Шум толпы доносился со всех сторон, окутывал и заставлял забыться. Ребяческий смех, обрывки фраз, громкий топот…

Неподалёку группка мальчишек сидела на подоконниках, хоть за это и можно было получить взбучку. Они бурно обсуждали что-то, спорили с огнём в глазах — интересно, что же их так взбудоражило?

Мимо пронеслась другая компания в цветастой форме. Они весело смеялись и лавировали среди стоявших в коридоре фигур. Кажется, у кого-то в шутку ”украли” рюкзак, вынуждая пуститься в эту шутливую погоню. Остальные ученики в коридоре сторонились, уберегая себя от нечаянного столкновения.

Чарми же неторопливо шёл вперёд, старательно вышагивая по солнечным квадратам на полу. Все вокруг делили с ним это распирающее чувство — последний учебный день подошёл к концу. Ощущение долгожданного праздника царило в каждом уголке: оно ощущалось в улыбках вокруг, в радостном смехе и в чересчур оживлённой толпе. Чарми и сам аккуратно улыбался, будто побаиваясь спугнуть это чувство — хотелось наслаждаться им как можно дольше. Хотелось не просто бежать вперёд, а взмыть в небо на невесомых пчелиных крылышках — высоко-высоко, больше не отвлекаясь на будничные тяжесть и ответственность.

«Каникулы». Даже одно это единственное слово ощущалось целой песней! Хорошей, доброй песней с длинными гитарными соло. Столько всего можно сделать! Столько солнечных дней ждало впереди! Даже не верилось, что больше не придётся вставать рано утром. Не нужно будет торопливо набивать сумку учебниками и тетрадями с разрисованными Финком обложками и его же шутливыми посланиями на полях…

Этот самый Финк вышагивал рядом, тоже суетливо стараясь не наступать на тёмные полосы под ногами, ступая вместе с Чарми только по солнечным островкам. Таким образом они будто переходили бурную реку света по тёмным полосам-брёвнам. На плече Финка висела большая сумка, а в руках шелестел маленький пакетик с кислыми тянучками — они с Чарми просто обожали их! Это была уже целая традиция — бежать сломя голову в буфет, пока все желанные сладости ещё не разобрали. День был испорчен, если друзья оставались без привычной дозы сахара, вынужденные лишь беспомощно пялиться на пустующую витрину… К счастью, последний день в году был идеален даже в подобных мелочах.

Но иногда в голове Чарми звучал знакомый строгий голос: «Нельзя есть так много сладкого, Чарми. Это вредно. Ты должен сам заботиться о собственном организме и соблюдать меру»…

А он разве не соблюдал меру? Что ему будет от одной пачки, поделённой с Финком на двоих?

— Оставь мне зелёные! — бросил Чарми посреди своих раздумий.

— И как ты их ешь? Жёлтые же намного лучше. — хмыкнул Финк, удивлённо приподняв брови и закинув в рот первую сладость.

Его лицо ожидаемо скривилось в смешную неподражаемую гримасу, от которой уголки губ сами собой разъезжались в глупую улыбку. Первая тянучка всегда была неожиданно кислой — как в самый первый раз. К этой обманчивой сладости вообще можно было привыкнуть?

Чарми протянул руку в белой перчатке, и Финк тут же отсыпал ему горстку, специально отбирая побольше зелёных.

Они продолжали идти сквозь шум и гам по коридору лётной школы, наслаждаясь каждым шагом. Они словно оказались посреди красочного фестиваля, где каждую секунду происходило нечто радостное, нечто яркое. Чарми отчётливо ощущал предвкушение долгожданных каникул каждого ребёнка вокруг — только в стократ преумноженное. Скорее бы уже выйти на улицу!...

Но им с Финком ещё нужно было кое-что сделать, прежде чем покидать запутанное здание лётной школы. Можно было не торопиться и наслаждаться всеобщей радостью сколько душе угодно. А душе маленькой пчелы всё ещё не хватало: после стольких часов за партой Чарми хотелось, чтобы эти первые минуты долгожданной свободы длились вечно!

Вышагивающие шаг в шаг Финк и Чарми со стороны выглядели просто презабавно. Чарми был самой маленькой пчелой среди всех пчёл — Финк в свою очередь был самой высокой стрекозой среди всех стрекоз. Две смешные аномалии. Другие пытались дразнить их, придумывая нелепые прозвища, но безрезультатно: Финк и Чарми просто не обращали внимания на глупые нападки. Будто это что-то меняло! Финк хоть и был старше и выше, но он был очень тихим и нерешительным. Именно Чарми первым протянул одинокому Финку руку, пускай они и были в совершенно разных группах. Пчёлы и стрекозы вообще постоянно соперничали между собой на протяжении уже многих лет…

Но эти двое традициям не следовали — вместо этого придумывали свои собственные.

— …Наконец-то свобода! — вдруг заговорил Финк, взмахнув массивными крыльями за спиной, — Даже не верится.

— Мы быстро привыкнем. Можно теперь спать до обеда!

— Можно устроить марафон и посмотреть все гонки, которые мы пропустили!

— Гонки-… — с замиранием сердца уронил Чарми, встревая на месте.

Стрекоза и пчела повернулись друг к другу с настоящими искрящимися бенгальскими огнями в глазах:

— …С «Вавилонскими Разбойниками»!!! — завершили они фразу в унисон, пружинисто пригнувшись и в предвкушении мелко потрясывая кулачками.

Они с Финком просто обожали пернатых знаменитостей Верхнего Мобиуса!

Каждый раз, когда им удавалось собраться вместе и посмотреть очередную захватывающую гонку на ховербордах, Чарми хотелось перемотать этот день в начало и включить снова на повторе. Как с самым любимым фильмом — посмотрел один раз, и следом включаешь заново! Уж слишком редко у них получалось провернуть подобные посиделки… Но когда получалось, то это был их личный мини-праздник с вредными вкусностями и старым выпуклым экраном в придачу. За считанные минуты рекламы нужно было успеть столько всего, прежде чем голос комментатора вновь не забубнит! И пускай зачастую Чарми с Финком попадали лишь на повторы гонок (победителей которых они уже знали) — это было совершенно неважно.

Знаменитая команда «Вавилонские Разбойники» во главе с ястребом Джетом стала неотъемлемой частью их жизней. Финк вот даже собирал разнообразную атрибутику на свои карманные кольца. В основном это была всякая приятная мелочёвка, вроде тех же коллекционных карточек — Чарми особенно нравились блестящие фойловые, которые Финк бережно хранил в альбоме у себя дома.

Другие стрекозы из группы Финка засмеяли его увлечение. Однако Чарми был уверен, что кто-нибудь из них тоже в тайне коллекционировал подобные карточки… Может Финку просто не посчастливилось достать особо редкую? Наверняка другие стрекозы просто позавидовали. Как вообще можно было обижать простодушного и доброго Финка, в сердце которого не ютилось ни одной корыстной мысли? В любом случае, делиться коллекцией ему оказалось не с кем… Так что Чарми был удостоен наблюдать за постепенным пополнением альбома в первом ряду, на особенно выделенном и подписанном кресле. Сначала Чарми не совсем понимал сути: это же, ну… просто картонки? Да, цветастые. Да, красивые… Но всё же просто напечатанные картонки. Однако совершенно детское счастье, которое появлялось на лице Финка каждый раз, когда в его руках оказывалась очередная редчайшая карточка, заставляло Чарми улыбаться тоже. Финку нравится. Это главное. Однако о Чарми Финк тоже не забывал — надарил ему уже целую колоду, среди которой были и очень редкие экземпляры тоже! Даже зная, что полосатый карточки особо и не собирал. Финк говорил, что это просто так. На память.

А Чарми и гонки не любил смотреть в одиночку. Без болтающего Финка с горящими глазами это было уже совсем не то… Будто бы совершенно бессмысленно. В стенах агентства Хаотикс всегда находились дела куда поважнее. Да и их совместный просмотр для Чарми уже стал особым ритуалом, который хотелось проводить только вместе с Финком, заряжаясь его солнечным восторгом на всю будничную зиму.

…Правда на первых порах, когда Финк только-только открыл для Чарми мир этого зрелищного спорта, полосатый действительно собирался активно следить за событиями в этой сфере. Хотелось знать всё! Всех знаменитых гонщиков!

Однажды он включил прямую трансляцию, уже предвкушая красочное зрелище… но стоило только на экране показаться Вавилонским Разбойникам в свете софитов, как маячивший где-то поблизости Эспио весь нахмурился.

Именно тогда Чарми и узнал, что для хаотикс’ов эта знаменитая команда (”шайка”?) была той ещё головной болью. Оказалось, что «Разбойниками» они именовались совсем не просто так…

— Да как их вообще всё ещё пускают на официальные соревнования? Надо бы с этим разобраться... — Чарми слушал возмущённое бормотание Эспио, втягивая голову в плечи от непонятного стыда.

А ведь сначала пернатые гонщики и правда показались такими классными и отважными… Чарми даже хотелось попробовать полетать на этих светящихся и переливающихся всеми цветами ховербордах — эти доски могли набирать просто колоссальную скорость, не то что его невесомые пчелиные крылья! Но узнав всю горькую правду, желание тут же сошло на нет. Джет, Вейв и Шторм были классными разве что на тех несчастных картонках в альбоме, где они были лишь идеальными переливающимися картинками…

Сначала Чарми хотел поделиться этим с Финком. Передать слова Эспио чуть ли не слово в слово. Уж кому как не детективному агентству Хаотикс было знать об истинной сущности Вавилонских Разбойников…? На их счету было столько эпизодов, что и не счесть. Как же ими теперь восхищаться?

Однако только переступив порог лётной школы и завидев своего четырёхкрылого друга, Чарми понял: не сможет. Он не сможет просто взять и всё испортить.

Пускай в глазах добродушного Финка ястреб Джет остаётся всё таким же великим примером для подражания. Кажется, так будет лучше.

Чарми слишком хорошо знал, какого это — разочароваться в ком-то, кто казался лучше всех на всём свете…

Это бесконечно больно.

Нет. Он не мог позволить, чтобы Финк тоже ощутил подобное. Только не Финк. Такое нельзя было пожелать даже самому злейшему врагу — даже тому, кто клеил жвачку в твои тетради…

Кислая сласть уже не казалась такой уж кислой. Чарми задумчиво пошевелил полосатыми усиками на макушке.

«Приелась».

Друзья с сумками, полными учебников, дошли таки до желанной лестницы и остановились. Они топтались на месте в ожидании, то и дело выглядывая знакомую фигурку среди толпы. Ребята из других групп неслись вниз по лестнице, радостно гогоча — несколько раз Чарми и Финка даже чуть не снесли.

Вскоре среди крылатых и не очень крылатых мобианских подростков стала видна и ожидаемая крольчиха — вон она! Вон там замаячила её оранжевая кепка-козырёк! Держась за лямки рюкзака, она спешно лавировала среди других учеников, старательно перегоняя их.

— Крим! Привет! — замахали руками стрекоза и пчела, позволяя ей увидеть их в оживлённом потоке.

И вот она уже рядом — как обычно, такая мягкая и словно бы плюшевая. Крим приветливо улыбалась, чуть запыхавшись от бега по лестнице. Стоило только ей оказаться поблизости, как тут же почувствовался приятный запах чего-то съедобного и домашнего, выпеченного — может всё-таки её подменил пирожное-двойник?

Наконец собрав полный состав собственной маленькой команды, все трое бегом ринулись дальше по коридору. Скорее вырваться наружу — под яркое и тёплое солнце! С весёлым хохотом они вырвались из помещения. В последний учебный день даже воздух пах по-другому: никак не получалось вдоволь надышаться. Тёплый ветер ощущался ласковым объятием, а ноги сами несли вперёд, позабыв обо всякой усталости. «Каникулы-каникулы-каникулы!» — пела каждая клеточка тела, предвкушая насыщенную фотоплёнку будущих жарких дней, в которых не было места скучной учёбе. Как же не терпится!

Крим тоже выглядела бесконечно умиротворённой — она улыбалась солнцу, и в её глазах виднелся медовый блеск. На её лаймового цвета рюкзаке качался смешной брелок в такт пружинистым шагам: туда-сюда, туда-сюда. Брелок был подарком Финка и Чарми: уму непостижимо, как долго они выбирали его в том тесном ларьке…

Втроём они вышагивали по каменистым тропинкам, стремительно покидая территорию лётной школы вместе с другими детьми. Скоро им предстояло перелететь на другой летающий остров среди облаков. Затем на следующий, и так снова и снова, до самого дома, разделившись друг от друга…

Но пока что они шли вместе, не торопясь разбегаться по разные стороны. Для Чарми путь домой с этими двумя всё чаще превращался в целое приключение.

Финк предложил Крим кислых тянучек, но она ожидаемо отказалась: крольчиха не особо любила подобные сласти из школьного буфета. Однако Финк всё равно продолжал предлагать на всякий случай: вдруг в этот раз согласится? Кислые тянучки, конечно же, не шли ни в какое сравнение с теми десертами, которые создавала мама Крим. Чарми считал это каким-то таинственным волшебством, божественным даром Хаоса — ну это просто невозможно научиться готовить такое без потусторонних сил! Крим же смеялась и говорила, что ещё как возможно.

Необязательно быть с рождения чем-то одарённым — можно самому одарить себя путём упорного труда. И всё будет. Всё, что захочешь.

Иногда Крим приносила Финку и Чарми угощения, которые специально для них приготовила мисс Ванилла в своей собственной пекарне. Учебный день тут же становился в стократ лучше — уж действительно, никакие кислые тянучки не сравнятся с тёплыми коричными синнабонами, сделанными с любовью. Ванилла даже оставляла им с Финком милые записки, хоть тогда они ещё ни разу не виделись с ней вживую… Чарми бережно хранил каждый жёлтый самоклеящийся квадратик с короткими пожеланиями, полными бесконечной теплоты и заботы. Ещё ни одного не потерял.

Если у Финка хватало карманных колец на покупку обедов, то у Чарми — нет. У него вообще лишних колец в карманах не водилось. Для него Вектор и Эспио готовили еду сами, регулярно сменяя друг друга. Именно поэтому серые будни подразделялись на ”дни Вектора” и ”дни Эспио”. Если добродушный крокодил не чурался положить к макаронам с сыром собственного приготовления ещё и внушительное пирожное на десерт, то хамелеон был прямо противоположен. Обеды Эспио были кропотливо выверены: они включали в себя и клетчатку, и белок, и углеводы, и жиры, и витамины… и прочие заумные полезные слова. Чарми на самом деле никак не разделял их обеды и с удовольствием питался всем, что давали. Просто было забавно связывать вторники с Вектором, а четверги с Эспио. Получались новые дни недели: ”векторники” и-… и-…? Признаться честно, придумать удачное сокращение для ”четвергов Эспио” у Чарми так до сих пор и не вышло.

В какой-то момент Крим стала приносить Финку и Чарми угощения регулярно. Они включали в себя уже не только сладости, но и самые различные вкуснейшие блюда в контейнерах — овощной салат с базиликом, жареные в сметане кабачки, грибной суп-пюре… Как оказалось, Ванилла стала готовить дополнительные порции специально для хороших школьных друзей её дочки, чтобы никто не ходил голодный. Чарми, конечно, любил родную стряпню Вектора и Эспио… Но как же можно устоять перед такими шедеврами кулинарии? Вот именно! Никак! Финк был уверен, что Ванилла была способна приготовить любое блюдо на свете — хоть мобианское, хоть земное, без разницы. Чарми был с ним согласен. Мог ли Хаос одарить исключительным талантом к кулинарии? Похоже, что да! Безоговорочно да!

Когда же Чарми между делом поделился всем этим с хаотикс’ами, они были почему-то обеспокоены и озадачены… Но ничего против так и не сказали. Эспио тогда лишь обмолвился, что плохо доставлять другим неудобства, пускай это и было выбором самой Ваниллы — абстрактной незнакомки, с которой ни Вектор, ни Эспио никогда не встречались.

У Хаотикс каждое колечко было на счету: не так уж и просто было зарабатывать на поимке преступников и распутывании паутины дел, сеть которой расползлась по всему Мобиусу, в каждый его уголок… но Чарми никогда ни в чём не нуждался. Старшие хаотикс’ы скорее отказали бы в чём-то себе, но уж никак не обделили бы своего приёмыша, что однажды свалился им на голову…

Интересно, а где бы оказался Чарми, если бы Вектор и Эспио тогда не решили забрать его к себе? Как бы тогда сложилась его жизнь?

Этого он не знал.

Но что он знал точно — так это то, что именно сейчас, именно с ними...

Он был счастлив.