Пару лет назад Иван заявился в ячейку к Тиллу по значимому поводу: первый рабочий день на новом месте. Он мог приходить к нему в любое время не предупреждая, Тилл никогда не возражал.

Не зная ещё, утешать или поздравлять, Иван ожидал его прихода с волнением. Когда Тилл распахнул дверь, послышался его возбуждённый голос.

– А потом он спрашивает меня, понимаю ли я что в технике. Потому что ему не нужны всякие тупые певчие мальчики. Вроде, ты понимаешь, меня!

Не взглянув на Ивана, он прошел прямо через комнату на балкон. С широкой улыбкой, блеском в глазах очевидно счастливый, он говорил с Мизи через телепатические способности маленького существа, зажатого в руке.

– Ужас! – возмутилось оно знакомым девичьим голосом, – Он так и сказал? Тупые певчие мальчики?

– Он не знал, что я из сада. Просто так сказал. Я чуть не сдох на месте, думаю, ну всё, пиздец. Зашибись поработал. А потом, решил: кому не похуй? И сказал ему, что типа местный, и с техникой на ты с рождения.

– И он поэтому дал тебе работу? – спросила Мизи с беспокойством, – Но он же узнает правду?

– Нет, ты слушай! Он мне дал задание, показал, что как делать, я сделал.

– Ого!

– Да там ничего такого, замерять, записывать, контролировать... Неважно. Короче, делал я эту херь полдня, а потом он приходит и говорит, раз справляешься, усложню тебе задачу. И ставит меня к двигателю! Сказал, два часа тебе, потом объяснишь, почему не фурычит. И ушёл. Но я там не один остался, полно было народу и все при деле, но я увидел, у кого не фурычит похоже, подсмотрел немного, поспрашивал у ребят, и, когда он пришёл, сказал, как понял, чё там не так. И, знаешь, нихуя не угадал! Он на меня посмотрел мрачно, вздохнул, и спросил, ты, типа, вообще нихрена не понимаешь?

– Но он же тебя оставил? Значит что-то ты правильно понял.

– Типа того, но не совсем. Он решил, что оставит меня поучиться. Сказал, я сообразительный и руки у меня откуда надо растут.

– Ты такой! Я так, так рада, что все получилось! И что тебе там нравится!

– Я, вроде как, не на постоянной работе ещё. Но похоже, что буду!

– Хе-хе, я знала, что ты справишься! Приходи к нам вечером. Я приготовлю ужин, отпразднуем.

Они договаривались, прощались, а Иван ощущал себя чужим. Будто внутри него не было ничего, и сам он был ничем. Не существовал.

– Все прошло неплохо? – попробовал спросить он, когда Тилл, закончив общение, вернулся в комнату.

– Ты слышал, наверное, – отозвался он, не глядя, – Ага, неплохо.

Больше до своего скорого ухода он не сказал ни слова.

Даже сейчас, спустя столько времени, воспоминание было болезненным. Множество таких воспоминаний хранилось в памяти Ивана. Перебирать их он мог бесконечно долго, целую бесконечно долгую бессонную ночь.

Иван не слишком хорошо спал и в более спокойные дни. Сейчас же, когда Тилл был здесь, рядом, за стеной, на сон можно было и не надеяться. Взбудораженное сердце терзало себя, не позволяя расслабиться.

Это был хороший вечер. Лучший за много-много других, сливающихся в серую хмарь перед его мысленным взором. Но завтра Тилл собирался уйти, а Иван не знал способа его остановить.

С другими людьми он, как выяснилось, справлялся легко. Социальные взаимодействия для него были похожи на игру. Такую, не особо интересную, зато беспроигрышную. Он играл потому, что не знал, чем заняться, и получал бонусы за промежуточные победы в виде возможности выступать в самом роскошном концертном зале города и платить за жизнь на одном из верхних ярусов.

Он отдал бы всё, что успел обрести, за то, чтобы Тилл захотел рассказать ему, как прошел день.

Открыв дверь, Иван вышел из комнаты. Не потому, что хотел что-то сделать, просто не мог больше оставаться на месте. Он не знал, куда собирается пойти, но ответ явился сам. На кухне было светло. Тилл тоже не спал.

– Привет, – сказал Иван, усаживаясь на стул напротив.

Тилл с наброшенным на плечи одеялом смотрел в окно, держа в руках кружку с чем-то горячим, сильно и сладко пахнущим.

– Привет, – рассеяно отозвался он, не поворачивая головы.

– Что это у тебя? – Иван указал на кружку.

– Хочешь, сделаю тебе, – Тилл посмотрел в напиток, – Я намешал твоего чаю с какой-то хернёй из моей сумки. Не помню, что там было, этикетка оторвалась. Но пить можно вроде.

– Волшебство неизвестности, – со вздохом Иван положил подбородок на руку, – Сделай, пожалуйста. Мне бы хотелось немного.

Некоторое время Тилл, отвернувшись, шуршал пакетиками и гремел посудой.

– Я не хотел к тебе идти, – поставив исходящий душистым паром напиток, он вернулся на свой стул, – Так получилось.

– Знаю, – ты не любишь просить о помощи.

Жидкость в кружке была вкусной, и совсем не похожей на чай.

– Я рад, что ты пришёл. Я всегда тебе рад. У меня... – слова давались Ивану с трудом, – очень плохое настроение последнее время. В этом месте небо серое каждый день. Я не помню, когда последний раз смотрел на звёзды.

Тилл поднял глаза на него, удивлённый.

– Хочешь звёзды? Смотри, – он махнул рукой на окно, – вон они. Отсюда отлично видно.

– Да, – согласился Иван с улыбкой, – Сегодня видно.

Горячая кружка грела ему ладони.