Проснувшись, Ральзей оделся и вышел из пещеры. Тут он случайно наступил на что-то. Это оказалась карта с изображением Котти. Он посмотрел наверх и увидел, что на ветке вниз головой висит Джокингтон, придерживающий руками кепку. Очки он догадался не надевать.

      - "Ой, Ральзей…" - проговорил он невинным тоном, - "А я тебя будил, будил, а потом подумал…"

      - "Эх, Джокингтон…" - проговорил Ральзей, протягивая карту гонцу, и тот взял её одной рукой, другой всё ещё придерживая кепку, - "Каждое утро одно и то же. Я открываю глаза - тебя либо нет, либо ты в опасности. Что ты вечно лезешь, куда не надо?"

      - "Да ты что, Ральзей? Да ты же ничего не знаешь!" - сказал Джокингтон, пока Ральзей стал развязывать верёвку у основания ловушки.

      * И рассказал Джокингтон Ральзею всю правду горькую.

      * Правду горькую о том, что украла Котти Крестя, подруга его близкая.

      * Охватила Ральзея грусть-печаль по дружбе порушенной…

      Ральзей что было силы дёрнул верёвку, будучи вне себя. Джокингтона дёрнуло вверх, из-за чего он стукнулся ногой костюма об ветку, а потом резко полетел вниз и шлёпнулся об землю.

      - "Глаза… Мне нужны её глаза…" - гневно проговорил Ральзей.

      - "Ты хочешь вырвать ей глаза?" - изумился Джокингтон.

      - "Я хочу в них посмотреть…" - сказал Ральзей.

      - "А, ну это другое дело…" - сказал Джокингтон и стал снимать с ноги костюма узел.

      - "Ну держись, старая подруга… Мало не покажется." - сказал Ральзей в пустоту.

***

      В домике Маффет, Котти стояла у стены, всё ещё связанная. Гастер и Маффет стояли перед ней. В руке у Гастера был золотой цветок. Он уже протянул свою костлявую руку к лепестку, но Маффет остановила его.

      - "В начале посчитай, а уж потом – лепестки дёргай!" - сказала она. Тем временем, Котти смогла освободить одну руку и сняла со стену сковороду.

      - "Раз…" - начал считать Гастер с самодовольным видом. Было понятно, что он уже давно просчитал всё в уме, и занимается этим ребячеством чисто из-за "ритуала".

      - "Вот тебе раз!" - воскликнула Котти и со всей силы ударила его сковородой по голове. Цветок раскрошился, и его остатки прилипли к тому месту, где должны быть щёки. Очки слетели куда-то, а из глазниц в разные стороны поползли трещины - из правой к макушке, а из левой - ко рту.

      - "Ой… Да что же это такое-то?" - проговорил он.

      - "Вот тебе…" - Котти снова стала замахиваться, но тут раздался стук, и все стали боязливо осматриваться, - "Ага, пришёл-таки Джокингтон за мной! Джокингтон, я здесь…" - Котти не успела договорить, так как Гастер закрыл ей рот рукой.

      - "Паучки, а ну-ка открывайте чулан!" - приказала Маффет, и дверь в чулан открылась. Гастер быстро столкнул туда Котти, после чего стряхнул со щеки цветок и нацепил запасные очки.

      Маффет осторожно открыла окно, и внутрь дома влетел миклис с письмом.

      - "Ох, так это почту принесли!" - сказала Маффет, уже собираясь снимать письмо с лапки птицы, но Гастер остановил её, выхватив птицу у неё из лапок.

      - "Куда хватаешь? Не видишь, печать герцогская на письме!" - проговорил он.

      - "Ой, да пожалуйста, больно надо." - Маффет обиженно отвернулась, пока Гастер разворачивал письмо.

      - "Вот так новость…" - сказал Гастер, прочитав его. Маффет взяла его и тоже стала читать.

      - "Я не виноват, с уважением – герцог…" - прочитала она, после чего испуганно ахнула – "Что же делать? Нужно Котти отпускать!" - сказала она.

      - "Ага, сейчас!" - сердито проговорил Гастер, - "Да за неё почти сорок тысяч плачено!" - Маффет ещё раз ахнула, а Гастер подошёл к ней очень близко, - "Сумеешь этого парня устранить - весь долг прощу." - прошептал он.

***

      В виду отсутствия транспорта и денег, Ральзей и Джокингтон продолжали путь пешком. Все препятствия Ральзей молча преодолевал различными путями. Джокингтон следовал за ним, поражаясь его холодности. Но Ральзей в глубине души очень переживал, но старая привычка не давала выставлять эмоции напоказ.

      - "Слушай, Ральзей, а… А ты не мог бы показать мне пару приёмов? Я бы тебя со спины прикрывал…" - попытался в очередной раз разбавить обстановку Джокингтон.

      - "Успеется…" - мрачным тоном ответил Ральзей, не останавливаясь, - "Нам важно сейчас Гастера не упустить."

      - "Это верно…" - сказал Джокингтон, - "Я сам ужасно волнуюсь. Вдруг Гастер ей понравился. Ну, знаешь, там, деньги, красивая жизнь, соблазны всякие…" - Ральзей остановился и стал всматриваться в карту, - "Что думаешь?" - отвлёкшись от карты, Ральзей повернулся к гонцу-змею.

      - "Помнишь, что я тебе про дух говорил?" - сказал он.

      - "Ну да..." - ответил Джокингтон.

      - "Ну вот, им и займись. А ерунду всякую из головы выбрось!"

      - "Так а что делать?"

      - "Не знаешь, чего делать? На хвост, отжиматься!"

      - "Опять?"

      - "Не опять, а снова. Десять раз!"

      - "Но…"

      - "Двадцать!" - Джокингтон замолчал и, покинув костюм, стал отжиматься, а Ральзей продолжил изучать карту, - "Вернёмся, я тебя в солдаты определю. Там тебя всему научат."

      - "Знаю я это…" - прокряхтел Джокингтон, еле балансируя на одном кончике хвоста, - "Пока старшие отдыхают, молодёжь вся порядок наводит, оружие до блеска чистит…"

      - "Не только. Есть много полезных дел." - сказал Ральзей, убирая карту обратно под мантию.

      - "Ты, конечно, опытный в этом плане… Много всего повидал…" - продолжил Джокингтон, - "Только мне кажется, что слишком уж ты суров…"

      - "Чего?!" - изумлённо посмотрел на него Ральзей.

      - "Я имею в виду, к Кресте…" - быстро срулил Джокингтон.

***

      Тем временем, Маффет стояла над котлом с чем-то светящимся. Да-да, эта паучиха занималась не только изготовлением и продажей паучьей выпечки. Маффет была ещё профессиональная колдунья. Пауки были очень мистическими существами, и магия была у них в крови - особенно у таких, как Маффет.

      - "Ну держись, герой…" - проговорила она, собираясь плеснуть ещё что-то в этот котёл, как тут дом затрясся, и котёл упал со стола вниз, расплескав содержимое по полу. Куча паучков с тряпочками кинулись это убирать. Маффет вместе с Гастером упали на пол.

      - "Гастер!" - раздался снаружи разгневанный голос Крести, - "Отдавай Котти, жулик!" - Гастер выглянул из веток и, найдя Крестю, смерил её сердитым взглядом.

      - "Ах ты, фелино-фемина недоделанная! Ты чего творишь? Мы же договорились!" - сердито воскликнул он.

      - "Договорились?!" - возмущённо крикнула правая голова Крести, - "Обманом решил взять!"

      - "Не выйдет!" - крикнула левая голова.

      - "Отдавай! А не то огнём тебя жечь будем!" - крикнула средняя голова, и в лапе крести оказалась зажжённая спичка.

      - "Что?!" - сказал Гастер. И тут все паучки, ползающие снаружи, стали собираться вместе. В результате, у дерева появилось две огромные руки, состоящие из пауков. Одним резким движением одна из таких рук выбила спичку из лапы Крести. Вторая подкинула саму Крестю в воздух и одним мощным ударом отправила в полёт. Крестя врезалась в дерево и отключилась. Тем временем, к велосипеду подошёл какой-то мелкий монстр, похожий на мышь, чьё лицо было скрыто шарфом. Лесной разбойник, так сказать.

      - "А теперь ушастый!" - скомандовал Гастер, и монстрик, услышав это, вздрогнул и замер, уставившись на дерево с ручищами из пауков, - "Я сказал ушастый!" - Гастер указал прямо на монстрика, уже схватившего велосипед. Тот взвизгнул, запрыгнул в седло, и удрал в чащу.

***

      - "Ты кому грозила, драная ты кошка! Кому, я спрашиваю!" - грозно сказал Гастер, захлопнув дверь в чулан. Крестя понуро взглянула наверх. Но тут рядом раздался чей-то сдавленный кашель, какой обычно издают, чтобы привлечь внимание. Крестя повернулась и увидела Котти, сердито смотрящую на неё.

      - "Ой… Привет, Котти. Как хорошо, что ты здесь…" - с натянутой радостью проговорила средняя голова Крести, - "Э… Я как раз хотела тебе всё объяснить…" - договорить она не успела, так как Котти достала из-за спины полено, коих в чулане было много, и со всей силы ударила её, задев все три головы.

***

      Тем временем герцог, сидя в беседке, пытался придумать, что сказать своей названной племяннице. Он понимал, что Ральзей точно справится и сможет её спасти.

      - "Прости меня, родная моя!" - одним из вариантов было слёзное вымаливание, и герцог натужно изображал великое раскаяние - «Нетъ мне прощенья!" - он повернулся к своему почтовому миклису, - "Ну какъ?" - миклис проурчал на своём зверином что-то и помотал головой, будто говоря "нет", - "А можетъ вотъ такъ… "Не корысти ради, а токмо по причине обязательствъ, меня опутавшихъ…" Ну какъ?" - спросил герцог, и миклис снова помотал головой, - "А ну, давай, прочь отсюда! Кышъ!" - герцог взмахнул рукой, прогоняя птицу, - "То ему не по нраву, это тоже не по нраву… Без тебя разберёмся…" - герцог сел и задумался, - "А можетъ быть мне… Вето наложить. А что, я же герцогъ. Чуть мне что не годно, так я сразу – вето. Такъ ведь?"