Дышать полной грудью

Брак и без того давил тяжким грузом, так ещё и обеднение семьи из-за смерти отца припоминалось как использование наследства жены для поддержания прежнего уровня жизни. Только вот, не было никаких трат денег жены. Её деньгами она распоряжалась сама, а второй господин Байли использовал собственные скудные сбережения. Он знал, что когда-нибудь они закончатся, но пока не намеревался искать работу. Он ещё не отдохнул от прежней.

– Байли Хун И! Байли Хун И!

От этих вечных криков уже начинала раскалываться голова. Что он такого сделал, что едва ли не каждый, кто звал его, горел желанием отругать его? Возможно, они даже надавали бы ему пощёчин. Возможно, следующий, кто будет выкрикивать его имя, действительно ударит его.

– Второй господин! Второй господин!

Лю Ран так часто звала его, что он начал ненавидеть свой семейный титул. Даже восклицания её служанки, вечно ищущей свою седьмую госпожу, звучали в поместье гораздо реже. Иногда, когда Шэнь Фэй приходил к нему, Хун И вздрагивал от непривычно низкого голоса, называющего его вторым господином. Ему действительно становилось плохо от того, что он постоянно был вторым господином на устах у всех домашних и друзей. Этикет? Какой тут этикет, когда нелюбимая женщина случайно заставила его ненавидеть этот титул. Если раньше он просто был связан по рукам и ногам правилами, то сейчас был закован в цепи брака, которые душили его всё больше. Он хотел, но не мог развестись из-за господина Лю, и это давило ещё больше.

– Второй господин кажется всем холодным, но только я знаю, какой он на самом деле, – со счастливой улыбкой говорила Лю Ран. – Он полюбит меня, я уверена.

Эти слова жена Хун И повторяла каждый день, будто мантру, словно надеялась, что сердце отчуждённого мужа однажды откроется и примет её. Возможно, так бы и случилось со временем. Только если бы второй господин Байли уже не был влюблён, влюблён давно и сильно.

Предмет его обожания звали Хуа Лань, и хоть на первый взгляд она казалась обычной хрупкой девушкой, на самом деле была телохранителем своего господина – Чжэна Юаня, первого молодого господина довольно богатой семьи Чжэн, занимающей высокое положение при дворе.

Из-за того, что в семье был и второй сын, старший, Юань, решил отдать титул наследника ему, а сам начал путешествовать по разным странам. Толчком к этому стало знакомство с Хун И на одном из банкетов по случаю дня рождения кого-то из внуков Императрицы; он и Юань тогда были ещё детьми, но уже осознавали своё положение в обществе. Однако первый господин Чжэн сразу понял, что второй господин Байли старше, вот только не ожидал, что всего лишь на год – Хун И казался таким строгим и неприступным, что другие дети невольно накидывали к его возрасту ещё лет пять и не осмеливались беспечно говорить с ним или звать в игры. Байли же, казалось, общество сверстников не заботило – он постигал тайны вкусов еды. Этим-то он и привлёк внимание жизнерадостного вездесущего Юаня, которому стало интересно подружиться с таким необычным юным господином. Пока Хун И рассказывал свои скудные познания о готовке, обмолвился о путешествии в другие страны, где было много необычной еды, и Чжэн загорелся идеей побывать за пределами Поднебесной и попробовать эту еду. Когда нашлась данная удивительная точка соприкосновения интересов, между мальчиками зародилась настоящая крепкая дружба.

Чжэн Юань был человеком, который лучше всего знал Байли Хун И, Чжэн Юань был человеком, который всегда знал, как расположить его к себе, Чжэн Юань был человеком, которому Хун И доверял всецело и с которым делился своими самыми сокровенными мечтами. И Чжэн Юань был человеком, которому второй господин Байли завидовал больше всего – ведь тот смог начать путешествия с торговыми караванами, смог начать исследовать другие страны.

Из-за своих путешествий Юань пропадал на месяцы или годы, и Хун И оставался один на один со своими потаёнными желаниями. Молодой господин Чжэн каждый раз уговаривал друга поехать вместе, но Байли знал, что ему можно было делать, а что – нельзя, и каждый раз оставался дома. Юань однажды едва не похитил его, чтобы вместе посетить Запад, но Хуа Лань напомнила своему господину, что у Хун И из-за этого могут возникнуть проблемы по возвращении домой. Тогда Чжэн начал покупать в заграничных землях множество удивительных товаров, чтобы за их изучением время для второго господина Байли не тянулось так долго.

Каждый раз, как друг привозил какие-то новые вещи и блюда, Хун И немного тошнило от зависти – Юань был свободным, как ветер, и мог попробовать гораздо больше блюд, чем привозил ему. Но также в такие моменты его счастье достигало предела, ведь для него хоть немного открывалось многообразие вкусов иных стран.

Именно Чжэн Юань заметил интерес своего друга к своей охраннице. Хуа Лань с каждым годом всё хорошела и собирала всё больше заинтересованных взглядов, и даже холодный второй господин Байли не смог противостоять её очарованию. Только вот оказалось, что его привлекла не красота девушки, а её познания и умения ориентироваться в местности. Юань сразу же решил помочь своему другу в любовных делах, поскольку лучше всех знал нрав Лань, и выяснил, что ей Байли Хун И интересен не был. Оба молодых господина решили, что ни к чему пытаться пробудить в девушке интерес, предоставляя ей полную свободу выбора.

Оглядываясь на то время сейчас, Хун И жалел, что не предпринял ни одной попытки, что попросил Юаня не отдавать приказ Хуа и не устраивать помолвку. Его самого заставили жениться на девушке, которая старалась изменить его чувства, а ведь уже будь у него невеста, его отец вряд ли бы предложил такой союз семье Лю.

– Второй господин, – прозвучал рядом голос Шэня, вырывая Байли из тяжёлых мыслей и в очередной раз заставляя вздрогнуть. – Господину Лю кажется, что вы слишком много денег тратите на нехозяйственные нужды, и ему хочется получить отчёт о тратах.

– Приготовь отчёт и возьми часть моих денег, чтобы он не думал, что я живу за счёт седьмой госпожи, – отмахнулся Хун И.

– Второй господин, если взять ваши сбережения, то там останется весьма мало, едва ли хватит на неделю.

– Неделю? – изумился Байли и нахмурился, чувствуя, как заболела голова. Начиная с самого дня помолвки его постоянно преследовали какие-то неприятности, а после свадьбы стало только больше проблем.

– А ещё… вы хотели подготовить какой-нибудь подарок ко дню возвращения младшего первого господина Чжэна, – осторожно напомнил Шэнь Фэй.

– А-Юань… То есть, господин Чжэн не присылал письмо, где обозначал бы примерное время своего возвращения?

– Нет, господин, – охранник отрицательно помотал головой.

От Юаня не было вестей уже который месяц, и Хун И начал беспокоиться, что с другом что-то случилось. Он лишь знал, что тот уже отправился домой, но где Чжэн был сейчас – никто здесь не знал, включая его семью.

– Я могу спросить Лонг И, не получали ли господа Чжэн известия, – предложил Шэнь.

– Не стоит. Я не в праве постоянно дёргать их, учитывая, что А-Юань гораздо чаще пропадает в поместье Байли, нежели в собственном доме.

Это было правдой. Чжэн Юань заезжал домой повидаться с родными, передать подарки и узнать новости, а затем останавливался погостить у Хун И, расписывал ему все свои приключения и все увиденные диковинки. Он жил у друга до тех пор, пока не набирался сил, а затем узнавал про путь нового каравана и отправлялся с ним. Однажды Юань едва успел передать другу подарки, как Хуа Лань сообщила, что сегодня же один караван отправляется в ту страну Юга, в которую Чжэн давно планировал поехать, и молодому первому господину пришлось в спешке собирать вещи, чтобы успеть присоединиться к каравану. Хун И в тот раз даже зависти от сбывшейся мечты Юаня не чувствовал – была лишь грусть, что он встретился с другом лишь на час, а любимую девушку видел всего несколько минут, и только оставленные подарки говорили о том, что их прибытие ему не привиделось.

– Шэнь Фэй, возьми один из наборов шахмат, который А-Юань привёз из Вутяньчжу. Тот, на крышке которого вырезан слон с рубиновым глазом, он дороже. И ширмы со слоновой костью, все. Фигурки слонов из слоновой кости тоже. Продай эти вещи, так у нас появятся деньги.

– Второй господин, но ведь их привёз первый молодой господин Чжэн, вам не жаль расставаться с ними? – верный охранник был до того удивлён, что едва смог выдавить из себя этот вопрос.

– Он подарил их мне, а значит, я могу распоряжаться ими так, как считаю нужным. Я тоже хочу подарить ему что-то ценное. И кроме того… мне хватило бы и чего-то одного, но он дарит слишком много, – тихо, будто только для себя, прибавил Байли.

Он мог бы продать почти все подарки, мог бы просто отказаться от многих из них, действительно ценными было всего несколько: свитки и несколько шкатулок, на которых драгоценными камнями было инкрустированы слова специально для Хун И – эти шкатулки были свидетельствами того, что, даже находясь за несколько тысяч цуней от дома, Чжэн Юань помнил о друге детства, и подарки не были просто символичными.

После продажи изделий из слоновой кости Байли Хун И занялся поиском подходящих материалов для изготовления особого дорожного сундука, в котором было бы удобно хранить ценные бумаги и важные вещи; он должен был быть прочным и лёгким, с тайными механизмами и отсутствием ключей, чтобы те не могли потеряться. Также он не должен был выглядеть дорогим, чтобы воры не покусились на него, но и не быть слишком простым, чтобы не вызвать подозрений в повозке богатого путешественника. На изготовление такого сундука ушло больше месяца, но в конце концов Хун И своим изделием оказался доволен после десяти проверок на прочность.

А вот господин Лю не был доволен новыми тратами второго господина Байли и его постоянной занятостью – тот почти не виделся с женой, и Лю Ран даже похудела и стала мало есть, волнуясь за мужа и боясь, что они опять сильно отдалились. Хун И же, закончив с подарком, всё равно прятался у себя в кабинете и не пускал туда никого, кроме Шэня, который приносил ему еду, вещи и новости.

Однако постоянно прятаться второй господин Байли не мог и однажды, решив посетить рынок и поспрашивать про караваны, почти что лоб в лоб столкнулся с господином Лю. Он даже ничего не успел понять, как почувствовал, что его щека горит, а следом раздался гневный крик:

– Байли Хун И!

Что ж, как он и ожидал: когда-нибудь кто-нибудь да должен был залепить ему эту пощёчину. Хун И проигнорировал распространяющуюся по щеке и скуле боль и с должным почтением поклонился гостю.

– Ты избегаешь собственную жену, не ставя её ни во что, но смеешь пользоваться её добротой! Возмутительно! Седьмая госпожа так похудела и побледнела из-за тебя! На деньги, что ты тратишь на непонятные вещи, ты мог бы купить своей жене подарки, тем более что это деньги семьи Лю!

– Это мои деньги, господин Лю, я продал то, что некогда мне подарили, и если уж на то пошло, то это деньги дарителя, – спокойно ответил Байли. Он устал. Устал всё это слушать. Устал видеть все эти лица. Он очень скучал по другу и любимой девушке, любить которую у него уже не было права из-за навязанной женитьбы. Что у него осталось в этой жизни? Что осталось от его жизни?

– Не могут подарки стоить так дорого, а кроме того, даже если и так, тебе всё равно следовало выделить деньги на подарок для седьмой госпожи.

– Что ему следовало, а что – нет, решать может только сам второй господин Байли. И в своих отношениях с женой он тоже сам вполне способен разобраться.

Ещё на первых словах Хун И узнал голос внезапного свидетеля семейной ссоры, но не осмеливался повернуться и увидеть говорящего, боясь, что и звук, и тон пришедшего принял лишь за желаемое. Только когда господин Лю приветствовал гостя, Байли и сам повернулся в сторону двери.

– Первый молодой господин Чжэн, рад видеть, что вы вернулись. Как прошло ваше путешествие?

Юноша у двери поигрывал веером с журавлями и придирчиво оглядывал помещение, скользя взглядом по вещам, будто подсчитывал что-то. Рядом с ним стояли две охранницы – девушка справа держала руку на рукояти меча, и её красные одежды выделяли её белое лицо, а девушка слева спрятала руки в рукавах и стояла неподвижно, с любопытством оглядывая комнату, только цепочка бусин, свисающих с её заколки в виде пиона, слегка покачивалась.

– А-Юань, – против воли вырвалось у Хун И, и он сразу же склонился в почтительном приветственном поклоне. В конце концов, Чжэн Юань занимал социальное положение гораздо выше, чем было у него.

На некоторое время воцарилась тишина, затем раздались тихие шаги, а после Байли почувствовал, что его подхватили под локти и заставили распрямиться.

– Ты и представить себе не можешь, гэгэ, как я рад, что ты всё ещё зовёшь меня как младшего брата! Я так боялся, что за это время ты отдалишься от меня, тем более, что я никак не писал, – первый молодой господин Чжэн тараторил, выдавая своё волнение: всегда на нервах он начинал говорить быстрее, не привыкший к этому человек иногда и не мог понять его слов.

– А-Юань, успокойся, – губы Хун И сами растянулись в улыбке от привычной картины. Пусть его Чжэн и возмужал, но что-то детское в его привычках осталось.

– Гэгэ, ты здоров? Выглядишь неважно, – теперь Юань смотрел на него с беспокойством.

Байли подумал, что его друг обладает каким-то мистическим даром появляться в самый подходящий момент. Пусть он не приходил в каждую трудную минуту, но каждое его прибытие приходилось ровно на тяжёлый для Хун И момент. Вот и сейчас очередная перепалка с господином Лю, занимающим положение ниже семьи Чжэн, была прекращена.

– Здоров, здоров, – поспешил заверить Байли.

– Лжёшь ведь. Твоё лицо говорит об этом, и твоя улыбка не сможет этого скрыть.

– Может, и не лжёт, просто сам ещё не знает, что нездоров, – девушка в красном подошла ближе и всмотрелась в лицо второго господина Байли.

Тот смутился, но не отводил взгляд. Его лицо казалось таким же спокойным, но только Юань подметил неуловимые изменения.

– Хуа Лань, не смотри на него так, будто устраиваешь допрос, – пошутил он, и девушка отступила на шаг назад, одарив друга своего господина извиняющимся поклоном.

Хун И был рад этому. Как мог он спокойно смотреть на ту, которую всё ещё любил, когда был связан узами брака с другой? Пусть Хуа никогда и не рассматривала его как любовный интерес, но собственные муки совести не давали ему покоя.

Чжэн Юань тем временем обернулся к господину Лю, будто только сейчас вспомнил о его присутствии, а затем пригласил на банкет по случаю своего возвращения на Родину, и тот вскоре поспешно удалился.

– Гэгэ, где Шэнь Фэй? Я привёз целебный чай, пусть заварит и подаст тебе. Всё-таки ты действительно выглядишь нездоровым, ещё потеряешь сознание от радости нашей встречи, – пошутил Юань, но в глазах его не было и капли веселья.

В их предпоследнюю встречу Байли действительно был болен и в самом деле так обрадовался приезду друга, что не смог вдохнуть достаточно воздуха и потерял сознание. Тогда все очень сильно перепугались, и Чжэн не хотел проходить через подобное ещё раз.

– А-Юань, кто твоя вторая спутница? – поинтересовался Хун И, когда чай был передан Шэню.

– Её зовут Ко Сакура, она тоже стала моим телохранителем. Она родом из Вакоку и так же, как и я, любит путешествовать и смотреть мир, – ответил друг и протянул руку по направлению к девушке, призывая её подойти к нему, а затем легонько приобнял её за плечи: – А ещё мы решили пожениться.

Услышав последнюю фразу, второй господин Байли действительно покачнулся, и Хуа Лань едва успела поддержать его.

– А-Юань, ты… ты и правда хочешь жениться? – спросил он и неосознанно вцепился в плечо друга.

Чжэн немного помолчал, а потом мягко похлопал его по плечу, стараясь успокоить.

– Гэгэ. Я знаю, что сейчас ты воспринимаешь брак только как кабалу. Твой брак навалил на тебя обязанности и не даёт вздохнуть. Я знаю. И я знаю, что ты не хотел жениться на госпоже Лю Ран, но тебе пришлось. Но у нас с Сакурой всё иначе – это наше взаимное решение на основе чувств нас обоих. Тебе не стоит беспокоиться за меня. Правда, гэгэ, для меня это решение, полное счастья.

Хун И внимательно посмотрел на него, затем на Ко и наконец отпустил плечо друга.

– Если… Если это действительно делает тебя счастливым, тогда всё в порядке, – он искренне улыбнулся. В конце концов, он сам когда-то хотел жениться по любви и быть счастливым с любимой девушкой.

– Гэгэ. Гэгэ, – Юань потряс его за плечи, фокусируя внимание на себе. – У меня есть план.

Байли с опаской посмотрел на Лань: часто такие слова его друга ознаменовывали какую-то безумную и опасную идею, и Хуа обычно всегда была в курсе планов своего господина и либо с недовольством смотрела на него, либо закатывала глаза и молчала. Однако на этот раз девушка будто не могла дождаться, когда же её господин наконец расскажет обо всём.

– Мой отец хочет женить моего брата. Я тоже чуть было не попал под раздачу, но он принял Сакуру. Но для брата он хочет отыскать девушку высокородного происхождения, даже если та будет вдовой.

– Вдовой? – изумился Хун И.

– Да, главное – родословная. Так вот, наш план: ты разводишься с Лю Ран, твоя отпускная сможет законно пройти, затем я представляю её своим отцу и брату, они организовывают их свадьбу. Сакура предложила вместе со свадьбой моего брата устроить и нашу с ней свадьбу, а я теперь думаю устроить в то же время и твою свадьбу с Хуа Лань. После этого ты спокойно сможешь поехать вместе со мной посмотреть Вакоку.

– Стой, А-Юань, подожди, – Байли помассировал виски. Хоть друг и говорил быстро, но смысл его слов не укладывался в голове второго господина вовсе не поэтому. – Ладно, я понимаю про мой развод и свадьбу твоего брата. Я даже более-менее понимаю про поездку в Вакоку. Но откуда взялась моя свадьба с Хуа Лань?

– Ты ведь любишь её?

– Ну… – Хун И взглянул на девушку и не посмел ответить: конечно, он её любил, но ведь он был женат и не мог такое говорить.

– Любишь, – вместо него ответил Чжэн. – И ты ей тоже симпатичен – поверь; она наконец-то призналась в этом.

Хуа Лань покраснела и отвернулась, будто стыдилась своего разоблачения.

– Она говорила об этом с Сакурой, а я невовремя мимо проходил, – пояснил другу Юань. – Понимаешь? Всё складывается удачно! И семья Лю будет довольна таким новым браком.

– Но… седьмая госпожа не будет, – заметил Байли, вспоминая ежедневные восклицания жены и попытки прилипнуть к нему.

– А был ли ты, гэгэ, доволен браком, был ли ты доволен, когда тебя заставили жениться на нелюбимом человеке против твоей воли, был ли ты доволен каждый день видеть жену, которая стала твоим грузом? – спросил Чжэн, и в его голосе прозвучали нотки холода. – Слышал, она пыталась заставить тебя жениться на ней, используя редкий свиток. Такая молодая девушка, а уже постигла тайны шантажа. Уж прости, гэгэ, но в данном вопросе, думаю, будет честно заставить её испытать то же, через что прошёл ты. И, гэгэ, я ведь не какому-то бандиту предлагаю её отдать, а своему родному брату.

Второй господин Байли с минуту смотрел на своего друга, на его невесту, на свою возлюбленную, а потом внезапно рассмеялся.

– А-Юань, твоя месть всегда была изощрённой!

Он так смеялся, что даже закашлялся и остановился только тогда, когда Шэнь Фэй пришёл позвать господ пить приготовленный чай, к которому уже доставили сладости.

– Гэгэ, тебе точно понравится этот чай!

– Кстати, молодой первый господин Чжэн, я слышал, через пару дней один из караванов отправляется в Хусыми. Вы ведь давно хотели поехать туда, – сообщил Шэнь.

– Как раз успеешь отдохнуть, а не как в последний раз, – улыбнулся Хун И, смотря, как Фэй наливает ему чай, распространяющий свой нежный аромат.

– Гэгэ, знаешь, какое у меня самое большое сожаление в жизни? – вдруг посерьёзнел Юань.

– Нет, – почему-то тихо ответил тот.

– Что я в прошлый раз так резко отправился в путь, а ведь едва приехал. Я не успел столько с тобой обсудить, не успел поговорить с тобой и узнать все новости. Не успел выслушать тебя. Быть может, не сорвись я тогда с места, сейчас не было бы твоего брака, и все те месяцы, что ты был несчастен, тебе бы не пришлось переживать, – Чжэнь покрутил в руках чашку.

– Но тогда бы ты мог не встретить свою возлюбленную, – заметил Байли.

– Вовсе нет, – качнул головой друг. – Тот город я и так собирался посетить, а Сакура обосновалась там. Мы бы всё равно встретились. Но гэгэ не пришлось бы меня так долго ждать, не пришлось бы страдать в одиночестве.

– А-Юань, – Хун И положил руку на плечо друга. – Спасибо. Ты всегда заботился обо мне, и я очень это ценю. Что сделано – то сделано. Сейчас ты вновь помогаешь мне, и вскоре исполнишь мои мечты – и что мне ещё надо? Не кори себя.

– Гэгэ… это ведь ты первым помог мне найти себя, найти мою жизнь. И именно ты научил меня некоторым вещам. Поэтому я тоже очень тебе благодарен, поэтому хочу отплатить тебе.

– Мне очень повезло с таким другом как ты, А-Юань, – улыбнулся Байли Хун И и впервые за многие месяцы почувствовал, как тяжесть на сердце спала, и он снова может дышать полной грудью.