Хонджун проснулся от мерзко пищащего будильника и не с первого раза смог его выключить. Вставать не хотелось. Прошла неделя с момента объявления кандидатов, и он, как и ожидалось, до сих пор не нашел ни одного желающего вступить в его стаю, даже просто “ради галочки”. Кто-то его презирал, кто-то был наслышан об угрозах третьему курсу, остальные были просто выше по иерархии и не желали становиться под его управление даже на словах. Ситуация выглядела патовой.

Тем не менее они с Юнхо продолжали искать. Находили студентов из нейтральных и низших домов, знакомились, вели диалоги, предлагали выгодные условия. Кто-то отказывался сразу, кто-то брал время подумать и исчезал из поля зрения. Хонджун, не верящий во всю затею с самого начала, убеждался в своей правоте всё сильнее. Ким откровенно жалел, что по Уставу университета студенты могли создавать только однополые Стаи. Он был уверен, что если бы не это условие, пара девчонок пришли к ним просто ради улыбки Юнхо.

Сегодня снова пришлось вставать раньше обычного. Перед занятиями с ними должен был встретиться студент первого курса. Ли Сынмин был из Дома, отличающимся своим нейтралитетом, но именно это обычно играло не в пользу Хонджуна. Надежды было мало, но они по инерции использовали все варианты.

Выбравшись на кухню, он, привычно не замечая сидящего за столом Сонхва, прошел сразу к кофемашине и занялся приготовлением американо.

– Сан под домашним арестом, – глухо проговорил его сосед, – Один из членов его Дома вчера обратился рядом с детским клубом. У Сана была Комиссия, но после неё он ушёл из дома. Его не было именно в этот момент. И до нас он так и не добрался… Я уверен, что он не замешан. Но вряд ли это сойдёт ему с рук, особенно после Комиссии.

Голос Сонхва был сухой и колючий. Точно такой же, как холод, что пробежал от его слов по позвоночнику Хонджуна. Он так и застыл с занесенной рукой над чашкой, стараясь осознать происходящее. Казалось, почва, что осыпалась под его ногами последние недели, снова пришла в движение обрушив в пропасть сразу половину твердой поверхности.

Обращение в черте города каралось по всей строгости закона. Волк, обратившийся на улицах, мог быть изгнан из стаи и заключен под арест на несколько лет. Стая облагалась высокими штрафами, а все её члены приговаривались к принудительным работам. Но чаще всего – стая расформировывалась. Семья подвергалась строгому контролю и проверкам в течение года. Дом также выплачивал штраф и ставился на учет. Такое положение существовало несколько десятков лет, зародившись во времена стихийных обращений и жестоких уличных волчьих драк, где гибли не только те, кто выяснял отношения, но и невинные люди. Обратиться в городе теперь считалось несмываемым позором и признанием волка не способным контролировать свою сущность, а значит, опасным для всего общества.

Смягчающие обстоятельства не рассматривались. Для Закона оправданий не существовало, даже если от обращения зависела жизнь – твоих близких или даже детей. Хонджун знал об это не по наслышке: его Клан был одним из тех, кто испытал на себе последствия стихийного обращения. В стремлении избавиться от нечистого на руку вожака одной из стай Дома Трёх озёр, конкуренты загнали в ловушку нескольких молодых женщин с детьми и вынудили их обороняться против нападавших. Было только вопросом времени, когда они перекинуться в волков, чтобы защитить детей. Конечно, это стало достоянием общественности, которая была однозначна в своем вердикте: нужно терпеть и страдать и разбираться потом, нежели пытаться защититься. Дом Трёх озёр был безжалостно втоптан в грязь.

Клан был разжалован и вычеркнут из высшего эшелона. К нему приклеили клеймо “неблагополучный”, а чтобы “перевоспитать” и сильнее показать гнев и власть ведущих Домов, в Клане были сняты все вожаки стай, а на их место присланы временные управляющие. Что происходило в то черное время, мать Хонджуна, ставшая впоследствии во главе стаи, никогда не рассказывала. Однако, он четко знал, что живым из их стаи наместник не вышел. Никакого криминала, просто несчастный случай, который произошел за три месяца до рождения Хонджуна. Поэтому отца своего он никогда не знал и считал, что это лучшая удача в его жизни. 

Ким резко развернулся, почувствовав приближения другого волка. Пак молча встал рядом и протянул свой телефон с открытой на нем статьей.

Хонджун вчитался в строчки, чувствуя, как его язык присыхает к нёбу. Заголовок гласил, что пойманный волк оказал сопротивление сотрудникам спецслужбы и был задержан до выяснения обстоятельств. Его принадлежность к Бежевому Дому – Дому Сана - была выделена жирным шрифтом. Хонджуна пробила дрожь. Он закрыл глаза, пытаясь не дать панике овладеть собой. В памяти мелькала улыбка Сана, его смех, вытянутые в недовольстве губы и неуемное желание жить. 

– Я молюсь Луне, чтобы это был не член правящей Семьи. Иначе Санни… – Сонхва не договорил, лишь тяжело вздохнул и опустился прямо на пол, – я не могу связаться с ним. Отправил туда Уёна, он знает, что делать, но его не пустили даже близко к границе территории. 

Хонджун сел рядом с Сонхва. Пак выглядел совершенно растерянно, его руки мелко подрагивали. Хонджун, не думая, потянулся к нему, осторожно беря его ладонь в свою.

– Он вчера с таким восторгом рассказывал, что Уён смог найти лазейку… – Сонхва судорожно сжал его ладонь, но сразу отпустил, – что ему нужно только сдать экзамены и он будет учиться вместе с вами. И сможет переехать в общежитие. Он был таким счастливым, Ким. 

От неожиданно раздавшегося звонка телефона он дернулся так, что врезался плечом в ящик. Не сразу сообразив, Хонджун несколько мгновений хлопал глазами, нелепо озираясь в поисках мобильного, пока наконец не вытащил его из кармана домашних штанов. 

– Юнхо? – хрипло ответил он на звонок.

– Да! Ты… Вы с Сонхва уже знаете про Сана?

– Да, мы уже в курсе, – Хонджун снова сел на пол, прижимаясь спиной к тумбе и игнорируя взгляд своего соседа, – я, наверное, пропущу первую лекцию. 

– Да плевать на лекцию. Мне звонил Уён. Он на допросе у спецслужбы. Что-то наплёл им и пытается вытащить Сана.

– Что… Он? – Хонджун всё же посмотрел на Пака. – Уён на допросе.

Сонхва, вопреки ожиданиям, вдруг с облегчением выдохнул и прижался затылком к тумбе.

– Погоди, кажется тут есть тот, кто в курсе, – он включил телефон на громкую связь, – Уёна туда отправил Пак.

– Это правда, – твердым голосом сказал Сонхва. – Если он сделает всё правильно, Сан в безопасности. Я говорил с ним сегодня утром и дал инструкции.

– Дал инструкции? – переспросил чуть заторможено Юнхо. – Какие инструкции?

– Не забывайте, из какого я Дома. Думаете, я в первый раз сталкиваюсь с подобным? К тому же, там есть и мои знакомые. За время, что провёл в семье, я обзавёлся не только врагами.

– Нам нужно что-то знать? – напряженно спросил Хонджун, сверля Сонхва взглядом.

Тот покачал головой и усмехнулся.

– Только то, что мы его вчера не видели. Уён сделает всё остальное, – Сонхва вдруг легко поднялся с пола и пошел к столу, тоном, не терпящим возражений, кидая: – Езжайте в Университет. Для вас это самый обычный день – сделайте его таким.

Сказать было легче, чем сделать. Поняв, что к первой лекции он всё равно не успеет, Хонджун, немного потоптавшись на остановке, решил пройтись пешком. Он надеялся, что промозглый осенний воздух хоть немного приведёт его голову в порядок.

Через полчаса и правда стало легче. Внутри начала появляться уверенность, что ситуация с Саном точно не такая тяжелая, как показалось сначала. Ведь в статье не было ни слова сказано про ведущую Семью, а значит, максимум, что ему грозит – это ежемесячная проверка. Всё будет хорошо. 

Остановившись в задумчивости у перекрестка, он бессмысленно блуждал взглядом по витрине магазина рядом, пока не зацепился за знакомые черты лица. Хонджун нахмурился и всмотрелся: на небольшом экране мелькали кадры с рекламой какого-то новостного издания, а в центре всего этого был Пак. Тот самый, который сегодня был полностью раздавлен новостью о Сане и сидел на полу кухни, как потерянный щенок. Тот самый, чью руку он сжимал, в неосознанной попытке успокоить, хоть и не преуспел в этом. 

Казалось, что тот самый. Но с экрана на него смотрел наследник Северного Дома: заостренное лицо, тёмная одежда, гордо вздёрнутый подбородок, уверенно расправленные плечи. Но самое главное отличие: напряженный злой взгляд, от которого становилось настолько не по себе, что волк где-то внутри начинал тихо рычать и щетиниться, даже не видя поблизости реальной опасности. Этого Сонхва Хонджун видел впервые. И он ему не нравился.

Зрелище настолько поразило Кима, что он как завороженный подошел к витрине, вглядываясь в рекламу на экране. Издание обещало “раскрытие тайны побега из Семьи: ошибка юности или хорошо продуманный план?” Хонджун достал телефон и быстро вбил в поисковике нужный сайт. Пробегая глазами по статье, он почти сразу разочаровался: весь текст был явно заказным, рисуя ситуацию только со стороны “горюющей, но любящей стаи”. Конечно, он не ждал поддержки Пака со стороны СМИ, но и такая неприкрытая чушь про Семью, которая ждала Сонхва обратно и была готова простить любые грехи – стала неприятной неожиданностью. 

Упоминались и те самые заключения медкомиссии: неуравновешен, подвержен агрессии, психически нестабилен. Хонджун хмыкнул: ещё месяц назад эта статья была бы необходима, чтобы подтвердить свои убеждения.  Но за всë время знакомства он ни разу не слышал, чтобы Сонхва без весомого повода повышал голос, не говоря уже о приступах агрессии (морковка, конечно, была не в счет). В памяти всплыла привычная для их вечеров картина: разморенный плотным ужином Сан,  засыпающий на плече Пака, и сам Сонхва, боявшийся пошевелиться, чтобы не потревожить друга. Да, точно. Неуравновешен и психически нестабилен.

Уже собираясь закрыть бессмысленную статью, его внимание привлёк абзац в самом конце. В нескольких предложениях было завуалированно написано, что известно где и с кем сейчас живёт Сонхва, но этот вопрос обязательно будет решен в ближайшее время наилучшим образом и для всей Семьи, и для самого наследника. 

Хонджун закрыл глаза и выдохнул. В голове шумело, а мир вокруг, казалось, смеялся мерзким ехидным смехом. Он не знал, идти ему сейчас в Университет, или лучше домой и начать собирать вещи, а может остаться здесь, на перекрестке и просто исчезнуть, затерявшись в толпе. 

Вернул его в реальность окрик.  Он открыл глаза и увидел на другой стороне улицы Юнхо, который махал ему рукой, пытаясь привлечь внимание. Рядом с ним стоял невысокий худощавый парень. Они быстро пересекли дорогу и буквально за несколько секунд оказались рядом с ним.

– Привет, – немного нервно улыбнулся Юнхо, – знакомься. Это новый член твоей стаи, – он сделал шаг в сторону, позволяя представиться. 

– Ли Сынмин, – склонился парень, протягивая руку, ладонью вверх, – Коралловый Дом, седьмая ветвь Со.

Хонджун осмотрел парня: с топорщащимися волосами, хитрым наглым прищуром  и студенческой формой, явно побывавшей в разных переделках, молодой волк не создавал вид надежного парня. Тем не менее это была первая хорошая новость за утро, и Ким натянуто улыбнулся.

– Привет. Ким Хонджун, Дом Трёх Озёр, пятая ветвь Кимов, – Хонджун накрыл руку парня своей, давая понять, что он старше и правила соблюдать необходимо. – Спасибо, что согласился.

Тот кивнул и усмехнулся.

– Юнхо сказал, что мне только подпись поставить? Я готов прямо сейчас, если что. 

– У нас ещё не собрана Стая, – твердо произнес Хонджун – наглость парня ему не нравилась, но выбирать не приходилось. – Скажи, тебе не угрожали понижением баллов? Не передумаешь?

Сынмин небрежно пожал плечами.

– Да мне плевать. Я в конце таблицы успеваемости. Но вообще, если у вас ещё людей не хватает – то, думаю, могу помочь. Знаешь, небольшое вознаграждение может делать поистине большие чудеса, – он подмигнул и оскалился в довольной ухмылке.

Сердце Хонджуна забилось быстрее, а мысли о Сонхва отошли на второй план. Ким лишь вопросительно вздернул брови, но внутри него металось слишком много эмоций. Взятка за место в стае не была редкостью, но если подобное выйдет наружу – это будет значить лишь одно: исключение из Университета и отстранение из ведущей Семьи. 

– Я дам тебе знать, когда нужно будет поставить подпись. Или когда приму решение насчет твоего предложения.

Сынмин, всё так же усмехаясь, сверлил его взглядом, но вскоре сдался и потянулся.

– Хорошо, я понял. Ну, звони. Предложение-то хорошее, – он хлопнул Юнхо по плечу и развернулся в обратную сторону. – Ладно, пока. У меня дела. 

– Хотелось бы обойтись без этого, – устало произнес Хонджун, когда новый член его стаи отошел на приличное расстояние, – но ещё двоих за десять дней мне не найти.

Юнхо рядом вздохнул, поправляя лямку рюкзака. 

– Я думал, что возможно одного. Если Сан сдаст экзамены, его зачислят как раз накануне сдачи списков. Он бы точно не отказался вступить под твоё начало. Но…

– Вот именно, Юнхо: но, – Хонджун потер переносицу. – Знаешь, я не хочу идти в Университет. Думаю, один день он переживет и без меня. Скажи, что я заболел. Или сдох. Что угодно. Я пойду домой и попробую сегодня не свихнуться. 

Что-то неладное Хонджун почуял уже на своём этаже, ещё не дойдя до дверей квартиры. В коридоре стоял густой мускусный запах – здесь явно недавно прошлись волки только после обращения. Дверь и вовсе была не закрыта, лишь претворена. Хонджун осторожно толкнул её в квартиру, и тут же оказался с силой прижат к стене, больно ударившись затылком о твердую поверхность. Рослый парень с полным презрения и ненавистью взглядом держал его поперек груди, прижимая к животу внушительного размера нож. Хонджун оружие не видел, но очень хорошо чувствовал сквозь ткань футболки. 

– Не трогай его! – раздался глухой от злости голос Пака. 

– Не дергайся, – пророкотал насмешливо ему в ответ другой, – это ведь его запахом ты провонял?

Державший Хонджуна волк вдруг вжался носом в его шею и с силой втянул запах. Ким зашипел. Это было унизительно. Однако, через несколько секунд хватка ослабла и нож исчез.

– Не он, – холодно произнёс тот, кто его держал. 

Хонджун, наконец, был способен повернуть голову. Кидаться в драку сейчас было верхом глупости: двое в его квартире явно были сильнее и выше по иерархии. Намного выше. Но сдерживать волка внутри себя казалось непосильной задачей. Он представлял, как это отражается в его глазах, но надеялся, что другие волки не примут это за вызов.

Второй рослый парень, который почти скрывал собой Пака, медленно наклонился к нему и зло отчетливо прошипел:

– Я его найду, Хва. Найду и уничтожу, понял? –  он отклонился и резко толкнул того в плечо, но Сонхва жестко отбил его руку. – Не думай, что я это так оставлю.

– Уйми своё недотраханное эго, Сион, – прошипел в ответ Сонхва, – ты хочешь слететь ещё ниже, чем находишься?

– Ты не посмеешь, – зарычал тот, и Хонджун действительно услышал звериный рокот в его глотке.

– Мне терять нечего, – спокойно ответил Сонхва, слегка поведя бровью. 

– Ты так просто от меня не избавишься, – выплюнул парень.

Хонджун видел, как у него сжимались кулаки, будто он хотел броситься на Пака, но не смел. Еще какое-то время они сверлили друг друга взглядом, затем Сион резко развернулся и размашистым шагом покинул квартиру. Следом за ним ушел и его подельник. 

Дверь с тихим щелчком захлопнулась, и Хонджун перевел непонимающий взгляд на волка напротив. У него было очень много вопросов, но он не мог пока даже рот открыть – настолько пребывал в ошалелом состоянии. Сонхва, словно не замечая его, стоял, уткнувшись взглядом в пол и загнанно дышал. Вдруг резко развернулся и с силой ударил кулаком в стену, издав резкий крик. Ким вздрогнул. Пак выдохнул, опустив руку, и помотал головой.

– Прости. Прости за это, – он судорожно вздохнул и поднял с пола упавшие ключи. Только сейчас Ким заметил, что вокруг царил бардак. – Это больше не повторится. 

– Кто это был? – спросил Хонджун, не переставая смотреть на Пака.

– Бывший, – всё так же не смотря на Хонджуна, ответил Сонхва. – Бывший… любовник. Увидел меня недавно на улице и учуял чужой запах. Не думал, что он опустится до того, чтобы преследовать меня.

– Это была сцена разрыва? Не думал, что ты с кем-то… в отношениях.

Сонхва, наконец, посмотрел на Хонджуна и усмехнулся.

– Мы расстались почти три года назад.

– Что?! Тогда какого хрена…

– У меня вся семейка ебанутая, Ким. Любовников, как видишь, я выбираю себе таких же.

Хонджун за все эти дни ни разу не слышал, чтобы Сонхва так часто ругался. 

– Но я… Не чувствую на тебе запаха…

– Он очень слабый, его почуять можно только близко. И да. Он обнюхал меня прямо на улице.

– Какая мерзость.

– О, да. Отличная характеристика Пак Сиона.

– Сонхва… Чей запах?

– Санни. Ты же знаешь, он обожает со мной обниматься. И иногда засыпает прямо так. Но Сион может ударить меня, но не его. Он трус. Он никогда не пойдёт против волка из другой стаи. Скорее убьет меня, чем его, – Сонхва дрожащими руками перебирал ключи, – но надо предупредить Сана. Черт, если бы я мог забрать его к себе… 

– Подожди. Вы расстались даже не вчера, а несколько лет назад!

– Ха. Для него это ничего не значит. И нет, это не любовь. Это желание вернуть то, что само его отвергло, плюс шанс отомстить за то, что его разжаловали из-за связи со мной, – Сонхва опустошенно усмехнулся и принялся собирать свалившиеся вещи. – И знаешь, в чем ирония? Мои родители наняли его, чтобы вернуть меня домой. Они до сих пор считают, что я порвал с ним из-за их недовольства. Эгоистичные глупые животные. 

Хонджун наблюдал, как Сонхва судорожно расставляет всё по местам, с особой щепетильностью поправляя каждую деталь. В голове плавали мутные неразборчивые мысли: о статье, что он читал, о прижавшемся к его животу ножу, о первокурснике, который предлагал пойти на подкуп, о Сонхва, который несколько минут назад выглядел так же, как на той фотографии. 

Он съехал вниз по стене на пол, достал телефон и отправил Юнхо несколько кратких сообщений о случившемся, подытожив простым: “Забей на универ, приезжай, как сможешь”. Через минуту телефон звякнул уведомлением и на экране высветилось такое же короткое: “Еду”. Хонджун прижался затылком к стене и закрыл глаза.

Сонхва прав. Они сопьются.