собирается. Это не в первый раз, поэтому вопросов никаких не возникает. Иногда он благодарен своему эмиссару гораздо больше, чем обычно.

Оба закроются одеялом, не снимая талморского одеяния.

— Так…кто это был?

Ондодемар недовольно повернётся.

— О чем ты?

— Из-за кого всё побежали из посольства.

— Ты про стражу?

— Да-да.

— Да хер его знает, — но догадки имеются, — Честно, мне плевать. Мало того, что не поймали, так ещё и сбежали всем отрядом, дери их Даэдра.

Анкано вдохнет и отвернется, прокручивая в голове сегодняшний день. Надо как-то намекнуть, что у него нет желания ходить по этим праздникам…

***

Проснется посреди ночи от неприятных снов. Опять всё одно: одиночество там, одиночество здесь и ничего не держит на этой земле. Просто невозможно спать.

С силой толкнет Ондолемара, что тот чуть не упадёт, но зато сразу проснулся.

— Да что случилось?! Ты дашь мне поспать или нет?!

— Пожалуйста, давай уйдем отсюда.

— Что?!

Анкано понимает, почему тот злится, но каждая секунда гнетёт.

— Пожалуйста, — нет, не так… — ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоём романе?

Сначала похлопает глазами в удивлении, а потом чуть ухмыльнется.

— И куда ты хочешь?

— В Коллегию.

И в какой момент ему стало там комфортнее?

— Совсем на месте не сидится?

— О чем ты?

— По ночам ходишь в Саартал, а теперь что?

— Я просто не хочу здесь находиться, что непонятно?

Ондолемар вяло сядет на кровать убирая волосы с лица.

— Тебе повезло, что мы друзья.

Они не часто об этом говорят. Анкано пробьёт с этих слов и неожиданно для себя скажет:

— Помнишь, как мы сбегали из казарм?

— Не только мы помним. — подойдёт к зеркалу, подожжет свечи, чтобы расчесать волосы.

— К сожалению. — с улыбкой.

— Старик Делент всё ещё об этом-м напоминает мне-е, — протяжно, думая сейчас только о своих непослушных волосах, — Мне это не очень нравится, знаешь ли.

— Разве он не на пенсии?

— На пенсии, но иногда его зовут на воспитание курсантов, а я просто рядом прохожу, — заколет волосы на висках и вскроет небольшую колбу, жидкостью, которой приглаживает торчащие волосинки.

— А ещё…

— Прибереги это на наш «поход». Я провожу тебя до Коллегии, если повезёт.

— Почему?

— Потому что. Не задавай вопросов, пока я добрый. — завяжет в конский хвост, но петухи всё равно вылезут.

— А если правду сказать?

Распустит волосы и упрется на тумбу, прожигая себя взглядом своё отражение. Обдумает хорошенько, выпрямится и повернётся к Анкано:

— Побрей меня, прямо сейчас.

— Что?

— Я невнятно выразился?

— Ты уверен?

— Как никогда. Раз у нас сегодня ночь импульсивных решений, то я, за компанию, сделаю что-нибудь такое, — протянет ему нож для бритья.

— А если честно?

— А если честно, то я об этом думаю последний год.

— Потом меня не вини.

— Это не что-то ценное, о чем я мог бы жалеть в какой-либо момент своей жизни. Не понравится — отращу обратно.

— Ну, как скажешь.

После этих слов Ондолемар повернётся к зеркалу, а преданный юстициар будет сбривать, оставляя только сверкающую лысину. Доведёт до идеала за минут десять и отойдёт подальше от него, чтобы волосы не липли.

— Доволен?

— Весьма.

Поглаживает по своей лысой макушке и осматривает себя со всех сторон.

— Да, неплохо… — ощущает несильный холодок, — Правда, это стоило бы сделать после командировки, конечно. А с другой стороны, я из Маркарта почти и не выхожу.

— У тебя хотя бы есть капюшон.

— Хочешь форму с капюшоном или на что ты намекаешь?

— Я? Просто говорю. Теплее будет. Или… можешь ходишь в шкурах, как норды.

— Дурость.

За пять минут подметет за собой волосы и оба соберут припасов в свои сумочки. Хотя бы на день, а там зайдут в какую-нибудь деревеньку. На выходе за ворота у стражников были вопросы, но они не вправе сомневаться в решениях своего эмиссара.

Луны сегодня яркие.

— Разбудим кучера? — Анкано кивнет в сторону небольшого домика со стойлом для лошадей.

— Да ну, пусть спит бедолага.

Тихонько пойдут с горы вниз, разговаривая о чем попало, пока Анкано в случайный момент не толкнет своего спутника в спину так, что тот падает и скатывается по снегу. В обычной ситуации юстициар бы лишили премии на следующие три месяца, но раз уж начали ностальгировать, то нужно по полной. Тем более, за ними никто не смотрит.

Ондолемар недовольно подымается на локтях и проводит по своему лицу, убирая снег. Резко повернется и в Анкано летит небольшая снежная волна.

Тот накрывается оберегом, преобразовавшийся в купол.

— С магией не честно. — сдержано.

— А кто говорил о честности?

Бросает оберег, прыгает вперёд и под ногами появляется небольшой свет и штучка, похожая на льдину. Быстро скатывается вниз, махая тому рукой.

Ондолемар делает то же самое и через несколько секунд окажется внизу, а Анкано, с улыбкой до ушей, валяется в снегу — по пути запнулся о корягу и полетел так, без всего. Поможет тому встать.

— Жаль дома не бывает таких снегов.

— Ты шутишь? Тогда мы бы точно не доучились.

Отряхивается и пригладит причёску на место.

— Давай сразу в пещеру? — с ехидной улыбкой смотрит на Анкано.

— В холодную и мокрую?

— Да.

— Идем.

***

Следующие дни ночевали только в пещерах и даже не задумывались о теплом ночлеге — иначе спящие агенты Талмора будут у недругов на ладони. Пополняли запасы в деревнях или у случайно повстречавшихся охотников и, самое главное, развлекались, погружаясь в свои рекрутские воспоминания.

Когда Луны зайдут за облака Анкано подожжет ладонь в качестве факела.

— Решил идти со мной прямо до Коллегии?

— Да, уже нечего терять.

— А потом попрешься один до Маркарта…

— Первый раз что ли?

— Это тебе не Ауридон по краям оббежать.

— Да, это выйдет намного быстрее. — воодушевлённо улыбнется, — Делент сказал, что я очень быстро сбегу с поля боя!

— Он тебя хотя бы хвалил. — никакой грусти.

— А что, думаешь, зря?

— Никак нет, лучший курсант.

— То-то же.

— У тебя когда отпуск?

— Если повезёт, то в конце месяца, если нет — в конце следующего.

— Попадём в один?

— Нет-нет, если и попадём, то я никуда из дома не выйду.

— Точно, каждый раз забываю, что у тебя дети…

— С чего это?

— Рано ты их.

— Не рано, — ласково улыбнется, — Доченька будет проситься со мной в Скайрим…

— А пацан?

— Не будет. — с заметной грустью.

— Ты с каждым разом сильнее напоминаешь моего отца.

— Да?..

— Почти. Ты, конечно, эмоциональнее будешь.

— А что бы ты хотел? То есть, как мальчик подросток. Я-то очень любим был, поэтому пытаюсь делать то, что делали мои родители.

— Но ты не можешь, правильно?

— Получается так.

— Я молчал, игнорировал в ответ, но на деле бы согласился на все, куда бы меня потащил отец.

— Думаешь, он бы согласился?

— Я не твой ребёнок. Я бы ещё возникал, что никуда с ним не пойду и буду делать вид, что меня насильно куда-то затащили, но… — склонит голову, — Я бы и сейчас согласился на любое времяпрепровождение с отцом.

— Спасибо, я тебя понял. Если тебя это задевает, я могу прекратить.

— Не старайся сильно. Это я в детстве думал, что меня не любят.

— Сейчас, я так понимаю, тоже.

— Нет. Сейчас я всё понимаю, но есть у меня вещи, которые я не могу сделать благодаря родителям.

— Если бы не они, то тебя не было бы в Талморе.

— Это минус?

— Ты ведь ради денег, а не ради идеи. Так что, скорее минус.

— У меня два диплома, ты думаешь я не найду хорошую работу?

— Так найди.

— Найду. — покажет видом, но не признает вслух, что Ондолемар прав, — У меня есть ещё дела.

— Саартал?

— Не начинай.

— Если ты попадёшь в какую-нибудь дрянь, то не жди помощи от меня.

— Чисто исследовательский интерес.

Ондолемар внезапно прозреет и даже остановится, чтобы высказать догадку:

— Ты поэтому умолчал про снежного эльфа, да? Они же связаны с Саарталом, если я не ошибаюсь.

— Что? Нет! — замешкается, — То есть… да, так было изначально, если это вообще можно так назвать. Грех не воспользоваться такой возможностью, знаешь…

— Нет, не знаю.

— Я имею ввиду фалмерскую магию. Это просто прекрасное зрелище…

— И чем она отличается?

— Он почти совсем не может в огонь. Уже может, но это стоило мне большого количества времени, а вот все ледяные заклинания — на раз два, понимаешь? Зря ты диалог в это русло перевёл! — легко улыбнётся.

— Да говори, если начал, я же не затыкаю.

— Он почти буквально снежный! — так долго держал эти восхищения в себе, что сейчас не может заткнуться, — Он контролирует каждую снежинку, даже просто холодный воздух. Сам холод. И даже сейчас у него очень обширная магия, и я уверен, что он может одним пальцем вызвать лавину, если захочет. Мы пытались найти в местной библиотеке хоть что-то об этом, но так и не нашли. Боюсь, придётся ехать домой ради этого.

— Вижу, тебе это доставляет удовольствие.

— Конечно! Представь, его никто не трогает и не спрашивает, а мне он доверяет и сам предлагает что-нибудь проверить!

— Он ничего о себе не знает?

— Нет, ничего. Это какой-то подарок Ауриэля, не иначе…

— Как-то ты загнул.

— Ни в коем разе! Он не осквернён обществом и действительно имеет своё мнение. Читает и, самое главное, думает, размышляет. Савос очень сильно упускает возможность потратиться на небольшую обсерваторию или, хотя бы, саммерсетскими книжками. Такой талант пропадает, некуда ему свою энергию девать.

— Только не говори, что вы оба занимаетесь богохульствовом…

— Да! — резко остановится, прокашляется и, наконец, возобновит шаг, воздерживаясь от резких эмоций, — Прошу прощения, я перебарщиваю.

— Не извиняйся, ты делаешься со мной радостью жизни. Не вижу причин для извинений. Скоротаешь свои рабочие дни. Может быть, книжку напишешь, раз уже наметился в исследователи.

— Нет, не хочется подвергать его опасности.

— Кто-нибудь сделает это первым, — пожимает плечами, — Если ты не собираешься его скрывать, конечно.

— Думаю, он может за себя постоять если захочет.

— Удачи…

Ондолемар всё ещё не доверяет действиям Анкано и пытается вынюхать подвох, которого нет. Не хотелось бы, в первую очередь, себя подвергать опасности только из-за странных желаний своего друга. Сам не видит проблемы в наличии снежного эльфа, только вот, если что, про это спросят именно второго эмиссара, а Анкано так… уволят с позором разве что. Совершенно неважно ценная информация или нет — обязанность юстициаров и эмиссаров её докладывать, а не делить на «хорошую» или «плохую». И при всех своих сомнениях и рассуждений не думает о том, что будет передавать эту информацию выше… интересно получается: только думал о своём нежелании помогать Анкано, чтобы не подвергать себя опасности, но делает это прямо сейчас, когда решает, что не будет ничего докладывать.

Вдали виднеется небольшой свет от факела, что освещает вытянутую фигуру неизвестного.

— Кто это?

— К чему вопрос?

До этого им попадись воры да бандиты, но те делали это резко. Какой идиот в здравом уме потопает куда-то ночью? Кроме их, разумеется — дела государственной важности…

Оба переглядываются между собой, без разговора, один кивок Ондолемара и Анкано гасит огонь в руке.

Молчание.

Погода совсем тихая, четко слышны лишь шаги талморцев и незнакомца. С каждой минутой они ближе друг к другу, а силуэт напротив не дрогнет — двигается размерено, но точно заметно, что смотрит прямо перед собой в надежде разглядеть двоих эльфов, что растворились в ночном пространстве и скрытые Луны под облаками ничем не помогут.

Свет в трех шагах, пока все втроем не ровняются по одной линии. Ондолемар незаметно подсмотрит под капюшон незнакомца и встретится с ответным лицом: железная узорчатая маска, закрывающая нос, а выше — только две зелёные точки зрачков без намёков на белки глаз. Это встревожит, только и такой взгляд он уже видел…

— Ты…?

Неожиданно громко прозвучит девичий голос:

— Ондолемар?!

Альтмер в миг ярко улыбается и раскрывает объятия, когда «неизвестная» прижимается к нему, крепко сжимая в своих руках. В голове много вопросов, но вымолвит только одно:

— Я скучала…

Снимет маску с капюшоном и на свет открывается Довакинье лико, что через секунду исчезнет под капюшоном Ондодемара, прижимаясь куда-то в район шеи.

— Что ты здесь делаешь? — продолжает обнимать и прижиматься щекой к её голове.

— Это я у тебя спросить хотела!

— Провожаю Анкано.

— Анкано?..

Поднимет голову и подставит факел ближе ко второму эльфу, чтобы разглядеть лицо. Действительно Анкано! А сам он только выставит руку между факелом и лицом, чтобы в глаза не светило, ничего не скажет. Она скажет неловкое «Привет» и вернётся к своему мужчине:

— Значит, вы в Коллегию?

— Да, милая.

Сейчас же Довакин и Анкано распахнут глаза и замрут изредка посматривая друг на друга, а после на Ондолемара.

— Что случилось?

Ответа всё равно не последовало. Анкано сделает небольшой шаг в сторону, а она смущённо оглядывается куда-то влево, делая вид будто «не при делах».

— Дураки.

Скрестил руки на груди и отвернет голову. Ладно Анкано, а она-то что? Всё это время совесть кусала, что он толком-то и не успел наговорить ей приятных слов, думая, что любовь быстро отпустит. И сейчас, раз уж встретились, никак не хочет упускать такую возможность.

Довакин дернется, когда увидит его расстроенным. Не хотела его обижать, дело в другом… сделает шаг к нему и нагнется, чтобы прошептать:

— Он знает?

— Знает.

Без промедления улыбается, обхватит его лицо за щеки и целует в губы, только капюшон спас Анкано от этого вида, но он всё равно показательно отвернется.

— Прости, я думала, что он не знает, а ты случайно так меня назвал.

— То есть, объятия тебя не смутили?

— Да мало ли кого ты там обнимаешь! Это другое.

— А ты куда направляешься?

— Вообще, я шла к тебе. Но теперь даже лучше, не придётся обратно возвращаться.

— Возвращаться?

— Хочу быть убийцей вампиров!

— А… ты про это. Тоже слышал, сейчас много кто хочет. Только не заразись. — ласково поглаживает её по щекам обеими руками.

— У меня всегда зелья с собой!

— Тогда я не волнуюсь. — удовлетворительно улыбнется.

Ондолемар еще раз прижмется и прикроет глаза от внутреннего удовлетворения. Еще бы теплую постель и чай на ночь — было бы замечательно.

— Я тоже скучал.

— Я вижу… — нежно.

Спустит с него капюшон, чтобы полюбоваться открытым личиком и ахнет:

— Исчезли!.. — указывает пальцем на его голову.

— А… — даже как-то забыл, — Надоели уже. Пошли под казнь.

А сам всматривается в ее реакцию, зная, что ей нравятся ухоженные длинные волосы, а Ондолемар взял и избавился от своих. Смиренно стоит, пока она обходит его со всех стороны, осматривая голову, тянет руку и поглаживает по горячей коже. Никак не препятствует — пусть привыкает. Спустя какое-то время скажет:

— А тут не добрил.

— Что? Где? — погладит по голове, но ничего не почувствует.

— Опусти голову.

Ондолемар так и поступит, но никак не ожидал, что Довакин прямо в эту же секунду поцелует голову и отпрыгнет на шаг с озорной улыбкой:

— Ты сам обрек себя на это!

— Не грустишь?

— А должна?

— Тебе нравились мои волосы.

— Мне нравились не волосы, а то, что под ними!

— Кожа?

— Нет!

— Какой-то слой кожи?

— Ну что!

— Хорошо, я понял, — кратко хихикнет, — Льстит.

— И вообще… — вернется к нему на уровень, — Теперь наоборот… — накинет его капюшон обратно и поправит талморский воротник, — Без шерсти холодно.

— Да, есть такой момент. — легонько обхватит ее руки и погладит в благодарность за заботу.

— Кхм.

Оба оберутся на Анкано и он продолжит, когда наконец заметит на себе взгляды:

— Мы идем или нет?

— Да, конечно, — обратится к Дове, — Дальше есть ближайшие пещеры?

— Есть, я как раз их зачистила.

— Да… прекрасно. — возьмет ее под руку и поведет вперед за Анкано.

Когда он говорил «мы», то имел ввиду себя и Ондолемара, но никак не прибывшую женщину. Просто отлично.

Все тридцать минут шел под их разговоры, вслушиваясь. О чем они разговаривают? Бандиты, Саммерсет, сорта пряжи, похождения Довакина, виды рыб и, упасите, мандалы… Немного начинает понимать, почему он зацепился, но не до конца — а кто еще будет так легко поглощать абсолютно все его увлечения? Обычно, стандартная реакция, бежать и переводить тему на что-то другое, иначе тот не заткнется. Собственно, поэтому они и друзья — Анкано никогда не будет переводить тему с его интересов, ровно как и Ондолемар будет выслушивать его, хоть и оба будут в шутку недовольствовать перед этим. Но основная их тема интереса разная: Ондолемар хочет спокойствия и позитивных путешествий, а Анкано просто не может жить спокойно и жаждет знаний. Но причем тут Довакин в этой формуле не очень понимает…

Довакин заведет их в небольшую стандартную пещеру, где валяются два трупа тролля, но она их абсолютно игнорирует и скидывает вещи у стены, потягиваясь:

— Ну? Чего встали? Падайте куда-нибудь, ветки еще остались.

— Ты здесь ночевала?

— Нет, только час отдохнула и пошла дальше.

Ондолемар сядет у стены рядом с ней, а Анкано устроится напротив небольшой груды веток между ними — не станет спрашивать и подожжет то, что осталось — минута и пещера наполняется оранжевым светом и теплом.

— Ну что, мои талморские мальчики, о чем поговорим?

— Разве мы пришли сюда не ночевать? — с раздражением спросит Анкано.

— Да ладно тебе! Самое время отдохнуть. Давай, можешь начать первым.

— Не имею желания.

— Неудивительно, что в Коллегии тебя не любят.

— Меня не интересует их мнение о себе. — хмурится и ели держится, чтобы не нагрубить.

— Тогда…

— Перестаньте. — похлопает в ладоши, чтобы те обратили на него внимание, — Давайте я начну. — сделает паузу, чтобы убедиться, что они смотрят только на него, — Так вот, месяц назад мы с Довакином… — хочется назвать ее по имени, но помнит свое общение, -… Попали, скажем так, в интересную ситуацию с бандитами. Письмо, где трое людей, или двое, что-то замышляют на Талморское посольство. А тут, как забавно вышло, кто-то проник вчера в посольство. Совпадение?

— Почему ты не рассказал?

— Это не твоя забота, а моя. Я и Эленвен не сказал… пока не могу придумать обстоятельства находки.

— Да… точно. Не скажешь же, что гулял с нашим врагом.

— Да, не скажу.

А вот «враг» помалкивает и о чем-то задумалась. Письма-то она всегда забирает с собой для коллекции и какой-никакой памяти в честь погибших от ее руки, но не получается: пороется в сумке и, перебирая ненужные бумажки, найдет то самое.

— Ты забрала? — нагнется к ней ближе, чтобы еще раз перечитать письмо.

— Всегда забираю.

Анкано скрестит руки на груди и пока выберет вариант «молчание».

— Как я поняла, есть три брата, одного поймали за что-то талморцы, самый младший остался в той пещере, где мы его убили и, получается, осталось два брата. Один схвачен, второй пошел его спасать. Разве вам не сообщают о заключенных или вроде того?

— Не всегда, но… — точно…

— Ондолемар.

— А? — как выбьет из мыслей.

— Ты собираешься ей рассказать политическую тайну, я понимаю?

— Что? Это не что-то важное.

— Да? Так интересно выходит, что ты из-за нее не рассказал о возможном покушении на посольство, а еще, если мне не изменяет память, не рассказал Эленвен о Довакине и она очень ждала, когда ты расскажешь ей завтра. А «завтра» вот-вот наступит. Может, всё-таки, поспорим на сто тысяч золотых?

— Еще что-то хочешь высказать?

— Да. Нет «важной» и «не очень важной» информации, если ты не забыл.

— А второй пункт не забыл?

— …

— Не сомневайся в решениях своего эмиссара.

Анкано определенно точно прав, но еще Виина может знать гораздо больше людей и в поисках разгадки писем имеет опыт, если это можно так назвать — всё это просто оправдания. Ондолемар доверяет ему и не может не доверять своей женщине: опасения Анкано больше чем понятны, но его эмиссар не видит проблемы рассказать свои догадки двум мерам, которым может рассказать примерно всё. Впрочем, прямо сейчас приложит ладонь на сердце, а вторую выставит на уровень левого плеча, произнося слова отречения:

— Я, Второй эмиссар Альдмерского Доминиона, осознаю полную ответственность за слова далее. — формальность только для Анкано, чтобы успокоился.

— Тебе правда делать нечего?..

После этих слов, прописанные 10.5 пунктом указов, Анкано имеет полное право сдать Ондолемара прямо сейчас и получить иммунитет в подозрениях на себя, но, очевидно, этим заниматься не собирается.

Довакин чувствует себя не очень уютно, как бы стала каким-то раздором между закадычными друзьями.

— Я доверяю вам обоим. Так вот, Анкано, тебе Винарен ничего не говорила?

— Винарен?.. — наконец поймет, о чем хотел сказать Ондолемар, — Нет, не говорила. Просто вызвали помочь Рулиндилу.

— Понятно…

— Почему ты не в курсе?

— А должен? Я тоже не могу терпеть Эленвен, но она приказала никому не напоминать мне о… подвале.

— Думаешь, это и есть тот брат?

— Может быть. Одного держат в подвале, второй пришел за ним.

— Давай вернемся в ту пещеру? — внезапный голос Довакина.

— Зачем?

— Мы же не рылись в ящиках, а случайно нашли ровно одно письмо.

— Да, тогда нужно будет.

— Надеюсь, мне не нужно будет с этим разбираться?

— У тебя маги. Развлекайся там с ними.

— И я могу молчать?

— Да, у тебя отлично получается.

Анкано закатит глаза, а Довакин тихонько хихикнет. Нравится, как они пытаются друг друга поддеть, но Ондолемар всё равно побеждает… наверное.

— Может обсудим темы попроще? А это письмо отдадите своим. Скажешь, что нашел уже после.

— Я пока не знаю, как бы это преподнести. Может на обратном пусти зайти даже.

— Решай сам.

Ондолемар тяжело вздохнет и прикроет глаза на несколько секунд, чтобы успокоить мысли. Морально вернется к своим спутникам:

— Анкано, достань хлеба. У тебя должно было остаться.

Так и сделает. Только достанет, как Довакин вдруг достает из сумки два сладких рулета и, по виду, молоко, разлитое по колбам от зелий.

— У меня есть вкуснее хлеба! — довольно улыбается.

— И как тебе не лень это носить? — удивленно.

— Есть же что-то надо, правильно?

Только отломленный кусочек хлеба мгновенно сгорит в руке Анкано и черные кусочки развеются по сквозняку пещеры.

— Анкано, ты будешь что-нибудь? — на коленях подползет ближе и поставит рядом сумку, а внутри виднеются фрукты и маленькие сладости, — Выбирай!

Ондолемар лучисто расплывается в улыбке — было бы славно, если два его друга подружатся вместе, но зная Анкано…

— Ничего.

… Будет трудновато.

— Сноб. — глянет на него косо и вернется к себе на место, рядом со своим мужчиной.

Тот не ответит, а только откусит кусок оставшегося хлеба, пока парочка на фоне ласкается и перебирает еду. Сам для себя не может объяснить, почему она его так сильно раздражает: то из-за факта врага, то из-за факта объекта любви Ондолемара, то ли из-за чего-то еще, что пока не может в себе понять. Это должен был быть чисто мужской поход, без всяких женщин, тем более драконорожденных. Прожигает их взглядом, когда те целуются без зазрения совести, пока Анкано жалеет, что носит талморское одеяние без капюшона.

— Знаешь… Я тут подумала…

— Да?

— Я тебе сказала, что не хочу забирать свои документы, если они есть, из Саммерсета, но сейчас думаю, что все-таки хочу.

— Чтобы я забрал?

— Да… Теперь у меня есть причина ехать туда не только из-за прошлого, но и настоящего! В виде тебя, конечно. — зароется лицом ему в шею.

— Какой остров?

— Ауридон, рядом со Скайвотчем.

— Рядом?

— Там небольшое поместье. Где-то справа от входа в город, если не ошибаюсь.

— Ладно, я тогда спрошу когда соберусь. А то запутаешь меня.

— Хорошо! Спасибо! — в благодарность берется за его щеки и расцелует лицо: подбородок, нос, щеки, губы лоб.

Анкано резко встанет, не в силах это терпеть, и выйдет из пещеры подышать свежем воздухом. Почти полная темнота, а ветер со снегом царапает кожу — хоть и теплокровный эльф, но сейчас так сильно благодарен начавшейся буре — взбадривает.

— Эй, Анкано… — внезапно явившейся Довакина.

— Не произноси моё имя вслух.

— Ну чего ты! Почему ты так реагируешь?

Молчит.

— Ну! Пойдём! Холодно же! Ничего страшного не происходит. Выберешь себе вкусняшку и на боковую!

— Не мешай.

— Давай! Я кое-что интересное покажу и ты успокоишься, честно.

— Посмотрим.

Не станет его тянуть за собой, ибо какой-никакой страх перед ним присутствует. С Ондолемаром было проще.

Вернутся обратно и Довакин подкинет ветвей в костёр, сама сядет на свое место.

— Давайте задавать друг другу вопросы! То есть, просто по кругу задавать вопросы и отвечать! Честно отвечать. Если не хочешь отвечать, то даешь один септим тому, кто задал вопрос.

— Да, интересная идея, — понимает, что всё это только из-за того, что она хочет подружиться с Анкано, — Я не против.

— А то Анкано больно недоволен моим присутствием.

— Мне плевать.

— Так мы будем играть?

— Так и вижу сцену, где меня пытают и пытаются понять, почему я предал Талмор. Потому что играл в глупую игру, где нужно отвечать честно.

— Анкано, перестань. Тебя хотят узнать получше, а тебе всё не нравится.

— Извини, я забыл, как резко ты становишься таким.

— «Таким»?

— Ну хватит! — перебьёт обоих, — Мне плевать на вашу работу! Просто разбавить атмосферу, раз мы не собираемся спать.

— Валяй. — подсядет ближе к костру, напротив них.

— Спасибо! Кто первый?

— Ты предложила — ты и начинай.

Довакин рада слышать такое и сразу спросит:

— Какой твой любимый цвет? — смотря на Анкано.

— Ты серьёзно…?

— На разбавку.

— Бирюзовый.

— Мило!

— …

— Теперь ты… — пальцем проглаживает Ондолемара по груди, — Тоже про цвет.

— Будешь одинаковые вопросы задавать?

— Это на первый раз, говорю же.

— Оранжевый. Мандариновый.

— У меня красный!

— Ты, вроде, не должна отвечать на свои вопросы.

— Я просто добавила, не переживай. — после выжидает секунду, — Давай, теперь ты задавай нам.

Ондолемар ненадолго задумается и через какое-то время задаст вопрос Анкано:

— Ты как-то раз говорил, что хотел бы получить третье образование.

— Нашёл что вспомнить.

— Тогда ты так и не сказал. Что это было?

— Это очевидно.

— Так ответь.

— Астрономия.

— Благодарю, — повернётся к своей женщине, — Если бы ты получала много денег, то куда бы их потратила? — задает этот вопрос только для того, чтобы Анкано послушал ответ.

— Постою приют. Со всеми нянями, поварами. Для детей. — неожиданно серьезно.

Да, Анкано даже удивился, но не так, что хочется с ней общаться, но теперь доля уважения присутствует.

— Ондолемар, — теперь его очередь задавать, — Скажи… почему?

— Что почему?

— Не сочти за грубость, но почему она?

Довакин устало прикроет глаза, но ничего не скажет. А тот ответит:

— Потому что меня всё устраивает? Мне нравится ее общество и я чувствую, что нахожусь там, где должен. Сколько продлится — столько продлится. Мы договорились, что может произойти разное и не строим никаких планов. Сейчас мне хорошо, просто прими это.

— Я и не против.

— Да? Что-ж, видимо, я не так тебя понял.

— Как знаешь, — переведет взгляд на Довакина, — Вы говорили о Саммерсете. Ты там родилась?

— Нет, но я там жила. Тоже не получается представить человеческого Довакина и эльфа?

— Да, не получается.

— Я родилась в Скайриме от альтмерки и… видимо, какого-то человека. Потому жила в приюте, потом сбежала и так оказалась здесь!

— Ладно. Теперь ты задавай.

Сделает вид, будто задумалась, и спросит:

— Почему ты такой противный?

— Что?

— Извини, не думай, что я грублю. Просто ты такой… Ты же недотрога. С чем это связано?

— Не думаю, что ты поймешь.

— А я и не должна. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь… — не успеет Довакин договорить, как к ней в ноги падает монетка в знак того, что Анкано не собирается отвечать. — Мило. — не станет допрашивать и задаст вопрос уже Ондолемару. — Ну скажи, как твою жену зовут! Мне же интересно!

— Эсвейн.

— Ладно, не знаю такую…

— И не надо, а то она тебе понравится.

— Да? Почему?

— Она бы хотела жить жизнью, похожую на твою.

— А-а… Значит, мы и подружиться можем?

— Да, но я не знаю, для чего тебе это.

— Да я не хочу! А то странно как-то со стороны выглядело бы… просто, вдруг встретимся.

— Но у нее достаточно тяжелый характер. — повернется к Анкано, чтобы задать вопрос, — Ты столько рассказываешь про свои исследования, но, как только заходит речь про Саартал, внезапно затыкаешься. Ты можешь сейчас ответить, что именно ты хочешь?

— Пока не знаю.

— Что это значит?

— Сейчас моя цель — подтвердить догадку. Всё остальное будет зависеть от итоговой ситуации.

— Так что именно?

— Разное: от раскопок, до артефактов. Буквально что угодно. — даже не лукавит.

— Что-то же ты хочешь там найти.

— Да, что-то, из-за чего могли сражаться фалмеры и норды.

— И что это?

— Это уже второй вопрос.

— Ладно, спасибо, — теперь задает вопрос Виине, — Можешь подробнее рассказать, как именно ты перебралась через границу? Обычно, это очень контролируется.

Она не сразу вникнет вопрос, думая об ответе Анкано.

— А… ну, я немного укорачиваю эту истории. Я просто пробралась по тропинке между гор. Не знала, куда идти, поэтому пошла по тропинке, в сторону Рифтена. Я уже не была ребенком, но и взрослой меня не назвать… Так получилось, что меня взяли в Гильдию Воров. Так я залегла на дно на несколько лет.

— Подожди, значит, ты с самого начала была с ворами?

— Да…

— Почему не сказала?

— Не знаю, — пожмет плечами, — Это не какая-то интересная часть моей истории. Ну была и была, сказать больше нечего.

— Хорошо. Тогда твоя очередь.

Довакин выпрямится и с ехидной улыбкой обратится к Анкано:

— Скажи, что ты там задумал с нашим фалмером?

— Почему вы все такого мнения обо мне?

— А какое еще должно быть мнение. Только ты никак от него не отойдешь.

— А то, что он тоже от меня не отходит не подумала?

— Так зачем он тебе?

— А тебе зачем Ондолемар? — только после сказанного поймет, что привел не совсем правильный пример, но исправляться не станет.

— Э-э… Ты можешь… нормально ответить?

— Мне нравится общение с ним. Довольна?

— И всё?

— А что еще?

— Ладно… — но теперь будет за ним следить, по возможности.

***

Уснули только под конце ночи, где-то за час-два до рассвета, а Довакин всё остальное время сторожила и любовно поглаживала по голове лежащего рядом Ондолемара. Пришлось долго убеждать его, что она не против не спать и делает так достаточно часто, а Анкано пришлось убеждать в доверии, что она точно-точно не убьет их. Теперь у нее есть как минимум 12 золотых от того, что Анкано слишком часто не соглашался отвечать на вопросы о снежном эльфе и она этим пользовалась, но в конце наскучило.

Следующие дни полноценно развлекались, хотя Анкано по прежнему выражал недовольство, но изредка позволял себе улыбаться, но вовремя себя останавливал от излишней реакции. Друг к другу притерлись, но все еще не имеет желания с ней общаться или вроде того, просто… теперь не такая раздражающая, как было в самом начале и, даже, понимает, почему Ондолемар за нее ухватился. Хотя бы понимает.

Выйдут на пригорку, с которой так близко виднеется Винтерхолд, а дальше и массивная Коллегия, возвышающаяся над дряхлым городком. Наконец-то он вернулся…

— Ну что? Доволен? — улыбнется ему Ондолемар, продолжая спускаться в сторону города.

— Более чем.

Оба идут следом за Анкано, пока тот внезапно не остановится: прямо в начале города виднеется знакомый черно-белый силуэт — над рубкой дров колется всем знакомый снежный эльф. Ондолемар в интересе выглядывает из-за спины друга, чтобы хотя бы разочек увидеть своими глазами, пока Довакин изучает абсолютно чистейший взгляд Анкано — как будто действительно ничего плохого не замышляет и даже соскучился?

— А можно…? — шепотом вымолвит Ондолемар, боясь, что каким-то образом фалмер может его услышать.

— Нет. — как наотрез, — Пожалуйста, не подходи к нему. Если интересно, то можешь постоять здесь.

— Хорошо, не переживай.

Анкано кивнет и пожмет ему руку и… Довакину тоже. Просто ради приличия. Наложит на себя невидимость и спустится к таверне: постоит рядом и любуется, как Калзар трудится над дровами. Зачем — спросит позже — не очень хорошее место для чистокровного снежного эльфа, по скромному мнению. Обойдет со спину и резко схватит его за плечи, пугая.

Испугался так сильно, как ни разу не пугался за все эти месяцы: быстро разворачивается и острый конец топора разрезает воздух прямо в сторону предположительной опасности, но, топор внезапно зависает над землей и Калзар пятится назад, выставляя перед собой оберег, будто он его точно спасет.

Ничего страшного не произошло, хотя и было неожиданно — просто перехватил рукоятку топора и бросил себе в ноги.

— Не бойся, — снимет с себя невидимость и безмятежно улыбается, — Не узнал?

Калзар не поверит глазам, на секунду подумал о иллюзии, но мгновенно бросает оберег и прыгает на альтмера, прочно сжимая в объятиях без слов. Анкано отвечает тем же, вдобавок поглаживая по голове.

— Даже ничего не скажешь?

— Я скучал… — бубнит ему в плечо.

Ондолемар улыбается и, получив удовлетворение, собирался уходить, но Виина никуда его не отпустила, намекая на дальнейший просмотр.

— Веришь ему?

— Ты его не знаешь, но я не видел его таким довольным со времен армии.

— Мне не нравится, как он его обнимает.

— А что не так?

Наблюдают издалека, как тот легонечко отодвинет его от себя и что-то говорит, а снежный эльф только кивает и эмоционально поддерживает беседу, пока Анкано не щелкнул пальцем по его челке и… снял с головы обруч, завел волосы за уши и вернул драгоценность на место.

— Ладно… а вот это уже сомнительно. — согласился с ней.

— А что не так?

Калзар довольно улыбается и потащит Анкано в таверну, чтобы угостить его на свои честно заработанные и поделиться всеми интересностями, которые произошли в его жизни за месяц.